ВСТУПЛЕНИЕ
Лес. Река. Бескрайние просторы земли. Диковинные звери выходят спокойно из своих убежищ. Тому, кто ступит на эту землю, покажется, что он был первым. И только очертания каких-то творений, созданные рукой человека в давние времена, позволят ему в том усомниться, если он станет вглядываться пристальнее. Говорят, что когда-то здесь было сильное и огромное княжество, но какой-то глад или мор, а может то и другое вместе, заставили людей сорваться со своих мест, покинуть земли, оставленные им предками и уйти куда-то далеко. Они расселились где-то в иных краях, забыли о земле, которую никогда в жизни не видели, только знали, что это была земля их предков, политая кровью и потом тех, кто подарили им жизнь.
Три всадника, окутанных туманом тайны, неслышно опустились на землю, так, что даже чуткие уши животных не могли различить поступи их.
Словно молния, неслись они по этим землям, только иногда останавливаясь, то около древнего замка, то около старинного кургана.
Там, на небесах, они могли встретиться и заговорить о том, о чем долго молчали: о мире, который они когда-то создали своими руками, этот мир был им тогда бесконечно дорог. Но теперь он существовал только в памяти их и воображении. Может, потому они и путали что-то и не соглашались друг с другом, с невероятными усилиями пытаясь воскресить то, что исчезло с лица земли, казалось навсегда.
№№№№№
Щек вспомнил то место, где стоял его замок, мрачный и высокий. Теперь это было только несколько холмов, на развалинах которых густо росла трава, высокая и густая.
Рус усмехнулся, глядя на эти развалины: да что тут могло остаться, если еще во времена, когда хозяин их был еще жив, все сравнялось с землей, а мир его оказался забытым и заброшенным. Даже никто из соседей не наведывался туда и не старался захватить его – не было нужды, в такой упадок все пришло.
Стерлось с лица земли то, чему было предначертано исчезнуть.
– И пусть, – махнул рукой Щек, – пусть забудут о том, что там происходило в те горькие дни. С этими словами, еще немного помедлив, он помчался за другими князьями, к тем небольшим поселкам, где еще оставались их потомки тех, кто верой и правдой служили младшему из братьев – Ляху. Был поселок, названный именем его воеводы – Крака. И другие поселения, хотя и обезлюдили, но все еще напоминали о навсегда утерянном мире. Замок поражал воображение своей древностью и замысловатостью. Глядя на этот град, они вспоминали о князе-строителе, который все силы, всю жизнь отдал на то, чтобы град его оставался и после того, когда они покинут этот мир.
Лях оставался доволен увиденным, он был уверен, что если немного вдохнуть жизнь в этот мир, то он поднимется и встанет обновленным. Рус посмотрел на него с интересом. Этот парень всегда оставался для него загадкой. В самый плачевный миг он вдруг поднимался над собой и становился таким, каким его и хотели, но не ожидали видеть другие.
И в тот момент он готов был броситься в сражение и победить – непременно победить – это было похвально, только не стоило особенно обманываться и обольщаться – в один миг помимо его воли все может перемениться до неузнаваемости.
Он медлил, потому что точно знал, что увидит в мире, который считал своим и им гордился. Теперь он не мог ему понравиться – он это точно знал.
Ему есть о чем сожалеть. Как огромна и бесконечна была эта земля, как грандиозны его завоевания. Она и теперь так широко раскинулась, что взглядом ее не охватить, на быстром коне за день не объехать. Только давно там пустыня повсюду – бескрайняя пустыня. И сколько бы ни ехал и не шел, нигде ни одной живой души на этом пути не встретится. Они знали, что лучше не пускать на землю, но какая-то сила толкнула их туда, и ехали всадники по пустым землям. Он не мог не коснуться ладонью земли, которую так долго поливал кровью своей и ласково Русью своей называл. Он убедился в том, что она не исчезла с лица земли, вот она перед ним снова раскинулась, здесь, после его ухода еще его внуки и правнуки оставались, а потом случилось что-то жуткое. Он не знал и не хотел знать, что с ними произошло потом. Он хотел только одного, чтобы потомки Русовы снова вернулись на свои родные земли. Он упорствовал в этом, и отступать не собирался.
И поднял свой взор к небесам князь Рус, долго стоял он неподвижно, на небеса глядя. Он просил о милости богов своих. Ему хотелось, чтобы услышали они безмолвный вопль его, и совершилось чудо. И пусть восстановят они из пепла города свои. И дети пусть рождаются и живут на этой земле. И тогда ожила бы сама земля, сбросив с себя долгий сон.
Когда в Свароге ему сказали о запустении и о побеге русичей, он только отмахнулся и не стал придавать этому особенного значения. Когда он представил, как это могло быть, ему стало грустно. Но с высоты небесной он не мог разглядеть всего, что здесь творилось.
