Жители небольшой деревушки, расположенной в Восточной Индии, в нескольких десятках километров от Калькутты, ближе к Бенгальскому заливу, как всегда в это время дня занимались насущными делами: женщины заготавливали рыбу, пойманную в заливе мужьями; босая ребятня с заливистым смехом бегала по зеленой траве, играя в свои детские игры, а взрослые мужчины – во взрослые – они тренировались.
Здесь, в самом сердце древнего храма Элохима Создателя, располагается арена, служащая местным жителям – как и их предкам – местом для тренировок. На этой древней арене воины и теперь оттачивали навыки старинного боевого стиля, который они называли «ситаарон карти», что сведущий в древних диалектах Индии мог бы перевести как «танец создания».
Тяжело дыша, не жалея сил, они готовы были на все, лишь бы одержать победу в предстоящем Турнире. Турнир прославлял великого бога Элохима Создателя и по очень древней традиции проходил раз в четыре года среди жителей шести земных континентов из девяти.
В этом году Турнир проходил здесь, в Восточной Индии, и жители деревушки под названием Бамоа вовсю готовились к предстоящему событию – ведь они жили боевыми искусствами и ожиданием этого дня! Ну и еще они жили рыбной ловлей, что было куда менее захватывающе, но также ценно!
Победитель получал не только титул чемпиона шести континентов, но и куда более прагматичные регалии – солидные призовые и еще кое-что намного ценнее.
Объединенное правительство Земли не могло или не хотело обеспечивать ресурсами всех нуждающихся, но, несмотря на такое положение вещей, местным жителям с избытком хватает пищи и пресной воды, однако на большее рассчитывать не приходится.
Для местных мужчин было лишь два выхода из рутины посредственного существования: рыбная ловля в промышленных масштабах и боевые искусства, и на арене они тренировали явно не способность превозмогать морскую болезнь! И работа над духом и телом кипела, словно незримый кузнец ковал меч и искры разлетались под его наковальней густыми снопами.
Молодые бамоанцы бились друг с другом в спаррингах, порхая над ареной и перемещаясь в пространстве с немыслимой скоростью. Со звуком расправляющихся крыльев дракона шуршали складки их широких одеяний, обнаженные по пояс тела иных блестели от пота и крови, а пожилые обитатели деревни, являющие собой немногочисленных зрителей, с интересом наблюдали за тренировочным процессом со стороны, не без доли тоски вспоминая свои былые подвиги.
Одним из таких зрителей был почтительного возраста старик. Вытянув вперед руки и опершись ладонями на трость, он сидел, погрузившись в дрему. Вдруг резкий толчок заставил встрепенуться его старые кости.
– А? Что это? – старик в недоумении вертел головой, тряся своей длинной седой бородой. Это показалось забавным мальчишке, который по неосторожности и побеспокоил дремлющего старче, в своем детском самозабвенном порыве на всех парах пробегая мимо него.
– Ха-ха-ха-ха! Твоя борода такая смешная, даада Саман!
– Я тебе покажу, негодный мальчишка, что такое настоящие страдания, и тогда уже я буду смеяться, – дед Саман яростно стукнул себе в грудь на слове «я». У мальчишки веселье как рукой сняло. – А ну, иди сюда!
Старик ловко обхватил парнишку руками, что тот только и видел, как по ступеням амфитеатра с гулким стуком скатывается упущенная деревянная трость, и резко привлек его к себе. Сердце мальчика ушло в пятки. Но уже через секунду старик игриво трепал его волосы, сопровождая свой розыгрыш дребезжащим смехом. Еще мгновение спустя его настроение уловил пойманный в тиски Ладака, и уже оба хохотали, своим смехом провозглашая победу жизнеутверждающей радости над смутной тревогой, по каким-то неясным причинам посетившей их обоих минувшей ночью.
Отсмеявшись и вырвавшись из рук Самана, Ладака поднял трость старика и, с почтенным жестом вернув ее владельцу, умостился рядом с ним на каменный парапет, устремив любопытный взор на арену.
– Даада Саман, вон мой друг Бади, – Саман проследил за вскинутым указательным пальцем мальчика в сторону молодого воина, страстно выполняющего ритуальные боевые движения.
– Да, Ладака, я знаю. Я буду болеть за Бади на Турнире. Бади знатный воин, я думаю, у него хорошие шансы стать чемпионом! – сказал Саман, переведя взгляд обратно на Ладаку и добродушно улыбаясь.
– Я тоже буду участвовать в Турнире, когда вырасту, и буду новым чемпионом шести контунентов! – вскричал Ладака и, спрыгнув с еще высокого для него парапета, начал размахивать своими кулачками и ножками. Саман снова заскрежетал, смеясь над рвением мальчика.
– Правильно говорить «континентов», а не «контунентов».
– Я буду новым чемпионом шести… кон-ти-нентов! Кстати, даада Саман, а кто был первым чемпионом? – Ладака устремил на Самана горящий любопытством взгляд.
