Капитулировать и сдаться на милость победителю? Да никогда? Буду лежать до последнего! Уж лучше меня унесут отсюда.
Убийственные слова, которыми бросалась жена, ложились совсем рядом, порой задевая мою совесть. Но я терпел. Воина Света не сразят силы Тьмы!
– Вынеси мусор, паразит!
Почему сразу паразит? Усы-то я сбрил уже давно и на насекомое совсем даже не похож. Может, это у неё генетическая память говорит? Моя рука дотянулась до гитары и я сыграл для любимой легендарную «В траве сидел кузнечик». Эта вещь у меня особенно получается.
Воспользовавшись воцарившейся тишиной, я оторвал душу на «та-да-да-да-да, да-да-да-да, да-да-да». Три раза подряд, а потом ещё столько же на бис. Кареглазая беда подкралась незаметно. Тапочки, которые я так неблагоразумно припарковал возле двери, в руках супруги превратился в грозную установку «Град». Короче, уходил из окружения под шквальным огнём и с мусорным пакетом в зубах.
Пришлось слетать на помойку. Ненужная буква из фамилии Модеста Петровича представлена там поистине могучими кучками. Можно подумать, что посещают нашу помойку исключительно бомжи-мажоры. Поверьте, Кусто на столько никогда не задерживал дыхание, как пришлось мне. Преследуемый эскадрильей мух, я забежал в подъезд и только закрыв дверь, решился глотнуть воздуха.
Наслаждаться присвоенным себе званием Героя домашнего труда предстояло недолго. Цена, которую нужно было заплатить за сегодняшнее сражение интеллектов, или что там у них есть, была просто огромной. Под угрозой полномасштабной блокады, которая мне светила вместо ужина, пришлось отправиться в ссылку. Ощущая себя июльским декабристом, я поплёлся за хлебом.
«Но я тысячу раз обрывал провода…»
– Как Валера поднялся на цветном металле, ты только подумай! Теперь может позволить себе Виагру в любом количестве и любого цвета, – завистливо заявил мне Васо. Он сидел у входа в собственную булочную «Булкина Васо» и слушал Меладзе.
«Булкина Васо» – это был маркетинговый ход, на который натолкнула его младшая дочь, поделившись с ним выуженной в Интернете информацией о том, что существует государство, которое с языка мооре переводится, как «родина честных людей». Васо был тоже честным человеком и поэтому воспользовался подаренной ему судьбой фишкой, открыл это заведение, которая стало почти побратимом африканскому Буркина-Фасо. Когда посетители спрашивали: «А где же негры?», он отвечал, что свой бизнес – это форменное рабство и он ощущает себя Нельсоном Мандела.
До этого у него уже был подобный бизнес. В своё время «Хачапурня Васо» пользовалась в районе кой-каким авторитетом, но после разразившегося кризиса и сжёванного на глазах всего мира галстука, местные стали обходить её стороной. Мало ли с чем можно столкнуться в грузинской лепёшке… «Булкина Васо» пришлось открывать в другом конце города. Витрина булочной была украшена кренделем и надписью: «У нас без обмана». Надо отдать Васо должное, так как данное на витрине слово он держал и продавал только свежие хлебобулочные изделия, которые тут же пекла его супруга с тёщей.
Хоть я и опоздал немного, но Васо всё же решил меня обслужить и только тогда закрываться.
– Как всегда, дорогой?
– Да, Васо. Этому хлебу невозможно изменить.
– Вай, какие тёплые слова слетают с твоего языка, генацвали! Похоже, твой чайник работает не хуже моей печи. Клянусь всеми трёхстами восьмидесятью вольтами, которые заставляют краснеть её спираль, как меня заставляют краснеть твои слова, и клянусь всеми, как бы это сказать полит корректно… И клянусь всеми подгорелыми жителями Верней Вольты, хлеб будет такой же светлый, как твои мысли!
Довольный Васо, взяв у меня мелочь, пошёл выполнять заказ.
Из-за угла показалась ползущая фигура капитана ДПС Коржикова. Капитан дополз до середины улицы и попытался оштрафовать за превышение скорости, пробегающую мимо кобеля, но неудачно. Пёс разумно решил, что офицер полиции с феном для сушки в одной руке и предметом похожим на хвост зебры в другой, ему не указ, и рванул в подворотню, размышляя о том, как супруга капитана сушит волосы радаром.
Взбешённый невиданной наглостью, как ему показалось, рыжего лохматого хиппи в кабриолете, Коржиков решил во чтобы то ни стало догнать беспредельщика и уже было рванул за псом, но тут заметил вышедшего из булочной Васо, в руках которого был каравай.
– Стоять! Почему за рулём двое? Прекратить передавать баранку из рук в руки на полном ходу, – прорычал капитан, когда пекарь передал мне хлеб и из последних сил пополз в нашу строну. С трудом, но ему это удалось.
– Вай, какой гость к нам пожаловал! – наигранно обрадовался Васо. Может, булочку с маком? Так сказать, для поднятия общего тонуса, а?
– Со смаком? – недоумённо переспросил позиционер, – Прекратить морочить мне голову! Ваши водительские удостоверения! Ответите по всей строгости закона! Все трое! Не сойти мне с этого места! – выдал Коржиков и потерял сознание.
Нам ничего другого не оставалось, как вызвать неотложку. Прибывая бригада скорой, молча загрузила капитана.
– Этим, что ли, отравился? – заметил фельдшер каравай. Не дожидаясь ответа, он вырвал его у меня из рук и откусил.
– На экспертизу! – пояснил эскулап, жуя хлеб.
Хлебное место капитана было на выезде из города и что он забыл здесь, было не понятно. Ясно было лишь то, что завтра весь город будет говорить о том, что банда в составе: пекаря Васо и автора детективов в городской малотиражен, отравила капитана Коржикова.