Солнечный свет погас мгновенно, а вместе с ним ушли шумы моря. Я открыл один глаз, потом второй. Фу-у, пронесло. Мы летели широким тоннелем, освещенным обычными шахтерскими лампами. Горыныч мастерски маневрировал. Видно, не раз он пролетал этим путем. Я оглянулся, успел заметить, как опускалась наружная скалистая стена, отсекая нас от внешнего мира. Ну да, в таком бункере можно и ядерную войну пережить при наличии достаточных запасов еды и питья.
Тем временем Горыныч вылетел в огромный зал размером со стадион. Уж не знаю, по каким законам архитектуры его строили, только ни одна колонна не поддерживала куполообразный свод, освещенный многочисленными лампами дневного света. Интересно, откуда у змея электричество? Сверху, кстати, открывался неплохой вид. И пока Горыныч маневрировал, готовясь к посадке, я успел неплохо рассмотреть помещение.
По центру пролегала широкая, покрытая газоном, полоса. Наверное, для удобства взлета и посадки. По обеим сторонам стояли бесконечные стеллажи, в основном забитые книгами (кто бы сомневался!). Нет, не все, конечно. Несколько рядов занимала бытовая техника, часть – кассеты, диски, пленка. В два ряда были выставлены закрытые шкафы. Взлетка упиралась в некое подобие большого кинозала с ультрасовременным ЛЭД экраном диагональю никак не меньше пяти метров, с огромными колонками по бокам и прочей видео – и аудиоаппаратурой. Обалдеть! Кто бы мог подумать, что наш непутевый аспид – фанат современных гаджетов? Вы себе можете представить, как Горыныч с попкорном в лапах смотрит кино на широком формате или танцует брейк-данс? Я тоже как-то не очень, до последнего момента. Это не пещера – мечта любого продвинутого мэна. Хочешь – кино смотри, хочешь – вечеринки устраивай. Кстати, о вечеринках. Сбоку от кинотеатра находился кухонный блок с двумя огромными холодильниками, явно не пустыми, и барной стойкой, заставленной многочисленными бочонками с медом, которым змей нас постоянно угощал.
Все это я успел увидеть в полете и во время посадки. Горыныч приземлился плавно, сделал короткий пробег, останавливаясь аккурат перед кинотеатром, опустил крыло, как трап, сказал:
– Прибыли. Еда там, – лапа указала на холодильники. – Мы токмо вещички соберем кой-какие.
– Помочь? – спросил Заика, явно пытаясь получить легальное разрешение прошвырнуться по сокровищнице змея, но тот только отмахнулся:
– Не-а, мы одной лапой там, другой – тут.
– Ага, отдохнешь тут, – проворчал Паляныця. – Думать нужно, как дальше действовать.
Вася молча отошел от нас, сел на кожаный диван, подпер голову руками. Понятно, думу думает. Теперь его лучше не трогать. Мы с Заикой посмотрели друг на друга, пожали плечами и двинулись к кухне. В этой всей нервотрепке и спешке я совершенно забыл про еду, а вот сейчас желудок недовольно напомнил о моей халатности.
– Та-ак, что тут у нас? – Заика, не церемонясь, открыл первый холодильник. – О как! А Горыныч у нас сластена, оказывается?
Я заглянул внутрь. Все полки были забиты тортами, кремами, фруктами, ягодами, а морозилка просто ломилась от мороженого всех сортов и видов.
– Не пойму я Горыныча, – сказал я, разглядывая эту мечту любого ребенка. – Не проще ли было вместо холодильников завести скатерть-самобранку? И свежее все всегда, и на электрику тратиться не надо.
– Да кто их разберет, аспидов трехголовых, – пожал плечами Заика. – Может, самобранка не умеет торты вырабатывать и мороженное сбивать, а может еще что. Мне бы таких запасов, например, на год хватило. Что там дальше?
Я открыл второй холодильник. Вован, выглянув из-за моей спины, даже руки потер от удовольствия:
– Вот это мы удачно зашли!
Еще бы! Чего тут только не было: и мясные блюда, и овощи, и сыры, и молочные продукты, и рыба всевозможная, и икра, и… В общем, долго перечислять. Чтобы не захлебнуться слюной, я тут же принялся выбирать себе рацион. Заика – вот что значит опыт и практичность – приволок широкий поднос, на который перекочевывали отобранные продукты.
– Думаю, хватит червячка заморить, – прокряхтел он под внушительным весом, когда гора достигла его подбородка.
– А мы не перестарались? – я немного озадаченно осмотрел содержимое подноса, но снимать ничего не стал: хотелось всего отведать.
– Ты чего, Ленчик? – возмутился Заика, волоча еду к кинотеатру. – Халява! Ты только хлебушек захвати, я его в буфете возле бара видел.
А хлебушек-то в диаметре не меньше метра. Я отрезал, сколько мог, отнес к товарищам. Заика уже успел выгрузиться на стол по центру, за которым восседал Паляныця в позе Мыслителя Родена.
– Что-то придумал? – поинтересовался Заика, сервируя стол.
– Да есть кое-что, – неопределенно ответил Вася. – Данных недостаточно, правда.
– Тогда оставь это дурное занятие. На голодный желудок не всегда трезвые мысли приходят.
Пока мы закусывали, я задал Васе вопрос, который мучил меня уже несколько дней:
– А все же, где ты так хорошо научился замки вскрывать?
