Глава 2.
Прежде, чем идти на стоянку за городскими стенами, где обычно оставляла машину Симона, Саша перешла улицу и постучала в дверь Фионы. Можно было и не стучать, двери в маленьком борго запирали редко.
Не почувствовав привычного запаха кофе и свежеиспеченного хлеба, Саша заволновалась, но ее пожилая приятельница оказалась в добром здравии, сидела на стареньком удобном диванчике и морщила лоб.
– Я все думаю… думаю… думаю… откуда у него записка с моим адресом?
Тормошить синьору явно было бесполезно, так что Саша пообещала забежать к ней по приезде.
Машина Симоны петляла между холмами и виноградниками, пока с очередного холма перед ними не открылся небольшой городок, утопающий в зелени, а за ним – раскинулось море.
Тосканское побережье уступало красотой соседнему лигурийскому, но обладало тремя «жемчужинами» – во-первых, Маремма с чистейшим морем и пляжами среди экологически чистой зелени, а дальше- Эльба и остров Джильо; во-вторых, Виареджио, недорогой по итальянским меркам массовый курорт; в-третьих, Форте деи Марми, облюбованный русскими олигархами в недавние времена. Тамошние жители прекрасно жили за счет «русских» денег, что не мешало им презрительно поглядывать на сорящих деньгами иностранцев. С точки зрения итальянцев никакого противоречия в этом не было, есть у людей лишние деньги- прекрасно, из этого надо извлекать пользу, что совсем не значит, что таких людей можно уважать, ведь приличные люди деньгами не сорят.
Теперь Саша увидела городок, не относящийся ни к одной из трех категорий. Здесь крохотные пляжи устроились среди скалистых берегов, море билось о камни, взрываясь фонтанами брызг, а среди густой зелени спрятались небольшие отели, больше похожие на виллы. Никаких развлечений, никакого массового туризма или ресторанов для отдыхающих, полное запустение и тоска с завершением сезона. Но какое-то старомодное очарование во всем, лекарство для измученных трудовым годом нервов. Если, конечно, итальянцы способны измучиться и перетрудиться.
Городок они не увидели. Машина свернула, снова поднялась на холм – и вот уже впереди кованные ворота. Их ждали, с приближением машины ворота медленно распахнулись.
По дороге Симона поинтересовалась вчерашним происшествием. Ну, конечно, разве могла Фиона промолчать, наверняка полночи просидела на телефоне, рассказывая о случившемся подругам и знакомым, а утром новость наверняка узнал весь город.
– Может, зря я поехала? Фионе нужна поддержка.
– Да к ней полгорода в гости сегодня придет, новости по телефону совсем не то, что с глазу на глаз, – рассмеялась Симона. – Не переживай.
– А почему ты меня взяла с собой?
– Ну, во-первых веселее в дороге.
– А во-вторых?
– А во-вторых смущает меня эта история.
– Чем?
– Пока не знаю. Считай это предчувствием. Вдвоем спокойнее.
Особняк, построенный в XIX – начале ХХ века смотрелся внушительно. Фасад обращен к морю и у будущих жильцов откроется из окон восхитительный вид. Понятно, что планируется совсем не муниципальный жилой дом, а элитные апартаменты. По рассказу подруги Саша представляла будущий кондоминимум совсем не так.
Здание в стиле модерн впечатляло: светлые стены, мозаика, каменные цветочки и мозаики, острые башенки и витые балкончики даже непосвященному сразу говорили – да что там, просто кричали – о стиле либерти, итальянском модерне того времени.
– Шикарное здание. А что здесь было раньше?
– Частная психиатрическая клиника.
– Офигеть! И богатые люди захотят тут жить?
– Так оно уже лет пятьдесят, как заброшено, да и реконструкцию внутри произвели, почему бы и нет?
– Как тебя нашли? Ты знаешь этих людей?
– Какие-то знакомые знакомых. У меня есть корочки эксперта, изредка я оцениваю произведения искусства, правда, с картиной такого масштаба им придется обратиться к одной из серьезных фирм.
– А почему обратились к тебе?
– Не хотят тратиться. Вот если я скажу что это скорее всего подлинник- тогда игра стоит свеч.
– О чем вообще идет речь?
– Увидишь. Нас пригласили на ланч с членами совета директоров компании, владеющей комплексом.
Девушки поднялись по широким ступеням к входу, спрятанному в арке с витыми колоннами.
Внутри было темновато, но роскошь и здесь сразу бросалась в глаза. Везде мрамор и золото, особняк напоминал небольшой дворец, а не будущий кондоминимум.
Молодая женщина на высоких каблуках в безупречном темном костюме спустилась по мраморным ступеням.
– Добро пожаловать в особняк «Роза ветров». Проходите, присаживайтесь, – она провела девушек в зал с колоннами и морем в сводчатых окнах. Вокруг круглого стола дорогого дерева расставлены стулья, в серебряном ведре со льдом охлаждается бутылка просекко. – Сейчас все подойдут.
Саша с Симоной только опустились на стулья, как дверь отворилась и в комнату вошел мужчина лет шестидесяти. Строгий костюм дополняли бордовый галстук и запах дорогого парфюма.
