Утром я проснулась от топота маленьких ножек и, не открывая глаз, откинула одеяло, впуская к себе Ники. Он обнял меня, прижавшись к груди, такой сладкий и теплый.
– Мама, – позвал Ники и потянул мое веко вверх.
– Ммм? – спросила я.
– Ты бы хотела уметь превращаться в бронированный шар?
– В принципе, да, – пробормотала я, моргая.
А он уже тыкал пальчиком в книжку, которую подарил ему капитан.
– Броненосец умеет так делать, – сказал Ники, мило картавя. – Очень редкий зверь. Живет далеко-далеко, в жаркой стране.
– Какой молодец, – похвалила я броненосца, окончательно просыпаясь и открывая глаза. А потом схватила Ники и сгребла его в объятия. – Кто тут такой сладкий мальчик, – целовала я его в щечки, – кто мой пирожочек.
– Я, – отвечал Ники, смеясь, – это все я. Мама, пусти! Я хотел показать тебе варана, мама. У него вот такой язык!
В хорошую погоду, которая на Виларе была почти круглый год, мы завтракали на террасе позади дома. Там накрывали и для гостей, но капитан, ранняя пташка, уже улетел по делам, Мадлен Рокшор еще не вставала, а старушка Тутье гуляла по тропинкам между пионами, любуясь статуями. Сад я тоже привела в порядок, и теперь он выглядел вполне достойно, а главное – Ники было где играть. Он съел свою кашу с ягодами, запил молоком и побежал к Сабрине, которая с радостью взяла его за ручку и повела к фонтану, где жили золотые рыбки.
– Как прошла ночь? – спросила я.
– В целом неплохо, – ответила Реджина.
В светлое время суток я не могла ее видеть, но по-прежнему слышала, особенно в затененных местах дома.
– Что-то произошло?
– Китти, новая подавальщица, уволилась, – сообщила Реджина без особой печали в голосе.
– Прямо посреди ночи? – не поверила я.
– Она пыталась украсть серебряную ложку, – наябедничала подруга.
– А ты?
– А я эту ложку забрала. И по лбу ей настучала.
Что ж, вряд ли мы снова увидим Китти.
Слухи, конечно, ходили. Сперва я боялась, что вовсе останусь без слуг. Но матушка кучера, которая прежде приглядывала за домом, мигом разнесла по Виларе новость, что вдова Доксвелл не шипит и не бьется в припадке, когда на нее брызгают водой из источника светлой Мауриции. Однако все знали – плохо работать или вовсе красть в черном доме не выйдет. Потому постепенно мы с Реджиной подобрали персонал, который нас полностью устраивал. Меня же слуги считали чудачкой, которая постоянно болтает сама с собой. Но платила я регулярно и хорошо, так что с моей придурью готовы были мириться.
Теперь мой дом стал оживленным местом: слуги, гости, доставщики продуктов – никто больше не шарахался от призрака алой дамы, решив, что я сумела с ней поладить, и так оно и было на самом деле. Поэтому когда ворота скрипнули, я не обратила внимания, и лишь когда кто-то сел рядом, подняла глаза.
Это был Коста. Теперь вне всяких сомнений. И шрам, и ямочка на месте. А еще светлые глаза, темные волосы, плечи и сильные руки, и губы, которые так нежно меня целовали, и все остальное…
– Привет, Лисичка, – сказал он.
– Привет, – ответила я.
Мы с Реджиной полночи думали над стратегией поведения, и подруга предлагала делать вид, что я вообще его не знаю, но это было бы просто глупо.
– Почему ты не сказала, что эльена? – спросил он.
– Не думала, что это важно, – ответила я. – Ты про себя тоже особо не рассказывал.
– Я думал о тебе, – признался он, и мое сердце сладко екнуло. – Пытался найти, но Говард Доксвелл тщательно стер все следы.
В саду рассмеялся Ники, и Коста посмотрел в сторону фонтана.
– У тебя много постояльцев, – заметил он. – Ты преобразила черный дом. Теперь тут не боятся селиться даже с детьми.
– Ага, – только и смогла выдавить я.
Гувернантка вышла из дома, и я жестом указала ей в глубь сада.
– Варден эль Брао, зачем вы пришли? – спросила я у Косты, отчего-то боясь произносить другое его имя.
– Хотел позавтракать в теплой компании, – ответил он, наливая себе чай.
– Я не про утро, а в целом.
– Меня отправили сюда в патруль, – ответил он, сделав глоток. – Контроль некроса. Обычное дело.
– Значит, это случайность? – уточнила я. – Ты мог бы патрулировать и другой город?
– Нет. Я узнал, что ты здесь, – признался Коста. – Поэтому и приехал. Я бы сказал, что хочу познакомиться с тобой поближе, но в каком-то смысле мы и так знакомы ближе некуда.
