Я теперь знаю, почему понедельник день тяжелый. Потому что пить надо в субботу, а не в воскресенье, как я. Я сейчас еле ноги переставляю, а идти надо. Утром на работу, чтоб этот офис куда – нибудь делся. И ведь завтра опять начнется. «Сергей, принесите кофе. Сергей, рассортируйте почту. Сергей, а почему от вас настолько сильно пахнет перегаром?» И ведь не скажешь: «Отвалите от меня! А прёт от меня перегарищем потому, что Вашими стараниями, Светлана Дмитриевна, у меня один выходной, и я только и успеваю, что нажраться, чтобы забыть о работе. К тому же подай-принеси – это вообще не моя обязанность. Я экономист, а не секретарша, которая только и делает, что красит ногти целыми днями. Отчего, между прочим, у меня раскалывается голова. Ацетона я, наверное, уже вдохнул не меньше цистерны». Но ведь не скажешь… Придется выслушать нотации, пообещать, что впредь этого не повторится, и, улыбаясь, притащить кофе и пришедшую с утра почту.
– Блядь! – споткнувшись обо что-то, я упал на колени. Отметив своим пьяным мозгом, что теперь еще и колени болеть до кучи будут, причем было бы от чего, а то от падения, даже обидно. Развернулся глянуть ну и пнуть для отвода души то, за что зацепился.
– Ни фига себе! – присвистнул я, когда взгляд остановился на босых ногах в темных штанах и постепенно стал ползти дальше, приведя к обнаженному торсу совсем не хрупкого мужчины, причем с таким замечательным загаром, что сразу вызывает зависть и говорит, что тот явно не местный. Мой взгляд застыл на лице. Нет, такие черты лица бывают только у ангелов, потому что они совершенны. Интересно, какого цвета у него глаза? Волосы, сразу видно, подстрижены модельной стрижкой, рваными прядями обрамляя лицо, опускаясь до плеч. Наверное, парень при деньгах, потому что уж больно холеным он выглядит.
– Эй, – ткнул я его в плечо. – Просыпайся, замерзнешь. Декабрь на улице, а ты голышом валяешься. Морж, что ли? Эй, парень! Ты меня слышишь?
– Ммм… – схватился незнакомец за голову. – Где я?
А глаза-то какие черные, даже жутко.
– Тебя что, по голове ударили? Да? И ограбили? Ты вставай давай, я тебя к себе отведу. Замерз совсем. А я тут рядом живу. Вон в том доме. На третьем этаже, – кажется, я даже протрезвел, как появилась надобность спасать пострадавшего от замерзания. Парень поднялся, все еще постанывая и держась за голову, при этом глядя на меня совершено удивленными глазами.
– Уф… – поежился я, смотря на его босые ноги. Снял с себя куртку и накрыл плечи спасенного, надеть ее все равно бы не получилось, она ему что распашонка по размеру. И здоровый же он, не ниже двух метров точно, не то, что мои метр восемьдесят. Да и я сам по себе не атлет, но и не доходяга, что радует. Хотя на фоне этого качка как-то совсем меркну.
– Ты кто? – выдал он.
– Я Сергей. Давай пробежимся до моего дома, а то ты босиком.
Парень пожал плечами и побежал рядом со мной. Скажу сразу, оказывается бегать пьяным, это не только странно, но и травмоопасно. Перед самым домом я отступился и больно растянулся на асфальте, содрав ладони до крови. «Вот выпал бы снег, не было бы так больно», – мелькнула мысль и тут же пропала.
– Ох, – выдал незнакомец, когда саданулся головой о дверной проем.
– Наклоняйся сильнее. Двери в подъезде не рассчитаны на таких, как ты.
– А света почему нет?
– Никанора Глебовна выкручивает, думает это сэкономит электричество.
– Ты что, в темноте видишь? – обиженный голос спасенного заставил хихикнуть.
– Нет. Я на ощупь все помню, – сказал и сам оступился, снова упав на многострадальные коленки, взвыл. – Блять, как больно-то! Ну, Никанора Глебовна, чтоб Вам икалось три дня!
– Ага. «На ощупь», значит, – ехидно заметил парень.
– Пошли, – прошипел я, прикидывая, сколько мне теперь надо льда для моих коленей, чтобы они перестали так гореть. Выпитое стремительно испарялось, даже обидно.
На третьем этаже, как всегда горел свет. Спасибо, что соседи хотя бы на моем этаже вменяемые.
