Сквозь сладкий сон мне пару раз казалось, что за окном воют собаки, но сил встать и посмотреть на улицу я в себе не нашла. А вот пробуждение мое приятным мог бы назвать только самый рьяный оптимист. Не успев окончательно проснуться, я вспомнила, где я и что со мной, погоревала, что качусь вниз по социальной лестнице, призвала себя не раскисать, села, распахнула глаза и… увидела самого черта. Прижавшись лычом к оконному стеклу, он буравил комнату маленькими глазками, а нос-пятачок резво двигался, оставлял на стекле испарину.
– Чур меня, – охнула я и поспешила опять зажмуриться. Когда я снова решилась приоткрыть один глаз, физиономия в окне отсутствовала. Привидится же такое! Глянув на часы с кукушкой, висевшие напротив кровати, я охнула: девять часов, а я дрыхну. Хорош сыщик…
В кухне послышались голоса, я торопливо оделась и покинула свою комнату. За столом сидел Леонид и вяло ковырял ложкой манную кашу. Тамара суетилась у плиты, а на скамейке у входа притулился Костик, обмахиваясь меховой шапкой. Только тут до меня дошло, что это его физиономию я видела в окне пару минут назад.
– С добреньким утречком, Дарка, – пропела Тамара, лучезарно улыбаясь, а я чуть не поперхнулась поданным мне чаем. Так по-дурацки меня еще никто не называл.
При моем появлении Костик неожиданно оживился:
– Проснулась, стало быть. А я говорю Томке, жиличка-то уж не спит, можно стол накрывать. Томка, ты бы налила, ей-богу! Мама мия, ну вот хоть за знакомство. А я Леньке сегодня помогу забор поправить.
– Изыди, пропащий. Свой поправил бы. Видишь, гостья у меня? Городская, культурная, тут понимать надо.
– Нагрянули в гости Тюха, Матюха и Колупай с братом, – заржал Костик, а Тамара дала ему подзатыльник.
– Гость – от Бога, так грузины говорят, а они врать не будут, – объяснила она заглянувшему на огонек соседу.
– Знамо дело, вино-то у них какое, а? – закивал он. – Потрясная вомен, чтоб я так жил, мама мия! И по какой нужде к нам? А я мужчина в самом расцвете…
– Я вот еще одну грузинскую поговорку знаю. Бешеную собаку где убьют, там и закопают, – рыкнула на соседа Тамара.
– Скажите, Костик, – решила и я поубавить радость этого неандертальца, – вы в отпуске или как? Это я к тому, что мужчине в самом расцвете следует не в деревне сидеть, а трудиться на благо родины и семьи. Я вот, к примеру, девушка с запросами.
– Не трудящийся я, – мгновенно заскучал Костик, погладывая в окно. – На инвалидности.
– Что так? – искренне изумилась я, потому как никакой болезни у него не наблюдала: румян, бровями союзен. Да и косая сажень хоть и с натяжкой, но имелась. Разве что уже успел опохмелиться. Но алкоголикам инвалидность, насколько я знала, не положена.
Тамара, язвительно кивая в такт словам страдальца, вмешалась, внеся сумятицу в мою гудящую после самогона голову.
– На мозги он хворый. Ты его не слушай. Это мамаша у него была на инвалидности, тетка моя двоюродная, а он за ней присматривал. А теперь уже год как мамаши нет, а он все в образе. Вот, терплю. Какой-никакой родственник, хоть и седьмая вода на киселе.
Заслышав про почившую мамашу, я застыдилась, обижать Костика уже не хотелось, и я сочувственно заметила:
– Да-а…
Тут с улицы послышался звук подъезжающей машины, хлопнула дверца, а через минуту кто-то зычным мужским голосом стал звать Костика. Видимо, строго следуя инструкции на бумажке. Навострив уши и враз сделавшись похожим на филина, инвалид по разуму быстро схватил шапку – и был таков.
– Костику про наше дело лучше ни-ни, растреплет по всему району, – многозначительно произнесла Тамара, а Леонид что-то хрюкнул под маской.
