Тем же вечером. Орбитальный вокзал Земли. Материк Австралия, Южное побережье. Седьмая платформа. Рядом с автоматом по продаже кофе. А справа еще и сладости…
Сделав осторожный глоток, я нетерпеливо подула на пластиковый стаканчик. По поверхности ароматного темного напитка пошла рябь.
От запаха сносило крышу. М-м-м!
– Мисс Илистрон, вы так смотрите на этот кофе, словно это напиток богов. Что там может быть вкусного за такую цену? Это даже вредно.
Я поморщилась и фыркнула в сторону своего новоявленного личного помощника. Ха, правда, помощи от него пока никакой, один бубнеж. Надо было с доком за билетами навязаться, кто же знал, что Друз такой нудно-вредный.
– Что ты понимаешь? Да будет тебе известно, что самая вкусная еда во все времена была именно вредной.
– Я бы это пить не рискнул. – Друз все так же кривился, глядя на автомат.
– И не пей. Мне больше достанется. – Я сделала еще один глоток. – Горький. Что бы ты понимал в жизни, Ан.
Откусив кусочек от купленного в соседнем автомате пирожка, и вовсе просияла.
– Вы хоть представляете, из чего готовят уличную пищу?
Вот заладил. Чем дольше я оставалась с ним наедине, тем сильнее становилось мое желание потерять эту трынделку где-нибудь по дороге к Ойкону. Неужели у отца кого поавантюрнее не нашлось?
– Ты всегда такой докучливый и правильный? – Отпив еще немного, я залезла в меню автомата.
Так, что тут имеется? Что, только черный кофе, и все?! Никакого латте или капучино?
Тяжело вздохнув, покосилась на третий автомат готовых обедов.
– Мисс Илистрон, нет! Там и вовсе отрава, – снова занудил Ан. – Вы только подумайте, что в рот тянуть собрались.
Кхм, напугал. В этом деле главное, думаю, состав на упаковке не читать.
– Там сплошные синтетические заменители натуральных продуктов.
Ну вот зачем? Что ему стоит замолчать и не мешать мне дегустировать простую еду. Люди это покупают, не просто же так поставлено.
– Мисс Илистрон…
– Ой, довольно, – махнула я на него рукой. – Синтетика, и что? Я тебе сейчас умную вещь скажу, только ты не обижайся. Один раз живем, так что пробовать нужно все. А этот стритфуд просто вышечка. Вкусно же! Надо закупиться в дорогу.
Доев пирожок с непонятной зеленой начинкой, спешно выпила кофе и купила еще стаканчик. Пятый по счету.
Над головой пронесся состав орбитального метро Европа – Азия – Австралия.
Потоком воздуха от него всколыхнуло мой горячий напиток. Инстинктивно я отодвинула руку подальше, но он не разлился.
Безэмоциональный электронный голос сообщил о начале посадки на рейс Венера – Земля на пятой платформе.
Народ вокруг нас двигался, куда-то спешил, а дока все не было.
Достав карту, я атаковала автомат готовой пищи. Булочки, пирожки, беляши. В общем, что бы это ни было, а надо брать.
Чебуреки, неведомые мне ранее. Картошка жареная, бокс с пельменями, рыбные палочки… Кукуруза с говядиной! Хм…
– Вы что, его подчистую обнести собрались?
Поджав губы, я досчитала до трех и мило улыбнулась, мысленно задушив этого нытика его же собственным черным в зеленый горошек галстуком.
– Ан, вы ведь умный мужчина. Где ваше чувство самосохранения? Не мешайте мне радоваться жизни.
Засопел, чего-то там под нос проворчал:
– Делайте что хотите, только прихватите коктейль с ферментами, очень помогает от боли в животе и несварения.
– И прихвачу, – вредничала я.
И действительно нажала сенсорную кнопку под этим коктейлем. Ха. Какой выбор! С клубникой, ванилью, какао, дурманом… А?
– Друз…
– Только не с дурманом! Он воняет так, что весь вагон задохнется!
– Правда?
– Я вас умоляю, Лидия, поверьте!
Пожав плечами, купила напиток с клубникой и лимоном.
Так, что там дальше?
Перелистнув сенсорную панель на следующую страницу, вдумчиво вчиталась в названия под коробками.
Борщ, тики с уткой, фуке, плов, рис карри…
– Ан…
– После этого пирожка и кофе вам там уже можно все, – как-то обреченно выдал он.
