Всего лишь палка в ее руках. Длинная и легкая. Такая же, как у него. Вначале Блейз показалось, что Дэмиан над ней шутит. Но его лицо было серьезным и в полутьме оно казалось каким-то необычайно сосредоточенным. Они ходили по кругу в каком-то мрачном помещении, похожем на пустую залу, и никто не решался первым нанести удар.
– Так сложно драться с тем, с кем ты могла бы вместо этого заняться любовью? – будто насмехались его глаза.
Вероятно, он и хотел бы сейчас чего-то другого. Его холодность была лишь внешней, за ней мог скрываться пожар. Но она чувствовала себя холодной в буквальном смысле этого слова. Ее будто заморозили, и она стала, как статуя.
– Крепче руку, но не слишком сильно – тихо напутствовал он. – Представь, что оружие часть тебя, чем бы оно не было.
– Я не могу, – она имела в виду, что не может делать то, что лично ей кажется абсурдным, но он понял ее по-своему.
– Ты все можешь, нужно только захотеть.
И снова миг молчания. Они смотрели друг на друга, будто прицениваясь. Блейз не замедляла движения по кругу. Они ходили здесь, как звери в клетке. И каждый либо не решался напасть первым, либо давал другому возможность оценить ситуацию.
На миг ей показалось, что она видит Дэмиана насквозь. Это был миг ощущения какой-то абсолютной власти над ним, будто он ее марионетка, а не наставник. Все решал холод в ней. Это он преобладал над созданием, которое проникло в этот мир, чтобы ее обучать.
А как же физическая сила? Блейз была уверена, что у Дэмиана она огромная. Но он хочет, чтобы она его победила. Не потому что он может ей поддаться, а потому что она в итоге окажется сильнее. Блейз не представляла, как этого можно добиться. Но ей хотелось быть сильной. Очень сильной. Настолько сильной, чтобы никто уже не посмел напасть на нее.
Взглядом она оценивала противника. Голубые глаза опасно сверкали из-под пепельных бровей, изящные пальцы сжимались вокруг палки.
– Все может быть оружием, – учил ее Дэмиан. – Все, что ты захочешь применить, как оружие.
Теперь было пора перейти от слов к действиям. Но она не решалась. Хотя Дэмиан ведь не даром привел ее в эту мрачную подвальную залу, где потолок хоть и подпирали колону, но свободного места вполне хватало для того, чтобы чувствовать себя, как на учебном ристалище. Как на ринге. Как в заколдованном кругу.
Блейз испытывала все ощущения одновременно. Это было и место битвы, и зачарованное кольцо. И физическая сила, и духовная. И реализм, и сказка. Ей нужно было соединить в себе два начала, чтобы выиграть: настоящее, и желаемое.
Хотя если желание слишком сильно, оно побеждает все вокруг, даже тебя. Это тоже были слова Дэмиана. Она хотела, чтобы он не ошибся. Его напутствия стали ее темной молитвой. На какой-то миг. Она больше не могла молиться ни богу, ни ангелам, которые ей не отвечали. Только силе.
– Давай, смелее, – наконец, подбодрил он.
И она напала. Пара ударов. Палка звякнула о палку. Блейз неожиданно ощутила силу, которую дает даже такое простое оружие в ее руке. Даже оно может стать сокрушительными. Несколько минут назад Дэмиан объяснил ей общие приемы этого вида драки, и она попыталась практиковать. Довольно удачно. Он мысленно ее хвалил. Она почти слышала. И ей понравилось само ощущение того, что она это делает. Дерется! Тогда в решающий момент, когда убивали ее семью, она не смогла, но сейчас все выходило. Запоздало. Слишком запоздало. Она будто восстала из могилы, чтобы делать то, чего не могла раньше.
Решительность, сосредоточенность, меткость. Вот все, что ей нужно. И к черту пустые молитвы к ангелам. Блейз наконец-то ощутила себя самой собой. Не за чем верить и молиться, можно всего лишь взять в руки что-то простое вроде этой палки и ощутить себя в бою так, будто у тебя за спиной и вправду раскрылись крылья.
Все шло хорошо. Даже отлично, но неожиданно она ощутила себя так, будто пытается сделать вдох под водой. Горло сдавило. Зала, в которой они дрались не была склепом, но Блейз ощутила себя так, будто над ней замахали настойчивые крылья мраморных ангелов. Ощущение из сна, а не из жизни, но никогда оно не было таким реальным, даже там, в склепе. Казалось, что одна из мраморных статуй прямо сейчас сошла с постамента и старается заключить ее в свои сокрушительные объятия. Всего на миг Блейз утратила контроль над собой, и палка скользнула мимо, задев Дэмиана по лицу.
Он выругался. Кажется, она чуть не выбила ему глаз. Себя она тоже случайно задела другим концом палки, и теперь на щеке красовалась ссадина.
Почувствовал ли Дэмиан присутствие мраморного существа рядом? Она не решилась его об этом спросить.