– Конспирация превыше всего. А что, много тут жителей у вас вне сезона? – сурово сдвинула я брови и решила поддержать светскую беседу.
– Да нет, в основном пенсионеры. А они почти все перемерли от такой-то жизни.
Тамара вздохнула и принялась загибать пальцы:
– В конце деревни Лизавета живет, что коз держит. Но она не сказать что старая. Лет на десять меня моложе. Отец у нее был в колхозе главный, так жила, как царица. А сейчас все жалуется. Бабка Мальвина, Настасья Павловна, Райка с мужем, еще у реки пара домов жилых. А молодежи мало, вот летом да, все дома, почитай, заняты. Ребятишки туда-сюда на велосипедах гоняют, у реки не протолкнуться. У нас, кстати, по вечерам посиделки, пока огород не начался. Так, что-то вроде клуба пенсионеров. Собираемся друг у друга по очереди: чаепитие, лото, домино. Со мной, может, пойдешь?
Я содрогнулась, представив себе эту дикую и безудержную вечеринку, а Тамара продолжила:
– Будет тетка Елисеевна с дедом Фомой, хромой Елизар с бабушкой Сергеевной. С пригорка они. Сегодня собираемся у Райки-ботаника, она все цветы разводит разные. У нее как раз именины были, вот и отметим по маленькой. Они тебе тоже про Марфу порасскажут. Леньку я с собой не беру, вдруг заразу подцепит. И так весь исхудал, почти не ест. Он у меня, точно птаха божья, клюнет пару зернышек…
Наскоро позавтракав под рассказы про птаху, я решила отправиться за машиной, всерьез опасаясь найти ее на ободах. На улице включила телефон, заранее ужасаясь последствиям моего поступка. Так и есть – восемнадцать пропущенных вызовов. Отцы, Славик, а остальные четырнадцать от мамули. Пробормотав себе под нос «Ой, мамочки», я набрала Славика, но он взял трубку и прошептал, что отдыхает на электрофорезе.
Возле ворот соседа стояли старые оранжевые «Жигули», а рядом маячил радостный Костик уже в новой лисьей шапке и шортах в горох. Как видно, голова была его слабым местом, оттого всегда мерзла.
– Дарка, радость-то какая! У меня тоже гость. Вот, пожаловал на постой, так сказать. Уже второй раз приезжает, и все у меня останавливается. Хороший мужик, рыбалку уважает. Правда, пьет мало, а это странно… Места ему наши нравятся. А я сейчас в магазин смотаюсь, борщеца сварю. Один-то жил, как волк бродячий: что поймаю, то и съем. А с гостем – другое дело. А если под борщец налить…
Тут Костик блаженно закатил глазки, а из двора показался гость, но радость Костика все еще оставалась мне непонятной. Мы с гостем немного поразглядывали друг друга: он с интересом, а я без удовольствия. Потому что разглядывать там было нечего. Коротышка в синем трико, лет пятидесяти от роду, выглядел, безусловно, пройдохой. Судя по всему, он стеснялся своей лысины и безуспешно пытался маскировать «озерцо надежды» на темечке редкими волосами.
Костик сделал попытку нас познакомить, три раза переврал мое имя, назвав меня Дашкой, Динкой и Дианкой. В конце концов он плюнул и пошел в сарай за велосипедом.
– Федор Степанович Кукушкин, – с легким полупоклоном представился гость, а я узнала голос, что зазывал Костика. Голос совсем не вязался с тщедушным обликом владельца, оттого немного раздражал. – Вот, решил отдохнуть на свежем воздухе. Как отпуск – сразу сюда. Дом хочу присмотреть, вот и осматриваюсь. Места тут красивые, да?
Я покивала, не зная, как культурно отделаться от Кукушкина, но тут зычно обозначился покончивший с электрофорезом Славик. На его звонок у меня давно стояла ария Мефистофеля в исполнении Магомаева, что слегка озадачило встрепенувшегося Кукушкина.