Они, наконец, тронули своих коней – пора было возвращаться назад. Ни один из братьев больше не произнес ни слова. Но в тот миг черной тучей закружилась и опустилась перед ними Марена. Она давно за ними наблюдала. Богиня смерти любила этого чужого князя больше, чем сына своего Славена и внука Волхва. Он относился к ней с почтением, никогда не забывал щедрые жертвы ей приносить. И этот мир, им созданный, был и ее гордостью. Во всем она ему помогала и от всех его защищала. Хотя не в ее правилах было о чем-то заботиться и что-то создавать. Она всегда разрушала все на своем пути с превеликим удовольствием.
– Они вернутся, – говорила Марена, – они непременно вернутся назад, ты еще сможешь полюбоваться этим миром и будешь им гордиться. Не будь я богиней смерти, если позволю им умереть в чужом краю и не оживлю этого мира. «Они придут назад и вспомнят о тебе», – она говорила с радостью и с вдохновением.
Братья молчали. Они знали, что такое случится обязательно. Русу всегда везло. Ни один из них не смог сладить с Богиней смерти и трясся бы от страха. Но он стоял перед ней спокойно. И она рада была помогать ему.
Кинув свое обещание, богиня растворилась. Пора было и им подниматься в Сварог. Рус оторвался от земли первым, и два всадника, немного отстав, устремились за ним.
;
№№№№№№
Когда поляна, на которое только что были всадники, совсем опустела. Странные существа спокойно вышли из-за огромного куста, за которым они долго прятались. Маленькие темные создания странно – уродливые и высокомерные, покрытые шерстью, с копытами, рогами и хвостами были миниатюрными слепками бога лесов Пана, их иногда называли Панычами, в честь прародителя своего. И был среди них первый Паныч, настоящего имени которого всуе не поминали, чтобы не призвать его самого и все беды, которые он с собой приносил. Тогда ждать ничего хорошего не приходилось. Но Мефи любил и сам появляться без всякого зова там, где его вовсе не ждали, и делал всегда то, что считал нужным. Но редко когда это были добрые дела.
Богиня смерти имела над ним какую-то странную власть, но вряд ли и она могла похвалиться тем, что служит он ей верой и правдой и может быть у нее на посылках. Иногда он делал то, что ей было нужно, если это совпадало с его собственными желаниями, и никогда не подчинялся и не исполнял того, чего делать не желал. Он будоражил всех, избавлял от скуки и спячки, часто заставлял крутиться. Чаще всего он оставался забавным и непредсказуемым. И лучше всего с ним было ужиться, чем иметь его среди врагов.
Говорят, что когда-то, когда этот мир только прорезался из кромешной тьмы, и ни людей и ни богов не существовало в нем – это он принес туда огонь свечи. И он начал устраивать его по своему усмотрению, даже о первых богах позаботился. Но потом ему все надоело порядком, а боги сами начали совершенствовать и все пошло само собой, да как попало и устраивалось. Он иногда вмешивался в происходящее, а потом снова все бросал на произвол судьбы.
Он пропустил тот момент, когда три всадника из маленького городка вошли в чистое поле и занялись строительством трех миров, а когда все было готово, и он это обнаружил, там его помощь не требовалась. И он не мог разделить с Русом славы и почестей. Но теперь, когда этот мир надо было возродить, Паныч решил взяться за дело с особенным рвением. Везде совал свой маленький нос, ничто не могло происходить без его участия.
Он разлегся на солнышке. Даждьбог был в ударе и палил так, что Паныч вспотел страшно, и даже переполз в тенек, когда почти поджарился. Он решил в таком пекле не начинать новые дела.
Он знал, что начинать надо с того, что разыскать потомков Руса, где бы они не находились. Он помнил, что последнего из рода зовут Гостомыслом, и хотя он еще очень юн, но кто же под старость лет пускается в путь и начинает все с самого начала. Юноша вместе с подопечными своими должен вернуться на то место, где когда-то был Славянск, а потом Руса поднялась. Он должен построит Новый город – так решил бес. И в новом городе и начнет он новую жизнь. И так хорошо он все устроит, что и тысяча лет пройдет, а он все еще будет стоять на том самом месте. Об этом Паныч позаботится обязательно.
Он пока ничего не стал говорить Перуну о том, что задумал. Ведь из этого может ничего не получиться, тогда смеху и издевательств не оберёшься. А потом, когда все пойдет своим чередом, он увидит все сам. Такой подарок он для него со временем и сотворит, и узнает тот, кто для него друг и помощник, а кто только делает вид, что он с ним заодно.
Марена сразу заметила Паныча в кустах, а если бы даже не увидела, и тогда бы не сомневалась, что он здесь. Она понимала, что его прыти и хитрости должно хватить на то, чтобы он не только взялся за дело, но и сделал все, так, как требуется.
А уж она по ходу поможет ему, если ее помощь понадобится.
Пусть все идет своим чередом, а он думает, что делает все исключительно сам, без посторонней помощи. Если ему так приятно – пусть так и думает, главное, чтобы все сделано было как надо для ее любимого Руса.