И посмотрел на меня так, словно мы не на террасе в саду, а там, у камина, на медвежьей шкуре: окинул неспешным взглядом мое лицо, шею, грудь…
Второй вариант стратегии – признать, что это я, однако попытаться оставить прошлое там, где оно и должно быть – в прошлом. Потому я состроила надменное и слегка уставшее выражение лица – ни дать, ни взять Мадлен Рокшор, изучающая поданный ужин, – и сказала:
– Варден эль Брао, – я упорно не называла его прежним именем. – Вы ставите меня в неудобное положение.
– Я бы с радостью поставил вас в положение, в котором вам будет удобно, эльена, – с готовностью ответил он.
И я вспыхнула от смущения, невольно вспомнив нашу единственную ночь и мою спину, ноющую от дядиных побоев. Тогда Коста попросту перевернул меня на живот. Он ведь сейчас тоже думает об этом? Или нет?
По его потемневшему взгляду я поняла, что не ошиблась.
– Какая тут ящерица! Почти что варан! – восхищенно воскликнул Ники, и я вскочила из-за стола.
– Давайте продолжим нашу беседу в другом месте, – предложила я.
– Вообще-то я хотел пригласить вас в гости, эльена, – сказал Коста, поднимаясь следом за мной. – Вчера вы с готовностью согласились помочь мне с организацией бала.
– Да, пойдемте, – я быстрым шагом направилась прочь из сада, пока Ники не прибежал к нам вместе с вараном. Знакомить их всех с Костой я была не готова.
– Все же прекрасно, когда отношения строятся на взаимовыручке, – заметил он, без труда меня догнав. – Что вы хотите взамен, Элисьена?
Он открыл мне дверь роскошного экипажа, стоящего у ворот, и я забралась внутрь.
– Вы о чем? – уточнила я. – Мы соседи. Разумеется, я помогу вам организовать бал совершенно бескорыстно.
– Я бы все же хотел вас отблагодарить, – он сел напротив и устремил на меня пристальный взгляд. – Мне понравился ваш деловой подход в нашу прошлую встречу.
– Ты собираешься шантажировать меня? – спросила я прямо.
– Конечно, нет! – возмутился Коста.
– К чему тогда эти намеки и шуточки? Да, когда-то мы заключили сделку, но претензий, насколько я помню, не было ни у одной из сторон.
– Никаких, – подтвердил он.
– Вот и забудьте о том, что произошло, Варден эль Брао, – потребовала я, расправляя складки на юбке. – Так, как сделала я.
Экипаж тронулся и поехал в сторону большого белого дома, стоящего у подножия гор. Коста слегка прищурил светлые глаза, откинулся на спинку сиденья и улыбнулся.
– Врешь, Лисичка, – заявил он. – Ты все помнишь.
***
Белый замок стоял на возвышенности, и отсюда вся Вилара была как на ладони. Главная улица изгибалась линией жизни, переулки разбегались во все стороны, и если бы я и правда умела гадать, то предсказала бы Виларе процветание и удачу. Мне нравился этот город, нравилось думать, что он похож на меня. Был тяжелый период, когда казалось, что впереди уже нет ничего хорошего, а потом случилось нечто такое, что изменило все на корню. В Виларе произошло землетрясение, а в моей жизни – Коста.
Мы доехали за считаные минуты, и он подал мне руку, помогая выйти из экипажа.
Высокий тощий слуга, одетый в торжественный фрак, встретил нас у входа и поклонился, и я почувствовала себя неловко в простеньком цветастом платье, которое надела к завтраку. Белый дом эль Брао оказался еще белее внутри: повсюду мрамор, статуи, много света.
– Что именно вы хотите, эльен? – спросила я. – Быть может, устроить тематический вечер? Допустим, черное-белое. Будет символизировать вашу борьбу с некросом. Свет и тьма, день и ночь.
– Вообще-то мне без разницы, – откровенно ответил Коста. – Это лишь повод провести с тобой время. Скажи, Лисичка, ты и правда общаешься с духами?
Я бросила на него быстрый взгляд и кокетливо улыбнулась. Не знаешь, что отвечать, – молчи и улыбайся. Так учила меня Реджина, и ее наука пошла в прок.
– Знаю, это глупо, – согласился Коста. – Но все в округе уверены, что ты приручила алую даму.
Скорее, мы приручили друг друга, и я понимала, что без Реджины ни за что не справилась бы ни с домом, ни с внезапной беременностью, о которой, кстати, она узнала первой. Как-то вечером мы играли в карты, она тасовала старую колоду и между прочим спросила: «Элис, ты вообще в курсе, что ждешь ребенка?».
Я была в панике, но Реджина знала все о беременности и детях, а потом, когда родился Ники, готова была качать его колыбельку хоть все ночи напролет и любила его не меньше чем я.
– В какую сумму вы хотите уложиться? – спросила я, когда мы вошли в огромный зал, где легко уместился бы весь мой дом.
– Бюджет не ограничен, – ответил Коста. – Я неприлично богат.
– Рада за вас, эльен, – ответила я. – Можно вопрос?
– Конечно, Лисичка.