– Я чуть с ума не сошел, набирал тебе вчера, а телефон отключен. Мне мамуля звонила, – с ужасом в голосе заявил Славик. – Спрашивала, что у тебя за дела. Я прикинулся валенком: лечусь, ничего не знаю. По-моему, она была недовольна.
– Это ее обычное состояние, – утешила я страдальца и, сунув в ухо гарнитуру, потопала в начало деревни.
– Ну что, ты расспросила местную голытьбу про эту Марфу?
– Надо быть добрее к людям, авось к тебе и потянутся, – укорила я Славика и пересказала ему местные байки. – Мне кажется, местные завидуют благосостоянию Марфы, вот и сочиняют небылицы. Короче, одни бабские сплетни. Все, как ты любишь.
– Говорят, что люди, не любящие сплетен, обычно не интересуются своими ближними, – не остался в долгу Славик.
– Слышь, человеколюбивый, я отчаливаю. И, в отличие от твоего хронического насморка, возвращаться не намерена. Я свое обещание выполнила: съездила, посмотрела, разузнала.
– Нет, так не честно, – загнусил секретарь. – И за это мне пахать все летние субботы? Ты эту Марфу даже в глаза не видела. Зашла бы к ней, вроде как по нужде. Мол, болею, дитя зачать не могу, помогите Христа ради. Вотрись к ней в доверие, расспроси про ее способности.
– Ты что, решил не дожидаться весеннего обострения и начал радовать меня уже сейчас? Наивный чукотский парень. Даже если Марфа замешана в нехороших делах, станет ли она об этом рассказывать первой встречной?
За разговорами я дошла до своей «ласточки», с облегчением осмотрела ее и решила еще чуточку пройтись. Извилистая дорога, на которой стояла машина, вела к лесу. Немного углубившись, я поняла, что она огибает улицу с тыльной стороны. То есть к дому Тамары я могла вернуться этой же тропой, только зайти со стороны огорода. Если честно, я не помнила, есть ли там какое-то ограждение, но справедливо рассудила, что перемахнуть через забор в джинсах я вполне смогу. Свою машину я решила не светить перед общественностью: тачка дорогая, возникнут вопросы.
Сегодня вопреки всем прогнозам жизнерадостно светило солнце. Птички в лесном массиве оживились и что-то бодро чирикали. Я даже робко предположила, что услышу соловья, но гадкий Славик заявил, что соловей прилетает ближе к середине мая и петь начинает только через семь дней после прилета.
– Чтоб ты так рабочее расписание помнил, – буркнула я, давая «отбой». И с наслаждением вдохнула чистый воздух. И тут я заметила, что как раз дошла до дома Марфы. Никакого ограждения, кроме кустов, в конце ее участка не было. Сразу за участком начиналось поле, судя по всему, то самое, колхозное, которое когда-то бороздил Леонид на своем агрегате.
Высунув шею, я попыталась рассмотреть небольшое бревенчатое строение в конце огорода. Наверное, гостевой домик, что не давал покоя местным. Тут я вспомнила, что соседний участок принадлежит Тамаре, и, если я немного постою на нем, рассматривая дом Марфы, ничего страшного не случится. В случае чего скажу, что я Тамарина родственница.
Я шагнула к молодым сосенкам, за которыми начинались заросшие порослью клена владения моей хозяйки, присела на корточки и стала вглядываться. Если честно, ужасно хотелось увидеть Марфу. Почему-то я представляла ее себе крючковатой старухой с черными глазами, похожей на зловещую цыганку.
При солнечном свете дом с флигелем не выглядел ужасающим, и я даже позавидовала его обитателям. Такой терем, да на свежем воздухе, да у реки – живи да радуйся! Никакого движения во дворе не было, поэтому разглядывала я только гостевой домик, покосившуюся за зиму теплицу и баню-бочку.
