Кашинский и Олег неторопливо шагали в сторону избы старейшины Липосвиста, где был назначен совет и куда были приглашены они. С хмурым, озабоченным видом к ним подошел Лешко.
– Ты чего это, Лешко, насупился? Как с болот вернулся, все у жертвенного столба ходил. Потерял чего? – спросил Воронов.
– Родовой камень.
– Не этот ли? – Кашинский вынул из своей торбы темно-серый, испещренный высеченными на нем рисунками камень.
– Он! Он, Альбертушко Венедиктович! – радостно воскликнул лесовик, выхватывая камень из рук профессора.
– Откуда он у тебя?
– Вестимо откуда, от пращуров мне достался.
– А пращурам от кого?
– Того не ведаю.
Профессор многозначительно посмотрел на Олега.
– Уж не хотите ли вы сказать, что Лешко – потомок людей Виракочи?
Темное нутро избы едва освещалось тусклым светом, исходящим от маленького прыгающего пламени горящей лучины. Огонек трепыхался, пытаясь оторваться от торчащей в светце щепы, не зная того, что покинь он ее, и иссякнут силы, прекратится горение, несущее свет, наступит угасание и окончится его и без того короткая жизнь. Пока же по мере возможностей освещал он человеческое жилище. В его неярком свете лица людей, сидящих на скамьях за грубо сколоченным столом, казались загадочными и таинственными. Во главе стола расположились старцы-старейшины: Липосвист и два седых длиннобородых старика. Рядом с ними примостился небольшого роста мужичок с клокастой бородой, в серой посконной рубахе и таких же портах. Сюда же, в обширную повалушу Липосвистовой избы, были приглашены и Дружина с друзьями, включая и Лешко, чья голова едва возвышалась над столом.
Липовист на правах старшего обратился к Лешко:
– Сказывай, лесовик, что видывал, что слыхивал? Выведал ли, где логово Нелюдима злобного?
– Долго следовал я за ним по тропам лесным нехоженым, по болотам гнилым неизведанным и, преследуя его, добрался до острова невеликого, что средь тех болот стоит. На том острове гора малая, в горе пещера, в этой-то пещере и живет чародей пакостливый. Как достиг он острова, так облик человеческий принял и осматриваться начал, не преследует ли кто его, видимо, погоню почуял. Я же, дабы быть незамеченным, в куст обратился… Так надо же было злодею нужду малую справить! – вскричал вдруг Лешко. – Позор на мою голову! Ой, стыдоба! Ну, я ему попомню! Насилу в реке отмылся. Ой, злодей!
Дружина втянул ноздрями воздух, брезгливо покосился на Лешко, отодвинулся.
– Чего насмехаешься, детина великовозрастная! Я тебе!
Лесовик вскочил с места, с кулаками накинулся на Дружину.
– Будет тебе, угомонись, боле не буду, – сказал Дружина, успокаивая разбушевавшегося Лешко.
– То-то же. – Лешко с видом победителя сел на свое место.
– Молви далее, что было, – обратился к лесовику Липосвист.
– Выведал я вот что. Стерегут жилище Нелюдимово два змея крылатых. Посредством одного из них он с Кощеем сносится.
– Так, так, это интересно. А почему же ты так решил, Лешко? – заинтересованно спросил Никита.
– Понеже зрел я, как один из тех змеев принес с собой воя Кощеева, и вел тот с колдуном речь долгую. Подобравшись поближе, прознал я, как торопил Нелюдим воина гунманского, просил войско поскорее прислать. Обязался сам его до Княжина сопроводить, чтобы захватить городище, покуда князя Радегаста в нем нет. Боится злодей, что вы в Княжин гонца за помогой пошлете. – Лешко замолк.
– Сказывай, что дале было? – нетерпеливо произнес Дружина.
– Что сказывать-то, почуяли меня змеи крылатые, пришлось ноги уносить с острова.
– Надобно колдуна этого изловить да попытать, дабы прознать о замыслах Кощеевых, – пробасил Дружина.
– О том, Дружина, мы молвить будем, а покуда пусть Скороход поведает нам, что видывал, – взял слово Липосвист.
– Вот что поведаю я вам, старейшины и люди добрые, – кашлянув, начал бородатый мужичонка. – Разведал я, войско вражье ни большое, ни малое в семи днях пути пешего от Медвежьего селища. Движется оно в нашу сторону, по пути бесчинствуя и дань со всех собирая. А кто дани не дает – тех жизни лишают и в полон уводят, жилища же их жгут и разоряют. Движется войско неспешно, потому как обоз им мешает, да и роздых они часто себе дают. В войске том пешцев множество, позади их обоз, впереди вои конные, в большинстве гунманы. С войском псы свирепые идут иного волка больше, нежданно подобраться к нему весьма трудно. Во главе сего войска один из предводителей гунманских, с ним воин железный, Кощеем посланный. Такие вот мои вести.
