Эрика
Прислонившись плечом к стене, парень скрещивает руки на груди. Уголок губ дёргается в самодовольной ухмылке.
– Ну привет, – говорит Тимофей.
Сладенько улыбаюсь в ответ.
– Какая-то убогая у тебя комната.
– Хмм… Думаешь? У Золотых лучше?
– О да.
– Бывала на их базе? В комнатах игроков? – насмешливо поднимает брови.
Вот только не надо строить никаких догадок, бывший Номер один! Ты понятия не имеешь кто я такая.
Оставив его вопросы без ответов, падаю на спину и вытягиваю ноги. Надавив носками на пятки, стягиваю кеды, и они падают на пол.
– Тебе придётся спать на полу, – сладко потянувшись, закрываю глаза.
– Как тебя зовут, бесстрашная девочка?
Голос парня звучит ближе. Поднимаю веки. Тимофей переместился и сел на стул.
– Маша, Катя, Таня, Лена… Как тебе больше нравится?
Повернувшись набок, подпираю щеку рукой.
– Мне нравится знать твоё настоящее имя, – говорит он, подаваясь ближе. – Меня ты можешь называть Тимом.
– Хорошо, Тим… Эмм… Меня зовут Кристина.
– Не верю. Ещё раз попробуй.
– Зина?
– Нет. Ещё!
– Галя?
– Окей, сам выберу, так и быть.
Выберет мне имя? Ох, это будет интересно. Как там звали твою бывшую?
Тим внимательно вглядывается в моё лицо, а я разглядываю его. Казалось бы, я прекрасно изучила этого человека, но сейчас внезапно отмечаю новые детали. Глаза у него не серо-голубые, а серо-зелёные. А ободок вокруг зрачка отливает синим. Невероятное сочетание.
Ресницы тёмные и пушистые. И брови тоже тёмные, хотя сам парень светло-русый.
Пару месяцев назад он был массивнее, а сейчас будто бы потерял вес, и тело стало рельефнее.
Пауза между нами затягивается, атмосфера становится тяжёлой и какой-то липкой.
– Не хочешь надеть футболку? – внезапно вырывается у меня.
Тим расплывается в самодовольной широкой улыбке.
– Смущаю?
– Так какое имя ты мне дашь? – быстро съезжаю.
– У меня много вариантов. Выберешь?
– Давай.
– Фанатка, голубоглазка, родинка, карамелька…
– Карамелька? – фыркаю я.
– Да, мне тоже нравится. Будешь Карамелькой.
– Нет, мне не нравится.
– А мне пофигу. Двигайся, Карамелька.
– Куда двигаться? – просаживается мой голос.
Тим встаёт и приближается к кровати. Бесцеремонно сдвигает меня к краю и ложится рядом. Огромных трудов мне стоит не вскочить и не рвануть к двери. Это уже перебор!
Какого чёрта ты делаешь, Рика?
Он тоже ложится набок лицом ко мне. Наши лица непозволительно близко. Тим усмехается.
– А ты красивая, Карамелька.
Подносит руку к моему лицу, убирает прядку волос за ухо. Ведёт подушечкой пальца по щеке к уголку губ, потом проводит под нижней губой.
Вот теперь мне совсем не до шуток. Нужно наконец определиться. Какой план, Рика? Ты попала к нему в руки. В его комнату. Хорошо, с этим ты справилась. Что дальше?
Самое очевидное – это сближение. Если он влюбится в меня, то будет проще. А он вообще способен влюбиться?
Уворачиваюсь от его осторожных прикосновений и отодвигаюсь. Кладу голову на подушку и чувствую свежий аромат. Невольно вдыхаю глубже. Улавливаю оттенки запахов: мужской парфюм или дезодорант, солоноватый пот… Так приятно пахнет, что хочется воткнуться в подушку носом.
Ненормальная… Боже!
Тим тоже кладёт голову на край подушки. Кровать узкая, мы почти соприкасаемся телами.
– Почему карамелька?
