В переулке Тико пнул сдутый футбольный мяч и засмеялся, глядя, как Мау-Мау, бурый щенок с пожеванным ухом, загоняет его в лужу, разбрызгивая грязную воду. Тико любил Мау-Мау. Не то чтобы это был его щенок, скорее просто деревенская собака, каких много кругом – ищут объедки или гоняются за крысами, когда даже объедков нет. Но Мау-Мау был лучшим другом Тико.
Как и пес, Тико являлся изгоем, мать избавилась от него, когда мальчику исполнилось три года и она поняла, что белая кожа и красноватые глаза никуда не денутся. Она много молилась, даже пригласила знахарку из соседней деревни, чтобы та попыталась изгнать зло. Но и это не сработало.
Когда другие начали винить мать Тико, что та родила ведьменыша, она стала отсылать его подальше и на подольше. Не кормить его мать не могла, но Тико приходилось есть на улице, а потом отправляться с поручениями все дальше, и никому не было дела, вернется ли он назад. В четыре года Тико услышал, как мать объясняет другой женщине, что он вовсе не ее сын, а на самом деле несчастный ребенок подруги, которого она выхаживает. Тико был уверен, что это неправда, но не винил мать. Он знал, что не такой, как все, и поэтому матери нелегко. Снова забеременев, она однажды вышла на порог и громко, чтобы слышали все соседи, объявила, что Тико чужой и делать ему тут нечего, пусть убирается. С того дня в дом Тико больше не пускали. Иногда по ночам, если он плакал от голода у порога, мать могла дать немного еды. Но если с ней был мужчина, она снова прогоняла Тико, притворяясь, что не знает его.
Он научился выживать, не попадаясь людям на глаза и узнав, что есть те, кто помогут, опять-таки при условии, что этого никто не увидит. Одна бездетная старая леди давала ему полпирога или немного рисовой каши, если оставалась лишняя. Был г-н Инару из ремонтной мастерской, двор которой заполняли ржавые детали машин. Он разрешал Тико ночевать там и прятаться от других детей. Мальчишки всегда гонялись за ним, а поймав, били, драли за волосы, называли ведьминым сыном.
Вот он и любил Мау-Мау, собака не ненавидела его и даже не терпела – щенок лизал лицо и сидел рядом с мальчиком, когда шел дождь или было холодно. Тико опустился на колени, погладил Мау-Мау и поднял мяч. Интересно, сможет ли г-н Инару починить его, чтобы мяч держал воздух. Хотя, конечно, другие дети все равно отберут рано или поздно.
Засмотревшись на мяч, Тико не сразу заметил в луже еще одно отражение. Человек, очень высокий мужчина, улыбался ему. Тико посмотрел на доброго человека. Он был в черных брюках и белой рубашке, мужчины в деревне одевались так на работу или важные мероприятия.
– Ты Тико? – спросил мужчина таким властным, но теплым голосом, что Тико ответил бы утвердительно, даже поинтересуйся незнакомец, не жираф ли он. Вместо этого мальчик просто кивнул, слишком нервничая, чтобы говорить. Человек взял его за подбородок и покрутил голову Тико из стороны в сторону. В его взгляде не было привычного отвращения, незнакомец смотрел на Тико, как тот на Мау-Мау.
– Ты очень хороший мальчик. Хочешь прокатиться на грузовике?
Тико никогда не катался на грузовике, но видел, как они проезжают по деревне, когда людям с оружием было нужно куда-то далеко-далеко. Иногда грузовики возвращались, а мужчины в кузове кричали от боли, зажимая кровоточащие раны. Мальчик кивнул. Покататься на грузовике – звучит захватывающе. Особенно с этим человеком. Мужчина взял Тико за руку и повел к зеленой машине, припаркованной в конце переулка.
Когда Тико оглянулся на Мау-Мау, щенок сидел на краю лужи, склонив голову набок, словно пытался понять что-то слишком сложное для своего возраста. Мальчик помахал рукой. На мгновение он мог поклясться, что видел лицо матери, выглянувшей из-за угла. Но когда снова повернулся, она исчезла.
Мужчина открыл дверь машины, и Тико взобрался на сиденье. Он расплылся в улыбке при мысли, как будут завидовать другие дети, когда увидят его в этом грузовике. Но человек не поехал по деревне – он повез Тико прочь, выбрав дорогу, которая вела сразу в перелесок, миновав лишь несколько домов, и даже не заворачивала в другие деревни.
Тико смотрел, как его городок растворяется в пыльном зеркале заднего вида, и вдруг краем глаза заметил, что улыбка пропала с лица симпатичного мужчины. Это был совсем не тот человек, что появился в отражении в луже. Тико никогда бы не сел к нему в грузовик. Это был тот, кем пугали и дразнили Тико другие мальчишки, – человек, который забирал ведьминых детей. Навсегда.