В Когте Ирбиса, княжеском айле вожака южных ирбисов Юмыта, повисло тревожное, напряженное ожидание. Ожидание… неизвестно чего. Старший сын вожака Юсут, больше месяца назад отправившийся в айл Алаган к своей тетке, не вернулся домой.
Конечно, поначалу повода для беспокойства не было – Юсут давно уже вышел из отрочества, был опытным воином, не раз водившим дозорные и полевые стаи. Даже когда из Алагана прибыл небольшой караван и его хозяин сообщил, что княжич покинул айл за неделю до выхода каравана, вожак не заволновался – Юсут вполне мог свернуть с дороги к какой-нибудь знакомой девчонке или заняться в горах охотой. Но княжич обязан был вернуться в Коготь Ирбиса, к празднику поклонения Матери всего сущего, на котором он, как один из ее стражей должен был участвовать в жертвоприношении.
Однако княжич к сроку не вернулся.
Это взбесило Юмыта, и он отправил в горы десять ирбисов-следопытов, дав им задание, обшарить места, которые Юсут посещал чаще всего и вернуть княжича в Коготь Ирбиса!
Спустя пятеро суток, к подножию скалы, на которой располагался княжеский айл, вернулся один из посланных следопытов, он привел лошадь княжича, к седлу которой был привязан тючок с его одеждой и обувью. Стражник, дежуривший у начала тропы, ведущей к княжескому айлу, дал сигнал наверх, и, спустя полчаса вниз спустился первый советник князя, волхв стаи, посвященный Касым.
Первым делом волхв обошел коня и убедился, что это именно то животное, на котором княжич покинул княжеский айл. Затем он сдернул с седла узел и разложил на траве одежду – это действительно была одежда Юсута. Снова свернув одежду княжича, волхв сунул узел в руки следопыту, негромко буркнул: – Иди за мной!.. – и двинулся вверх по узкой, обрывистой тропинке к княжескому айлу.
Подъем был сложен – это была тропа ирбиса, и человеку идти по ней было невероятно сложно, но волхв хорошо знал тропинку, так что уже через час они поднялись к невысокой стене из необработанного камня, огораживавшей княжеский айл. Ирбис, стоявший у небольшой калитки, сработанной из толстой, обитой металлическими полосами доски, беспрепятственно пропустил их внутрь.
За стеной располагалось совсем небольшое селение – около двадцати приземистых, одноэтажных домов сложенных из тщательно обработанных каменных блоков. Дом вожака выделялся высотой – он был возведен в два этажа и пристроенной к нему башней. Кроме того, позади дома, у отвесной скальной стены, прикрывавшей айл с запада, стояла огромная каменная цистерна, хранившая воду для всего селения.
Касым сразу же направился к княжескому дому – единственному среди других, огороженному невысокой каменной оградой, обозначавшей некое подобие двора. Как только волхв и его спутник прошли сквозь проем в ограде на этот двор, дверь дома отворилась, и наружу вышел сам Юмыт. Волхв подошел к князю и негромко сказал:
– Нашли коня и одежду твоего сына, князь.
Юмыт перевел взгляд на стоявшего слева и чуть сзади следопыта, и тот, без слов поняв вопрос, протянул вожаку узел с вещами княжича и быстро проговорил:
– Коня нашел на длинном поводу в лесу, на спуске с Гвардского перевала к Улабу. Одежда лежала в дупле дерева, к которому была привязана лошадь. Она там пробыла не меньше двух недель!..
Вожак взял узел, несколько секунд его разглядывал, а потом вновь поднял глаза на следопыта:
Лошадь была в лесу больше двух недель, и никто ее не обнаружил?.. Там же айл недалеко!
– Гвардский перевал завален лавиной, никто из Улаба в ту сторону не ходил.
– Да… Помню. – Кивнул Юмыт. – Кто привязал лошадь и положил одежду в дупло, обнаружить не удалось?!!
Вожак казался спокойным, но хриплый голос выдавал его возбуждение.
Следопыт опустил голову:
– Мокро, князь… целую неделю шли дожди, облетала листва с деревьев… Нет запаха.
Вожак выругался и посмотрел на волхва. Тот покачал головой:
– Я могу посмотреть, но Стол Истины ничего не покажет, наш человек ни с кем не говорил.
– Я, как коня нашел, сразу сюда поскакал! – Подтвердил догадку волхва следопыт. – Решил, что теперь можно прикинуть, откуда и куда княжич направлялся.
Князь долго смотрел в застывшее лицо своего следопыта, а затем принял решение:
– Нет, у Гвардского перевала Юсуту делать было нечего! Поэтому возьмешь двадцать человек, поведешь их туда, где нашел коня. Оттуда разойдетесь веером – в сторону айлов по двое, к перевалам по одному. Если кто-то что найдет, немедленно ко мне.
Из шестидесяти четырех воинов, постоянно живших в Когте Ирбиса, отобрали двадцать лучших, и они ушли к Гвардскому перевалу. Юмыт, лично провожавший поисковую стаю к подножию скалы, вернулся домой в ярости. Старший сын, его надежда и гордость, вел себя, не как мужчина, а как безусый щенок! Вожак не сомневался, что рано или поздно княжич отыщется в каком-нибудь извержачьем айле, пьяный и с девкой в обнимку. Юмыт заранее представлял себе очередной разговор с волхвом стаи! Касым давно уже твердил о недостойном поведении Юсута, а тот сам давал волхву повод для таких обвинений!
И действительно, волхв стаи поджидал вожака у прохода в стене и, не смущаясь присутствием караульного ирбиса, сразу же начал разговор о княжиче.
– Вожак, твой сын не понимает своей ответственности перед стаей! Он ведет себя, недостойно своего положения. Вместо того чтобы показывать другим…
– Мой сын – лучший воин стаи!! – Злобно перебил Юмыт волхва стаи. – Он не раз доказал это, а если ты с этим не согласен, назови мне того, кто может встать против него на ристалище!!
– Лучший воин стаи не может позволить себе относиться к Матери всего сущего так, как это делает твой сын! Лучший воин – это не только лучший меч, это еще и образец для подражания! Что будет с нашей стаей, когда вся молодежь начнет подражать твоему сыну?! Что будет с нашей стаей, если все молодые воины перестанут чтить Мать всего сущего?!!
– Да, может быть, Юсут не явился к празднику, потому что с ним что-то случилось!! – В запале крикнул Юмыт и… похолодел!
«А если, действительно, с Юсутом что-то случилось?! Может быть, он лежит сейчас в ущелье, на камнях с разбитой головой, с переломанным хребтом!!» – Вихрем пронеслось в голове вожака, но он тут же осадил сам себя:
«Нет!! Юсут не только самый сильный в стае, он еще и самый осторожный! Он не станет рисковать ни прыжком, ни перебежкой!»
И, словно подтверждая его мысль, подал голос волхв стаи:
– Случилось?! С ним случилась еще одна девка!! Вожак, ты слеп, если не видишь, куда катится твой сын!!!
Касым резко повернулся и чуть ли не бегом бросился в сторону своего дома, стоявшего в стороне от остальных построек.