– Так от тебя пахнет. Карамелькой.
Придвигается ближе. Грудной клеткой задевает мою грудь. Его ладонь ложится на мои рёбра. Кожу обжигает от этого прикосновения.
Опасный ты тип, бывший Номер один. Мои мозги немного поплыли рядом с тобой.
– Будешь меня насиловать? – с вызовом смотрю ему в глаза.
– А ты меня?
Прыскаю от смеха. Тим вновь широко улыбается.
– Нет, я не собираюсь надругаться над тобой, Тим, – хлопаю его по плечу. – Ты не в моём вкусе.
– Да ты что? – искренне изумляется он. – А кто в твоём? Такие, как Гольдман?
– Может быть, – пожимаю плечами. – Ден – он… красавчик, вообще-то.
Тимофей перестаёт улыбаться. Желваки на его скулах ходят ходуном.
– Гольдман хотя бы знает о твоём существовании?
– Это неважно. Я лишь сказала, что он, может быть, в моём вкусе.
– Ясно. Чокнутая фанатка, как я и думал.
– У тебя ведь тоже наверняка есть фанатки.
– Есть, – вновь ухмыляется Тим. – И немало.
Ох, да знаю я! Регулярно тусуюсь в их фан-группе. Тамошние девчонки готовы фотки своих сисек размещать, лишь бы команда заценила. Особенно Тим. Курицы глупые… У «ФКИГ» таких тоже тьма.
– Ну раз я не в твоём вкусе и сладкого изнасилования не будет, – говорит он, переворачиваясь на спину, – тогда спи. Разбужу в семь. Тренер как раз вернётся.
– Ты сдашь меня тренеру? – фыркаю я.
– Ага, – закрывает глаза. – Столяров наверняка свяжется с твоими предками. Они заплатят штраф за разбитое окно. Ну и компенсацию за моральный ущерб тоже. У нас адвокат – профи, он на этом собаку съел.
– А что за моральный ущерб? Я так задела твои чувства? – смеюсь, скрывая возмущение.
– Он там разберётся, за что можно нагнуть. Не парься.
Гад какой.
Но к Столярову мне никак нельзя. Надо выбираться отсюда.
– Выключи свет, я хочу снять джинсы и лечь под одеяло, – говорю небрежным тоном.
Тимофей открывает глаза и переводит на меня ощутимо потяжелевший взгляд.
– Будешь раздеваться? – ползут вверх его брови.
– Да. Чтобы лечь под одеяло, – выразительно повторяю я.
Он встаёт и подходит к комоду. Свет выключать не торопится.
Лёжа на спине, расстёгиваю пуговицу, ширинку. Приподняв бёдра, стягиваю джинсы. Под ними у меня довольно скромные трусики-шорты. Люди по улицам ходят в более откровенном виде.
Ныряю под одеяло. Тим гасит свет. Теперь я вижу лишь его размытый силуэт.
– А ты не собираешься снимать штаны?
– Собираюсь.
Шорох одежды… Матрас прогибается от тяжести его тела. Чувствую горячее дыхание на губах и подбородке. Потом касание ладони к щеке.
Примерно через час начнёт светать. Нужно продержаться этот час и заставить его уснуть.
Ловлю его руку, убираю от своего лица.
– Карамелька, зачем ты это сделала? Неужели настолько фанатеешь от Золотых?
– Я считаю, что они должны победить в региональных. Золото им, серебро вам. Всё честно.
– Нечестно. Кто чего достоин станет понятно по итогу матча. Мы тоже претендуем и на золото, и на выход в ЮФЛ. А потом и в РПЛ.
– Мечтать не вредно!
– Согласен. Знаешь, о чём я сейчас мечтаю?
– О чём?
– О твоих губах, – произносит хрипло.
Ой…
Его дыхание становится ещё жарче. Наши тела соприкасаются.
Мне кажется, он сейчас меня поцелует. И плевать ему, что я не согласна.
Выставляю ладонь перед лицом, и её тут же касаются губы Тимофея. Он покрывает поцелуями всю ладошку.