– Это очень серьезный вопрос, юноша. И ответ на него кроется за завесой великой тайны. Ты готов ее услышать? Она священна для всего нашего клана! – дед Саман с наигранным трепетом поднял вверх свой указательный палец, испещренный бороздами морщин.
– Да, готов. – Ответил Ладака, взобравшись обратно на парапет.
Саман посмотрел через плечо, на стену арены, испещренную древними иероглифами, и задержал взгляд на изображении человеческого силуэта, сидящего в позе лотоса, а вокруг него были высечены геометрические фигуры, напоминающие звезды и планеты. Развернувшись к навострившему уши Ладаке, Саман заговорил:
– До начала времен в бесконечном пространстве было великое ничто. Не было ни звезд, ни планет, ни жизни. Была только великая пустота. Но эта пустота была лишь паузой между вдохом и выдохом живой Вселенной, и на выдохе из истинной бесконечности явился Элохим Создатель, в своем грациозном танце положив начало сотворению звезд и планет, всех живых существ во Вселенной, включая нас, людей, и всех наших соседей – дружелюбных и не очень – на девяти континентах Земли. Но только на шести из них обитают подобные нам с тобой, остальные… Впрочем, речь не об этом! О чем это я? Ах да!
В этом танце истинной гармонии и творения движения Элохима были плавными, но решительными, созидающими, проникающими в пустоту, и свет его движений разгонял тьму вакуума, создавая новые миры и населяя их живыми существами. Ты можешь и сейчас видеть, как твой друг выполняет эти движения, готовясь к тренировочному бою, – оба посмотрели на Бади, который сосредоточенно выполнял кругообразные движения руками и ногами в ритуальном танце, что предшествовал поединку. То же делал и его соперник по спаррингу. – Этот Танец Создания призван восхвалять бога Элохима. Совершая его, твой брат и себя наполняет жизнью и энергией, несущей свет и силу. А Турнир призван объединять всех людей, являя собой праздник жизни. Поэтому стиль нашего клана и получил название ситаарон карти. И тебе в свое время предстоит его освоить, раз уж ты решил стать новым чемпионом, – улыбнулся старик.
– Даада Саман, но кто же был самым первым чемпионом? – в нетерпении вопрошал Ладака.
– Терпение, мой юный, друг. К этому я как раз и веду.
Покинув зрительные места и уже прогуливаясь среди развалин храма, Саман продолжил:
– И так Элохим своим грациозным танцем создал нашу Вселенную, и теперь уже звезды и планеты по инерции вращались вокруг Элохима, отражая траекторию его плавных движений. – Саман отбросил в сторону свою трость и не по годам грациозно и энергично принял исходную позицию Танца Создания – он встал на одну ногу, согнув другую в колене, а руки вытянул перед собой ладонями к небу, на котором, к слову сказать, не было ни облачка, и солнце щедро дарило тепло всему сущему. – Повторяй за мной.
Ладака с энтузиазмом повиновался, встав на одну ногу и слегка покачиваясь, стараясь сохранить баланс. Статичное положение сменили плавные движения: Саман начал выводить руками в воздухе линии и фигуры, словно рисуя замысловатый геометрический пейзаж, а ногами будто бы вычерчивал окружности, словно циркулем, сопровождая свой танец короткими выдохами и шуршанием широкополого халата. Ладака так и стоял на одной ноге, восхищенными глазами глядя на деда, и немудрено! Несмотря на свои семьдесят с лишним лет, старик даст фору любому молодому мужчине в деревне – а то и на континенте – в мастерстве исполнения этого древнего ритуала. С неимоверной легкостью Саман оттолкнулся от каменного пола храма, выпрыгнув вверх аж на несколько метров – Ладаке даже почудилось, будто Саман завис в воздухе на несколько секунд и по крутой траектории опустился на пол, застыв в позе лотоса и закрыв глаза. Дыхание его было ровным, лицо безмятежным. Он улыбнулся и приоткрыл один глаз. Ладака стоял рядом, раскрыв рот от восхищения.
– Даада Самаааан! – протянул он. – Научи, научи меня Танцу Создания, я хочу летать, так же как ты! Научи, научи! – Ладака теперь восторженно подпрыгивал и хлопал в ладоши.
– Обязательно научу, мой мальчик, а пока присядь рядом со мной. – Ладака повиновался.
– Так и создавал Элохим миры на протяжении миллионов земных жизней, до тех пор, пока не явился Хаос.
Никто не знает, как и откуда он возник, но древние монашеские манускрипты говорят нам, что Хаос стал порождением первичной тьмы, которая царила до появления Элохима Создателя. Свет, пролитый Элохимом, не уничтожил тьму, а только отбросил ее из освещенной области.
– Этот Хаос и стал первым чемпионом?
– Да нет же, глупец, не перебивай старших!
– Извини.