Юмыт остолбенел! Открыв рот, он смотрел вслед волхву стаи – еще ни разу на его долгой памяти Касым не выходил из себя настолько, чтобы кричать на вожака стаи, и вот!..
За его спиной раздался едва слышный вздох, и вожак резко повернулся. Позади никого не было, но, шагнув в проем стены, он увидел дежурившего там воина. Тот смотрел, как и полагалось, на убегающую вниз тропинку, но было ясно, что он слышал разговор вожака и волхва от слова до слова! На Юмыта накатила волна ярости, он открыл рот, чтобы выговорить стражнику, но вдруг остановился и, мгновенно развернувшись, бросился вслед за волхвом.
Князь догнал волхва почти на пороге дома, и, схватив за плечо, рывком развернул его к себе лицом. Шумно вдохнув воздух, он медленно, сквозь сжатые зубы выговорил:
– Касым, с Юсутом, действительно, что-то случилось!! – И не обращая внимания на гримасу отвращения, появившуюся на лице волхва, пояснил. – Он взял с собой меч! Меч!! И его не нашли!! Юсут ни за что в Мире не расстался бы со своим мечом!!
Гримаса медленно сползла с лица Касыма, он понял, что вожак прав – меч с двумя голубыми лалами в перекрестье рукояти, тот самый, который Юмыт выкупил у князя Всеслава, был для Юсута дороже жизни!
Юмыт оттолкнул волхва, в его глазах плескалось безумие:
– Надо искать меч! А когда я найду его, я… запытаю того, у кого он окажется!! Я узнаю, что произошло с моим сыном!!!
Вожак крутанулся на месте и заорал во все горло:
– Эй!!! Все ко мне!!! Все, кто еще жив в этом айле!!!
Прошло несколько секунд, и из всех домов айла посыпались люди. Спустя еще десять секунд вожака окружило больше сорока человек. Юмыт оглядел собравшихся, и к нему вроде бы вернулось восприятие действительности. Но прежде, чем он начал командовать, раздался голос волхва:
– Вожак, не торопись! Подумай, как лучше организовать поиски, иначе, впопыхах, что-то можно упустить!
Юмыт рванулся к волхву, чтобы заткнуть ему глотку, но встретил холодный, жесткий взгляд, мгновенно отрезвивший его. Резко выдохнув, он снова повернулся к воинам, несколько секунд вглядывался в их напряженные лица, а потом заговорил:
– Вы все знаете, что мой сын не вернулся из поездки в айл Алаган. Я думал, что он… загулял, но сегодня стало известно, что с ним, возможно, что-то случилось! Не знаю, что именно, но среди его вещей, найденных нашим следопытом, не оказалось меча князя Всеслава! Вы все сами понимаете, что это значит! Только что я отправил два десятка воинов, для поиска Юсута, они направились к Гвардскому перевалу. Ты… – он ткнул пальцем в грудь одного из воинов, – …догонишь их и передашь, чтобы они искали еще и меч. Я думаю, что им его не найти, но возвращать их я не буду. Вы все готовьтесь к походу, через час я скажу, что надо делать!
Вожак махнул рукой, распуская людей, и повернулся к волхву:
– Пойдем, посвященный, подумаем, что надо предпринять!
Никто не слышал разговора вожака с волхвом, но спустя час Юмыт выглядел и говорил достаточно спокойно, хотя порой наружу прорывалось его колоссальное нервное напряжение. Воины, жившие в Когте Ирбиса, остались дома, лишь восемь человек, повернувшись к Миру родовой гранью, направились в айлы многоликих – вожак приказал собрать всех способных носить оружие, и привести их к подножью скалы.
Время, необходимое, чтобы организовать поиски сына, тянулось для вожака стаи южных ирбисов невыносимо долго. Днем он не мог сидеть дома, он обходил дома своих воинов, проверял оружие, заставлял их по нескольку часов заниматься на ристалище, так, словно им предстояло уходить в долгий набег. Он спускался со скалы, повернувшись к Миру родовой гранью, и уходил в горы, словно надеясь обнаружить там свежий след своего сына. Ночью Юмыт не мог заснуть ни в одиночку, ни уложив в свою постель женщину. А с рассветом он снова был на ногах. Порой ему казалось, что он сходит с ума от невозможности немедленно действовать!
Спустя восемь дней двадцать воинов, посланных вожаком к Гвадскому перевалу, вернулись назад. Водивший двадцатку следопыт поднялся на скалу и доложил вожаку, что отряд проверил Улаб, два маленьких айла на западе Улабской долины, облазил всю долину вплоть до всех трех перевалов, но ни Юсут, ни его меч найдены не были.
Наконец начали подходить отряды из семи других айлов и, спустя четыре дня, под скалой, на которой стоял княжеский айл собралось сто сорок вооруженных бойцов. Семь старост явились в дом вожака стаи к ужину. Когда были произнесены все здравицы и наполнены желудки, Юмыт оглядел собравшихся за столом воинов, махом осушил зажатый в руке кубок и заговорил, медленно, словно преодолевая некое внутреннее сопротивление:
– Вы уже знаете, что у меня пропал сын… Старший сын, Юсут. Прошло уже больше двух месяцев, как он покинул этот дом, чтобы навестить свою тетку Айнас в айле Алаган, с тех пор я его не видел. Вы спросите, почему я раньше не поднял тревогу, но вам хорошо известен характер Юсута, да и что может случиться с таким воином, как мой сын в родных горах. Я послал людей на его поиски только тогда, когда посчитал его отсутствие… недопустимым своевольством – он не явился к празднику поклонения Матери всего сущего! Один из моих людей нашел его коня, привязанного в лесу у Гвардского перевала, а рядом в дупле его одежду. Вы скажете, что Юсуту приспичило повернуться к Миру родовой гранью, вот он и оставил коня и одежду – никто их, конечно же, не тронул бы. Но сколько мы не искали, мы не смогли найти меча, который был у Юсута, когда он покидал Коготь Ирбиса! Расстаться с этим оружием Юсут никогда бы не смог, поэтому я считаю, что там, где мы найдем меч, там мы найдем и след моего сына!..
Вожак замолчал, еще раз оглядывая сидевших за столом воинов, и вдруг наткнулся на прямой, острый взгляд одного из старост. Этот старик, которому перевалило далеко за двести лет, считался одним из самых опытных и умелых воинов, хотя он уже потерял былую гибкость и скорость. Пару секунд Юмыт вглядывался в его немигающие глаза, а потом спросил:
– Почтенный Асах, ты хочешь что-то сказать?..
– Да, князь, – кивнул старик, поднимаясь со своего места. – Я понимаю твою боль, и готов отправиться на поиски твоего сына, но должен сказать, что Юсут действительно мог повернуться к Миру родовой гранью, или принять крылатый облик, а меч, вещь для него очень дорогую, хорошенько спрятал до своего возвращения! И спрятал, конечно же, совсем не там, где оставил коня и одежду. В этом случае мы не найдем его оружие. Я думаю, неплохо было бы послать гонцов в соседние стаи, вдруг твой сын решил навестить кого-нибудь из вожаков?! – Старик тонко улыбнулся и добавил. – Например… Святослава, князя восточных волков!