– Ты мешаешь мне спать, – с фальшивым безразличием бросаю я, переворачиваясь на другой бок.
Зря. Очень зря я так сделала.
Тим вжимается в меня сзади. Его возбуждение я чувствую пятой точкой.
Ошарашенно замираю. Сердце клокочет где-то в горле. Здравых мыслей в голове ноль.
Он сгребает рукой мои волосы и, слегка дёрнув, заставляет запрокинуть голову назад. Втыкается губами в мою шею.
Ой-ой-ой… Да ты просто идиотка, Рика! Решила, что сможешь переиграть этого типа? Сумеешь держать его в узде?
– Тим, не надо, пожалуйста! – позорно жалобно звучит мой голос.
Парень замирает. Его рука на моём животе, пальцы подрагивают от нетерпения. Вторая – в моих волосах.
Слышу его тяжелый вздох. Через пару секунд Тим медленно отпускает волосы, нежно целует меня за ушком и вроде бы кладёт голову на подушку. Обнимать и прижиматься ко мне сзади не перестаёт. Дышит рвано и часто.
Я тоже.
– Смелая девочка не такая уж и смелая, да? – всё ещё хрипит его голос.
Не знаю, что ответить. В голове каша.
– Просто… давай спать, – говорю, запинаясь.
Тим вновь вздыхает. Обжигает моё плечо поцелуем. Гладит ладонью под грудью, обводит пальцем пупок.
– Давай, – напряжённым голосом.
Градус между нами зашкаливает. Соприкосновение наших тел сводит с ума.
Господи… Просто засыпай уже!
Проходит минута, пять, десять… Не знаю, сколько. Мой телефон в джинсах, он выключен. Часов в комнате нет.
Неожиданно понимаю, что в объятьях Тимофея мне комфортно. Веки тяжелеют. Организм собирается погрузиться в сон. И я почти отключаюсь, плавая где-то между сном и явью…
В какой-то момент переворачиваюсь на другой бок. Ладонь скользит по широкой груди парня. Не осознавая, где нахожусь, закидываю ногу на его бедро. И вновь отключаюсь.
Сквозь сон мне кажется, что тяжёлая рука ложится на мою попу. Ощущаю горячее прикосновение к бедру. Сильные пальцы на секунду сжимают его. А ещё мои губы странно покалывает…
Резко распахиваю глаза, возвращаясь в реальность. В комнате уже светло.
Блин!
Смотрю в лицо Тима. Он умиротворённо спит. Моя щека лежит на его груди. Ладонь – на шее. Нога до сих пор закинута ему на бедро. Одной рукой он обнимает меня за талию, вторую припечатал к попке.
Блин, блин, блин!..
Как выбираться?
Я же практически в капкане!
Так… Уфф… Сейчас…
Медленно снимаю с него ногу. Тим беспокойно ёрзает щекой по подушке. Когда он наконец замирает, спускаю на пол одну ногу, потом вторую. Осторожно вывернувшись из его рук, сползаю с кровати.
Лицо Тимофея уже не кажется безмятежным. Ресницы начинают трепыхаться.
Медленно пячусь от кровати. К счастью, Тим не просыпается. Собираю с пола свои вещи. Потом достаю ключи из кармана его штанов и почти беззвучно открываю замок. Оставив ключ в двери, выскальзываю в коридор. На секунду замираю, переводя дух. Потом на цыпочках бегу мимо комнат остальных футболистов. Босиком, в топе и трусиках.
На дверях мелькают таблички с фамилиями: Корнилов, Лобов, Ворошилов… Меня душит неконтролируемый смех. Потому что… Да потому, что это всё несусветная дичь и самая безбашенная выходка в моей жизни.
Возле окна я быстро одеваюсь и вылезаю на улицу. Низко пригибаясь, добегаю до забора. Карабкаюсь на него, ломая ногти.
Врубаю телефон. Время – пять утра. Проигнорировав посыпавшиеся смски, набираю Илье.
