– Нет. Я идиот, – бормочу я и проклинаю свою болтливость. – Прости.
– Нет, нет, – отмахивается Мэйси, улыбаясь. – Это ведь правда. Знаешь, если встретишь кого-то, кто будет выглядеть мало-мальски прилично после долгой и тяжелой смены, поездки в аэропорт, аварии и песчаной бури, будь осторожен. Это либо вампир, либо Бейонсе, тебя в любом случае уже будет не спасти.
Не могу сдержать улыбки, я счастлив, что Мэйси не обиделась. Ладно, пора заняться тем, чем собирался. Наклоняюсь и внимательно осматриваю пострадавший глаз. При этом отмечаю, что мне очень нравится светло-коричневый оттенок радужки.
– Взросление с двумя сестрами оставило на мне отпечаток. Пришлось приложить немало сил, чтобы выжить, – это не совсем правда: Кэйси и Эмберли напоминали две противоборствующие стихии, каждая была по-своему разрушительна. – И они сразу понимали, когда я пытался их обмануть, пусть это и была ложь во спасение. Они ненавидят обман. Кэйси всегда говорит: «Если и придется пережить боль, то я выберу боль от правды!»
– Это звучит очень… мудро. Наверное, здорово иметь братьев или сестер.
– Конечно.
Несмотря на бесконечные споры и ежедневные трагедии мирового масштаба, я могу положиться на них, когда понадобится, и это самое главное. Особенно когда мама или папа читают мне очередную проповедь о том, что я разрушаю свою жизнь.
Конечно, отношения между мной и сестрами – это не просто. Отношения между людьми, неважно, родственники они или нет, не появляются на пустом месте. Нужно вкладывать себя и брать в нужной мере. Вот так и получилось, что я очень люблю сестер и благодарен родителям. Я тоже не идеален, и им приходится со мной мириться. И пусть родители требовательны, в конце концов они желают нам счастья. После небольшой заминки я снова сосредоточиваюсь на «здесь и сейчас»:
– Посмотри, пожалуйста, вверх.
Мэйси выполняет указание, и я вдруг понимаю, что сижу рядом с доктором Джонс. Рядом с той самой Джонс, которая умеет широко и заразительно улыбаться, у которой коллекция очков в разноцветных оправах, которая ведет себя очень спокойно, но при этом кажется веселой. Рядом с женщиной, о которой думаю уже несколько недель, хотя на работе мы редко разговариваем. Рядом с женщиной, которую хочу лучше узнать, потому что она мне интересна. Мэйси кажется притягательной. Настолько, что я впервые за долгое время хочу понять, подходим ли мы с кем-то друг другу. В жизни, а не в постели. Не только…
Я тяжело сглатываю, подавляя странный звук, который едва не срывается с губ, и кладу руку на щеку Мэйси. Прикосновение вызывает необычные ощущения: будто по коже проскакивают электрические искры.
Дыхание Мэйси учащенное, возможно, она нервничает, глядя в потолок, пока я рассматриваю ее лицо. Веснушки рассыпались по коже, словно брызги краски, красивый разрез и форма глаз, едва заметный шрам между бровей.
Мэйси вдруг облизывает губы, потрескавшиеся из-за песчаной бури, приоткрывает их, и я понимаю, что готов переступить опасную черту.
Черт возьми! Проклятье! Ругательства – это все, что сейчас проносится у меня в голове. Сердце бешено колотится – или, возможно, мне только кажется. Понятия не имею, что со мной происходит.
Что, черт возьми, я делаю? Сам себе копаю могилу? Я ведь и до этого понимал, что не могу мыслить здраво, когда нахожусь рядом с Мэйси, не могу сосредоточиться и…
– Ты что-то видишь? – шепчет она, и ее теплое дыхание выводит меня из оцепенения.
– Э… да. В смысле, подожди минутку, – я провожу большим пальцем по ее коже и немного оттягиваю нижнее веко. Осторожно, не слишком сильно, но достаточно, чтобы разглядеть. Сначала не вижу ничего необычного, возможно, это просто раздражение? Но потом замечаю ресницу у самого уголка глаза.
Вот она.