Вожак бросил быстрый взгляд на сидящего напротив его волхва, и тот едва заметно кивнул.
– Спасибо за совет, почтенный Асах, – снова взглянул на старика Юмыт. – Ты мудр, и мы последуем твоему совету. Но ждать ответа из соседних стай не будем, я и так потерял слишком много времени, поэтому поиски начнем немедленно!
Следующим утром, в самом начале часа Жаворонка, когда солнце только позолотило вершину Эльруса, со скалы, на которой стоял айл Коготь Ирбиса, взлетело шесть холзанов. Мощные крылья понесли огромных птиц в разные концы света, в столицы соседних стай. В то же время от подножья скалы начали расходиться отряды воинов, которым предстояло обыскать все земли, принадлежащие южным ирбисам.
На краю скалы, за стеной, у начала тропки, сбегавшей вниз, стоял вожак стаи южных ирбисов, а чуть позади него пристроился волхв стаи. Когда последние воины поисковых стай скрылись в чаще леса, подступающего к самому подножью скалы, волхв вздохнул и едва слышно промолвил:
– Они ничего не найдут…
Юмыт глянул через плечо и также негромко ответил:
– Они будут искать!..
В поисках прошел месяц, но ни меч, ни сам Юсут не были найдены. Посланцы, улетавшие к соседям, также вернулись ни с чем. А затем поиски были прекращены – зима пришла в горы, перекрыв перевалы, засыпав снегом горы и долины.
Эта схватка совершенно вымотала его. Он был готов упасть и перестать дышать, но ноги его не подгибались, и шея, сведенная судорогой, не давала опустить голову. А перед глазами плыл и плыл черный туман слепоты, и в этом тумане гасли не только краски окружающего Мира, но и его звуки. Оставалось только напряжение ожидания, да тянущая, царапающая, жгучая боль в правом плече, под сердцем и слева, в боку. И еще, он ни разу не угадал момента, когда черный туман вдруг пропадал, и из ослепительно яркого света на него бросалась огромная светло-серая кошка в темных круговых пятнах. Ее чудовищные когти вновь и вновь рвали его грудь под сердцем, правое плечо и левый бок, он падал навзничь, и тяжелая, тяжелая лапа становилась ему на грудь! Затем черный туман снова окутывал все вокруг, и из этого тумана, постепенно затихая, звучало невнятное ворчание ирбиса:
– Я убью тебя медленно!.. Я буду поедать твои внутренности, а ты еще будешь жить и чувствовать, как я обгладываю твои ноги, как твои кишки выдергивают из тебя, как мои зубы вгрызаются в твою печень, в твою селезенку!..
Наконец это ворчание становилось неслышным, затем медленно исчезала тяжесть лапы, давящей на грудь, и оставались только боль да черный туман, из которого вот-вот должен был снова выпрыгнуть ирбис. И он ждал… ждал… ждал этого прыжка. Он готовился отпрянуть в сторону, пропустить мимо страшное, тяжелое, светло-серое тело, изогнутые, стальной твердости когти… И снова бросок ирбиса становился для него неожиданным, и его тело не успевало уйти от удара этих страшных когтей!..
Эта схватка совершенно вымотала его, и он уже был готов упасть и перестать дышать… Но в этот момент в черном тумане возникли неожиданные, невозможные звуки. Когда-то он знал, что это за звуки, но сейчас он вслушивался в их звучание и не понимал, что это такое. Хотя сами звуки ему нравились:
– Бамбарак, Бамбарак! Ах, ты, парень… Ну ничего, ничего, выкарабкаемся…
Потом эти странные звуки стихли, черный, глухой туман впитал их в себя, но он вдруг почувствовал, что сил у него прибавилось. И снова он стал с тревогой ожидать нового броска ирбиса, но его все не было и не было… Даже боль, жевавшая бок, грудь и плечо, вроде бы, чуть отступила…
Прошло много, очень много времени, и вдруг снова послышались те самые странные звуки, которые прервали его нескончаемую пытку:
– Ну, как он?.. Так и не приходит в себя?..
– Нет… Но дышать стал, вроде бы, ровнее.
– Третьи сутки пошли… Может, все-таки позовем лекаря?..
– И что мы этому лекарю скажем?.. Что его ирбис порвал?..
И тут эти непонятные, но знакомые звуки вдруг обрели смысл! Он понял, что это – человеческая речь, что говорят о нем, он вспомнил, что это его зовут Бамбарак… Нет, зовут его Вотша, а Бамбарак – это прозвище, которое он сам себе придумал, когда пришлось скрываться от многоликих!
И тут же он ощутил свое больное, израненное тело, и внутри у него похолодело: он вспомнил, вспомнил почти все! И то, как они с Вагатом и старым Барыком шли по осыпи, оставшейся после лавины, через Гвардский перевал, и тащили за собой лошадь с поклажей! Как поутру к их ночлегу выехал княжич южных ирбисов Юсут, его старый смертельный враг. Как Юсут узнал его! И меч!! Тот самый меч, что когда-то давно, в прежней его, счастливой жизни вручила ему княжна Лада за победу в схватке с этим самым Юсутом. Он вспомнил, что держал этот меч в руке, когда Юсут, перекинувшись ирбисом, нападал на него, и что его прекрасный меч был совершенно бесполезен в этой его последней схватке!!
Но каким же образом он остался жив?!!
Вотша медленно поднял веки.
Он лежал на спине. Ложе под ним было очень низким и достаточно жестким. Над ним висел низкий темный потолок, хотя, может быть, потолок просто казался темным из-за царящего в помещении полумрака. Вотша повел глазами из стороны в сторону и увидел, что рядом с ним сидит крупный, черноволосый мужчина, а чуть в стороне, сгорбившись, стоит старик. Старика он узнал и, разлепив спекшиеся губы, попробовал произнести:
– Дядя Барык…
Сидевший рядом с его постелью мужчина мгновенно развернулся и склонился над ним. В лицо Вотши заглянули огромные темные глаза:
– Бамбарак! Ну, наконец, ты очнулся!!
Теперь Вотша узнал и этого мужчину – своего учителя, Вагата, кузнеца из айла Уругум.
– Вагат, – прошептал он, глядя в глаза кузнеца, – где я?..
– Мы в Улабе, у дядюшки Барыка… – Шепотом ответил кузнец. – Ранен ты и… побит, но должен поправиться…
Вагат замолчал, словно почувствовав, что у Вотши есть еще вопросы. И точно, собравшись с силами, он спросил:
– А… Юсут где?..
– Так ты что, не помнишь? – Удивился кузнец.
– Нет, – едва слышно выдавил Вотша.
Вагат посмотрел Вотше в глаза долгим взглядом, а затем тихо и очень серьезно проговорил:
– Убил ты ирбиса!.. Глаза Вотши широко распахнулись, а Вагат пояснил. – Кинжалом своим заколол, серебряным. Страшен кинжал твой оказался, и удар-то был всего один, а ирбис сразу сдох, да к тому же туша его исчезла, как будто огонь какой-то ее выжег!