– Говорил же: по малолетке было дело, – Паляныця выбрал себе куриную ножку, примерился, куда лучше вонзить зубы.
– Чего, проблемы с законом любишь? – вмешался Заика.
– Да какое там, – отмахнулся Вася. – Ну, район, где я жил, таким был.
– То есть ты здесь совсем не причем? – не унимался Вовка.
– Слушай, Заикин, не докапывайся, – весьма сдержанно посоветовал сержант. – Не я тому виной, что мой отец в бутылку заглядывал чаще, чем я выходил на свежий воздух. И мои сверстники не виноваты, что у них всех такие семьи. Матери наши может и любили нас, только попробуй проявлять нежность, когда на тебе муж-алкоголик и как минимум трое детей? Ты сможешь уделить всем внимание, волоча ноги в одиннадцать вечера со второй работы и мечтая об отдыхе, а вместо этого получая почти каждый день пьяные скандалы, нередко переходящие в дебоши? Вот то-то! Потому и рос я со сверстниками, как бурьян на обочине: то драки стенка на стенку с соседним районом, то налеты на ларьки и магазины.
Я посмотрел на ладони Паляныци, сжатые в кулаки. Так вот откуда эти шрамы на косточках и пальцах?
– Мне еще повезло больше других, – продолжал Вася. Видно, слова Заики задели его за живое. – Военрук в нашей школе, старший сержант Поветкин Петр Васильевич, сумел что-то разглядеть во мне, начал по учебе подтягивать, к дисциплине приучать, втолковывать в мою дырявую голову простые истины, даже на сборы в военные лагеря брал по знакомству. В восьмом классе это было. Вот тогда я впервые задумался над смыслом жизни. А когда выводы правильные сделал, стал завязывать с улицей и друзей по возможности из дерьма вытягивать. В секцию рукопашного боя записался, по учебе подтянулся. Отца от рукоприкладства отучил раз и навсегда.
– Могу себе представить этот урок доброты, – криво усмехнулся Заика. Я чувствительно ткнул его локтем в бок, чтобы заткнулся. – Извини.
– Хотел я сначала в армию пойти, потом уже решать, куда поступать, но однажды к Петру Васильевичу пришел его бывший сослуживец. В десятом классе это было. Поговорили мы несколько часов. Он все о жизни расспрашивал да о взглядах на вопросы добра и зла. Я уже и забыл о разговоре, но через год пришло по почте приглашение на поступление в школу. Так я оказался тут.
– И кто же был тот сослуживец? – спросил я.
– Робокоп.
Заика хотел что-то съязвить, но тут явился Горыныч, да не с пустыми лапами.
– Заправляетесь? – обрадовался он, выгружая снарягу рядом со столом.
– Калиныч, у тебя здесь запасов – ядерную войну пережить можно, – ответил я. – Готовишься помаленьку?
– Не. Этого нам на неделю. До следующего заказа.
– Кто бы сомневался, – проворчал Вован, проглатывая ложку икры.
– А где ты все это добро достаешь? – обвел я руками вокруг.
– Так заказываю из Пограничья. Злата мы особливо не трачу, живу скромно, так что могу позволить. Проценты-то надобно как-то тратить?
– Я так понимаю, родичи твои о закупках не в курсе?
– Само собой. И без того нас непутевым считают. Ну и пусть. Зато здесь мы такой, какой есть. Нет, можно было бы и самобранку пользовать, токмо еда Пограничья нам более по вкусу, особливо мороженное и торты. У нас такого не готовят.
– Слушай, Калиныч, как думаешь, куда Ледница подалась? – поменял тему Вася, едва змей подсел к нам с внушительным окороком в лапе.
– Тут все просто и сложно одновременно, – ответил тот. – Все младшие боги чувствуют свою мать, Мару, как она чувствует каждого своего ребенка. Вот Ледница и будет ее разыскивать.
– А ты не знаешь, где упрятали Мару? – спросил я, протягивая змею батон, намазанный маслом и икрой.
– Не-а. Об этом если кто и знал, так только Солгерд. Насколько нам известно, все данные о темницах богов потеряны с течением времени. Мало ли, вдруг кому-то, вот как вам, например, захочется острых ощущений! Но все не так плохо, как кажется. Все намного хуже.
– Это ты к чему? – насторожился Заика.
– Ну, во-первых, трубы да набат слышали? Это по ваши души из Приказа дьяки ехали. Теперь за вами настоящая охота начнется. Приказ – контора серьезная. С них станется по следу оборотней пустить да магов, мы уже молчу о мужиках. Расклеят объявления о награде за ваши головы – и машина заработала на полную катушку. А, во-вторых, Ледница после себя следы оставит, как пить дать оставит. Это еще хуже.
– Почему? – не понял я. – Наоборот, по следам легче будет ее отыскать.
– Следы-то не простые. Любит она народ да живность, да урожай морозить. Слышал мы от деда, что иногда после нее целые города леденели, а люд, в них живущий, в статуи замороженные превращался. Урожаю тоже кирдык приходил. Нет, зерно, конечно, размораживали, токмо на второй год садить было нечего: мертвым становилось зерно, на помол и годилось. Представьте, сколько горя эта зараза может принести! Так что мы должны как можно быстрее отыскать дочку Мары и обезвредить.
Змей встал и отошел к холодильникам. Не знаю, как парней, а на меня слова змея подействовали угнетающе. Во влипли! Знать бы, чем дело кончится – десятой дорогой подвал обходил бы!