Итак, набрав номер Славика, я приготовилась дать ему увесистых люлей, но для приличия сначала поинтересовалась здоровьем хромающего. На что получила емкий ответ:
– Буль-буль-буль джакузи, валяюсь я на пузе. А ты?
– Сижу на унитазе я, полная фантазии! Ты там расслабляешься в санатории, сыщик доморощенный, а мне приходится беседовать с полоумными тетками из глубинки, – огрызнулась я, хоть это мне и не свойственно.
Пришлось поведать ему историю свиной головы и почившего петушка. Славика она, кажется, впечатлила:
– Пока Илон Маск страдает ерундой, я тружусь в поте лица. Видишь, даже находясь в здравнице, нашел первого клиента для нашего детективного агентства.
Тут нужно сделать лирическое отступление, чтобы пояснить, откуда у Славика возникла тяга к нелегкому ремеслу частного детектива. Основной работой нашего агентства, естественно, были свадьбы, и однажды нам пришлось в спешном порядке искать украденную невесту.
Славик принимал в этом самое деятельное участие и возомнил себя едва ли не Шерлоком. Он зачем-то нюхал оставленную исчезнувшей туфлю, ревизировал содержимое ее тарелки и опросил танцевальный коллектив из Грузии, выстроив их по росту. Оказалось, невеста просто сбежала с любовником, и это зафиксировали камеры, так что надрывался он зазря.
Но с тех самых пор в Славике прочно укрепилось мнение, что нам стоит переквалифицироваться в частное детективное агентство. А я укрепилась во мнении, что по нему психушка плачет. Несмотря на мои гневные протесты, Славик идею не оставлял. Твердил, что даже наше название «Шанс» можно оставить, а развеселую компанию отцов держать на подхвате. И вот теперь этот умник за моей спиной дал объявление в газету, а когда я стала возмущаться, заявил, что просто решил «изучить спрос».
Оправившись от тяжких дум, я в который раз зафонтанировала ругательствами, а он зашуршал обертками от конфет.
– Слушай, тебе просто нужен позитив! – прошамкал он на том конце провода. – Ты давно была в цирке?
– Я в цирке каждый день! Благодаря некоторым…
– Ладно, кончай кукситься, приезжай ко мне, как раз все подробно расскажешь.
– И не подумаю, у меня дел по горло, – скривилась я.
– А если скажу, что мне нужны кое-какие лекарства? Все-таки я твоего отца спасал, пострадал, можно сказать, не за понюшку табаку…
– Я тебе что, Черный Плащ? Свистни – и он появится! – разозлилась я, потому что поняла: ехать все-таки придется. – Ты достал манипулировать мною при помощи своей ноги! Ладно, жди, скоро буду.
Глянув на часы, я вызвала Людочку из приемной и попросила ее принять посетителей, если таковые возникнут в течение оставшегося дня. Плюхнувшись в свой желтый «Фольксваген Жук», я вспомнила, что еще с утра собиралась позвонить папе № 3. Он собаку съел на толковании снов, а мне накануне как раз приснился один такой, требующий пояснения. Сам сон я помнила весьма смутно, а вот ощущение, что я запуталась в паутине и не могу выбраться самостоятельно, преследовало меня все утро.
Папа отозвался после четвертого гудка: голос его звучал отстраненно, словно он отринул все мирское и витает где-то в горних высях. Мне показалось, что в салоне моей машины даже запахло сандаловыми палочками. Выслушав мой сбивчивый рассказ, папа долго молчал, и я уже совсем было решила, что он ушел в себя, но тут прозвучало следующее:
– Запутавшейся в паутине бабочке не легче от того, что паук оказался мёртвым.
Надо сказать, последнее время папа стал оперировать одними цитатами, коих накопил за жизнь великое множество. Мы с его гражданской женой Дусей даже стали всерьез опасаться, что скоро он и вовсе перестанет разговаривать обычными, мирскими словами. Оттого она старалась чаще читать ему желтую прессу и житие звезд эстрады вслух, а я звонила и донимала его своими снами и предчувствиями, чтобы насильно вернуть с небес на грешную землю. Хватало папы ненадолго. С криком «уймитесь, трещотки» он надолго закрывался в своей тайной комнате уединения, в простонародье именуемой туалетом.
Я хмыкнула, папа немного подумал, протянул «м-да» и передал трубку сопящей рядом Дусе. Мы с ней немного потрепались о жизни, но тут я подъехала к аптеке и быстро распрощалась с мачехой.
В аптеке пахло валерьянкой, и я немного успокоила нервы, взбудораженные упоминанием бабочки и паука. Папа всегда бил не в бровь, а в глаз, оттого подсознательно я подготовилась к испытаниям.
