Этим утром нам с Олей пришлось выезжать намного раньше обычного, чтобы успеть заехать к Наташе.
– Доброе утро, – улыбнулась женщина, увидев нас на пороге.
– Доброе, – ответила я и завела за руку в холл ребёнка. – Поздоровайся, дочь.
– Здравствуйте, – скромно сказала она и опустила глаза в пол.
– Олюшка у нас стесняшка, – сказала я Наташе. – Олечка, это Наташа. Она…мой друг.
Как ни пыталась подобрать слова, но рассказать дочери, что у неё теперь есть бабушка и дедушка пока так и не смогла. Наташа кинула на меня внимательный взгляд, всё поняла, но не стала сейчас акцентировать на этом внимание.
– Ты останешься с Наташей сегодня, потому что сад не работает, – сказала я Оле. – Я приеду за тобой вечером.
Оля боязливо посмотрела на Наташу, сжимая в руках своего любимого зайца, которого я позволила дочке взять с собой сегодня.
– Не бойся, – погладила я её по голове. – Я Наташу давно знаю. Она тебя не обидит. И вон там телефон есть, видишь? Если что – звони. Помнишь номер мамы?
– Да.
Мы с Олькой вдоём выживали. И я помогла ей выучить наизусть мой рабочий номер и номер Даши на всякий случай.
– Значит, ты всегда можешь мне позвонить. Всё, милая, мама на работу опаздывает. Слушайся Наташу, хорошо?
– Хорошо… – растерянно смотрела на меня она, пока я шла к выходу.
Наша жизнь теперь измениться. Как раньше никогда уже не станет, и нам обеим придётся к этому привыкать.
Вышла под завывающий ветер и практически побежала на автобусную остановку – адски холодно, да и опаздываю я уже на самом деле.
В офис влетела как ошпаренная, и едва успела переобуться, снять пальто и взяться на папку, как в приёмной появился Пётр Сергеевич.
– Доброе утро, Катенька.
– Доброе утро, Пётр Сергеевич.
– Ну что – отвезла к Наташе Олю?
– Да, как и договаривались.
– Вот и чудно. Я ей, конечно, рассказал, кто такая Оля.
– Я поняла.
– Осталось тебе рассказать девочке, кто такая Наташа и я.
Пётр сканировал меня своими серыми глазами, словно догадался, что я так и не нашла в себе сил рассказать дочери о том, что у неё появились дедушка и бабушка.
– Расскажу, конечно. Сегодня вечером.
– Договорились.
Катя, сегодня нужно подготовить конференц-зал для большого собрания. Пригласить всех начальников отдела к трем часам дня.
– Хорошо, – кивнула я. Готовить зал мне придётся не впервые. – Всё будет сделано. Только не пойму – это же нужно было приготовить на завтра, или я что-то путаю?
– Не путаешь, – ответил Пётр. – Просто планы изменились. Роман прилетел вчера. И уже сегодня готов обсуждать план компании.
– Как сегодня? – папка из моих рук выпала.
– Обычно – сегодня, – повторил мужчина. – А что тебя так удивляет?
– Нет, ничего, – ответила я и подняла папку с пола. – Как скажете. Всё будет готово.
– Тогда работай.
Пётр ушёл к себе, а я положила папку на край стола и отправилась в уборную. Мне надо было умыться и успокоиться. Руки так и дрожали. Щёки горели.
Открутила кран с холодной водой и слегка ополоснула их, чтобы сильно не повредить макияж, и выдохнула.
Значит, он приедет уже сегодня.
Разницы сильно не было – сегодня или вчера, однако меня перетрясло.
Почему же я так боюсь встречи с прошлым лицом к лицу?
Потому что между нами осталось слишком много недоговорённостей. Точку поставили как будто насильно и неожиданно.
Потому что боюсь узнать, что без меня ему прекрасно живётся.
Потому что сильна ещё обида, несмотря на то, что прошло много лет. Такое не забывается.
И Оля. Моя тайна от бывшего жениха. Теперь эта тайна будет раскрыта…
Когда концеренц-зал был готов, сотрудники офиса выстроились в ряд – приехало новое начальство.
– Прошу любить и жаловать – Роман Петрович, мой сын и наш новый сотрудник! Кому-то из вас он уже знаком – прошу полюбить еще больше!
А теперь мне придётся с ним сталкиваться каждый день в офисе. Я надеялась, что уже давно повзрослела и перестала им болеть, но сейчас, когда я осознавала, что он прямо сейчас шёл по нашему коридору, поняла, что меня снова бьёт мелкая дрожь, как будто я снова школьница, такая же как и он. В большей степени, от страха – я не хотела, чтобы он узнал мой секрет. Но рано или поздно все тайное становится явным.
Роман проходил как раз мимо меня, когда вдруг остановился и повернул голову. Он смотрел мне в лицо, пока я пыталась справиться со сковавшим вмиг меня льдом. Я так давно не видела этих серых глаз, которые всегда имели надо мной необъяснимую власть. Я подняла голову и встретилась с пронизывающим насквозь взглядом.
Он узнал меня. И остался этим фактом очень недоволен. В глазах – серый шторм, губы плотно сжаты, а мышцы напряжены. Я слишком хорошо его знаю, чтобы не считать эмоции Романа. Точнее, знала, теперь я уже ни за что не ручаюсь спустя почти пять лет.
Но он ничего не сказал. Нахмурился и снова пошёл вперед, а я засеменила следом – ведь я по сути теперь и его секретарь тоже, и должна пойти за своим начальством.
Едва мы оказались в приёмной, Роман и его отец ушли в кабинет. Рома тут же налетел на Петра Сергеевича, а мне было слышно каждое слово.
– А что ОНА тут делает?
– Катя?
– Ты думаешь, мне здесь знаком кто-то еще или я бы не заметил Рыжую?
– Ничего я не думал, – ответил его отец. – У Кати был сложный период, я помог ей с работой. Она проявила себя как ответственный сотрудник, и я оставил её в штате. Что меняет в том, что она тут работает?
– Я бы не приехал сюда, если бы знал, что ты привёл в офис её!
– Роман! Ну работает тут Катя, никому не мешает. Чего ты взъелся? Сам же говорил, что всё в прошлом. Вот и оставь это там.
– Как тебе вообще пришла мысль взять на работу её? – кипятился Роман. – Ту, что так со мной поступила?
– Я тебе уже говорил, что я не уверен, что ты правильно все понял. Но ты ведь упёртый баран и всё решил! Так отвяжись от девчонки. Пусть работает спокойно – это было моё решение взять её сюда. Тем более, ты последние годы не планировал возвращаться в Россию.
Значит, Пётр Сергеевич тогда усомнился в том, что случилось между нами… Неожиданно. Я думала, он считает так же как его сын, и на его стороне. Считает меня виновной в нашем болезненном и резко разрыве.
– Я всё видел своими глазами, папа, – твёрдо заявил Роман. – И после этого ты берёшь на работу эту…дрянь? Которая вот так поступила с твоим сыном?
– Она всё слышит, Рома, – одёрнул его отец.
– Пусть слышит. Рыжая, ты дрянь! Надеюсь, слышно очень хорошо, и скоро ты уволишься сама! Потому что вдвоем мы на одной территории не останемся!
Боль затопила сердце до такой степени, что я закусила нижнюю губу так, что из глаз брызнули слёзы. Он так ненавидит меня, а у меня перед глазами так и стоит образ уже взрослого, красивого мужчины, когда-то влюблённого в меня мальчишки. Теперь мне кажется, что всё это было лишь сном.