Конец недели. Родители вместе с родителями Яна уехали с ночевкой на дачу. Меня тоже звали, но я вежливо отказалась. На сегодняшний вечер у меня были совсем другие планы – проваляться несколько часов в горячей ванне, истратив весь арсенал своих ароматных содовых бомбочек, забраться в кресло с большим сочным зеленым яблоком в руках и, доделав домашнее задание на следующий день, лечь спать в блаженном одиночестве.
Но, когда я сажусь в кресло и откусываю яблоко, из коридора между нашими квартирами раздается громкий смех. Смеялся не один и даже не два человека, это был дружный хохот минимум пяти человек и, по всей видимости, не совсем трезвых. А вскоре из-за стены доносятся первые звуки громкой музыки.
Ян устроил вписку. Что ж, это был лишь вопрос времени. До отъезда Ян частенько созывал к себе народ, поэтому я была готова к этому. Только вот в любой другой день я бы просто через стену назвала его козлом, зная, что мои возмущения никто не услышит, и успокоилась. Но не сейчас. У Яна всегда получалось филигранно портить мне жизнь в самый неподходящий момент. Завтра первым уроком у нас будет тест, важный тест по профильному предмету, и я должна к нему подготовиться. Только теперь это стало практически невозможно.
Одиннадцать часов, а музыка не утихает. И даже к полуночи мои стены все так же продолжают трястись в ритм группы NEFFEX. Просовываю ноги в тапочки и выхожу в коридор. Тапки тут же прилипают к полу и начинают издавать крякающие звуки при каждом шаге – какой-то урод разлил пиво. Мерзость.
Стучу – тишина. Еще раз – опять. Тогда тянусь к звонку.
Дверь открывает какой-то незнакомый парень, на вид ему лет двадцать. И кажется, он явно не из нашей школы, да и вряд ли этот бугай вообще ходит в школу.
– Плюшка, чего тебе? – Он окидывает меня взглядом и останавливается на действительно плюшевых розовых шортах.
– Мне нужен Ян.
– Он всем нужен. Не маловата ли Яна искать?
– Он не берет трубку. Его родители просили меня кое-что ему передать. – Вру, но я должна попасть внутрь.
Парень сомневается, но все же пропускает меня вперед. Уши тут же закладывает от громкой музыки. Сколько здесь человек? Тридцать? Сорок? Интересно, как он собирается все тут убирать? Здесь же один запах выветрится только через неделю. Парень ведет меня на кухню. Ян действительно оказывается там. Здесь же еще около десяти человек и стол с напитками. Возле Яна замечаю девушку-блондинку, ее лицо мне знакомо, кажется, она из его параллели. Блондинка стоит между Яном и столом и трется о парня всеми частями тела. Противно.
– Ян, тут к тебе Плюшка пришла! – окрикивает его бугай. – Говорит, родаки послали.
Глаза Яна тут же останавливаются на мне, скользят по оголенным ногам, заставляя меня снова пожалеть о том, что не переоделась в джинсы, перед тем как пойти сюда. Он знает, что никакие родаки тут ни при чем. За пару шагов Ян преодолевает расстояние между нами и, больно схватив меня за запястье, подталкивает к своей комнате.
– Что ты творишь?! – шиплю, потирая запястье, на котором точно останутся следы.
– Какого ты приперлась?
Какого? Серьезно?
– Сделай музыку потише, уже почти двенадцать, и я уйду, – как можно дружелюбнее говорю я. Мне не нужны проблемы.
– Нет.
Что ж, я вполне ожидала услышать такой ответ.
– Тогда я позвоню в полицию.
– Не позвонишь.
Он прав, я бы не стала звонить. Полиция ничего не решит. Она приедет только через час, сделает предупреждение и уедет обратно, оставив меня один на один с гневом Яна.
– Ладно, чего ты хочешь?
Уж что я точно поняла за эти годы, так это то, что Ян за все озвучивал цену.
Хочешь, чтобы я сделал что-то для тебя, сделай что-то для меня – этот урок я усвоила на всю жизнь, когда два года назад за то, чтобы отпереть дверь класса, в котором он запер меня во время новогоднего концерта, он попросил (ну как попросил…) неделю таскать обеды за его стол. Это было то еще унижение.