– Слушай, такие названия интересные. А у нас в ресторане меню из двадцати позиций, и они никогда не меняются. Бульон из птицы, бульон из овощей. Мясной бульон. Бобы, тушенные с белокочанной капустой. В общем, все как ты любишь – полезное. Но вкус у всего одинаковый. Я порой специально заказывала разные бульоны и сравнивала. Словно из одного контейнера с белковой смесью разливали.
Мимо нас прошла группа огромных мужчин в черных куртках. Тихо о чем-то переговорив, они купили по стаканчику кофе и устремились к началу платформы. Там началась посадка. А вот дока с билетами все не видать.
– Мы так и опоздать можем. – Я задумчиво наблюдала, как люди неспешно забираются в вагоны.
– Можем поехать на следующем, только он третьего класса.
– Это как? – обернулась я к Друзу.
– А, это такой вагон, где ваш кофе – роскошь!
– Ой, язва ты! – Покачав головой, я ополовинила стаканчик.
А после, махнув на нудного отцовского шпиона рукой, продолжила изучать меню пищевого автомата.
Над нашими головами электронным голосом сообщили, что отправка экспресса Земля – Марс – Юпитер – Сатурн – Нептун задерживается на несколько минут. Это же наш?
– Мисс Илистрон, вы все купили? – Ко мне мгновенно подлетел Друз и схватил под локоть.
– Да, а…
Договорить не успела, он стремительно потащил меня к кассам. Ничего не соображая, я спешно передвигала ногами и вскоре заметила, что все выскакивают из вагонов и бегут вслед за нами.
– Что такое?
– Потом, – отмахнулся Ан.
– Лидия!
Повернув голову в сторону экспресса, я заметила, как по металлическому полу к нам несется Маркус.
– Теракт? – Услышав это слово от Друза, я мгновенно похолодела.
– Нашли в пятом вагоне оставленную сумку, – подтвердил его догадку Маркус. – Проверяют.
– Как это? – Схватившись за дока, я, не знаю зачем, вручила ему пакет с едой.
– Повстанцы, Лидия, они продолжают привлекать внимание к проблемам планет третьего мира вот таким вот варварским, я бы даже сказал, чудовищным способом.
– И как теперь лететь?
– Скоро все проверят, нужно просто подождать. А что это так вкусно пахнет?
– Мисс Илистрон нашла автоматы с кофе, выпечкой и готовыми обедами, – не моргнув, сдал меня Друз.
Ябеда!
На межпланетное метро мы попали вовремя. Что бы там ни было в сумке – это обезвредили.
Док купил нам билеты в купе первого класса. Найдя нужную цифру на двери, мы вошли внутрь и расселись по диванчикам. Волнение постепенно упало.
Вытащив из пакета тако, вскрыла упаковку и откусила краешек. М-м-м, вкусно. Мясо, бобы, помидоры, перец…
– А это что? – Я показала непонятную субстанцию в лепешке Друзу.
– Тушеный кактус.
– А, ну ладно. – Я снова принялась жевать.
Мужчины скучающе взглянули друг на друга. Друз постоянно чесал макушку, соображая, как он очутился в такой передряге. Док выглядел донельзя довольным. Кажется, он провернул некую авантюру, о которой я еще не догадалась.
А мне просто хотелось спать. Широко зевнув, взглянула на небольшой экран, расположенный над дверью купе.
До нашей станции шесть часов сорок одна минута. Прекрасно!
Спихнув свертки с едой на стол, отстегнула чемодан и завалилась спать, запихав ноги за спину Ана.
– Мисс Илистрон! – возмутился он.
– Что тебе, Друз?
– Это сидячий вагон.
– Ну и пусть сидит.
– Нет, вы не поняли… – Он фыркнул, как лошадь. – Да нет, все вы поняли… Здесь не спят!
– Запрети мне, смертный! – рыкнула я и вытолкнула его ногами с сиденья.
Грохнувшись на пол, он переполз на диван к доку.
– Да вы и правда не в себе. Нет, ну ходили слухи. Но ваша сестра – прелестная девушка!
Приоткрыв один глаз, я одарила молодого мужчину недоверчивым взглядом.
Что там сейчас промычал этот очкарик?!
– Что? – Он развел руками. – Она милая, приветливая… Я видел ее несколько раз в общем холле. Красавица!
– Док? Ты это слышал? – Я с подозрением взглянула на «шпиона» – Кажется, я нашла тебе нового клиента.
– Да, – кивнул Маркус с умным видом, – налицо серьезное расстройство личности. Подавленная воля. Угнетено мужское начало…
– Начало? – усомнилась я. – А может, угнетен конец?