Тут он остановился, как будто почувствовал, что Вотша его не понимает, и начал свой рассказ сначала:
– Ты помнишь, как многоликий нас разбудил?
Вотша моргнул, словно подтверждая, что этот момент он помнит.
– Юсут это был, княжич наш. Когда он тебя узнал и прогнал нас с Барыком, мы не ушли. Остановились за первым кустом и стали наблюдать, что дальше будет. Видели, как он тебе меч отдал, и как сам в ирбиса перекинулся. Вот тогда я и понял, что он тебя решил убить! Не знаю, чем уж ты ему так насолил, что он сам, собственными когтями и клыками решил это сделать!
Вагат замолчал, словно давая Вотше возможность объяснить непонятное, но почти сразу же сообразил, что у того нет сил для объяснений, и продолжил:
– Признаться, очень ты меня удивил тем, как оружием владеешь, никак я этого не ожидал, похоже, ты где-то очень хорошую школу прошел…
Вотша после этих слов чуть улыбнулся, а Вагат наоборот, вдруг посуровел:
– Только мастерство твое ни к чему было – меч-то против оборотня ничего не стоит. А когда ты упал, и он тебе на грудь лапу поставил, я уже и попрощался с тобой. Не знаю, почему он тебя сразу не разорвал, а стоял над тобой и что-то тебе говорил… И тут смотрю, ты как-то странно так дернулся, а ирбис вдруг голову к небу задрал, заревел, да прямо на тебя и повалился!! – Вагат покрутил головой, словно отгоняя страшное видение. – Я сначала решил, что он тебе в горло вцепился. Все, думая, конец моему ученику. А потом смотрю, ирбис вроде бы и не шевелится. Но из леса вышел только тогда, когда ты вдруг пошевелился и с себя тушу мертвую столкнул. Подбежал я к тебе, смотрю, ты в кулаке кинжал свой сжимаешь, от туши пытаешься отползти, а ирбис валяется на траве и в боку у него рана, да, знаешь, странная такая рана – огромная дыра, и по краям вроде, как бы обугленная! Я даже не сразу понял, что она, рана эта все больше становится, как будто тушу кошачью невидимый огонь сжигает! Так он и сгорел, без остатка, без золы, и даже трава под ним цела осталась!!
Вагат замолчал, покачал головой и вздохнул:
– Тут ты меня снова удивил! Одежда располосована, сам весь в крови, почти без сознания, и вдруг поднялся на ноги, да как заорешь: «Я убил его!» Правда, тут же сознание потерял. Мы с Барыком оттащили тебя в лес, лошадь ирбиса я к дереву привязал, одежду его в дупло сунул… До вечера мы в лесу хоронились, а уже в темноте притащили тебя в сарай к дядюшке Барыку, вот здесь ты и отлеживался!..
– Меч где?.. – Прошептал Вотша.
– Что? – Снова наклонился над ним кузнец.
– Меч где?! – Чуть громче повторил Вотша.
Вагат снова покачал головой:
– Вот и в лесу ты все о мече беспокоился. Я хотел, было, оставить его вместе с вещами, да Барык заставил меня спрятать его. Он почему-то решил, что клинок этот тебе знаком и… ценен для тебя. Тащить его в айл мы побоялись, как еще дело обернется, хотя, вряд ли кто поверит, что с многоликим что-то нехорошее произошло, но мало ли что. Вот я его и спрятал. Назад в Четам пойдем, если захочешь, с собой его забрать сможем.
Напряженное лицо Вотши вдруг разгладилось, он улыбнулся, закрыл глаза и… заснул.
На этот раз он спал спокойно, и только под утро следующего дня ему приснился сон. Он сидел под ярким теплым солнцем, на лавке у ристалищного поля в крайском замке, а рядом с ним сидел его наставник Старый и что-то негромко, задумчиво рассказывал. Вотша понимал, что этот рассказ очень важен, что, внимательно его выслушав, он поймет нечто очень важное… жизненно важное, но голос Старого ускользал, превращался в невнятное монотонное бормотание. Вотша занервничал, пытался напрячь слух, но от этого еще хуже понимал старого мечника. Слова, вроде бы понятные, комкались, теряли отдельные звуки, изменялись до неузнаваемости, доводя Вотшу до исступления! Наконец он нетерпеливо дернулся, пытаясь подвинуться ближе к старику… Боль, мгновенно проснувшаяся в плече и левом боку, ударила его наотмашь, и он открыл глаза. В маленьком окошке его крошечной горенки плескался жемчужный блеск рассвета, вокруг стояла абсолютная тишина, и в этой тишине он, ставший вдруг маленьким извержонком, отчетливо услышал чуть хрипловатый голос Старого:
– …совершенно уничтожить многогранного может только… светлый металл! Если многогранный погибает от светлого металла, он уже никогда не возродится вновь!
«Так это же… серебро!! – Вспыхнула в его голове яркая, как молния догадка. – Светлый металл, окончательно уничтожающий многоликих – это не сталь, как они сами думают, это – серебро!! У меня есть светлый клинок – воистину смертельный клинок для многоликих!!! Для… оборотней!!!»
С этого утра Вотша быстро пошел на поправку. На четвертый день он уже сидел в постели, на восьмой начал вставать и выходить во двор. Вагат за это время успел сдать сидевшим в Улабе обменщикам и кузнь и литье и чеканку в обмен на монеты, так что через две недели они с Вотшей смогли отправиться назад, в свой родной айл Уругум. Лошадь Вотши, на которой они привезли в Улаб свой товар, им пришлось оставить у дядюшки Барыка – второй раз вести бедное животное через заваленный каменной осыпью перевал было просто невозможно. Вотша, правда, выглядел и чувствовал себя довольно слабо, да и повязки с плеча и груди еще не сняли, но оставаться дольше в Улабе не хотел, к тому же и семья Вагата наверняка начала беспокоиться.
Из Улаба они вышли на рассвете, и спустя час нырнули под густую хвою могучего соснового леса. В лесу было по-осеннему прохладно, сыро и тихо. Неторопливо шагая по довольно широкой тропе, через узловатые корни, протянувшиеся поперек нее, Вотша и Вагат негромко переговаривались. Разговор их вертелся в основном вокруг удачной поездки в Улаб. Монет, вырученных за сработанные ими оружие и металлическую утварь, вполне должно было хватить на выплату откупа.
Однако скоро эта тема исчерпала себя. Они немного помолчали, а затем Вагат негромко поинтересовался:
– А откуда тебе этот меч знаком?..
– Какой меч?.. – Не оборачиваясь к кузнецу, переспросил Вотша. И хотя Вагат понял, что Вотша прекрасно знает, о каком спрошен, он поддержал эту «игру»:
– Ну, тот, что тебе ирбис отдал.
Вотша посмотрел вверх, словно хотел увидеть скрытое сосновыми лапами небо, а затем негромко ответил:
– Это… мой меч. Я из стаи восточных волков, мой прадед был знаменитым воином. Волки меня, совсем маленького мальчишку, и владению мечом учили. И с вашим княжичем я в Крае на турнире сошелся, и… побил его!.. Вот тогда наша княжна и вручила мне этот меч, как награду победителю. А потом меч у меня отобрали, а сам я едва ноги унес. Ваш князь меч у Всеслава выкупил и своему сыну отдал…
– История… – Медленно протянул Вагат, недоверчиво поглядывая на Вотшу.