– Рик, слава Богу! – восклицает он. – Мы уже хотели бить тревогу.
Как-то долго они собирались… Меня за это время могли расчленить и вывезти из страны.
– Я выбралась, – роняю сухо.
– Хорошо. Сейчас подъеду.
С полкилометра иду пешком. Без конца трогаю губы. На них словно какой-то след остался…
Машина Ильи уже на месте. Сажусь вперёд. Зоя спит на заднем сиденье, свернувшись калачиком. Хороша подруга… От переживаний уснула, походу.
Илья пытается меня обнять.
– Ты как? Что там случилось? Тебя никто не тронул?
– Отстань, – отпихиваю его. – Поехали уже.
– А чё там было-то? – психует он.
Молчу. Всё, что там было, нужно проанализировать в полнейшей тишине.
Закрыв глаза, погружаюсь в этот анализ.
***
Кажется, меня на какое-то время выключает. Но я тут же включаюсь обратно, когда машина останавливается. Тру глаза. За окном – пост охраны перед спортбазой.
Перевожу взгляд на Илью, он хмуро смотрит вперёд. Обиделся.
– Ладно… – распахиваю дверь. – Отвези Зою домой.
– Как скажешь, – буркает он.
– Пока.
– Пока, Эрика, – раздражённо произносит он, выделяя каждую букву.
Закатываю глаза и выхожу из машины.
Ботанов Илья – сын друга моего отца. Нас заочно поженили ещё в детстве. Кто ж знал, что я вырасту такой разборчивой и отвергну такого жениха?
Но Илья продолжает за мной бегать, хоть и остаётся во френд-зоне. Мне удобно, что он рядом и не задаёт лишних вопросов. Ему удобно, что отец не отправляет его в Лондон, потому что Илья кормит его байками о скорой свадьбе со мной. В Лондон он совсем не хочет.
Салютую охране на проходной, и меня пропускают. Иду сразу в главный корпус, в свою комнату. Залезаю под душ, тщательно тру тело щёткой. Хочется смыть с себя и запах Тимофея, и ощущения от его прикосновений. Не выходит.
Даже после того, как надеваю свежую одежду и высушиваю волосы феном, мне всё равно мерещится его запах.
И губы саднит, как бы я их не тёрла.
Да что ж такое?
Выглянув из комнаты, убеждаюсь, что моего отца нет на горизонте. Не хочу попадаться ему на глаза. Во время турниров он немножечко невменяем. Футбольный шизик.
Захожу в столовую. Тут никого. Выпиваю компот. Поднимаюсь на третий этаж, заглядываю в переговорную, потом в комнату для отдыха. Большая часть команды рубится в приставку. Мой брат тоже тут. Сидит на диване, что-то разглядывает в телефоне.
Подхожу к бильярдному столу, хватаю шар и кричу брату:
– Эй, Ден, лови!
И тут же кидаю в него шар. Он поднимает глаза, слепо смотрит на приближающийся шар и смахивает его рукой чисто по инерции. Тяжёлый бильярдный шар с грохотом падает на пол. Все оборачиваются на нас.
– Эрика, ты долбанулась? – взрывается Денис, вскакивая с дивана.
– Нет, я реакцию твою проверяла. Или зрение, – злобно скалюсь я.
– Ден, дай ей антиозверин, что ли. Может, у неё ПМС? Илюха не дорабатывает, – стебутся парни.
– Заглохните, – Ден падает обратно на диван. – Сестра моя всё-таки. Иди сюда, – подзывает меня.
Уперев руки в бока, подхожу.
– Ты ещё плакаты развесь, Рика!.. – тихо шипит брат. – Какого хрена ты делаешь?
– Плакаты? Слушай, а идея просто супер. Так и сделаю.
– Стоять! – хватает меня за пояс шорт и заставляет сесть. – Мы же договорились, Рик. Не начинай, пожалуйста.
И голос у него такой… такой искренний, добрый. Брат больше ни с кем так не говорит.