– Нет-нет, Лидия, именно начало. Наш Друз и словом не обмолвился с этой особой, а возвел ее в ранг прелестной феи. Сразу видно, что с женщинами он дел не имел.
Наш новый знакомый странно прищурился. Взгляд его карих глаз показался каким-то… Хм… Будто не на меня глядит, а в линзы очков.
Но стоило ему заговорить, как я забыла об этой нелепице:
– Просто, Лидия, вам наверняка обидно, что ваша сестра – человек публичный. О ней много говорят. Ну, а о вас…
– Аккуратнее, Друз. – Я подняла указательный палец.
– Ан, вы понимаете, что дерзите дочери генерального директора корпорации и к тому же вашему прямому начальнику? Напомнить, кто руководит инженерным отделом?
Друз открыл и закрыл рот. Выпучил глаза и снова сделался белым.
– Ну вот, Лидия, как я и говорил, серьезные проблемы у парня. Вроде и раскрылся, даже попытался характер показать, но стоило разок на него шикнуть, как наш «эколог» снова забился под плинтус. Тяжелый случай. А он немногим старше вас.
– Док, разве ты не знал, все вокруг психи, просто некоторых еще не обследовали. Что, будем его лечить?
– Мы еще рассмотрим этот конкретный случай.
Друз вжал голову в плечи и уткнулся носом в панель голоокна.
А мне стало его чуточку жаль.
Да, Мамлиза была красивой. Она обладала той классической внешностью, которую принято считать стандартом. Я же, с темными, чуть вьющимися волосами до плеч, вытянутым лицом и разноцветными глазами, скорее претендовала на титул мисс Несуразица.
Обижало ли меня это?
Вот до того момента, пока Друз не раскрыл рот, даже не думала и не сравнивала себя с Мамлизой. А теперь? А теперь меня это задело.
– У нас разные матери, Друз. У нее модель, а у меня… – Признаться, я даже толком не знала, кем же была моя мать. – Моя…
– Дочь богатого семейства, гениальный инженер-проектировщик, красивая образованная женщина, – внезапно ответил за меня Маркус.
– Да, моя мать была гением!
Ан поджал губы и слегка покраснел. Видимо, ему стало стыдно. Или мне просто хотелось так думать.
Состав сбавлял скорость. За голоокном появился Марс. Диск красной планеты с трудом различался за плотным кольцом околопланетных станций и большегрузных межзвездников. Миновав Фобос, мы мягко вышли на орбиту и медленно вошли в верхние слои атмосферы.
Потерев подбородок, я зевнула и зыркнула на дока.
Маркус задумчиво покусывал нижнюю губу. Его взгляд, устремленный в никуда, немного нервировал.
Что же он проворачивает? В какую игру меня втравливает? Ему-то какая выгода от этого полета?
У меня не было нужных ответов. Люди не чертежи, их так просто не прочитаешь.
Тяжело вздохнув, перевела взгляд на Друза. Он нервно протирал подолом рубашки пластиковые линзы очков. Присмотревшись, смекнула, что они с нейронными передатчиками.
– Ан, вы слепой?
Он вздрогнул. Кажется, я оказалась права.
– Не совсем, – его голос звучал нервно, – но…
– А операция? – Маркус прищурился.
– Мне восстановили некоторый процент зрения, но без очков… Я не слепой.
– Ясно. – Теперь стало понятно, что такого странного было в его глазах, когда он смотрел на меня…
– Я не слепой, – зачем-то повторил он, передернув плечами. – Я вижу вас отчетливо. Все вижу. Но… только в очках.
Состав затрясся. Мы входили в вокзальный шлюз. Вцепившись в сиденье диванчика, я пыталась не слететь с него.
– А может, все же на Марсе сойдем и полетим на кораблях корпорации? – выдал печальным голосом Друз, вернув очки на нос.
– Нет! – рявкнула я и закрыла глаза. Тряска прекратилась. – Но, Ан, вы мне не нужны, можете сойти и тем самым спасти свою шкуру.
Ответом мне была тишина. Состав притормаживал.
– У вас две минуты, чтобы убраться из этого купе. – Повернув голову, я уставилась на отцовского засланца.
– Я не могу, – развел он руками. – Уже перед репортерами заявил, что буду проверять… А что я там проверять собирался?
– Будете мониторить микроклимат станции на пригодность, – пришел ему на помощь док.
Ан закивал и замолчал.
– Пошел вон из метро, Друз, – уже злее произнесла я. – Не светит вам никакая должность.