– Как-нибудь я тебе ее поподробнее расскажу. – Пообещал Вотша. – А сейчас надо подумать, что нам с… серебром делать?!
– А что с ним делать? – не понял Вагат.
Вотша остановился и внимательно посмотрел на кузнеца, а затем снова двинулся вперед, рассуждая на ходу:
– Ты что, не понял – это же смерть многоликих! Смерть мгновенная и беспощадная! Я когда под лапой ирбиса лежал, во мне и сил-то совсем не оставалось, если бы он не сказал, что в обмен на мой труп потребует у Всеслава Ладу, я и ударить бы его не смог, на одной ненависти рука поднялась. Кинжал мой, наверное, едва шкуру ирбису пропорол, а он загнулся и сгорел! Ты понимаешь, что это серебро его сожгло?!!
– Понимаю, – кивнул Вагат, – только я думаю, это просто какой-то невероятный случай!
– Нет!.. – Покачал головой Вотша. – Это не случай… Вернее – это случай, открывший нам возможность истребить многоликих, уничтожить их владычество над извергами!!
Теперь уже на месте остановился кузнец:
– Уничтожить многоликих?! Твоим серебром?!! А если это простая случайность?.. Если на других многоликих твое серебро не подействует?!!
– Вот я и думаю, каким образом испытать мой кинжал еще раз! – Проговорил Вотша, снова пускаясь в путь. – А сейчас я хочу, чтобы ты показал мне, наконец, куда ты спрятал мой меч!
Вагат взглянул на Вотшу и усмехнулся:
– Слушай, Бамбарак, и что ты цепляешься за этот меч?! Ты что не понимаешь, насколько опасно иметь его при себе?! Если кто-то увидит это оружие в твоих руках и донесет многоликим, тебя растерзают, и никакое серебро тебе не поможет!! Подумай, может оставить его там, где он сейчас лежит? Пройдет время и может быть его можно будет взять без опаски?
Несколько минут Вотша шагал молча, словно обдумывая слова своего наставника, а потом покачал головой и тихо проговорил:
– Нет, Вагат, этот меч вручила мне княжна Лада… Когда он в моей руке, силы мои удесятеряются, сомнения покидают меня. Когда я смотрю на этот клинок, передо мной стоит лицо княжны, и у меня вырастают крылья. С этим клинком я не боюсь всех многоликих Мира!!
Вагат покачал головой и чуть заметно усмехнулся:
– Интересный ты парень – всех многоликих собираешься уничтожить, а многоликую княжну из сердца выбросить не можешь! Да, ладно, меч твой, тебе и решать… Заберем его, но… его же надо будет нести с собой, как ты его укроешь от посторонних глаз?..
Вотша пожал плечами и ничего не ответил. Дальше они шли молча.
Лес закончился, и путники вышли на луг, начинающийся от опушки сосняка. Вотша остановился – вот оно, то самое место, где их нашел княжич стаи южных ирбисов Юсут, где он получил назад свой чудесный меч, где его никому не нужный кинжал из металла-изгоя одолел неуязвимого многоликого!
– Отдыхать не будем! – Оборвал его воспоминания Вагат. – Перейдем перевал сразу, тогда Четам можно будет обойти ночью, и нас никто не увидит!
Вотша кивнул, и они снова двинулись вперед.
Луг, отделяющий сосновый лес от каменистой осыпи, накрывшей перевал, был совсем невелик, так что уже через несколько десятков шагов под их ногами захрустел мелкий камень. Всего две недели назад они уже проходили этим путем и хорошо помнили насколько он был сложен и опасен, но сегодня продвигаться вверх по каменистой осыпи оказалось гораздо легче. Возможно, дело было в том, что всю последнюю неделю над перевалом лили бесконечные дожди, и под этими потоками воды осыпь слежалась. Во всяком случае мелкие камешки не уходили из-под ног при каждом шаге, не устремлялись вниз, увлекая за собой вышележащие пласты. Кроме того, сами путники шли налегке, без тяжелой поклажи, что тоже давало им возможность лучше удерживаться на склоне.
Когда они прошли примерно половину осыпи, накрывшей перевал, Вагат, шагавший первым остановился и внимательно оглядел окружающее пространство. Мелкий камень, покрывавший довольно крутой склон, сливался с бледно-серым небом, по которому стремительно бежали низкие облака, обещая новый дождь, а впереди, справа, вырастала серая гранитная стена, словно знак, указывающий на верхнюю точку перевала. Вагат отвязал от пояса моток веревки, повернулся к также остановившемуся Вотше и, бросив веревку ему под ноги, коротко бросил:
– Подожди меня тут!..
Он свернул чуть левее и направился к довольно большому серому в красноватых прожилках валуну, до половины присыпанному мелкими каменными осколками. Валун лежал на самом краю пологого склона, по которому поднимались изверги, а с другой стороны от него каменистое поле уходило вниз гораздо круче и заканчивалось обрывом. Оказавшись рядом с этим валуном, Вагат опустился на одно колено и принялся отгребать в сторону каменную крошку, спустя пару минут, он нашарил что-то в камнях и, крепко ухватившись, потянул на себя. Через мгновение Вотша увидел в его руках, узкий, длинный предмет, завернутый в старую рогожу и обвязанный кожаным ремешком. Вагат поднялся на ноги и, осторожно ступая по камням, двинулся назад. Вотша сделал шаг в его сторону, но кузнец выбросил вперед руки и, чуть повысив голос, приказал:
– Оставайся на месте!
И в ту же секунду камни под его ногами пришли в движение – довольно большой пласт осыпи начал медленно оседать, соскальзывать вниз, в сторону обрыва, под которым виднелся далекий лес.
Вагат тут же прекратил движение и осторожно лег на камни…
Вотша хотел рвануться на помощь, но вовремя сообразил, что рискует увеличить оползень. А камни между тем начали постепенно замедлять свое движение и через пару минут вовсе остановились. Некоторое время Вагат лежал неподвижно, а затем приподнял голову и огляделся. Вставать на ноги он не торопился – видимо, каменная осыпь под ним была слишком ненадежна.
– Не вставай! – Крикнул ему Вотша и поднял брошенную кузнецом веревку. Вагат понял, что собирается сделать его ученик, и замер на месте. Вотша распустил моток и, прикинув его длину, понял, что до Вагата конец веревки не достанет. Осторожно ступая по покрытому камнем склону, он двинулся в сторону лежащего кузнеца. Двигался он очень осторожно, а, пройдя с десяток шагов, опустился на одно колено и аккуратно перемотал веревку, размахнулся и швырнул ее в сторону Вагата. Брошенный моток развернулся в воздухе, и конец веревки лег, аккурат, возле плеча кузнеца.
Вагат обмотал конец веревки вокруг запястья и крикнул:
– Тяни!..