– Мы не договорились, Денис, – тихо шепчу в ответ. – Ты должен признаться во всём отцу. Твоё зрение падает.
– Ага. Супер! Геворг тут же вылетит с работы за то, что скрыл от отца результаты последнего МРТ. Тебе нашего врача не жалко?
– Жалко, – твёрдо смотрю ему в глаза. – Но твоё зрение для меня важнее. Пока ещё можно остановить этот процесс, надо начинать лечение.
– После турнира и начну.
– Тебе противопоказана нагрузка, дурак ты ненормальный! – шиплю ему в ухо. – Ещё один удар по голове – и всё. Привет, трость или собака-поводырь. Хочешь?
– Чего ты там в интернете начиталась? – злится Ден. – Всё нормально с моими глазами!
Но это неправда. Денис много раз получал по голове. Не раз неудачно падал. Последний удар, полученный во время драки с Тимофеем, вызвал кровоизлияние в сетчатке глаза. Остановить процесс можно. Если действовать быстро, то лечение займёт всего несколько месяцев. А вот если затянуть, то брат может ослепнуть.
Но как этого дурака вразумить?
Парни поглядывают на нас, пытаются прислушаться к разговору.
– Всё, иди отсюда, Рика, – выпроваживает меня Ден. – И перестань ходить здесь в своих бл*дских шортах.
– Пусть ходит! Нам нравится! – выкрикивает наш вратарь.
Команда дружно ржёт и улюлюкает. Идиоты.
– А куда идти? К отцу? – с сарказмом уточняю у брата. – Ладно, как скажешь.
Вылетаю из комнаты. Ден догоняет в коридоре.
– Рика, это уже перебор. Чё ты лезешь не в своё дело?! – психует он. – Занимайся своими, понятно? Это, бл*ть, мои глаза и мои проблемы! Ты не мама! Далеко не она! Отстань! Поняла?
– Поняла…
Слёзы обжигают глаза. Губы начинают дрожать.
– Ох, блин… Рик, ну перестань.
Денис тут же обнимает меня.
– Прости-прости-прости… Я просто вспылил… Ты очень похожа на маму. И спасибо, что обо мне заботишься. Обещаю, что сразу после матча лягу в больницу. Я должен привести наших в ЮФЛ! Ты же сама всё понимаешь.
Часто киваю, уткнувшись носом в его плечо.
Понимаю.
Если Денис откажется от турнира, то, скорее всего, победит «Феникс».
Отец ему такое никогда не простит. Папа просто выкинет его из команды. Спишет со счетов как инвалида. А ведь Денис живёт футболом…
Брат хочет взять отпуск после матча и укатить в Швейцарию. Там по-тихому сделать операцию на глазах. План, конечно, хороший, но… Непонятно, чем этот матч может закончиться.
Я с дрожью вспоминаю их драку с Тимофеем. Думала, они друг друга просто убьют.
Денис отстраняется, берёт моё лицо в ладони.
– Ну ты как, в порядке? – стирает слёзы с моих щёк. – Не будешь отцу говорить?
– Не буду.
– Умница, – чмокает в лоб и на секунду вновь прижимает к себе.
Его объятья – это как обнять маму. Так же тепло.
Он уходит обратно в игровую, а я прижимаюсь к стене спиной и сползаю на корточки. На эмоциях плачу ещё несколько минут. Потом вытираю слёзы. Хватит. Слёзы – вещь бесполезная.
В общем, вариантов нет. Надо как-то выводить соперников из строя.
Услышав голос отца, подскакиваю и прячусь за огромный фикус. Папа говорит с кем-то по телефону, направляясь в переговорную.
– Да, антидопинговое агентство пожалует ко всем… Да пофиг им, что тесты уже брали… Сказали, что перед финалом это обязательно…
Дверь в переговорную закрывается.
Хм… Допинг, значит. Тут есть, над чем подумать.
Спустившись вниз, запираюсь в комнате и звоню Илье.
– Илюш, мне тут препаратик один надо достать. Поможешь?