– Да я… – Он запустил руку в волосы. – Тут такое дело… В общем, как все было-то. Я не вовремя зашел с бумагами в приемную вашего отца. Там крики, кого-то вызывают. Дверь заклинило, когда я уже выходить собрался. Все обернулись. А… ваш отец, он принял меня за другого. Ткнул пальцем и сказал, что я лечу в качестве вашего помощника. Ну и про должность. Все молчали, никто не посмел сказать, что я не этот… как его… – Друз щелкнул пальцами. – Забыл фамилию. И у меня, как назло, дар речи пропал. Переволновался. Секретарь дала номер вашей комнаты. А я… Что мне было делать? Я всего-навсего младший сотрудник курьерского отдела. А я инженер по образованию, так хотелось в ваш отдел попасть, ну и подумал, что, если… Какая глупость…
Закрыв лицо ладонями, я не сдержалась и захохотала.
Дока, казалось, вообще прорвало. Он ржал так, что слезы на глазах выступили.
– Не выгоняйте меня, мисс Илистрон. Не хочу обратно в отдел. Там же тоска смертная и никакой надежды на доброе и светлое.
– А семья? Друзья? – Маркус немного успокоился.
Ан пожал плечами.
– Нет никого, – поняла я.
– Никого.
– Ну что, док, принимай сироту. Может, от меня немного отстанешь.
– А не боишься, шпион ты недоделанный? Непонятно ведь, куда летим. – Маркус не сводил с него взгляда.
Друз только взглянул на нас, ничего не ответив.
«Боится, – догадалась я, – очень боится».
Но, видимо, быть частью пусть и такой сумасшедшей компании, как наша, для него важнее.
Это же насколько нужно быть одиноким человеком!
Я по-другому взглянула на этого тщедушного молодого слепого мужчину немногим старше меня.
– Оставайся, – сдалась я, – но если помрешь – претензии я не принимаю, но похоронить обещаю.
– На самом деле это уже немало, – прошептал он, – а вы не такая, как говорили. Иная.
– И что же про меня шепчут?
– Высокомерная, холодная, замкнутая.
Усмехнувшись, я блаженно вытянула ноги:
– В принципе, все верно, но я бы увеличила список.
– Можно добавить туда стервозность, – поддержал мою мысль Маркус, – и присущий тебе, Лидия, цинизм.
– Вот слушай, Ан, дока. Он дело говорит.
Состав снова тронулся, набирая ход.
Время на табло над дверями показывало четыре часа до прибытия на станцию «Нептун».
Сон не шел, но глаза слипались. Казалось, я вот-вот отключусь, но малейший шорох – и флер прекрасной эйфории небытия развеивался без следа.
Широко зевнув, прикрыла рот рукой и уставилась в голоокно.
Смотрела, но ничего не видела, погруженная в себя. Такое странное чувство. Я вне стен собственного кабинета. Впервые. Мне представлялось это как-то иначе. Где те страхи и ужасы реальной жизни, с которыми я должна была столкнуться? Отец так часто пугал меня особенностями бытия мутантов. Меня не забили палками за мои разные глаза, никто не полез мне в голову с щипцами проверять мозг.
Врал? Выходит, что так.
Я мельком взглянула на доктора Маркуса Дигри.
Он так часто мне рассказывал о внешнем мире. О том, как замечательно гулять по просторным улицам, кататься на обычном метро, наблюдать в парке за птицами. А я лишь посмеивалась.
Столько потраченных впустую лет. Годы страха, что кто-то поймет, что я не такая, как все. А выходит, им и дела нет до меня. Никому.
Потянувшись, взяла со стола пластиковую коробочку с надписью: «Бешбармак».
– Что это, Маркус?
– Сейчас, Лидия, в нашей системе очень популярна традиционная кухня народов докосмической эры. Стараются возвращать забытые рецепты, как-то внедрять их в нашу культуру. Как показало время, одними белковыми бульонами сыт не будешь. Человек любит плотно поесть – это из нас не вытравить. Вот, например, бешбармак – мясо-мучное блюдо тюркоязычных народов. Вкусно, сытно и полезно. Думаю, ты оценишь.
Друз взглянул на меня мельком, но смолчал. Он вообще казался каким-то потерянным. Наверное, до него окончательно дошло, насколько глубоко он влип. Но я его понимала – когда мой отец в бешенстве разевает свой рот, то там не только дар речи потеряешь, а имя собственное забудешь.
В его историю легко верилось. Глава корпорации элементарно мог принять его за другого, ведь ему нет дела до тех мурашей, что трудились на него и днем и ночью. А остальные, кто присутствовал при этом… Да вякни они хоть слово, и гнев бы обрушился на их головы. Вот и молчали. Тряслись, сглатывали вязкую слюну и обмирали, представляя, что будет потом, когда все выяснится.