– Заходи, гостем будешь, – широко распахнул я дверь, входя в квартиру первым.
Кинув ключи на полку в коридоре, скинул обувь и повернулся к замершему в нерешительности парню.
– Проходи, – повторил я, закрывая за ним дверь на замок. – Ванная – справа. Иди, я сейчас полотенце и одежду какую-нибудь подберу.
– Тебя как звать-то? – спросил я парня, стягивая с него свою куртку и вешая ее, а то он как был, так и пошел.
– Умраж.
– Странное имя, – хмыкнул я.
– Тебя что-то не устраивает, человек? – грозно глянув на меня своими черными глазищами, сказал он.
– Да мне до звезды. Тебе лет сколько?
– А тебе? – словно издеваясь, спрашивает он.
– Мне? Двадцать пять.
– А мне двести тридцать два.
– Мда… вляпался, – тоскливо буркнул я. – А в реальности?
– По человеческим меркам? – переспросил он.
– Ну, давай по ним, родимым, – или я настолько пьян, или мне повезло наткнуться на ненормального. Вот же «подфартило»!
– Как и тебе, – сказал он и громко чихнул.
– Будь здоров. Всё, давай в ванную, греться, а то простынешь. А мне не хочется потом с температурой бороться.
– Я не могу простыть. Этим только люди болеют.
– Да? А ты кто? – становится все интереснее и интереснее.
– Я? Демон.
– Вот как? Это по сути, что ли? Если по виду, то ни рогов, ни копыт я не наблюдаю, – у него такое недовольно лицо, главное – не заржать, а то кто его знает, вдруг он буйный, когда обижается.
– Теперь нет, – так горько ответил парень, что я почти поверил, что он их лишился совсем недавно. А уж как он понуро опустил голову, так и захотелось прижать к себе и утешить. – Я на месяц человеком буду.
– Ясно, – вздохнул я, кляня нашу распространившуюся фэнтези-манию. Вот до чего увлечения довели такого красивого парня. Эх, такое чудо и с катушек слетело, жаль. – Иди в ванную. Хотя идем-ка вместе.
Как обидно так трезветь. В голове, правда, еще шумит, но это лишь отголоски пьянки.
– Сам воду включить сможешь? – зря спросил, вон как глазами сердито сверкнул. – Это так, для проверки. Вот шампунь, здесь гель для душа. Мыло. Если надо, станок. Хотя тебе пока не надо. В общем, бери, что хочешь.
– У меня волосы на лице не растут, – усмехнулся Умраж.
– Везет же, – вздохнул я. – Грейся, а я за вещами. Мне еще на тебя надо что-то подходящее найти, а это довольно сложно с твоей-то комплекцией.
В шкафу перевернул почти все, но безрезультатно. И, как бывает, уже отчаявшись найти что-то для Умража, вспомнил о спортивном костюме, что приготовил на новый год своему младшему брату. И комплекция как раз почти совпадает. Сашка, может, в плечах чуть поуже, да и ростом немного ниже. Но подойти должно. Футболку взял самую длинную, что у меня была. С нижним бельем проблем не возникло, как и с полотенцем.
Собрав все в кучу, поволок в ванную.
– Зайти можно? Я принес вещи и полотенце.
– Да, – раздалось оттуда.
Зашел и замер, глаз от него не в силах оторвать. Да кто же его лепил-то? Шикарная упругая попка, которая так и манит сжать ее руками. Стройные сильные ноги, широкая спина и перекаты мышц на руках, когда смывает волосы от пены. Хорошо, что он не видит, как я пожираю его глазами, и что творится у меня внизу живота. Кладу вещи и практически сбегаю в спальню, закрываю дверь, прижимаюсь к ней спиной и сразу же достаю своего дружка и начинаю двигать по нему рукой в быстром темпе.
– Стыдоба, – буквально через несколько секунд я сползаю на пол, кончив так, что в ушах зазвенело. – До чего дошел, кошмар.
Звук закрывающийся двери ванной дал понять, что Умраж теперь будет искать меня. Схватив первую попавшуюся тряпку, которая, как оказалось после того, как я убрал следы моего недавнего «баловства», была футболкой, вышел в зал.
– Ты есть будешь?
– Да.
– Иди на кухню, я сейчас, – быстро отнес в грязное белье все ту же футболку и помыл руки.