– Что ж, старцы и вы, добры молодцы, надобно нам думу думать, как беды миновать да ворога злого одолеть. Не зря же боги прислали вас, воинов славных, к нам, в Медвежье селище. Вам решать, как с ворогом совладать, а уж мы умишком старческим поможем, чем сможем. – Липосвист огладил свою длинную седую бороду.
– Смекаю я, надобно гонца в град Княжин отправить, старосту-воеводу Хмура предупредить, – подал голос Дружина.
– Пошлем Скорохода, он у нас самый быстрый. – Липосвист посмотрел на бородатого мужичка.
– Предупредим. Завтра поутру отправлюсь, – с готовностью откликнулся Скороход.
– Известить-то мы Хмура известим, да задержать ворога надобно и село от разорения спасти, – вновь раздался в полумраке голос Дружины.
– Одолеем ли? Больно много гунманов супротив нас идет, да и гнев Кощеев на себя навлечем, – изрек один из старцев.
– Волков бояться – в лес не ходить! Хватит! Мало ли сынов да дочерей рода нашего принесли мы в жертву Змею-Ящеру?! Мало ли кланялись да унижения терпели?! Не забыл ли ты, Рыбец, что мы рода медвежьего? Ныне же разошлю я вестников по племенам, родам и селениям близлежащим. Коли помогут боги, соберем войско и бой дадим, а там, глядишь, и Радегаст на помощь придет, – возбужденно произнес Липосвист, глаза которого на миг загорелись молодым, боевым задором.
– Боюсь я, одолеют они нас, как одолели многих. Не собрать нам за короткий срок войска большого, чтобы можно было ворогам противопоставить. Тут хитрость нужна, – задумчиво проговорил Дружина.
– Предлагаю партизанскую войну, – вступил в разговор Олег.
– Чаво? – спросил Дружина.
Старцы переглянулись, непонимающе уставились на Воронова.
– Не чаво, а что. Сейчас объясню. Значит, так. Нападать на них надобно неожиданно, внезапно. Уразумели? Историю надо учить, отцы! – сказал Олег и покраснел, понимая, что оплошал с последними словами.
– Неожиданно не получится. Слышал, что Скороход молвит, псы у них огромные. Подойти не успеем, предупредят гунманов. Повозиться с ними придется, а за это время вороги к бою изготовятся, – постукивая кулаком по столу, изрек Никита.
– Думаю я, – вновь вступил в разговор Липосвист, – надобно к Родославу идти, помощи просить. Братья наши – медведи – помогут нам с псами гунманскими справиться.
– Идея неплохая, а вот где нам врага встретить, чтобы не дать ему оперативного простора и возможности использовать свое преимущество в живой силе, а тем более в коннице. С кавалерией, я так понимаю, у нас проблемы, – задумчиво произнес Олег.
– Чего он? – Дружина вопросительно посмотрел на Никиту.
– Спрашивает, где нам ворога лучше подстеречь, – разъяснил Никита, обращаясь к Липосвисту.
Старец на короткое время задумался, а после изрек:
– За день пути от нас есть ложбина, по ней тропа проходит. Спускается та тропа на равнину к болотам, а от них поворачивает к реке, а ежели реку через брод перейти, то и до Медвежьего селища рукой подать. Вот там-то, в ложбине, и можно вдарить по супостату.
– Добро удумал, старче, ведаю я то место, там надобно ворога ожидать! Мимо него им не пройти. В ложбине и встренем. Тропу засекой перегородим, а гунманов на болота заведем. Вот и порешили все, надобно воев собирать да оружие добывать. Высылай утром гонцов, Липосвист, а я с Лешко колдуна Нелюдима проведаю, – подытожил Дружина.
– Я с вами, разомнусь маленько, – сказал Олег.
– Что ж, втроем оно веселее.
– Ну а я к Родославу пойду помощи просить. Да помогут нам боги! – промолвил Липосвист, вставая.
– Позвольте, уважаемый, и мне с вами? – попросил профессор, обращаясь к старцу.
– Отчего же не позволить, рад буду спутнику.
– Тогда и мне с вами, профессор, – Никита поднялся с места, – не могу же я оставить вас. Ваша жизнь принадлежит человеческой цивилизации.
– Мне, конечно, лестно, но умоляю вас, Никита, не надо преувеличивать мою роль и роль моего изобретения, – смутился Кашинский.
– Как скажете, профессор. А теперь я покину вас, мне надо поподробнее расспросить Скорохода о железном человеке, что-то мне подсказывает, что это рикколлийский боевой робот.
Окликнув Скорохода, Никита вышел с ним во двор. Выяснив интересующие детали и поблагодарив разведчика, Никита в задумчивости зашагал к избе, предоставленной им селянами.
– Никита! – раздался из темноты девичий голос.
Никита обернулся и увидел в лунном свете силуэт девушки. Это была Любомила.