– Зачем вы украли тот кулон?
Коста помолчал, будто взвешивая слова в уме.
– Он принадлежал моему прапрапрадеду, – коротко ответил он. – Это реликвия нашего рода.
– Как же он оказался у Доксвеллов?
– Обманом, – пожал плечами Коста. – Я пытался выкупить его, но Гевин отказывал раз за разом. К тому же по сути я его не украл, а честно заработал, – он многозначительно улыбнулся, и я, фыркнув, подобрала юбку и пошла в глубь дома.
К бальному залу примыкали комнаты поменьше. Первая была мужской территорией: с баром, карточным столом и густым запахом табачного дыма. Еще одна смежная комната выглядела как безумная дамская мечта: все бело-розовое, точно зефирный взрыв, а на обоях цветочки.
– Быть может, устроить маскарад? – предложила я.
– Можно, – согласился Коста. – Я снова отращу бороду, и ты будешь сомневаться, я это или нет.
– Прошло четыре года. Чего вы, собственно, ждали, Варден эль Брао, – пожала я плечами с нарочитым равнодушием.
– Значит, ты обо мне и не вспоминала? – слегка раздраженно спросил он, как будто ему было очень важно услышать иной ответ.
Я снова отделалась улыбкой. Сложно забыть о мужчине, когда по дому бегает его маленькая копия.
– А тут синий салон, – сказал Коста, открывая передо мной следующую дверь. – Его обычно используют как чайную комнату.
Комната оказалась маленькой и действительно очень синей, и я застыла в дверях, глядя на картину, висящую напротив.
– Можно сделать подобие магического шатра, – предложил Коста, стоя за моей спиной. – Я прикажу завесить окна плотными шторами, обклеить все звездами, поставим хрустальный шар, и ты нагадаешь мне встречу с роковой женщиной, которая изменит всю мою жизнь… Чем от тебя так вкусно пахнет, Лисичка?
– Кто это? – спросила я, не в силах отвести взгляд от картины.
– Понятия не имею, – сказал Коста. – Она висит тут, сколько я себя помню.
Это была Реджина. Нарисованная со спины, так что лица не видно – лишь контур скулы и длинные загнутые ресницы, но это точно была она. Алое платье спущено с плеч, темные волосы струятся по голой спине. Кто бы ни рисовал Реджину, у них был роман.
Но почему портрет Реджины висит в доме эль Брао? Как она связана с ними? Может, поэтому она не находит покой? Потому что однажды перешла дорогу эльену с магией жизни?
– Ты будто привидение увидела, – прозорливо угадал Коста, заглянув мне в лицо. – Нравится? Хочешь, подарю?
Не дожидаясь ответа, Коста подошел к стене и, приподняв нижний край картины, глянул за раму.
– Ого, да ей без малого двести лет, – удивился он.
– Наверное, она очень дорогая, – спохватилась я. – Давайте я заплачу.
– Это подарок, Элис, – сказал Коста, закатывая рукава.
– Варден эль Брао, я настаиваю, – упрямо сказала я, пялясь на его спину.
Рубашка обтянула широкие плечи, под тонкой тканью отчетливо выделились тугие мышцы, и я невольно вспомнила, как он выглядел, когда разделся передо мной.
– Ну, раз ты настаиваешь, Лисичка, тогда конечно.
Сняв картину, Коста поставил ее на пол и прислонил к стене, на которой остался темный прямоугольник невыгоревшей краски. Отойдя на пару шагов, полюбовался портретом. А тот и в самом деле был хорош: плавные линии тела, сочные теплые оттенки, и во всей позе Реджины была томная сытая расслабленность, как будто… Как будто она не снимала платье, а надевала его, после.
– Картина и правда старая, – заметил Коста, – к тому же память детства, а такое, сама понимаешь, за деньги не купишь… Поцелуй.
– Что? – глупо переспросила я.
Коста подошел ко мне, и синяя комната словно стала еще меньше, и у меня перехватило дыхание, когда мужские ладони осторожно опустились на мою талию. Мы были совсем одни, и даже Реджина на портрете как будто специально отвернулась, чтобы не подглядывать.
– Ты хочешь заплатить за картину, я предлагаю цену, – пояснил Коста и тихо добавил: – Элис, ты снилась мне…
Его руки настойчиво потянули меня ближе, но я вывернулась и отступила.
Коста оперся на стол и смотрел на меня, и я невольно подумала, что мой сын, когда вырастет, станет очень красивым мужчиной.
– Это… неприлично, – сказала я, не зная, куда деваться от его пронзительного взгляда.
– Да что ты говоришь, – с сарказмом ответил Коста. – Всего один поцелуй. Соглашайся.
– Это оскорбительное предложение по своей сути, эльен. Я не шлюха.
– Ты мне, помнится, предлагала переспать за сережки, – сказал он, и его глаза заблестели как серебро. – Они тебе, кстати, очень идут.
– Спасибо, – рефлекторно ответила я, прикоснувшись к мочке.