– Залезь на стол и покажи всем сиськи.
Что?
– Ян, я серьезно.
Я хочу казаться смелой, хочу выглядеть так, словно мне не страшно, словно его слова меня не касаются, словно я сильнее всего этого. Но я знаю, что это не так. И самое страшное – он тоже это знает.
– И я.
Он снова смеется надо мной, снова хочет довести до слез. А ведь мне действительно больно сталкиваться с таким Яном – я все еще помню его другим.
– Я не буду этого делать.
– Тогда проваливай, – говорит он безразличным тоном, подходит к шкафу, что-то ищет, а затем, дернув на себя мою руку, высыпает в нее мелочь. – Здесь сотка, может, чуть больше, сгоняй в аптеку и купи себе беруши.
На ватных ногах прохожу мимо пьяной молодежи и выбегаю из его квартиры. Но почему-то ноги сами ведут меня не к себе, а в комнату родителей. Подхожу к шкафу-стенке и открываю нужную мне полку. На каком-то бешеном адреналине хватаю огнетушитель, который папа несколько месяцев назад радостно притащил с работы. Помню, как мама ворчала на него, мол, достал постоянно захламлять дом всем, чем только можно. А еще помню, как папа показывал мне, как им пользоваться, если вдруг дома что-то воспламенится. Хорошо помню. Несколько секунд мнусь как зачарованная, рассматривая красный блестящий корпус огнетушителя, а затем беру его и, пока не передумала, снова иду в общий коридор, не закрывая входную дверь. Кто бы знал, что папины уроки по пожарной безопасности понадобятся мне так скоро.
Дверь в квартиру Яна все еще открыта, поэтому, прижимая пятикилограммовый бочонок, нафаршированный пеной, прохожу внутрь и направляюсь прямо к колонкам. Чувствую себя сумасшедшей, хотя, наверное, таковой я и являюсь, когда, подойдя к колонкам, все же выдергиваю шнур из розетки, представляя себя в каком-то американском кино. Только вот вместе с колонками почему-то выключается еще и гирлянда, и в гостиной наступает полумрак.
– Ээээ, че происходит? Какого?! – раздаются первые недовольные выкрики.
Пока никто не прочухал, кто виноват в случившемся, перехватываю поудобнее огнетушитель и, как по папиной инструкции, срываю пломбу, выдергиваю чеку и направляю огнетушитель на колонки.
– Пожар! – кричу истошно, продолжая направлять извергающий пену огнетушитель на колонки. – Пожар!!!
Криков становится больше, только теперь к возмущению прибавилась еще и паника. Краем глаза замечаю выходящего из кухни Яна. Что ж, я просила его по-хорошему. Бросаю полупустой огнетушитель на пол, судорожно достаю из кармана телефон, подключаю его через bluetooth к колонкам в своей квартире, вывожу звук на максимум и залезаю на стол. Он ведь этого хотел, верно?
– Пожар! – кричу я снова. – Бегите! Пожар!
Дрожащими пальцами быстро ввожу в поисковике нужный мне рингтон, жму на play – и из коридора в ту же секунду доносится звук сигнализации. В квартире тут же начинается лютый кипиш, люди с криками бросаются к двери. Это всего лишь мелодия, звучащая из колонок в моей комнате, не были бы тут все убуханными, поняли бы это сразу.
Не теряя момента, ныряю в толпу и направляюсь к выходу, оставляя явно взбешенного Яна позади. Я больше не жалкая, и у него больше не получится вытирать об меня ноги. Сколько еще раз мне придется ему это объяснять?
Только закрыв за собой все замки, выключаю сигналку и понимаю, как сильно колотится мое сердце. Надо бы сесть за учебник, но голова отказывается думать. Мне хочется истерично смеяться. Прохожу по коридору в спальню к оставленному открытым шкафу. Закрываю. А затем открываю вновь и тянусь к полке, где лежит папин коньяк. Делаю глоток, морщусь. Вот же гадость! Посылаю русичку с ее тестом куда подальше и падаю на кровать.