Вотша попробовал тянуть кузнеца, но сразу же стало ясно, что это ему не под силу. Раны на правом плече и на левом боку только-только затянулись, и напрягать мышцы в полную силу он не мог. Вагат и сам почти сразу же понял, что его ученик не справится с его тяжестью. После недолгого размышления, Вотша выгреб в каменной крошке неглубокую канавку и уселся так, что его ноги оказались в этой канавке. Привязав свой конец веревки к ногам, он откинулся назад и, уперев ноги в камни, крикнул:
– Попробуй подтянуться сам!..
Вагат положил свою ношу на камни впереди себя, и попробовал осторожно потянуть за веревку. Она держала. Тогда кузнец начал не спеша, аккуратно, подтягиваться, не забывая перекладывать рогожный сверток. Он прополз около десяти метров, когда камни под ним снова зашевелились и начали медленно сползать к пропасти. Вагат вцепился в веревку одной рукой, а второй ухватил сверток, в котором был меч.
Вотша еще больше откинулся назад, стараясь удержаться на месте, его ноги, перетянутые веревкой, обожгла боль, но изверг, стиснув зубы, терпел, стараясь не закричать.
Минут десять продолжалось это сползание, пока камни снова не остановились, и Вагат не смог продолжить подтягивание. Наконец кузнецу удалось вытащить себя на достаточно прочное место. С минуту он лежал неподвижно, а затем поднялся на дрожащие ноги и направился к Вотше. Изверг лежал на спине, закрыв глаза и закусив губы. Его ноги, перетянутые веревочной петлей, по щиколотки зарылись в каменную крошку, и были напряжены, словно он продолжал удерживать тяжелый груз. Куртка груди у Вотши распахнулась, и сквозь рубашку проступило небольшое кровавое пятно.
Вагат опустился рядом с Вотшей на колени и осторожно распустил стягивающую его ноги петлю. Затем вытащил ноги своего ученика из камней и, выпрямив их, начал легко растирать, приговаривая:
– Да, Бамбарак, дорого нам твой меч достается…
– А зачем ты его под этот камень запихнул?.. – Разлепив закушенные губы, проговорил Вотша. – К нему ж подойти нельзя было!..
– Потому и сунул, что подойти нельзя… – Невесело усмехнулся Вагат. – Боялся, что оттуда, куда подойти можно, утащит кто-нибудь!
Вагат осторожно лег рядом с Вотшей, и с полчаса они отдыхали, лежа на голых камнях. Затем Вотша приподнял голову и проговорил:
– Ладно, хватит! Пора дальше двигаться!
– А встанешь? – Кузнец сел и внимательно посмотрел на Вотшу. Тот кивнул и попробовал подняться. Осторожно, словно боясь расплескать что-то внутри себя, он встал на ноги, осмотрелся и шагнул к лежащему рядом длинному свертку, но его остановил Вагат:
– Не трогай, я сам его понесу.
Вотша медленно повернулся к кузнецу и неожиданно улыбнулся:
– Да мне только пощупать, только… прикоснуться!..
Вагат шагнул к свертку, поднял его с земли и на двух руках протянул Вотше. Тот осторожно положил на сверток ладони и, закрыв глаза, повел ими в разные стороны.
– Ну вот, – прошептали его губы, – наконец-то ты снова со мной!
Спустя два часа они перевалили через Гвадский перевал и начали спуск к айлу Четам. А на следующий день в конце часа полуденной лисы Вагат и Вотша были в Уругуме.
К своему дому, стоявшему на краю айла рядом с кузницей они подошли через заднюю калитку, так что никто из уругумцев их не видел, и весть о том, что Вагат со своим подручным вернулись из Улаба, разнеслась между жителями только ближе к вечеру.
В самом начале часа Вепря в дверь дома постучали. Вагат открыл сам и увидел на крыльце старосту айла, почтенного Самура и с ним еще двух стариков. Посторонившись, кузнец сделал приглашающий жест:
– Проходите, почтенные, я рад видеть вас в своем доме!
Старики вошли в прихожую, и сняли обувь, оставшись в коротких чулках. Вагат уже открыл дверь в горницу, он знал, зачем пришел староста. Старики прошли к столу, накрытому для ужина, и чинно уселись на предложенные стулья. Жена Вагата начала подавать кушанья, а староста, оглядев стол, спросил:
– Уважаемый Вагат, а почему мы не видим за столом твоего белоголового ученика?.. Или он наказан?!
– Нет, Бамбарак не наказан – спокойно ответил кузнец, улыбаясь про себя. Обычай не позволял старосте сразу задать вопрос, который жгуче интересовал весь айл, надо было тонко подвести беседу к главному предмету, вот староста и начинал издалека.
– Но вы, уважаемые, наверняка знаете, что мы с моим учеником только что вернулись из путешествия в Улаб.
– Да, да, да, – старики заулыбались от удовольствия – разговор сразу же принял нужное направление.
– Так вот, на Гвардский перевал сошла лавина, он засыпан текучим камнем, и я на обратном пути сорвался… – На лицах стариков возник ужас, а Вагат спокойно продолжал. – Каменная осыпь под моими ногами стремительно неслась к обрыву, и только мужество и быстрота моего ученика спасла меня. Он успел бросить мне веревку, но его потащило следом за мной, терзая о камни. И все-таки Бамбарак смог зацепиться за один крупный, крепко сидящий обломок, это позволило мне выбраться из оползня!
Старики восхищенно зацокали языками, но Вагат сурово нахмурился:
– К сожалению, Бамбарак получил довольно серьезные ранения, у него распороты грудь, бок и плечо. Он мужественно терпел боль, истекал кровью, но дошел до дома, а сейчас он просит прощения, что не может присоединиться к нам за столом – он лег в своей комнате, чтобы отдохнуть.
– Уважаемый Вагат, – снова заговорил староста, – может быть, стоит послать за нашим лекарем, чтобы он осмотрел раны героя и составил снадобья, необходимые для его выздоровления?!
– Почтенный Самур, наверное, знает, что Бамбарак сам очень хорошо разбирается в лекарствав… – старики согласно закивали головами. – Он уже составил мазь, и перевязал свои раны. Моя жена помогала ему. Сейчас Бамбараку требуется только покой!
В это время жена Вагата разлила по мискам, стоявшим перед гостями густой суп, и на некоторое время разговор прервался. Когда хозяин дома и гости отдали должное супу, староста задал новый вопрос:
– А путь до Улаба сложился для вас удачно?
– О, да, вполне удачно, – кивнул кузнец, склоняясь над мясным рагу. – Хотя дорога тоже была трудна. Вы же знаете, мы вели с собой лошадь с поклажей, и вот она доставляла нам очень много волнения.
– Но, я надеюсь, лошадь также благополучно дошла до Улабской долины?.. – Встревожено поинтересовался одни из стариков, сопровождавших старосту.
– Да, конечно, она дошла, – успокоил старика Вагат. – Под твердой рукой Бамбарака, она быстро успокаивалась и становилась разумной!
– Я смотрю, твой ученик проявил себя в этой поездке с самой лучшей стороны! – Покачал головой староста, и в его голосе послышалось недоверие.
