На часах было 14—30, когда Лариса Ивановна вызвала на беседу Алису.
– Я о вчерашнем ЧП хочу поговорить с вами. У вас желание не пропало по особо опасным больным ездить? У меня в три часа машина будет. Или мне другого доктора назначить?
– Зачем. Это больные с моего участка.
– Значит, поедете сегодня с Гариком по адресам.
– Мне уже пять раз из хирургии звонили. У них там алкогольный психоз, – сообщила Алиса Викторовна.
– У всех хирургов сразу? – рассмеялась Лариса Ивановна.
– Там больной палату разгромил полностью, стекла побил, капельницу.
– Алиса, у меня эти иждивенцы уже вот где сидят, – провела по горлу Лариса Ивановна. – Там шесть здоровых мужиков-хирургов. У них такие же дипломы, как у меня. И эти мужики больного не могут зафиксировать и доставить к нам по «скорой»? А у меня одни бабы. Кого я туда пошлю? Может быть, вас?
– Я поеду.
– И что вы будете с ним делать? Стекла выбьете из рук, свяжете его? Это работа для санитара. Врачам там делать нечего. Но санитар у нас работает на полставки и на работу приходит после занятий в училище не раньше трех. Вот в этом-то и главная проблема. А теперь, о вчерашнем ЧП. Если я сказала построже быть с санитаром, это не значит, что вы должны лезть к больному сломя голову. А если б Гарик не успел, замешкался, испугался… У больного в руках топор был, а не детская игрушка.
– Я хотела показать ему, кто тут врач и кто санитар.
– И что, установили дистанцию?
– Нет.
– Ну, тогда скажите мне, Алиса, хоть как он целуется? Вам понравилось?
– Я не буду обсуждать с вами эту тему.
– Обсуждать мы эту тему с вами не будем, но я вас должна предупредить, свои личные проблемы решайте за пределами больницы. Мне еще скандалов с вашим мужем тут не хватало. Мне доложили, что он грозил побить санитара, – повысила голос главврач.
– У меня муж ревнивый, не обращайте внимания.
– При ревнивом муже нельзя целоваться с кем попало.
– Я не целовалась. Он сам. Он мне этим поцелуем хотел показать, кто в доме хозяин.
– И что, показал?
– Нет. Я его поставлю на место. Вот увидите.
– Только мужа не втягивайте в эти разборки. Гарик сильнее его. Он настоящий мужик, хоть и молодой, а муж ваш типичный ботаник, – усмехнулась главврач. – И еще один совет, на настоящих мужчин, способных на все, женщины начинают засматриваться в сорок лет. Вам – двадцать четыре. В вашем случае роль мамочки при инфантильном муже-ботанике более привлекательна, чем роль ненасытной дамы, умирающей от страсти в руках испанского мачо.
– Ваш Гарик меня еще не знает. Я заставлю его подчиняться, – повысила голос Алиса.
– Похвально стремление, только палку не перегните во время общения с кучерявым. Он всегда добивается поставленной цели.
– У меня есть еще один вопрос, – решила сменить тему разговора Алиса. – Вы разрешаете использовать при задержании больных полотенце и удушающие захваты? Профессора на кафедре говорили, что это запрещенные приемы.
– Никто ничего не разрешает, но в уголовном кодексе есть статья о крайней необходимости. Если больной представляет реальную опасность для окружающих, то против него могут применять различные приемы рукопашного боя, в том числе и удушающие захваты. Если б Гарик не придушил Петю Петушка, то мы бы сегодня собирали деньги на ваши похороны. В той ситуации он мог и убить больного, и его б оправдали. Вооруженное нападение на врача. После такого больные долго не живут.
– Вы хотите сказать, что Лугового могут убить в больнице?
– Я сказала то, что хотела сказать! – повысила голос главврач.
В этот момент бесшумно открылась дверь, и на пороге появился Гарик.
– А тебя стучать не учили, герой-любовник? – недовольно спросила Лариса Ивановна.
– В регистратуре сказали, что у вас совещание без меня не могут начать. Вот я и без стука, как опоздавший, – расплылся в улыбке санитар. – Но если я не вовремя, могу и уйти. Я не гордый.
– Садись, рыцарь без страха и упрека. Поговорить хотим с тобой. Ты зачем на доктора напал в кабинете. Она замужняя женщина, врач, а ты к ней с поцелуями.
– Лариса Ивановна, клевета, не было такого, чтобы я по своей воле прикоснулся своими руками к Алисе Викторовне. Да она и не в моем вкусе. Мне нравятся толстые, маленькие и с кривыми ногами, пятидесятилетние бабки, такие, как наш регистратор.
– Цирк уехал, клоун остался. Я с тобой о серьезных вещах говорю. В Америке тебя бы в тюрьму уже посадили за физическое оскорбление женщины.
– Так мы ж не в Америке, – расплылся в улыбке Гарик. – А женщины любят сильных и наглых.
– Кто тебе такую чушь сказал. Женщины умных любят, опрятных и красивых. Ты почему халат не сменил? Ходишь, как подстреленный воробей. Халат должен прикрывать колени.
– Нет у меня другого. Что вы с этим халатом пристаете? Они мне врачебные с пуговицами дают. Я однажды надел такой. И что, на первом же вызове четыре пуговицы с мясом. А пуговицы эти большой дефицит.
В этот момент зазвонил телефон.
– Это из хирургии звонят. Мы не знаем, что с вашим больным делать. Он в палате переломал все, что мог.
– Успокойтесь. Вышлю сейчас врача к вам. Шесть мужиков с одним алкоголиком справиться не могут, – главврач, положив телефонную трубку, повернулась к Алисе. – Посетите вначале хирургию, а потом по списку. И пристыдите вы их, шесть мужиков в палату зайти боятся. И героя-любовника не забудьте. Гарик, если еще раз ты хоть пальцем прикоснешься к доктору…
– Да понял я уже все, понял. Я пошутил, а вы тут целую историю раздули.
Врач и санитар вышли в коридор.
– Алиса, это судьба! – в самое ухо зашептал Гарик. – Просто всю жизнь мечтал больных из хирургии забирать. Кто бы знал, как я люблю хирургию.
– Хватит ерничать, и если еще раз назовешь меня по имени, пожалеешь, – повысила голос Алиса Викторовна.
– Все, понял. Я теперь буду вас называть правильно и торжественно: «Алиса из страны чудес».
– Только попробуй. Я тебе такие чудеса устрою. А где твое полотенце?
– Отдыхает от трудов праведных. У мужика с черепушкой непонятки. Травматикам «сухой бром» противопоказан.
– И как ты его забирать будешь? – подозрительно посмотрела на Гарика врач.
– А я не один, я с доктором. Как доктор скажет, так и сделаю.
– Я бы тебе сказала, кучерявый, но воспитание не позволяет, – поддела санитара Алиса.– Колпачок где от пустой головы? Ты в хирургию едешь.
– Во, блин, а вы правы. Фридман увидит меня без колпака – умрет. Поэтому я всегда ношу в кармане медицинскую шапочку, на всякий случай, но не надеваю, чтобы не портить прическу, а сейчас придется.