Ситуация мало похожа на реальность, возможно, я сплю. А может, я в коме. Кто знает? Иначе не могу объяснить, почему Грант навещает меня, едва не бросается на нового доктора и хочет отвезти домой. Или почему доктор Грегори флиртует со мной… Как еще это назвать. Даже я догадалась, хотя обычно мне требуется гораздо больше времени, чтобы осознать, что кто-то интересуется мной. Но после его последнего вопроса это стало очевидным и для меня.
– Вам не нужно провожать меня, – говорю решительно, но доброжелательно, поднимая руки. Не потому что он мне неприятен или вызывал антипатию, а потому что… Да, почему? Помимо очевидного ответа, что его предложение не имеет смысла и он должен заниматься другими делами, – я не из тех, кто ведется на такое. Особенно если не знаю человека. Каждый раз, когда говорю об этом, люди улыбаются: ведь Мэйси такая жизнерадостная и общительная, легко заводит разговоры и любит шутить! Я перестала объяснять, что не обязательно выглядеть застенчиво, чтобы чувствовать стеснительность. Что не обязательно чувствовать робость в любой ситуации и с каждым человеком. Когда дело доходит до светских бесед, дружбы и работы, я не стесняюсь и остаюсь собой – Мэйси.
Но если я заинтересована в ком-то или кто-то заинтересован во мне, я испытываю стресс, становлюсь более сдержанной, тихой, потому что чувствую неуверенность и слишком много думаю.
– Спасибо за лекарство, – выдавливаю из себя улыбку, которая, без сомнения, выглядит напряженной. Так и есть.
Я свешиваю ноги с кровати, кладу телефон в карман шорт и собираю лекарства. Затем обуваюсь, но, встав, понимаю, что едва держусь на ногах. Желание пойти домой, принять душ или просто упасть в постель, потому что ни на что другое нет сил, становится непреодолимым.
– Хорошо, – говорит доктор Грегори и переводит взгляд на Гранта, который, в отличие от него, стоит рядом со мной с веселым выражением лица. Доктор снова смотрит на меня: – Как уже говорил, я пробуду в Уайтстоун некоторое время. Я был бы рад увидеть вас снова и, может быть, выпить кофе?
Кажется, Грант тихо фыркает, и не знаю почему, но нахожу это забавным, и мне приходится постараться, чтобы подавить смешок.
Это мой измученный мозг. Он глупеет от усталости.
– Да, э… мы обязательно встретимся снова, – больше я не говорю ничего, прощаюсь и быстро прохожу мимо нового доктора, который смотрит на меня так пристально, что я чувствую его взгляд между лопаток. Да, справиться с этим сейчас мне не по силам. Выхожу из палаты, понимая, что пол немного покачивается, как и стены.
Спустя несколько шагов я вынуждена прислониться к стене. О нет, что происходит?
Кто-то крепко придерживает меня за плечо – это Грант. Слова «тебя качает» он так и не произносит.
– Что ты делаешь?
– Разве не очевидно? – спрашивает он, улыбаясь. – Я отвезу тебя домой. Или хотя бы провожу до такси, – мы смотрим друг на друга, и Грант становится более серьезным. – Ничего, если я помогу тебе? Или мне привезти для тебя инвалидную коляску? Конечно, ты, как Сьерра, можешь попробовать дойти до выхода сама, но я бы не советовал.
Из чистого упрямства я почти готова заявить, что справлюсь самостоятельно. Но стоит мне вздернуть подбородок и сделать глубокий вдох, как Грант приподнимает бровь. Он молчит, но я будто слышу насмешливое: «Серьезно?»
Проглатываю возражения:
– Не нужно инвалидную коляску. Она предназначена для пациентов отделения.
– Мэйс, мне не хочется лишний раз напоминать, но ты сейчас одна из них.
– Мэйс?
Он пожимает плечами.
– Просто пришло в голову.
– Хм.
Я продолжаю идти, не останавливаясь, Грант рядом со мной, поддерживает, когда это необходимо. К сожалению, его помощь требуется через каждые два-три шага… Видимо, мироздание активно намекает, что мне лучше согласиться на предложение Гранта. Вау, надо же, какое событие!
Мой смех звучит неожиданно громко и искренне.