Я совсем было собралась покинуть свое убежище, как прямо надо мной внезапно каркнула ворона, дверь бани заскрипела, и из нее показался рослый пожилой мужчина в черной рубахе. Он стоял ко мне спиной, но даже из-за спины я видела его косматую бороду и длинные седые волосы. И вдруг он резко повернулся и уперся взглядом аккурат в то место, где я сидела в кустах. К моей чести, отреагировала я мгновенно: припала к земле, встав в планку. Ох, не зря мой тренер всегда твердил: в любой непонятной ситуации стой в планке. Ему, конечно, легко говорить, с его-то мышцами. А мне от планки одно расстройство и трясущиеся запястья.
Теперь я не могла видеть мужчину целиком, а обозревала лишь его ноги в галошах. Оставалось гадать: заметил ли он меня, смотрит ли еще в мою сторону? Жаль, я его как следует рассмотреть не успела. Наверное, это тот страшный работник, про которого рассказывала Тамара, намекая, что он у Марфы не только работает, но и в примаках живет. Однако мужчине, судя по выправке и фигуре, чуть больше пятидесяти. А Марфа вроде бабуля уже за семьдесят.
«Ну и нравы царят в здешних местах…»
За всеми этими мыслями я совсем забыла, что продолжаю стоять в планке, но руки предательски задрожали. Ноги мужчины пришли в движение: к счастью, он уходил. А я решила медленно отползать назад, не делая резких движений.
Когда я уже почти покинула гостеприимные сосенки и присела на корточки, собираясь выбраться на дорожку, сзади послышался скрип велосипеда. Я вскочила, охнула, не удержалась на трясущихся ногах и плюхнулась прямо попой на дорожку. Копчик заныл, я выругалась про себя и недовольно оглянулась, приготовившись нелицеприятно высказаться в адрес велосипедиста.
Но тут охнуть пришлось второй раз: прямо передо мной стояла инвалидная коляска, а в ней сидел симпатичный парень. Точнее, сначала коляску я даже не разглядела, уставившись на ее хозяина, озадаченного моим эффектным появлением.
Я оценила безупречный классический профиль парня. Голубая жилка пульсировала прямо у него над бровью, придавая мужественному и волевому лицу напряженное выражение. К тому же он был блондином, а я всегда испытывала к ним слабость.
– Простите, – пробормотала я, не зная, как начать разговор. Парень-то молчал, не особо мне помогая, и я принялась неловко отряхиваться.
– Не ожидал встретить тут такую красивую девушку. Вы любительница флоры или фауны? – неожиданно хорошо улыбнулся он. – В том смысле, вы одуванчиками интересуетесь или стрекоз ловите?
– Я, собственно, да… стрекоз, – ответила я на его шутку, растянув свой рот от уха до уха. Своей улыбкой я гордилась, так что и продемонстрировать зубы лишний раз не грех.
– Отлично, я тоже их люблю. Правда, они сейчас только появляются. Видимо, ждали тепла. Ну, давайте знакомиться, раз уж мы так удачно встретились в этом забытом богом уголке. Я Артем, 28 лет, не женат, не привлекался.
– Дарина, – смеясь, протянула я ему руку. Он ее легонько сжал своей широкой теплой ладонью и предложил немного прогуляться.
Я заметила, что передвигается мой новый знакомый с трудом: дорога была неровная, на ней то и дело встречались камни и валялись прошлогодние сухие ветки. Чтобы не смущать парня, я старалась двигаться медленно, поэтому прогуливались мы с видом праздных туристов и успели вволю наобщаться.
Решив не пугать Артема своими историями, я ограничилась рассказом про родственницу Тамару, которую я приехала проведать. Упоминать Марфу не рискнула, но на ловца и зверь бежал. Оказалось, Артем как раз к Марфе и приехал. Знакомые посоветовали ему обратиться к целительнице, чтобы попробовать решить его проблему с ногами. Я решила не спрашивать, что за беда у него с ними приключилась, но Артем сам завел об этом речь.
– Пытаюсь ликвидировать последствия давней травмы, – улыбнулся он, но в его словах звучала затаенная горечь. Правда, парень тут же взял себя в руки и принялся веселить меня забавными историями из жизни фрилансеров. Оказалось, Артем уже давно работает программистом, потому что такая работа позволяет ему вести комфортный образ жизни, да и в офис каждый день ездить не надо.