– Ресничка. Ты почти вытащила ее. Убрать ее или попробуешь сама?
Мэйси сидит смирно, поджав губы.
– Пожалуйста, постарайся не касаться глаза, ладно? – ее голос звучит высоко, почти отчаянно, но мне это кажется милым.
– Слишком личное? – шучу я, но она не смеется.
– Я ужасно боюсь. Пожалуйста, не делай этого.
– Только не дави на меня, или я не справлюсь с ответственностью, – отвечаю, чтобы отвлечь ее внимание, пока пытаюсь вытащить ресницу.
– Ты же медбрат, Грант, – чуть улыбаясь, бормочет она. – Если ты не справишься с ответственностью, то кто?
– Доктор? – предполагаю я и в ту же секунду кладу палец на маленький волосок, чтобы удалить его из века. – Готово! – я гордо держу ресничку, будто добыл Святой Грааль или заключил поверженных титанов в Тартар. Признаться, я чувствую себя героем.
Мэйси моргает и опускает голову, я смотрю на нее, радостно улыбаясь, и держу ресничку перед ее носом. Хотя без очков она, наверное, сможет увидеть только мой палец.
– Получилось? – как и ожидалось, она прищуривается и мило морщит нос. Затем достает очки и надевает их.
– Да, справился.
– Теперь гораздо лучше. Спасибо!
Ее губы растягиваются в невероятно обаятельную улыбку, и Мэйси смотрит на меня. Опускаю руку, но мне плевать. Мыслей в голове слишком много, но в то же время я ни о чем не думаю. Моя голова полна и пуста одновременно, потому что я сижу на кровати, перед Мэйси, ее колено касается моего бедра. И сейчас она выглядит очаровательно: широкая улыбка, кривоватые очки и растрепанный пучок волос.
Монитор ЭКГ, наверное, задымится, если меня к нему подключить. Пульс слишком высокий, дыхание учащенное…
– Грант? – еле слышно произносит она, и я оказываюсь на грани фибрилляции желудочков.
– Да?
– Твоя… твоя рука.
– Что? – от неожиданности я вздрагиваю. Моя рука все еще лежит на ее щеке, которая теперь слегка покраснела. – Прости. Я хочу сказать… ну… опасность миновала, твой глаз спасен.
Она слегка наклоняет голову.
– Что ты здесь делаешь? Внизу уже все в порядке? Как обстановка в отделении неотложной помощи?
Что я здесь делаю? И что мне ответить? За последние несколько часов я так часто думал о ней и беспокоился, что имя «Мэйси», должно быть, выгравировано в каждой клеточке моего мозга…
– В отделении все под контролем, полчаса назад мы опять начали принимать людей, и с тех пор поступило всего три пациента. Я собираюсь уходить домой, Митч и еще несколько человек тоже заканчивают. Наконец-то, – вздохнув, потираю напряженную шею. – И я здесь, потому что хотел узнать, все ли с тобой в порядке. Ну, ты… то есть что у вас все в порядке. У тебя и Сьерры. Но ее здесь нет, – последние слова я говорю так быстро, что запинаюсь. Приходится откашляться.
Почему рядом с Мэйси я веду себя так, будто у меня серьезные когнитивные проблемы?
– Очень мило. Спасибо.
– Я тоже так думаю, – отвечаю и тут же морщусь. – Это было неуместно. Иногда я просто болтаю всякую ерунду.
– Как я уже сказала, ты честный. – Она улыбается, наклонив голову, будто пытается просканировать меня и понять, какие мысли крутятся в моей голове. – Мне это нравится.
Фибрилляция желудочков. Электрокардиограф заходится в истерике. Мы его теряем!
– Ну что, ты в порядке? – спрашиваю серьезно и выдерживаю ее взгляд. Я сижу рядом с ней на кровати и наслаждаюсь моментом. Наслаждаюсь тем, что нам обоим не нужно работать, и она может уделить мне больше, чем пять минут, что нам не надо заниматься десятком пациентов одновременно, и мне удалось набраться храбрости быть здесь. С Мэйси, черт возьми.