Я добираюсь до лифта, пошатываясь, вхожу в него, но потом чувствую такую тяжесть и усталость, что не уверена, как выйду из него.
Приваливаюсь к плечу Гранта, и он ворчит что-то про инвалидное кресло и упрямство.
– Мэйси? Мы приехали, – тихий вздох и…
– Землетрясение! – вскрикиваю я, приходя в себя. Меня встряхивает, пол уходит из-под ног, но Грант только смеется.
Мысленно говорю: «Спасибо, Грант, что несешь меня на руках, несмотря на чертовски трудный день, потому что я сама не могу выйти из лифта. По крайней мере, на мне относительно свежий халат…»
– Спасибо, – бормочу я. Я не только слышу его смех, но и чувствую, потому что прижимаюсь к его груди. Ощущаю его тепло, тонкий аромат, заглушающий запах больницы, и крепкую хватку. Его сильные руки поддерживают мою спину и под коленями.
Мне бы хотелось сказать, что могу идти сама. Что он лишь коллега и мы едва знакомы, но это как полет, и я не знаю, когда в последний раз чувствовала себя такой слабой и беспомощной, что мне наплевать на гордость. Он мог бы тащить меня на плече, как мешок с мукой, или нести на спине, мне все равно – я переоценила свои силы. После всего пережитого я бы уснула в вестибюле больницы, если бы мне позволили. Из всех людей, с которыми работала последние несколько месяцев, я ожидала помощи от Гранта меньше всего. Но она не кажется странной или необычной, словно мы – друзья. Как если бы мне помогали Сьерра и Джейн – и в то же время это совершенно другое. Может, более интимно? Сложно объяснить. Я знаю лишь, что чувствую себя уютно, в безопасности, и это одна из причин, почему я не протестую. Проходит немного времени, и свежий воздух обдувает мою кожу, а легкий ветерок играет с прядями волос.
Мы больше не в Уайтстоун, и я решаюсь приоткрыть глаза. Оглядеться вокруг не очень получается, потому что глаза немного жжет, но на улице все еще довольно светло.
– Прости, – шепчу я.
– За что ты извиняешься?
– Что отказалась от инвалидного кресла, когда ты мне его предложил, – честно отвечаю я и снова жмурюсь.
– В самом деле? Но раз ты, видимо, просто хотела, чтобы я нес тебя на руках, я не в обиде.
Хочу рассмеяться, но горло перехватывает, звук получается сдавленным. Меня сотрясает приступ кашля, и Грант крепче прижимает меня к себе.
– Ты всегда такой… остроумный и самоуверенный?
Некоторое время Грант молчит, я слышу его дыхание, шум машин, разговоры людей, вой сирены вдалеке, пока он медлит с ответом.
– Нет. Не всегда, – бормочет он. В его голосе звучит болезненная честность, которая поражает меня. – Здесь несколько машин такси, – он проходит еще несколько шагов, останавливается и осторожно ставит меня на землю. Я чувствую себя словно желе. Нет, я и есть желе.
– Держись за меня, пока открываю дверь.
Я беспрекословно слушаюсь – вцепляюсь в его куртку, чтобы не свалиться на асфальт, как мешок с мукой. Фактически я уже засыпаю.
– Так, дверь открыта. Наклони голову, вот так, а теперь, о черт! Ты еще не спишь?
– Мне нужно пройтись по магазинам, – озвучиваю то, что первым приходит в голову, и Грант смеется. Почему он все время смеется надо мной?
– В таком состоянии ты никуда не пойдешь. Кроме того, Митч, скорее всего, уже у вас и готовит что-то вкусное для своей кериды, чтобы она отдохнула.
– Мне нужны лимоны.
– Что? – он подталкивает мои ноги в машину, и я заваливаюсь набок.
– Лимоны, – бормочу я и слышу, как он закрывает дверь, а потом открывает другую. Он поднимает мою голову, и мне становится лучше, удобнее.
Грант называет водителю адрес.
– Откуда ты знаешь, где я живу?
– Митч как-то упоминал. Зачем тебе лимоны?
– Вода без лимонов не такая вкусная. И за своей машиной хотела заехать.
– Ты уверена, что не ударилась головой, Мэйс?
Мэйс. Думаю, мне нравится, как это звучит.