Глаза, распахнутые настежь,
На девичьем твоём лице,
И руки нежные, покладистые,
И обещанье вдалеке.
Твой стан – тростинка,
Рост высокий
И что-то там ещё внутри,
Там, где душа, – и вот я раб,[3]
Раб красоты твоей безмерной
И счастья, что не дашь мне ты.