– Синьора Молинари, – он протянул руку. – Очень приятно. Меня зовут Томмазо Карризи, мы говорили с вами по телефону. Я управляющий директор компании, которая занимается реконструкцией особняка. Сейчас подойдут остальные и нам подадут легкий ланч. Синьора, – он протянул руку и Саше. – Позвольте пока я разолью просекко?
Дверь открылась, и вошли двое мужчин и женщина.
– Итак, давайте знакомиться. Синьора Симона Молинари, известный художник и эксперт в области искусства, член итальянской гильдии оценщиков, и синьора… эээ… он сверился с листом бумаги на столе, но так и не решился выговорить фамилию Емельянова. – Синьора Алессандра, адвокат.
– Меня зовут Никола Буоналенти, – красивая дама за пятьдесят, одетая так же безупречно, как и коллеги, склонила идеально уложенную голову. Симона непроизвольно потянулась рукой к своим буйным черным кудрям, да и Саша в привычных джинсах почувствовала себя неловко.
Дама с интересом оглядела Сашу.
– Вы русская? Как вы решились переехать?
– Я не решилась, – вежливо улыбнулась девушка.
– О, так вы здесь в интересах потенциального покупателя… понимаю… конечно, в нынешние времена это трудновато, но… ничего нет невозможного, правда? – она лучезарно улыбнулась коллегам. Те синхронно закивали.
– Когда начнется заселение? – спросила Симона. – Complimenti. Мои поздравления. Здание великолепно.
– Большая часть апартаментов уже выкуплена. Мы хотим добавить несколько отдельных вилл на территории парка, как раз сегодня утвердили проект их реконструкции. Кстати, большинство из нас уже приобрело квартиры в этом здании, ведь оно для нас не чужое.
– В каком смысле?
– Прапрадед Николы построил это здание, отец синьора Джакомо, – Томмазо Карризи указал на мужчину слева от него, – был финансовым директором учреждения, которое… эээ… вы наверное знаете… здесь располагалось. К сожалению к нам не смог присоединиться Чезаре Виталини, его отец работал здесь главным врачом, а сегодня Чезаре является членом совета директоров нашей компании и президентом собственного благотворительного фонда. И, наконец, синьор Андреотти, – Томмазо кивнул в сторону мужчины лет семидесяти, сидевшего чуть поодаль. – Его отец известный историк и архивист, также сын продолжает дело отца.
– Так у вас тут чисто семейное предприятие. – Саша прикусила язык, но поздно.
– Так и есть, дорогая Алессандра, поэтому мы гораздо больше заинтересованы в результате, чем любая другая компания.
– Синьора, это охлажденный салат из лангустинов с муссом из оливок и клубничным кремом на подушке из рукколы, – человек в белом сюртуке поставил тарелку перед Сашей.
Они с Симоной непроизвольно переглянулись, неужели эту гадость можно есть? Саша попробовала совсем чуточку, сразу лихорадочно влила в себя просекко осушив бокал до дна. Нет, есть это невозможно.
– Потрясающе! – давилась и салатом и словами Симона.
– Мы посчитали, что ресторан высокой кухни на территории комплекса будет приятным дополнением для будущих жильцов – Это же надо так лучезарно улыбаться, как это делает Никола, вот только нет в улыбке теплоты.
– Прежде, чем перейдем к делу, мы хотели ознакомить вас с историей этого места. Синьор Андреотти!
Пожилой синьор откашлялся и забубнил, глядя в пространство:
– Идея создания частной клиники родилась в конце девятнадцатого веке в голове доктора Буоналенти. Он занимался лечением депрессии, тревожности, головных болей, активно применял гомеопатию и траволечение. Конечно, в его частной клинике не было психически больных людей, здесь люди из высшего общества избавлялись от неврозов, созерцая море и картины, слушая музыку.
Здесь был бассейн, теннисный корт, каждому пациенту предоставлялись отдельные апартаменты с комнатами для прислуги. Вы сами видите. что обстановку в общих помещениях мы не меняли, этот особняк всегда выглядел богатой частной виллой.
Просекко на голодный желудок вызывало сонливость и Саша с Симоной начали клевать носами, когда синьор Андреотти перешел на цифры официальной статистики. Когда Симона тихо всхрапнула, Саша осторожно наступила ей на ногу под столом. Тут главное не давить слишком сильно, а то проснется, подскочит, стыда не оберешься!
Синьор Андреотти снова открыл рот, но Симона улыбнулась не менее лучезарно, чем Никола:
– Это безумно интересно, но может быть, перейдем к делу? Вы хотели, чтобы я оценила предметы, предназначенные для продажи на аукционе?
Синьор Андреотти поперхнулся и замолчал с видом смертельно обиженного человека.
Предметы, предназначенные для продажи, были собраны в одной из комнат на первом этаже с золотыми буквами «Кинозал».
Хотела бы я жить в пусть и шикарном доме, но с общественными пространствами, где поневоле приходится общаться с другими жильцами, словно одна большая семья? Ведь здесь никакой интимности, похоже на дом отдыха, пансионат, – подумала Саша.