– Ты даже не представляешь, почтенный Самур, насколько хорошо показал себя Бамбарак! – Воскликнул кузнец.
– Но скажи, уважаемый Вагат, – вмешался в разговор один из стариков, – не пострадал ли айл Улаб от сошедшей на перевал лавины?
Кузнец понял, что слишком отвлекся от главной темы разговора и поспешил исправиться:
– Нет, лавина остановилась далеко от Улаба, и это большое счастье, потому что в это время в Улабе было очень много гостей. Больше тридцати обменщиков собрались в этом айле, и все они остались без обмена!
– Как такое могло случиться?! – В голос воскликнули оба старика, пришедшие со старостой.
– Вы разве не знаете?! – Деланно удивился Вагат. – Ведь все три перевала, ведущие на запад и восток оказались под лавинами, а обменщики из степей и с моря не слишком любят рисковать в горах, даже если могут получить хороший барыш! Вот они и застряли в Улабе! Но это обстоятельство послужило нам на пользу – мы очень хорошо обменяли то, что привезли с Бамбараком, за все получили монеты!!
Старики переглянулись и довольно заулыбались, а староста, лукаво сощурив глаза, поинтересовался:
– А в обмене твой ученик тоже был полезен?..
– Конечно, почтенный Самур! – Воскликнул кузнец. – Разве ты не знаешь, что Бамбарак много походил по земле, говорит, чуть ли не на всех наречиях Мира, отлично знает письмо и счет! Никто из приезжих обменщиков даже не пытался торговаться с нами – Бамбарак очень хорошо разбирается в качестве товаров и знает цены на них в других стаях!
И тут настало время задать главный вопрос, ради которого три старейшины айла заявились к кузнецу. Староста аккуратно положил ложку на стол, огладил бороду и с едва заметной дрожью в голосе спросил:
– Так, значит, уважаемый Вагат, ты сможешь помочь айлу заплатить весенний откуп многоликим?..
Вагат на минуту задумался, а потом в свою очередь задал вопрос:
– А разве почтенный Орк, обменщик из нашего айла, не поможет землякам собрать откуп?..
Старый Самур опустил голову и грустно вздохнул:
– Почтенный Орк говорит, что мы прошедшим летом собрали очень мало камней – вы и сами знаете, что кроме той россыпи ферузы, что обнаружил еще весной Сафат, ничего редкого не нашли… Поэтому он не может рисковать остатками своего достояния… К тому же он с дочерью уехал из айла к родственникам в Сабартай, и, возможно, пробудет там до весны.
Вагат снова задумался, но на этот раз его раздумья были недолгими. Подняв голову, он проговорил:
– Ну что ж, раз богатый обменщик не может помочь родному айлу и своим землякам, значит им поможет не слишком богатый кузнец. Я внесу необходимое количество монет в казну айла, чтобы мы могли выплатить откуп. – От очага донесся тяжелый вздох его жены, но кузнец не обратил на него внимания. – Исключая, конечно, долю обменщика Орка, за себя и свою семью он будет рассчитываться сам!
Напряженные лица стариков разгладились, и они снова довольно переглянулись.
– Весь айл будет благодарен тебе, почтенный Вагат… Весь айл… – Растроганно проговорил староста и поднялся со своего места. – Мы больше не смеем докучать тебе своим присутствием, мы понимаем, что после такого трудного и долгого пути, после стольких перенесенных вами трудностей, вам нужно отдохнуть! Передай нашу благодарность и пожелание скорейшего выздоровления уважаемому Бамбараку, пусть Мать всего сущего залечит его раны.
Старики, сопровождавшие старосту, тоже поднялись из-за стола.
Вагат проводил гостей до выхода из дома и, вернувшись, усмехнулся на укоряющий взгляд жены:
– Не горюй, Агирай… Поможем людям, и Мать всего сущего не оставит нас, даст силы и здоровья.
– Орк никому не помогает, никого не выручает, а силы и здоровья у него что-то не уменьшается! – Негромко и словно бы через силу проговорила женщина, а затем повернулась к тазу, стоявшему перед ней на небольшом столике и принялась полоскать в нем уже вымытую посуду.
Вагат помолчал, кивнул своим невысказанным мыслям и снова направился к выходу.
– Ты куда?.. – Раздался за его спиной напряженный вопрос жены.
– Пойду, посмотрю, как там Бамбарак. – Не оборачиваясь, ответил кузнец.
– Не ходи! – Чуть повысила голос Агирай. – Он, наверное, уже заснул, зачем человека тревожить!
Вагат остановился у двери, возможно Бамбарак действительно уже спал, и будить его не стоило. Его жена, уловив нерешительность мужа, добавила:
– И сам ложился бы, дел дома за ваше отсутствие накопилось много, завтра пораньше подняться, надо бы!
Кузнец кивнул, соглашаясь: – Да, наверное, ты права!.. – И, повернувшись, направился в спальню. Агирай, проводив мужа взглядом, присела на стоявший рядом табурет и задумалась.
Однако Вотша не спал. Днем, после того, как ему помогли помыться, затем перевязали и уложили в постель, он смог немного забыться в недолгом, тревожном сне, но с наступлением сумерек, Вотша проснулся. К этому времени боль, терзавшая его тело последние сутки, немного отступила, он повернул голову и посмотрел в небольшое окошко, расположившееся в его изголовье. С темного неба, прямо ему в глаза глянул оранжевый глаз Волчьей звезды. Он смотрел в этот яркий, повисший над самым горизонтом зрачок и не видел его. Перед его внутренним взором с необыкновенной четкостью разворачивались подробности его поединка с многоликим, с княжичем стаи восточных ирбисов, Юсутом. И не того давнего поединка, что происходил на ристалище княжеского замка стольного города Края. Нет, он видел перед собой оскаленную морду огромной кошки, готовящейся к прыжку, и снова ощущал ужас понимания того, что ему нечем остановить этот прыжок! И свой отчаянный, безнадежный тычок красивым, но бессильным против многоликого кинжалом, нанесенный из последних сил! И немыслимый, невозможной результат этого своего последнего усилия – почти мгновенная гибель многоликого, невидимый огонь, пожирающий неподвижное звериное тело!!
«Это не может быть случайностью!! Нет!! Я же видел, как серебро сожгло Юсута! Сожгло! Вагат говорил, что многоликие не берут серебро, даже не смотрят на него. Может быть, они чуют, что этот металл смертелен для них, может быть это интуитивное неприятие?! Интуиция у них развита очень сильно, я и сам убеждался в этом!.. Тогда мне действительно повезло, я нашел о, что совершенно меняет расстановку сил в нашем Мире, и больше многоликие не смогут вершить его судеб!! Теперь мы, изверги… Нет! Мы – люди!!! И мы будем хозяевами этого Мира!!»
