Катерина села в мягкое домашнее кресло. Волосы спадали на плечи и струились волнами почти до пояса. Серые глаза были ещё совсем сонные.
– Что ж, дорогая, сегодня очень много дел. Отдых отдыхом, но и работу никто не отменял, – сказала она себе, цокнула языком и положила ноги на стоящий рядом мягкий стул в ретро стиле, обитый дымчатым велюром.
Она откинулась в кресле, и воспоминания из недавнего отпуска сами открылись веером в ее воображении – сноуборд, снег, солнце, столетние деревья, покорение вершин, новые знакомства.
«Почему утром лень что-то делать? Хочется смотреть в одну точку и медленно просыпаться. Особенно если сегодня понедельник, в метро ждут шумные толпы, а на работе – множество задач. Хотя ещё вчера, в воскресенье, я была за три с половиной тысячи километров от столицы, в глухом посёлке», – подумала Катерина.
Пора собираться на работу. Она открыла выдвижной ящик прикроватной тумбы и пошарила рукой в поисках косметики. Чёрный карандаш коснулся бровей, точными движениями она придала им цвет, подкрасила ресницы и нанесла тональный крем на лицо.
Направилась на кухню.
«Хм. Определенно нужно что-то сделать с волосами. Уже почти тридцать лет, скоро будут дети. Потом будет не до экспериментов. Хотя… какие дети? О чем я думаю? Для начала нужно найти парня. А пока, может быть, перекраситься в блондинку, добавить розоватого тона, сделать чуть удлиненное каре с небольшими волнами? Точно, так и сделаю!».
Девушка подошла к кофемашине и сварила себе маленькую чашечку эспрессо. Утренние ритуалы в собственной маленькой, но уютной однокомнатной квартире настраивали на рабочий лад. Это было только ее время.
***
Светило тусклое февральское солнце, легкий ветер трепал волосы. Катерина щелкнула экран смартфона, посмотрела на часы: до начала рабочего дня оставалось двадцать пять минут. Этого хватит, чтобы без спешки дойти от станции метро до проектного института, где она работала. Ещё и на вторую чашечку кофе останется семь минут.
«Может, перейти на травяные чаи?», – промелькнуло у неё в голове, – «не зря же я купила несколько пакетов разнотравья».
Пока каблуки отбивали чечетку по столичной плитке, ей вспомнилось, как она с братьями дегустировала мёд в торговых рядах у подножия горы Зелёной – и взбитый, и гречишный, и липовый. Продавец с представительным животиком то и дело шутил и смеялся вместе с ними. Такие люди добродушные в провинции! Москва совсем не знает жителей огромной страны. Катерине стало обидно за алтайских травниц и пасечников и за простых кузбасских добытчиков угля и железной руды.
Она дернула резную ручку и открыла массивную деревянную дверь старого здания, где располагался офис.
– О, Катюша, ты уже вернулась? – с неподдельным интересом спросила ведущий инженер Вера Михайловна, когда она вошла в рабочий кабинет.
– Да, вчера вечером прилетели. Надо было в субботу возвращаться, чтобы был день разобрать сумки и распаковать горнолыжное снаряжение. Успела только из багажа сибирские презенты вытащить.
Катерина поставила на стол баночки с кедровыми орешками, залитыми прозрачным золотистым мёдом.
– Будем сегодня пить чай. Пока шла от станции метро, все думала, что мы пьем слишком много кофе.
– Согласна, Катюша, заварим ромашку с мятой. Нужно уравновесить душевное состояние, а то, знаешь, такие новости… Читала? – Вера Михайловна многозначно подняла и опустила брови.
– Да, в аэропорту перед вылетом в Москву полистала ленту новостей. Думаю, год будет неспокойный, – Катерина задумчиво приложила ладонь к щеке и подперла локоток другой рукой. Вера Михайловна в знаке согласия сжала губы.
– Что за скорбные лица? – вошёл с вопросом Сергей Федорович, начальник отдела. – Вспомнили о надвигающейся проверке?
– Почти, – Вера Михайловна улыбнулась.
– О, сноубордистка вернулась. Рассказывай, чем живет Сибирь? Не замёрзла?
Катерина рассказывала о впечатлениях, а коллеги с удовольствием ее слушали и обсуждали поездку. Плавно тимбилдинговая беседа перетекла в рабочее русло, и коллектив закрутился-завертелся в ежедневной суете.
***
В вагоне метро толкались пассажиры. Инженеры и специалисты ехали из душных офисов домой, школьники – с экскурсий и прогулок, бабушки с фикусами и корзинками ехали из центра в спальные районы просто так, чтобы побыть среди людей. Катерина мельком подумала, что не хотела бы доживать до девяноста лет, чтобы не стать обузой родственникам и старой развалиной, у которой все болит. Представила себя с морщинистым лицом, как гриб-сморчок.
«Так, что за пессимистичные мысли?», – подумала она. – «Мы все будем жить долго и счастливо. Так говорит всегда мама. Хм… Удивительно, что мы вырастаем, а голос родителей все равно звучит в наших головах».
Катерине повезло. Она успела занять сиденье в вагоне, когда поднялся молодой человек на выход. Теперь можно выдохнуть: не придётся стоять в колыхающейся, как желе, толпе. Запустила руку в карман пальто и достала телефон. Новости не радовали и с каждым часом накручивали нервы: если в течение дня не было времени их прочитать, то к вечеру палец уставал скроллить ленту. На душе было неспокойно, в области грудной клетки была неимоверная тяжесть. Релаксирующий эффект от отдыха в сибирском посёлке улетучивался.
«О, непрочитанное сообщение висит с самого утра в мессенджере. Кто мне пишет?»
***
В душе ворочалось приятное волнение. Ей нужно было срочно выйти из метро, чтобы подышать морозным февральским воздухом. Сняла кожаную перчатку и приложила руку ко рту, будто захотелось откашляться. На самом деле Катерина пыталась скрыть от прохожих улыбку, которая так и лезла на лицо.
«Я само спокойствие!». Глубоко вдохнула, попыталась вернуть душевное равновесие и сжала губы, чтобы они ненароком обратно не начали растягиваться от удовольствия.
«Катюша, хочу ещё раз извиниться за нашу скоростную и даже молниеносную встречу на горе. Я был ошеломлён твоей красотой и грациозным скольжением по склону, поэтому, не раздумывая, упал к твоим ногам. От одновременной встречи моего лица с твоей потрясающей спиной и снежной трассой Геша искры посыпались из глаз, а спина все ещё немного побаливает от восторга. Надеюсь, синяки после полёта вверх тормашками уже затянулись. Хотел бы пригласить тебя куда-нибудь, чтобы загладить свою вину. Как на счёт выставки Эдварда Мунка? Если ты откажешь, я буду выглядеть, как главный герой его картины «Крик».
Катерина представила, как горе-сноубордист схватился ручонками за голову и верещит, словно персонаж норвежского живописца. Она настолько живо нарисовала в голове этот образ, что просто не могла сдержать хохот.
«Какой самонадеянный! Даже не знаю – идти ли с тобой на встречу. Ты не в моем вкусе, честно говоря. Да и вообще, выглядишь старше лет на пять-шесть», – подумала девушка, положила телефон в карман и зашагала от Павелецкой, мимо храма иконы Божией Матери «Взыскание погибших», домой.