Они шли быстро. Мальчик, имя которого было Саид, практически бежал, чтобы не отставать от матери. Она же, казалось, не видела вокруг ничего и никого. Её глаза, полные боли, обиды и осознания, что семьи вернуть уже нельзя как будто вдруг стали каменными пластинами, за которыми уже не было видно ничего. Саид споткнулся о деревянный сук, лежавший на дороге, и упал. Айшат быстро дёрнула его за руку.
– Под ноги надо смотреть! Идём!
Вот уже показался дом бабушки Асият, старый, небольшой, с маленькими комнатами и галереей по старинному образцу. Асият, женщина лет 40, небольшого роста, худощавая, жилистая, будто дерево, старое и корявое, многое претерпевшее от суровых ветров жизни. Глаза у неё были маленькие и глубоко посаженные.
Они вошли в дом. Айшат наконец отпустила руку Саида, села на стульчик возле окна с выцветшей голубой краской и заплакала, укрывая лицо руками.
– Доченька, ты чего? Что случилось? Почему ты плачешь? – сыпались вопросы от склонившейся над плачущей дочерью Асият.
– Мама… мама… – рыдала она и уже не могла ничего выговорить.
– Успокойся, успокойся! Скажи, что случилось?
– Мы расстались, мы с ним расстались… – только и смогла выговорить Айшат.
Бабушка Асият встала и буквально похолодела от ужаса случившегося.
– Как? Почему? – едва смогла она вымолвить.
– Через месяц родители Саида развелись. Стоит ли говорить о взаимных оскорблениях, придирках и обвинениях родственников с обеих сторон, выпавших на долю маленького человечка, – грустно продолжила Амина.
Айшат в гневе на своего бывшего мужа и не без помощи бабушки Асият отдала Саида на воспитание к отцу Расулу. Тот же в свою очередь женился на лачке, чтобы лишний раз позлить свою мать Зульхижат, которой в конце-концов и передали Саида. В то время не принято были вступать в брак людям из разных селений, а брак с представителем другой национальности вообще воспринимался как вызов.