– Да, из тьмы явился Хаос, – Саман поглаживал свою седую бороду, – и положил начало ужасающим бесчинствам. Целые планеты, звезды, даже галактики, созданные Элохимом, Хаос уничтожал, стремясь вернуть господство пустоты. Из облаков космической пыли и обломков планет возникали слуги Хаоса – безобразные демоны, смысл существования которых свелся к одному – уничтожению всего живого. Так погибло несколько миров с его обитателями и великое множество планет, так и не успевших выносить жизнь в своей утробе, но от этого не менее прекрасных, а установленный цикл жизни и смерти был поколеблен, и Элохим создал сааров – первородных сущностей, призванных отбросить все нарастающую армию демонов назад, за границы нашей Вселенной. И как раз тогда же Элохим завершил работу над своим новым детищем – планетой под названием Земля. Позднее этот новый мир эволюционировал до появления жизни. Его поверхность покрылась голубыми океанами и зелеными континентами, и демоны Хаоса устремили свой взор на наш сегодняшний дом, Ладака. И тогда по воле Элохима могущественные саары встали на защиту нашего мира, отбросив зло далеко за пределы нашего измерения. С тех пор эволюция Земли проходила под наблюдением и покровительством сааров, дабы здесь могла развиваться и процветать жизнь, которая торжествует вокруг нас и сейчас, в этот самый момент. И увидел Элохим, что своим присутствием саары весьма благосклонно влияют на ход вещей во Вселенной: своим прекрасным обликом и пением они придавали пышное многообразие жизни, что зарождалась и процветала в разных мирах, и решил создать нас, людей, по образу сааров.
Саман остановился напротив исполинской скульптуры, установленной в центре галереи храма, очевидно, служившей древним людям молитвенным залом. Пожелтевший от времени памятник хорошо сохранился, и через многовековую коррозию камня, покрытого мхом и потеками, отчетливо прослеживались очертания человеческой фигуры, сложившей перед собой ладони, на манер молящегося. По внешнему виду монумента можно было догадаться, что он был облачен в широкополые одежды и что у него были длинные волосы. Это и был памятник первому чемпиону Турнира шести континентов, о чем дед Саман и уведомил Ладаку, который тем временем откровенно заскучал от большого количества непонятных слов в рассказе почтенного старца. Заметив это, Саман сказал:
– А это, малыш, и есть ответ на твой вопрос, – Ладака встрепенулся. – Да-да, Ладака. Это Гаунджин, великий чемпион шести континентов планеты Земля. – Саман восхищенно взирал на монумент, а Ладака решил исследовать скульптуру на ощупь. Снова пробудив интерес мальчишки, Саман продолжал:
– Когда люди достигли нового уровня развития, Элохим наделил нас знаниями, которые мы теперь передаем из поколения в поколение и используем как боевой стиль нашего клана Танцующих Звезд, и, благодаря ему, а также древним манускриптам, конечно же, мы знаем историю сотворения мира. А Турнир шести континентов проводится и по сей день, восхваляя Элохима и его Танец Создания!
– А что же стало со страшными демонами? – спросил Ладака.
Саман задумался, поглаживая бороду.
– Даада Саман, что стало с…
– Я слышал твой вопрос, юноша. Никто не знает этого. Но древние пророчества говорят о… Впрочем, тебе еще рано знать о таких вещах! – Саман, опираясь на трость, неловко и медленно, не выказывая и намека на свои потрясающие физические способности, присел на корточки, оказавшись глазами на одном уровне с Ладакой. – Ну я тебя, наверное, утомил.
– Ладака, вот ты где! Саман…
Из-за каскада полуразрушенных стен появился Бади, обливаясь потом после тренировки.
– Бади, мальчик мой. Ты прекрасно подготовлен! Я уверен, ты сможешь стать новым чемпионом! – приветствовал Бади старик, все еще сидя на корточках.
– Спасибо, Саман, – в благодарном полупоклоне ответил Бади. – Ладака, идем домой. Твоему отцу нужна наша помощь с лодкой.
– Пока, даада Саман!
– Пока, малыш.
Саман потрепал уже убегающего Ладаку по волосам и, вцепившись в свою трость, уже собирался подняться, как вдруг на глаза ему попались обгоревшие лианы на слегка почерневшей стене напротив. Это привлекло его внимание. Старик поднялся, подошел ближе, прикоснулся ладонью к стене, закрыл глаза… Тревога, омрачавшая его сердце все утро, вдруг снова колыхнулась где-то в груди. Он открыл глаза. Простояв у стены несколько минут в тяжелых думах, он развернулся и направился к выходу из храма, ибо изрядно утомился. Как вдруг на расстоянии в несколько сотен метров увидел нечто еще более дикое. Пошатываясь из стороны в сторону, словно пьяный, по тропинке, ведущей в деревню из неосвоенной прибрежной местности, приближался совершенно изможденный белый человек. И он был нагой.