– Проснулся маленький мой, – надо мной склонилась мама, и ее лицо было в слезах. – Как же ты всех нас напугал. Кушать хочешь?
Я кивнул головой и к моим губам поднесли ложку с теплым и невкусным бульоном. Я съел несколько ложек бульона и снова уснул.
Проснулся я солнечным утром от того, что мне в глаза било яркое солнце. Все было хорошо, только я не мог шевелиться. То есть шевелиться я мог, но моя левая нога не шевелилась. Хотя, пальцы на ноге шевелились, а нога не шевелилась. Я заглянул под одеяло и увидел толстый панцирь у меня на животе.
– Проснулся? – рядом была мама и улыбалась. – Это я у тебя гипс. Ты сломал ногу, и врачи наложили тебе гипс, чтобы ты не шевелился и нога быстрее срослась.
– А почему я не помню, как мне накладывали гипс? – спросил я.
– Ты был без сознания, – сказала мама и снова захлюпала носом.
– И долго я был без сознания? – спросил я.
– Почти две недели, – сказала мама. – Сегодня тебя переводят в общую палату, в женскую, там тебе будет веселее.
– Почему это меня в женскую палату? – запротестовал я. – Я хочу в мужскую.
– Ты еще маленький, – строго сказала мама, – а там взрослые мужики, они курят, ругаются матом и пьют водку. Эта компания не для маленьких детей.
Я насупился и ничего не сказал.
В больнице я лежал два месяца. Лечили меня хорошо. Приезжал профессор из области, посмотрел рентгеновские снимки и сказал:
– Ну-с, молодой человек, нога у вас срослась хорошо. Гарантирую, что в этом месте она уже не сломается. Мне еще сказали, что вы наизусть помните всех политических деятелей, которые напечатаны в отрывном календаре за нынешний 1955 год. Не хотите ли пройти проверку на точность своих знаний и подтвердить, что ваш лечащий врач говорит правду?
Было ясно, что профессор не верил россказням о том, что пятилетний мальчик мог помнить всех, кто руководил нашей страной в то время.
Профессор наугад открыл календарь и показал на усатого худощавого мужчину:
– Кто это?
Я как солдат на учениях отчеканил:
– Анастас Иванович Микоян, министр торговли СССР.
– А это? – и он указал на женщину.
– Долорес Ибаррури, председатель коммунистической партии Испании.
– А это? – на снимке был мужчина с пухлыми щеками.
– Маленков Георгий Максимилианович, председатель совета министров СССР.
У профессора начали подниматься брови.
– А это? – и он указал на военного с аккуратными усами.
– Климент Ефремович Ворошилов, председатель президиума Верховного Совета СССР.
– Поразительно, – сказал профессор, – а это? – и он показал на усатого человека в полувоенной форме с петлицами.
– Лазарь Моисеевич Каганович, председатель Государственного комитета Совета Министров СССР по вопросам труда и заработной платы.
– Всё, у меня больше нет вопросов, – сказал профессор, – у вас, батенька, определённые способности ко всему. Как у него с памятью раньше было? – он обратился к моей маме.
– С памятью у него всегда было хорошо, – сказала мама, – он стихи быстро запоминает, песни, а календарь со второго раза сам называть начал, я даже сама удивилась, я и то не всех вождей знаю, а он как из пулемёта шпарит.
– Вы, мамаша, насчет того, чтобы из пулемёта по вождям, поосторожнее будьте, – и профессор посмотрел на присутствующих врачей, – мало ли что, не ровен час можно и на Кудыкину гору загреметь. А вам, молодой человек, за экзамен пятёрка. Так держать. Тренируйте память.
Я слышал, как он в сторону говорил уходящим из палаты врачам:
– Хорошая память сейчас не достоинство, а большой недостаток, многие люди хотели бы многое забыть, да вот память подводит. Хорошо, что у парня чистая память и не забита всем тем, что помним мы.