Любой человек потрясающе сложен и многогранен, вне зависимости от того, будет ли он искрометным интеллектуалом, душой компании или же, напротив, занудой и чалдоном. Нет, последний интересен не только с точки зрения патологоанатома-трудоголика. Причем порой особых усилий прилагать не надо – достаточно просто слушать и не перебивать.
Про Эльвиру я уже как-то рассказывал. Она бывает на приеме часто, делится своими переживаниями с удовольствием, поэтому можно было бы предположить, что очередной ее визит вряд ли станет откровением. Я ошибся. В кабинет она зашла решительно и сурово.
– Здравствуйте, Максим Иванович!
– Здравствуй, Эльвира. Что-то случилось?
– Да, хотела вам пожаловаться на то, какая я слабовольная и ленивая.
– Мне кажется, что ты на себя наговариваешь.
– Нет-нет, речь не о том, чтобы лениться делать домашние дела или помогать родителям. Все намного глобальнее.
– Поясни, пожалуйста, в чем твоя лень и в чем ее глобальность.
– Это, собственно, не лень как таковая… Хорошо, слушайте. Мне Господь еще с 1988 года давал возможность спасти этот мир.
– Извини, что перебью тебя, Эльвира, но – его что, действительно надо спасать? Нет, я, конечно, понимаю, что некоторые календари, ясновидящие и впередсмотрящие называют определенные даты…
– Не верьте, Максим Иванович! Календари этих попокатепетлей – они не про нас писаны! И все эти мутно-думающие и хреново вперед смотрящие – цену они себе набивают! А мне Господь говорит, Он врать не будет.
– Точно Господь? А вдруг Лукавый?
– А будете перебивать, я вам не расскажу, вы же потом от любопытства сон потеряете!
– Каюсь, каюсь, буду держать себя в руках.
– Так вот, вы что же думаете, я Господа от Лукавого не отличу? Да по голосу, с закрытыми глазами! Так вот, мир гибнет по-другому. Не из-за катаклизмов и катастроф: они наступают потом, когда из него уходит вся любовь и доброта. А мне ведь давали шанс. Всего-то дел – заткнуть дыру, через которую все хорошее уходит. А я все не могу. Он раз за разом шансы дает – а я никак.
– А как затыкать-то, Эльвира? И главное – где?
– Ой, заткнуть – это только огромным усилием разума и воли. Просто неимоверным. У меня пару раз почти получалось, но это тяжелее, чем паровоз с места столкнуть. А где – так во мне, пусть медсестра отвернется, я покажу, но не ей: я ей не доверяю, она у вас немного того – вон вся красная и хихикает.
– Она уже не смотрит.
– Вот здесь, в этой проекции.
– Ого! Знал бы гинеколог, как он рискует, – без страховочного троса к работе бы не приступал…
– Все бы вам шутить, а добро, между прочим, так и уходит – просто физически это ощущается! Я уж стараюсь как-то противостоять, но нет во мне той внутренней силы, да еще и бальзам этот…
– Какой такой бальзам?
– Который пьют, какой же еще? Мне же алкоголь совсем нельзя, а иногда хочется, вот купила себе бальзам, он ведь целебный, там много всяких трав, рецепт старинный.
– И что, помогает?
– С ним все очень странно. Вроде бы после рюмочки сразу так хорошо, тепло и спокойно, а потом – раз, и резко становится еще лучше.
– Это как так?
– Ну-у… словно секс с демоном, если вы понимаете, о чем я.
– Ни малейшего представления, если честно.
– Значит, много потеряли. Не могу точнее объяснить. Ну так вот, физически-то мне от всего этого хорошо, и на душе тоже, а силы закрыть дыру сразу куда-то деваются.
– Ну так не пей больше.
– Ишь какой вы категоричный! У самого-то жена есть. А мне где мужика взять? А от демона ни залетов, ни запоев, ни заразы – один сплошной профит. На дыру, правда, сил не остается, но ничего, бальзам скоро закончится, а на новый у меня деньги не скоро появятся.
– Ну тогда у мира есть шанс. И давай-ка аккуратнее налегай на условно не спиртное, не хватало, чтобы ты таблетки бальзамом запивала, так недолго и в отделение угодить.
– Ну что вы! Я только перед сном, чтобы по десять раз в кровать и из кровати не прыгать.
Получив лекарства, она ушла, и только тут медсестру осенило:
– Черт! Забыла спросить название бальзама!