– Как ты?
– Ничего.
На миг она заметила крупную ссадину над бровью Демиана, но на нее почти тут же легла густая челка.
– На мне быстро заживает, – похвастался он. – Так что не стесняйся и не теряй контроля над собой.
Он слегка коснулся ее плеча, и ощущение давящих мраморных объятий тут же исчезло. Остался лишь неприятный осадок от них, будто ее пытались заморозить или утопить в холодном океане, но так и не смогли. Прикосновение его руки оказалось теплым, и живым, и достаточно приятным. Вот, что люди называют дружеской поддержкой. Минуту Блейз стояла не двигаясь. Она не знала, что поразило ее больше: мрачные иллюзии об ангелах из склепа или совершенно неожиданная реакция на физический контакт с ним.
Она заметила, что ссадина на его лбу и правда куда-то исчезла, или ее было не рассмотреть в полутьме. Блейз даже не спросила у него, почему они учатся драться в полутьме: из-за недостатка электричества в этом старом здании или из-за опасности, что кто-то может их здесь заметить. Лучше было не задавать вопросов о том, о чем ей совсем не хотелось думать. Ей слишком многого надо было остерегаться. Пока… До тех пор, пока она не научиться сама за себя постоять. Первый урок, похоже, сорвался.
Давящие ощущение мраморных статуй там, где их нет и не может быть вместо привычного склепа, слегка ее покоробило.
– Ты тоже это почувствовал? – наконец решилась спросить она, оглядывая залу в поисках чего-то необычного, оставшегося от них.
– Боль? – он усмехнулся, проведя рукой по лбу.
– Холод, – подсказала она. – Могильный холод.
Дэмиан перестал улыбаться.
– Недалеко отсюда пролегает кладбище, – пояснил он. – Очень старое кладбище, если ты об этом.
– Я не об этом.
Блейз упрямо тряхнула головой, и роскошные светлые пряди упали на глаза. Она собрала длинные волосы в хвост, чтобы они не мешали во время занятий, но они мешали все равно. Буйные шелковистые пряди были такими непокорными. Она бы их обрезала, но Дэмиан ей не позволил. Отбирая ножницы у нее из рук, он начал нашептывать ей какой-то библейский бред о силе Самсона, спрятанной в волосах, и о последствии их обрезания, проводя пугающие ассоциации между ней и им. А потом ножницы и вовсе куда-то исчезли. Правда, они и так были тупыми. Вещей в этом старом доме вообще осталось не так уж много, и почти все они были непригодными для хозяйства. В любом случае Блейз могла обкорнать себе волосы и ножом, но Дэмиану удалось ее запугать. Она вспомнила, что действительно не подстригала волосы уже очень давно, потому что ей казалось, что этого делать нельзя. Или это его слова возымели на нее такую наркотическую силу. Они опьяняли, как сладкий яд. Рушили все барьеры. Он сказал, что она будет драться с поистине мужским достоинством, и у нее это начало выходить.
Жаль, что золотистые волосы, отросшие ниже пояса, были хорошей приметой, по которой ее можно было узнать в толпе. Ни у кого кроме нее нет таких роскошных волос. А она наследница де Розье. Единственная выжившая из всех наследников. Только ее наследство скорее всего уже поделили между собой другие.
– Холод, следующий за тобой из склепа, сам исчезнет, если ты перестанешь ходить туда, – наконец сказал Дэмиан.
– Я и не хожу, – огрызнулась она.
– Мысленно ты там.
Он был прав. Ей нечего было возразить на это.
Блейз угрюмо отвернулась от него. Ей все еще казалось, что за одной из окружающих колонн прячется ангел, леденящий все вокруг себя и озлобленный от того, что она бросила его там, в склепе вместе с собратьями.
Рука, все еще сжимавшая палку, начала слегка подрагивать.
– Они лишают тебя силы, а не дают. Забудь их, – прошептал ее странный друг, склоняясь низко к лицу Блейз, как для поцелуя.
– Не могу, – слова сорвались с губ с трудом. Она не удивлялась, откуда он вообще о них знает. В конце концов, он, как и любой другой мог последовать за ней, когда она ходила в склеп. Тогда странно, почему в нем до сих пор не устроили себе ночлежку бродяги. Если туда так легко войти, то там может спать любой. Однако, засыпая там, среди статуй и могил, прошлой ночью, Блейз почему-то чувствовала себя в полной безопасности. Каждый раз, приходя туда, она знала, что никто там больше не спит, даже туда не заходит. Статуи как будто охраняли свое пространство. Но спать среди них оказалось жутким испытанием. Если бы ей было куда пойти еще, она бы ни за что не осталась там на ночь. Ей до сих пор было страшно.
Говорили, со временем это ощущение проходит. Они с братом в детстве даже пытались заночевать там, чтобы проверить…
Блейз снова тряхнула головой. Не за чем вспоминать о прошлом. Запутанный лабиринт воспоминаний приводил ее только к новой боли, потому что все пути в нем вели к центру – тому вечеру, когда ее убили. Убили в буквальном смысле этого слова, потому что после пережитого она перестала быть собой.