Разнообразие предметов для продажи впечатляло. Антикварная мебель, скульптуры, каминные решетки и детали интерьера, одних бронзовых птичек и цветочков оказалось не меньше десятка.
– Эти вещи прекрасны, – сказала Симона, пройдя по залу. – Вы выручите за них неплохие деньги, но… – она помялась. – Но ни одна из этих вещей не является шедевром.
– А теперь наше сокровище. – Томмазо сказал это очень громко, видимо эффект от появления картины планировался заранее.
Двое молодых людей вкатили в зал что-то вроде помоста на колесиках, на помосте находилось нечто, завешенное льняной тканью.
– Синьоры, – торжественно объявил Томмазо. – Позвольте представить вам «Мадонну на троне» фра Филиппо Липпи.
Саша ахнула, это имя знала даже она, далекая от искусства. Приезжая во Флоренцию, она первым делом бежала в галерею Уффицы, прямиком в зал Боттичелли и Липпи. В их полотнах было необъяснимое волшебство. Посидев полчаса в одном единственном зале, она молча вставала и уходила из галереи к изумлению смотрителей. Для остальных шедевров места в ее душе не оставалось.
Мадонны Липпи были удивительно современны. Одень их в джинсы и футболку – и они превратятся в обычных девушек на флорентийских улицах. нежных, слегка печальных. Вот и эта мадонна сразу напомнила ей Винченцу с маленькой Фионой. Да, место Винченцы безусловно в Тоскане. А возможно, и в замке Кастельмонте. Впервые Саша подумала о такой перспективе без печали.
Симона же прищурилась, сдвинула на нос очки, надетые, чтобы лучше рассмотреть картину. Яркая кудрявая итальянка сразу превратилась в эрудированного искусствоведа.
– Позвольте, синьоры, но «Мадонна на троне» находится в Нью Йорке в Метрополитан музее.
– Не спорю. – Томмазо еще не вышел из образа возвестителя сенсации. – Но кто сказал, что Липпи написал лишь одну картину? Для этого мы вас и пригласили, высказать свое мнение.
– Я не вправе его высказывать. Если речь идет о картине такого уровня, вам придется обращаться в Сотбис или Кристи. У меня нет полномочий оценивать подобное полотно.
– Достаточно вашего мнения. Конечно, изложенного письменно. Тогда мы будем уверены, что стоит тратить безумные деньги на дальнейшую оценку. Если вы скажете, что это подделка, то избавите нас от бесполезных расходов.
– Прежде, чем я смогу дать заключение, нужны документы о происхождении картины. По телефону вы сказали, что полотно с шестнадцатого века находилось в руках одной семьи. Нужны доказательства. Второй элемент- это техника. Мазки кисти художника, его обращение с цветом, прочие мелкие характеристики. Здесь на первый поверхностный взгляд нет поводов для беспокойства. Далее – подпись. Известно, что Липпи не подписывал свои картины, но он одним из первых включил в картины свой автопортрет. Ом полотне нет такого количества персонажей, среди которых он мог спрятаться. Но прежде всего необходимы инфракрасный, пигментный, рентгенографический, спектрографический анализы, только по совокупности тестов можно дать определенный ответ. Это не моя компетенция, вам в любом случае придется заказывать такие тесты.
Наступила тишина.
– В этом нет необходимости. Картина находилась на всеобщем обозрении в течении пяти столетий. – Сказала Никола.
– Сколько вы хотите получить за картину?
– Как минимум несколько миллионов евро.
– В мире искусства нет гарантий. Прекрасные картины не продаются не потому, что люди не заинтересованы в их владении, а потому, что расставание с такими суммами требует уверенности. Подделки – не редкость. Экспертов обманывали не раз. Научный анализ выявит подделку, но он также развеет тени сомнений.
Лица присутствующих вытянулись.
– Сколько времени это займет?
– Пару месяцев.
– Стоимость?
– Примерно 15000 евро.
– Это слишком дорого. Мы ждали вашего заключения.
– А я не могу дать его без анализа. Вы ж понимаете, какое произведение перед нами.
– Такие решения принимаются коллегиально советом директоров. Здесь присутствуют не все. Мы дадим вам знать. – Томмазо вышел из зала, за ним все остальные, последними молодые люди увезли помост.
Саша и Симона остались одни.
– Пошли отсюда, – Симона взяла подругу за руку и быстро повела к выходу.
– Они даже не предложили оплатить твой приезд?
– Они даже не попрощались.
***
В машине Симона помотала головой.
– Не нравится мне это.
– Думаешь, подделка?
– Подделывать Липпи? Это же легко выяснится. Без серьезного заключения они картину не продадут.
– Думаешь, картина подлинная?
– Возможно…
– Тогда что тебя смущает? Ты сделала все правильно, не подставилась.
– Тревога.
– Какая тревога, почему?
– Не знаю. Но у меня внутри возникло ощущение опасности. А это очень нехорошее ощущение. Прости, что втянула тебя.
– Ты серьезно? Брось, все нормально.
– А вот я не уверена. Но хватит об этом, нам срочно нужно поднять настроение. И я знаю, куда мы с тобой заедем.