Волчья звезда вдруг мигнула, словно напоминая размечтавшемуся извергу, что вот она, здесь, она следит за ним, и могущество тех, кому она покровительствует еще не сломлено, они еще в силе, и ничтожный изверг, раскрывший тайну единственного оружия, способного их уничтожить, сам в любой момент может быть уничтожен! А вместе с ним уйдет и тайна серебра! Глаза Вотши притягивал этот оранжевый, чуть поблескивающий зрачок, он словно бы слышал спокойный, насмешливый голос, говоривший ему:
«Ах, ты не один – вас трое?! Так что с того?! Что могут сделать трое извергов против всего Мира?! И откуда ты взял, что кузнец пойдет против многоликих, разве ему плохо живется, разве у него нет дома, жены, детей?! Почему ты думаешь, что он бросит все это ради какой-то призрачной победы! А старый Барык, может быть, уже закончил счеты с жизнью и покинул этот прекрасный, но чужой для него Мир?! Вот ты и остался один!! Один!!! И уже следующий повстречавший тебя многоликий, не будет таким же глупым, как этот мальчишка Юсут! Он не позволит тебе дотянуться до себя твоим мерзким серебром, он просто прирежет тебя, или повесит на первом попавшемся дереве! И все!!»
Но Вотша не хотел слушать этот высокомерный, насмешливый голос! Сердце гулко билось в его груди, словно желая вступить в спор, бросить этой уверенной в себе силе некие неопровержимые аргументы.
«Значит, мне надо рассказать о серебре всем! Собрать все серебро, которое я видел в той расщелине, и сделать столько кинжалов, сколько получится! И вооружить… Кого?! Кто возьмет из моих рук оружие против многоликих?! Кто посмеет это сделать?!! Кто мне поверит?!!»
И снова ему подмигнула Волчья звезда: «Никто!!!»
«Значит, надо показать всем, что серебро может стать оружием против многоликих!!! Показать, что… Как показать?.. Даже если кто-то захочет это увидеть, захочет убедиться в силе серебра, как эту силу продемонстрировать?!»
Вотша вздохнул и отвернулся от окна. И как-то сразу успокоился. Сердце забилось ровнее, в голове просветлело, и мысли пошли стройнее, весомее.
«Любую силу может сломить только другая сила! Само по себе серебро не сила, оно станет силой только в руках людей! Значит, нужны люди, умеющие владеть оружием… И серебряным и обычным! Люди, которые поставят себе целью жизни освобождение этого мира от… оборотней! Вот именно – не от многоликих, а от оборотней!! И создавать эту силу надо постепенно!»
И вдруг течение его мыслей приобрело совершенно другое направление.
«Лада!.. Княжна, которую, теперь уже можно было не скрывать от самого себя, он любил! Она тоже… оборотень! И Скал… Дядя Скал, защищавший его, учивший его… любивший его, он тоже оборотень! И Вогнар – его учитель, давший ему грамоту, познакомивший его с поэзией!.. И Искор, и огромный кудрявый Чермень, весельчак и балагур, всегда готовый встать на защиту маленького извержонка! Всем им ты собираешься объявить войну! Всех их ты должен будешь уничтожить!!»
Вотша, не обращая внимания на резанувшую его тело боль, рывком повернулся к окну и впился взглядом в оранжевую искру Волчьей звезды. Он словно бы спрашивал у безмолвной, мерцающей во мраке ночи звезды, что ему делать, как поступить?!! Он просил ее дать ему совет в память о его прадеде, волке, боготворившем ее, служившем ей! Но она молчала, она не хотела отвечать, она не желала разговаривать с ничтожным извергом – последним существом в этом, подвластном ей Мире! И тогда Вотша… проклял Волчью звезду! И тогда Вотша дал себе слово перестать замечать ее, забыть о ее существовании!
И в этот момент Волчья звезда дрогнула!!
Вотша еще долго не сводил немигающих глаз с яркой оранжевой искры, горевшей над горизонтом, но замеченная им дрожь больше не повторилась. Однако он видел эту дрожь, его глаз не ошибся, не обманул – звезда дрогнула!! Дрогнула!!
Он снова отвернулся от окна и положил голову на подушку. Надо было отдыхать, надо было лечить свое израненное тело и набираться сил. Впереди его ожидала трудная работа!
Спустя три недели в айле Уругум появились пятеро ирбисов. Обычно многоликие останавливались в самом богатом доме айла – у обменщика Орка, но в этот раз они пришли в дом старосты и задали всего один вопрос: нет ли у кого из жителей айла меча с голубыми лалами в перекрестье рукояти? Почтенный Самур с поклоном ответил, что ни у кого из жителей айла Уругум вообще нет оружия, а если что и имеется, то только у кузнеца Вагата – ведь он сам кует мечи, и очень неплохие мечи. Ирбисы, повернувшись к Миру человеческой гранью, поужинали и переночевали в доме старосты, а утром отправились в кузницу.
Вагат и его подручный Бамбарак как раз только раздули горн, когда в дверях кузницы появился здоровенная светло-серая кошка с темной полосой вдоль хребта. Оба изверга на мгновение замерли, а потом почтительно поклонились, и кузнец произнес положенное приветствие:
– Приветствую тебя, многогранный! Пусть твоя охота будет удачной, а добыча обильной!
– Моя добыча всегда будет обильной! – Проворчал ирбис, и такой ответ сразу же насторожил Вагата. Он бросил быстрый взгляд в сторону Вотши, а затем снова обратился к многоликому:
– Чем ничтожный изверг может быть полезен многогранному?.. Все мое – твое, господин!
– Мне нужен меч с голубыми лалами в перекрестье рукояти! – Прорычал ирбис и шагнул внутрь кузницы.
– Господин, я готов сейчас же начать работу над твоим заказом, но мне необходимо точно знать размеры меча и иметь голубые лалы. У меня самого, к сожалению, нет таких камней.
Пасть ирбиса оскалилась в усмешке, и было непонятно, то ли зверь усмехается, то ли рассержен ответом кузнеца.
– Мне не нужна твоя поделка, кузнец!.. – Прорычал ирбис, делая второй шаг внутрь кузницы. – Мне нужен меч восточной ковки с голубыми лалами в перекрестье в ножнах буйволиной кожи, расшитых ирибским шелком!
– Господин, я не имею такого меча! – Удивленно ответил Вагат, стрельнув глазом в сторону Вотши. – Я даже никогда в жизни не видел такого оружия!
Ирбис остановился и долгим взглядом окинул кузницу. Потом снова посмотрел на Вагата и задал неожиданный вопрос:
– У тебя мало железа, кузнец, с чем работать собираешься?..
– Господин, железо мне подвезет обменщик Узулай из стаи южных тигров, весной, после того, как откроются перевалы. У меня с ним договоренность.
– А ваш обменщик, Орк, он не поставляет тебе железо?..
– Орк, господин, не занимается железом, он занимается только камнями.
Ирбис снова оглядел кузницу, затем развернулся и направился к выходу. Уже переступив порог, он повернул тяжелую голову и проворчал:
– Если услышишь от кого о мече восточной ковки с голубыми лалами в перекрестье, немедленно сообщи вожаку стаи! Получишь награду!
– Конечно, господин! – Воскликнул в ответ Вагат и снова посмотрел на потупившего взгляд Вотшу.
Тем же днем ирбисы ушли из айла. А через неделю пришла зима, зарядили снегопады, в три дня перекрыв перевалы, засыпав снегом горы и долины.