Но именно это самое «потом» и давало им надежду выползти сейчас из кабинета целыми и невредимыми, собрать остатки своего самоуважения и забиться куда-нибудь под плинтус.
Так частенько выползала и я, а потом неделями замирала перед каждым поворотом, боясь натолкнуться на отца.
Да, я прекрасно осознавала, что ощущал этот вынужденный «шпион» и почему он предпочел оказаться здесь.
Друз же, не догадываясь о моих мыслях, сидел, прислонив голову к окну, и разглядывал космический пейзаж: астероиды, межпланетную пыль, малые планеты.
На экране появились невзрачные кольца Юпитера. Луны планеты-гиганта тенями мерцали на его фоне.
– Эта самая дальняя точка, до которой я когда-либо добирался, – негромко произнес Ан, оставив на стекле мутное пятно от дыхания.
– Моя точка была при входе в вестибюль Илистрон-хауса. – Сев, я провела пальцем по голоокну, очерчивая линию космического льда, вращающегося вокруг планеты.
– Ты хорошо справляешься, Лидия, – похвалил меня Маркус.
– Мне страшно, док. До того жутко, что я смотрю на мир простым взглядом. Исчезло все. Уже и не знаю, благо это или предвестие катастрофы.
– Благо, и не сомневайся, – кивнул он.
В сумраке купе его кожа казалась еще темнее. Это поднимало рябь на поверхности памяти. И чем дольше я рассматривала Маркуса, тем отчетливее становилось другое лицо. Огромный мужчина, суровый с виду, всегда хмурый…
— Привет, малышка Лидия! Смотри, что я тебе сделал. – На мою ладошку легла фигурка из бумаги.
– Это журавлик! – Моему счастью не было предела. – Как ты и обещал…
Состав сильно тряхнуло. Моргнув, я потеряла нить видения, оно растаяло без следа.
– Что-то случилось? – На меня в упор смотрел доктор Дигри.
– Нет, просто вдруг показалось, что ты вовсе не ты, – нехотя призналась я.
– Показалось ли? Тебе нужно вылезти из своей раковины. Вздохнуть по-настоящему, полной грудью. Посмотри в окно, Лидия, это преддверие реальной жизни, и ты должна ее увидеть.
– Вы правда никогда не покидали небоскреб своей семьи? – полюбопытствовал Ан, наконец отмерев.
– Нет, – покачала я головой. – Ты правильно заметил – я странная. И наверняка ты понимаешь, что для таких семей, как моя, означает рождение мутанта.
– Но внешне вы… – Он не договорил, просто пожал плечами и недоуменно развел руками.
– Моя проблема здесь. – Я ткнула пальцем в свой лоб. – Гениальность бывает разная, моя – результат сбоя цепочки ДНК.
– Если бы вы родились в семье простых людей…
– Я не знаю, что такое простые люди, Друз. Для меня человечество делится на чистокровных, таких как отец, сестра, док, и на мутантов. И неважно, что у мутанта: искусственная рука, почка или сломанные мозги. Мутант – это не норма.
– Вы неправы, мисс Илистрон. Я слеп, и у меня имплантатами напичкана голова. Но я не считаю себя «не нормой». Не теми мерками вас научили судить о людях. Но это можно понять: если бы на меня с рождения смотрели как на брак и прятали на изолированных этажах, я бы тоже… – Он не договорил, док осторожно коснулся его плеча, предостерегая.
– Нет уж! – возразила я. – Пусть говорит до конца, Маркус. Что бы вы тогда сделали, Ан, ну?
Друз стушевался, но нашел в себе силы, глядя мне в лицо, договорить.
– Я бы тоже считал себя недочеловеком, как и тех, кто хоть сколько-нибудь похож на меня. Но вы ошибаетесь, Лидия, если позволите мне к вам так обращаться. Все эти деления только там – наверху. А в нижних ярусах жизни делить людям нечего.
– Предлагаешь мне спуститься ниже? – процедила я и вздрогнула.
Состав качнулся. Мы входили в гигантский шлюз орбитального порта Юпитера.
– Не хочу тебя пугать, – тихо пробормотал Маркус, – но ты уже почти здесь.
Криво усмехнувшись, я отвернулась и уставилась в окно. Что-то в его словах задело.
«Спуститься ниже».
Хм… да я бы с радостью, но пока мне бы не умереть от ужаса, царящего в душе.
Тяжело вздохнув, я открыла упаковку с бешбармаком.