– Я из династии врачей, даже когда-то сам мечтал стать медиком – но, увы. Зато у врачей теперь часто бываю, – развел он руками, – так что надо четче формулировать свои желания.
– А что же здесь? Неужели нетрадиционная медицина способна помочь лучше обычной?
– Если честно, я не верю во всякую «чертовщину», но, как говорится, на войне все средства хороши. Я хочу ходить, как раньше, так что пробую все. Пока не знаю, чем порадует местная целительница: только сегодня приехал, точнее, меня привезли. Друг, что посоветовал эту женщину. Марфа, кажется? Вроде как соседка его матери тут лечилась, осталась очень довольна. Вот, сумку поставил в гостевой дом и решил немного прокатиться. Все равно целительница принимает ближе к обеду. Так домработница мне на бумажке написала. Кажется, она немая.
– Я и мужчину во дворе заметила, – закинула я удочку.
– Ага, угрюмый тип. Может, родственник? Хотя нет. Наверное, рабочий. Вроде во флигеле живет. Поговорить не с кем. Даже не знаю, насколько меня хватит. Хотя работать я могу удаленно, воздух здесь прекрасный. Так что, возможно, задержусь на пару дней. А ты надолго к тетке?
– Сегодня домой, – с некоторым сожалением отметила я, а Артем вздохнул:
– Жаль, только я начал думать, что мой приезд сюда был не такой уж плохой идеей…
– Давай обменяемся телефонами, – предложила я, когда мы, сделав еще пару рейсов туда-назад, вернулись к огороду Марфы. Пока Артем доставал телефон, на тропинке показалась мужская фигура, и через минуту я констатировала, что гость Костика тоже выбрался на прогулку. Странно, что отправился он не к реке, а к полю. Впрочем, на шее у него был бинокль, а сам он, натолкнувшись на нас с Артемом, слегка смутился и невнятно пробормотал, что любит наблюдать за птицами.
– А прекрасная девушка Дарина наблюдает за стрекозами, – засмеялся Артем, видимо, пораженный обилием юных натуралистов на квадратный метр. Кукушкин вопросительно уставился на меня, а я быстро перевела тему, посоветовав Кукушкину поискать в здешних лесах кукабару. Нервно оглядываясь, он потопал дальше, теребя бинокль.
Артем глянул на часы, и я поняла, что ему пора. Проводив его до огорода, где была вполне сносная дорога к дому, я поспешила к своей машине. И вот тут меня настиг звонок мамули. Она собралась ехать по магазинам, но еще не обменяла валюту. Так что ее в спешном порядке интересовал вопрос, где я храню наличность.
– Деньги в шкатулке, – быстро ответила я, опасаясь допроса с пристрастием, но мамуля была всецело поглощена предстоящим шопингом.
– Я тебе занавески на сайте присмотрела, закачаешься! И текстиль надо поменять, он очень мрачный. Ну и так, по мелочи… Ладно, жду тебя дома.
Тут я подумала, что на мамулины аппетиты моих денег в шкатулке может не хватить. Женщина она широкая в своих проявлениях. На что безбедно жила мамуля, оставалось для меня загадкой. Мне кажется, отцы продолжали платить ей алименты на мое содержание до сих пор, но спрашивать про это я не решалась. Официально мамуля была дизайнером, но чересчур оригинальным: она скупала новые дизайнерские шмотки в европейских бутиках и шила из них набивных котов. Короче, Дольче и Габане не снилось…
Мамуля утверждала, что коты разлетаются, как горячие пирожки, но я подозревала, что дебет с кредитом у нее сходится редко. Парочка котов с прошлого года жила у меня на диване, пугая выпученными глазами из пуговиц и брендовыми ярлычками, вводящими в ужас любого, кто знал цены на люкс.
Тамару я застала во дворе. Она как раз собиралась его подметать, а Леонид еле-еле постукивал топориком по чуркам, валявшимся у бани. Узнав, что я собралась в город, Тамара всплеснула руками.