– Понравился мальчик? – посмотрел я в зеркало, откуда на меня смотрел черноволосый парень с короткой стрижкой, серыми глазами и обыкновенной внешностью. – Понравился. Соблазнять будем? Если в табло не даст, то попробуем.
С таким настроем появился в кухне. Красоваться с обнаженным торсом я не стал, не настолько тепло в квартире, чтобы так щеголять. Решил оставить соблазнение на потом, или же как пойдет.
– Чай с лимоном будешь? И бутербродов с колбасой наделать могу. Трех хватит?
– Угу.
– Ты чего такой грустный? – ставя на газ чайник и приготавливая все для дальнейшего кулинарного шедевра, именуемого бутерброд, спросил я. – Расскажешь, как на улице в таком виде оказался? Ограбили, что ли?
– Отец так перенес.
– Откуда?
– Из демонического мира.
– О-т-куда? – даже нож уронил с перепугу.
– Из Ртиса. Кто же знал, что у вас тут зима.
– Зима, – повторил ошарашенно я, но, придя в себя, прокашлялся. – Слушай, Умраж. Если не хочешь попасть в психбольницу, то прекращай про демонов рассказывать. Ты человек и живешь в человеческом мире.
– Врать?
– Если ты считаешь, что это «вранье», то значит ври. Это добрый тебе совет. Надеюсь, что отклонения у тебя только в этом.
– Ты меня на месяц приютишь?
– Кхе… – я подавился колбасой, которую откусил, пока делал бутерброды. – Чего?
– Мне идти некуда. А месяц надо где-то жить. Пустишь?
– Как это некуда идти? У тебя проблемы какие-то? Ничего не понимаю.
– Всего на месяц, – жалобно протянул Умраж.
– Странный ты, – вздохнул я. – Бабушка мне всегда говорила, что ничего просто так не бывает. Может, и я не случайно встретил тебя?
И вообще, мне бы хотелось затащить его в постель. Я уже почти год один, а с последней работой могу и до пенсии рукоблудством заниматься, если не уволят. А именно этого ждать и не приходится, хорошими сотрудниками разбрасываться не будут.
– Где ты работаешь? – поставив перед гостем чай и тарелку с бутербродами, сел напротив.
– А ты? – смотрю, как он лихо уминает приготовленное и, кажется, не собирается ограничиваться тремя.
– Я экономист.
– Угу, – уминает он уже четвертый бутерброд, причем мой.
– Умраж, а кто тебе такое имя дал? Мама или папа?
– Отец.
– А братья и сестры у тебя есть?
– Два старших.
– С тебя слова лишнего не вытянешь, – вздохнул я, убирая уже опустевшую посуду в раковину и включая воду. – Ладно, захочешь – сам расскажешь. Спать будешь в зале на диване.
– Спокойной ночи, – постелив Умражу на разложенном диване, я, позевывая, пошел в спальню. Завтра на работу… как же я не хочу…
Как ни странно, но, несмотря на то, что в квартире был незнакомый парень со странностями, уснул я сразу. Ночью почувствовал, как что-то обжигающе ледяное дотрагивается до моих ног, и не сразу понял, что это Умраж.
– Ты откуда такой «теплый»? – еще не до конца проснувшись, спросил я.
– Замерз-з, – у него зуб на зуб не попадал.
– Ты в Африке жил, что ли? – притягиваю его к себе поближе, чтобы согреть своим телом.
– У нас там жарко, – пожаловался он, чихнув.
– Ты только не заболей. Укутывайся лучше и грейся об меня. Не нравятся мне твои чихи, да еще и знобит. Видимо, все же ты простыл. На обеде прибегу, принесу тебе лекарства. Хорошо, что работаю тут недалеко.
– Спасибо, – тихо выдохнул Умраж, засыпая.
Я растирал под одеялом его руки, плечи и спину. Его ступни прижал ногами к себе, чтобы хоть как-то согреть. Постепенно он согрелся, и меня снова начало клонить в сон. Все бы ничего, если бы Умраж не потерся несколько раз во сне своей попкой о мой пах. Я же не железный, пусть и сонный, но я живой и прекрасно помню, как он принимал душ. Ох, черт! Отодвигаю бедра как можно дальше и снова занимаюсь привычным делом. Главное, не застонать в голос и не разбудить Умража. Но полностью проглотить стон не получается… Замираю, тяжело дыша. Кажется, спит. Морщусь от неприятных ощущений, но пододвигаюсь к нему вплотную, как и до этого. И теперь уже действительно спокойно засыпаю.