И никакие ангелы из склепа во все это не вмешались. Так стоит ли верить в них? Или лучше поверить Дэмиану? Но ведь он ни разу еще не сказал, что их нет. Просто сказал, что лучше не думать о них. А это разные вещи.
Любопытно, если посмотреть ему в глаза и спросить напрямую, хватит ли у него духу сказать, что они не существуют?
– Учись быть непобедимой, – тихо шепнул он. – Не думай ни о чем таком, что может спровоцировать поражение. Просто не думай и все. Закрой свой разум для них.
И его шепот снова казался огненным.
В этой темноте не было никого кроме них двоих. Соперников. Сообщников. Любовников? Если он станет ее любовником, то те семеро из склепа ее оставят?
Внутренний холод снова возобладал. Мысль о любви и близости возбудила воспоминание о насилии. О ноже, который поднесли к ее лицу. Он хотел от нее того же, чего хотели напавшие вчера, и Блейз невольно поморщилась. Как легко искалечить человека психологически. Еще вчера она знала, что такое любовь, сегодня это было чувство запирающее в клетку и, в общем-то, отвратительное. Она представила себе, что чувствует он, и ощутила к нему легкое презрение.
Вот и все, вокруг нее сомкнулся мрамор. Она сама статуя. И если снова стать живой, то она погибнет от нанесенных ей ран. Поэтому лучше остаться каменной, даже если это кого-то обидит. Жизнь решила за нее.
А разум упорно возвращался в мрачный склеп за помощью к ним. Тем, кто уже отказали в ней. Дэмиан был прав. О них надо забыть. Вера в них делает ее слабее. Но Блейз не могла. Убеждения детства о том, что они есть, все еще были слишком сильны. Их не искоренить. Они вросли корнями в душу вместе с семейными преданиями. Ангелы должны оживать для потомков одной семьи. Так почему же они мраморные?
Ведь она же не найденыш. И не подменыш, которого приносят фейри взамен украденного ребенка. Она не чужая в своей семье. Она точно из Розье. Если она и не может унаследовать материальное богатство, то кровавое и проклятое наследие в склепе принадлежит только ей. Никто больше и не посмел бы на него претендовать. Проклятие есть проклятие. Но ее оно не коснулось. Как же так вышло?
Блейз мучилась размышлениями. Демиан по-прежнему склонялся к ней, будто такая близость помогала ему читать ее мысли. И выражение лица у него стало мрачным.
Блейз постаралась отстраниться.
– В этом доме есть часы? – как бы невзначай спросила она.
– Зачем они нам? – он тоже слегка отодвинулся.
Блейз посмотрела под ноги. Круглый пол, исчерченный линиями и символами, чем-то напомнил ей циферблат. Нужно посчитать колонны, наверняка, их двенадцать. Перед дракой. Они двигались по кругу, как стрелки часов, и в этом было нечто неумолимое. Как время. Как судьба.
– Хочу знать, сколько времени осталось до мести, – на самом деле ей хотелось сосчитать, сколько времени будут молчать ангелы и подвести сокрушительные итоги.
– Тогда оставляй засечки в своем разуме, – он бросил палку и хотел идти, но, достигнув колонн у выхода, почему-то обернулся.
– Знаешь сколько их?
Блейз покачала головой.
– Тринадцать.
– В честь дьявольского числа?
– Нет, в честь двенадцати часов дня, – возразил Дэмиан.
– Тогда почему тринадцать? – ее голос прозвучал в пустом темном пространстве, как слабое золотое эхо.
– Одна из них символизирует то, чего как бы нет. Тринадцатый час, который не учтен людьми, но который есть для того, чтобы впустить в этот мир тех, кого зовет с той стороны твое желание с ними познакомиться. Таких существ, как я. Чисто тринадцать как раз для нас. Тринадцатый час, которого нет, но он есть, чтобы мы пришли. Тринадцатый год в календаре знаков был бы годом демона или ангела, которого ты зовешь… это уж по твоему усмотрению. Какие крылья лучше: светлые или черные. Тринадцатый день…
Он стоял далеко, но она ощутила прикосновение его руки на щеке, будто он был рядом. Дразнящее прикосновение.
– Этот круг для меня…
Дэмиан дьявольски расхохотался.
– Ты издеваешься? Или хочешь меня запугать?
– А как думаешь ты сама? – он внезапно стал серьезен.
Блейз осмотрелась вокруг. Ей уже не казалось, что за колоннами прячутся мраморные ангелы. Такое ощущение могло быть лишь иллюзией.
– Еще рано думать, – неожиданно решительно заявила она. – Я подумаю тогда, когда ты научишь меня всему, чему обещал. Вот тогда и придет время тебя оценивать.
Он кивнул, отдавая должное ее выводу. И даже не повторил:
– Помни о договоре.