– К сожалению, вынуждена вас покинуть. Основная моя работа – это организация праздников. А у сыщика я пока только подрабатываю. Так что информацию я собрала, фото сделала, а дальше уже он сам с вами свяжется.
– Как так уезжаешь? Или тебе комната не понравилась?
– Нет, все отлично. Ну, тут работы уже нет, а там…
– Так мы тебе и тут найдем. Сам Бог тебя послал, не иначе. Давай-ка мы моему Леньке юбилей организуем. У него в конце мая 60 лет. Как родился в мае, так и мается, бедный. Ну, да чего там… Не ссытся – и ладно.
Тут Тамара замолчала, уставилась в одну точку и смахнула скупую слезу.
– Ты не думай, деньга на кармане есть, – спохватилась она. – У меня дочка с зятем свою фирму имеют, стройматериалы. Она мне давно твердит, чтобы я занялась праздником, говорит, все оплатит. А я вот никак не соберусь. У нас тут в Звенячах кафе есть, хорошее, просторное. Будет человек двадцать-тридцать, не больше. Нужно программу сообразить, ведущего там, конкурсы интересные. Чтобы карандашом привязанным в бутылку попасть, шарики попами лопать. На дочкиной свадьбе делали – обхохочешься! Тамада был хороший, и конкурсы интересные. Возьмешься? А я Костику как раз так и сказала: подруга это дочкина, из-за Ленькиного праздника приехала. Как знала. Заодно и Марфу продолжишь окучивать.
Я никогда не умела отказывать людям, из-за чего всегда страдала. Конечно, работать я могу и удаленно: мой ноутбук всегда со мной. На пару дней в офисе меня может заменить Людочка, да и Верка поможет, давно рвется в замы. Собеседования и совещания сейчас все больше проводят в онлайне.
Опять же мамуля с занавесками ждала дома, а здесь симпатичный Артем. С удивлением я отметила, что парень меня очень заинтересовал: образованный, красивый, с чувством юмора. Если честно, про то, что он передвигается в коляске, я даже позабыла. Последнее время мамуля так усердно сватала мне всех отпрысков своих богатых знакомых, что от нахальной золотой молодежи меня уже тошнило.
Немного помявшись у ворот, я решила посоветоваться со Славиком:
– Конечно, оставайся! – воодушевился секретарь. – Камешков говорит, его жена что-то затевает. Пока он в санатории, она стала подозрительно покладистой, а это, по его словам, не к добру.
– Толик опасается, что она узнала про наследство и теперь ждет, когда он официально вступит в права? Тогда и разводиться не жалко.
– Ага, а если она с любовником задумала Толика укокошить? Дождутся наследства, а потом отравят его крысиным ядом.
– И сразу же отправятся в тюрьму.
– Совсем необязательно убивать самим. Вот тут и Марфа…
– Тут уж лучше бы киллер, – тяжко вздохнула я. – Все с этой Марфой точно с ума посходили. Пойти, что ли, глянуть на нее?
– А я могу контролировать Верку и Людку, – поддержал мою затею Славик. – Ноут у меня есть, пусть звонят. Мне в санатории всего пару дней осталось, а там я возьму все в свои руки.
Конечно, руки Славика меня не очень устраивали, но я подогнала машину к дому и обрадовала Тамару, что остаюсь еще на денек. Леонид с уважением оглядел мою машину, а я, спохватившись, беспечно махнула рукой:
– Взяла у бойфренда на выходные.
Тут же с сожалением подумала, что вещей с собой у меня кот наплакал. В машине я всегда возила деловой костюм и туфли на шпильке, но здесь это добро вряд ли пригодится. Зато походная косметичка и несессер с предметами первой необходимости, вроде запасного белья и зубной щетки, порадовали. Привычка держать наготове набор для внезапных командировок и ночевок у друзей в очередной раз выручила, и я привела себя в относительный порядок. Деревенский воздух действовал на меня благотворно, и отражением в зеркале я осталась довольна.