– Да, я в порядке. Насколько это возможно. И со Сьеррой, надеюсь, тоже все хорошо, – она пожимает плечами, избегая моего взгляда.
– Не совсем правда, но и не совсем ложь.
Она морщит нос и бросает на меня предостерегающий взгляд.
– Я не лгу.
– Мне это нравится, – повторяю я ее слова и с усмешкой вздергиваю брови, чтобы поднять ей настроение и дать понять, что все действительно в порядке. Она не обязана мне все рассказывать. Она может поделиться, но не обязана.
– К слову о Сьерре. Где она?
Кровать рядом с Мэйси пустует, свет в маленькой ванной выключен.
– Надеюсь, ее уже выписали. Она отчаянно сопротивлялась осмотру, но доктору Грегори удалось убедить ее. Судя по всему, у нее сломана носовая кость, или, может, в ней трещина? Точно не знаю, пока никого, кроме тебя, я не видела. – Она глубоко вдыхает и выдыхает. Она устала и встревожена, это очевидно. Ей нужен отдых, а я сижу здесь и мешаю.
– Доктор Грегори? – переспрашиваю я. Кто это, можно пояснение, пожалуйста? Почему я его не знаю?
– Новый доктор. Он временно переведен к нам из клиники Майо. Он наш лечащий врач и очень милый человек. Он позаботится о Сьерре, если ей придется остаться в больнице.
Очень милый… замечательно. Восхитительно…
Нет.
– Будем считать, что он везунчик, если переживет это. Я не волнуюсь за Сьерру, уверен, она справится. Она крепкая.
Мэйси фыркает, будто соглашаясь: да, именно так о ней все и думают.
Я понимаю, что у Сьерры Харрис есть слабые места, но прежде чем до них добраться, нужно пройти девять кругов ада и вернуться обратно. Наверное, когда ты влюблен, как Митч, это ощущается по-другому.
– Митч тоже хотел прийти сюда, но, возможно…
Раздается сдавленный крик:
– Сьерра?!
Митч врывается в палату и осматривается.
– Привет, Ривера. Осталось только распахнуть дверь с ноги.
– Где она? – спрашивает он с отчаянием в голосе, и Мэйси, похоже, находит в этом что-то забавное. Наверное, представляет его влюбленным троллем. Или то, что он игнорирует мои слова…
– Она либо дома, либо все еще на осмотре.
– Осмотр? – раздраженно переспрашивает Митч, нахмурив брови. Затем черты его лица смягчаются, и он улыбается: – Привет, Мэйси, прости, что пришел так поздно. С тобой все в порядке?
– Будет, – отвечает она, и я понимаю, как хорошо она умеет отвечать так, чтобы никто не волновался, и при этом не обманывать.
Подавляю желание сказать ей, что она может честно признаться, если чувствует себя плохо или устала, и что в этом нет ничего зазорного.
– Подозрение на перелом носа, – сообщаю я Митчу, а Мэйси подтверждает мои слова кивком.
– ¡Mierda!
– Может, она еще вернется в палату? – предполагает Мэйси, но, к сожалению, никому из нас это не известно.
Раздается стук в дверь, и входит врач в белом халате, которого я не знаю. Выглядит он как Нэш для бедных.
– Часы посещений закончились, – вместо того чтобы поздороваться или представиться, сообщает он Митчу, который, в отличие от меня, не в униформе.
Митч делает слегка насмешливое лицо и говорит:
– Vete a freír churros.
Не знаю, что это значит, но когда он говорит по-испански, это точно не комплимент. Он приберегает испанские комплименты для Сьерры, о которой теперь и спрашивает.
– Где Сьерра?
– Я здесь, тупица, – узнаю знакомый голос еще до того, как вижу ее. Сьерра входит в палату вслед за доктором, и Митч немедленно заключает ее в крепкие объятия, при этом она слегка морщится и бормочет:
– Ой.
– Ваш друг, полагаю? – спрашивает доктор и наконец представляется, но Митч его игнорирует.
– Вашей подруге повезло: носовая кость была слегка поврежденной, и потребовалось минимальное вмешательство. Кость должна восстановиться через две недели, и поддерживающий пластырь больше не нужен. Ей также дают обезболивающие средства. Гематомы, которые образуются или уже образовались, также постепенно исчезнут.
Левый глаз Сьерры немного налился кровью, это выглядит жутковато.
– Я отвезу тебя домой, – говорит Митч, нежно целуя ее в лоб и обнимая, когда они прощаются и уходят.
– Увидимся дома! – бросает Сьерра Мэйси, что для нее означает почти признание в любви.
– До встречи! – радостно отвечает Мэйси. Они действительно ценят друг друга.
– Теперь к вам, доктор Джонс. – Улыбка доктора Грегори, которую он только что нацепил, немного сползает, когда он замечает меня. – Вы работаете в этом отделении? Недопустимо сидеть на кровати пациентки во время дежурства. Пожалуйста, встаньте.
– Нет, это… – начинает объяснять Мэйси, но я кладу руку ей на колено, чтобы дать понять, что она не обязана меня защищать.
Я выполняю его просьбу и поднимаюсь. Встаю рядом с Мэйси, не собираясь уходить. Должно быть, он понимает, что я не уйду, и после короткого колебания решает игнорировать меня.
– Извините за задержку. Результаты ваших анализов готовы, – он подходит к Мэйси. Слишком близко. Боже, как же этот парень раздражает. – У вас сильный дефицит магния, уровень железа на границе нормы, но все еще приемлемый. Остальное выглядит хорошо. Вот, – он протягивает ей лекарства. – Я принес вам кое-что для приема, пожалуйста, пропейте их и сдайте анализ снова через три месяца.
– Я так и сделаю. Спасибо, – Мэйси тянется за ними и…
Его пальцы касаются ее. Они задерживаются в таком положении чуть дольше, чем нужно, пока Мэйси быстро не отводит руку с лекарством, опуская взгляд.
– Спасибо, с ней все будет в порядке, – раздраженно говорю я. Пожалуй, слишком раздраженно. Но мне все равно.
Доктор Грегори переключает на меня внимание, и я вызывающе смотрю на него.
– Я, между прочим, не на дежурстве, и вас не касается, почему я здесь нахожусь, – не самый подходящий момент, но предупреждение должно было прозвучать.
Он смотрит на меня, а я на него, прекрасно понимая, что веду себя, как кот, защищающий территорию. Хотелось бы оправдать себя тем, что сегодня был тяжелый день и это последствия стресса, но, черт возьми, это не так. Да, Мэйси – не моя собственность и не вещь, она мне не принадлежит. Это совершенно неуместно и глупо, но я ничего не могу поделать. Не сегодня. Не сейчас.
– О чем вы? – спрашивает он, сузив глаза.
– Я не медбрат в вашем отделении, – отвечаю твердо, тем самым давая понять, что его это не касается. Тем более что он не из Уайтстоун. По крайней мере, официально нет. Он скорее инородное тело, в особенности в этой палате.
– Похоже, у вас перерыв или конец рабочего дня. Хорошо, как скажете. Тем не менее соблюдайте часы посещения, – надменно добавляет он, прежде чем снова перестает обращать на меня внимание. Он с извиняющимся видом улыбается Мэйси: – Вы можете идти домой, доктор Джонс. Пожалуйста, не забывайте о лекарствах и последующем осмотре. И не забывайте наносить мазь. Царапины должны полностью зажить через несколько дней, хотя некоторое время покраснение будет заметным, – он делает небольшую паузу. – Хотите, я провожу вас вниз? Вам нужна помощь?
Что, простите? С каких это пор у врача есть время провожать пациентов к выходу из больницы? Это такая неловкая шутка?
Чтобы не рассмеяться или не ответить грубостью, мне требуется больше сил, чем если бы пришлось проходить программу тренировок Джейсона Момоа.
– Нет? – ответ Мэйси звучит неуверенно, и когда я смотрю на нее, встречаю ее взгляд. На ее месте я бы тоже счел ситуацию странной, особенно после всего, что она пережила.
– Я отвезу ее домой, – замечаю неожиданно спокойно, продолжая с улыбкой смотреть на нее.
Да, я отвезу ее домой, если она позволит.