– Ну что, болезный, диктуй, что тебе там в аптеке надо было, – потревожила я Славика, а когда он заявил, что нужные ему медикаменты – это коньяк и бананы, до которых Славик большой охотник, пришлось снова прибегнуть к помощи валерьянки.
Купив себе пару упаковок про запас, я отправилась в продуктовый, который находился в том же здании. Грязно ругаясь про себя, я перебирала ветки бананов на витрине. Все, как одна, были с изъянами, и копаться пришлось долго.
Рядом пасся ехидный дедок с сеткой, по виду – родной брат Кощея Бессмертного, весьма охочий до разговоров. Я почти совсем плюнула на бананы, обратив свой взор на полку с коньяком, как вдруг дедок разразился пронзительным монологом на тему пользы бананов для мужской потенции.
– Только я бананы давно не беру. Давеча в новостях передавали: мужчину, что бананы, вон как ты, телюбонькал, скорпион жахнул за палец. Так что ты, внучка, не шебурши так активно. Мало ли какая там живность притаилась…
Я одернула руку, словно скорпион меня уже жахнул, и, криво улыбаясь, поблагодарила дедка за проявленную бдительность. Но на жизнь стала смотреть без удовольствия. Только скорпиона мне еще не хватало. Пришлось прибегнуть к помощи работника магазина: надеюсь, он ничего не слышал про скорпионов. В любом случае, магазин я покинула с облегчением и с бананами в пакете.
До санатория с гордым, но ничем не подкрепленным названием «Юность» я домчала за полчаса. Юность здесь была представлена в основном Славиком и молодыми медсестрами в кокетливых белых халатиках. Остальные отдыхающие были людьми слегка за пятьдесят, статусными и важными.
Прямые очертания продолговатого главного корпуса и боковой пристройки белели среди обширного сада, украшенного аллейками и беседками. Правда, в такую пору года деревья еще только «оперились» листвой, предвкушая настоящее тепло. А вот за крышей санатория плавно, сплошным массивом, поднимался к небу сосновый лес. Он-то и придавал воздуху такую искрящуюся свежесть, что я мгновенно почувствовала, как на моем лице разгладились все мимические морщинки. Озон и тихий размеренный образ жизни.
«И никакой косметолог не нужен», – думала я, пока перепрыгивала через ступеньку на второй этаж, где у Славика был одноместный номер со всеми удобствами. Однако отдыхающего в номере не оказалось, и уборщица, посмеиваясь, подсказала мне поискать его в СПА-центре. Там я Славика и застала.
Он возлежал на кушетке в плавках цвета всего сразу да лениво потягивал кислородный коктейль в компании краснолицего грузного дядьки с зычным голосом. В бассейне резвилась пара разнокалиберных дам предпенсионного возраста, которых краснолицый игриво называл «девочками».
– Ну что, айда купаться голенькими? – радостно заорал Славик, завидев меня в дверях.
– Славик, купаться голеньким одному как минимум странно. Вон, все уже разошлись. Девочки с краснолицым в парилку отправились.
– А ты?
– А я плавать не умею, ты забыл? Да и при чем тут… Славик, ты, конечно, извини… Если честно, я думала, что ты – гей.
– Чего это? – искренне удивился Славик, а я упала на лежак рядом с ним, вытянула ноги и блаженно закинула руки за голову.
– Ну, единственная женщина, с которой я тебя видела вместе, – это твоя мама. На прошлой неделе.
– Моя мама уже два месяца гостит у родни в Анапе, – скривился приятель.
– А кто же тогда… А-а-а, – дошло до меня наконец.
– Ну и что тут такого? – набычился Славик, теряя интерес к коктейлю. – Если даме чуть за 40, это не значит, что она не достойна любви.
– Ну, там было хорошо «чуть за»…
– Это нюансы. Иногда я люблю разнообразить досуг, – с достоинством отозвался секретарь.
Мы еще немного вяло попререкались о жизни. Я рассказала, как обстоят дела на работе, и только начала выговаривать ему за объявление, как из парилки выскочил красномордый с девочками. Весело улюлюкая, они плюхнулись в воду, а я подумала, что далеко не кислородные коктейли вселили в них такую молодецкую удаль.
– Знакомься, мой добрый друг и сосед Анатолий, – представил мне красномордого Славик, когда тот, весело отфыркиваясь, выбрался к лежакам и плюхнулся в кресло.
– Майор Камешков, – отрапортовал дядька, козырнул мне рукой и принялся выливать воду из ушей. – И откуда к нам такую красавицу занесло? Никак та самая прекрасная начальница, про которую Славик днями талдычит?
Я улыбнулась, дав понять, что комплимент оценила, но тут Камешкова отвлекли «девочки», вновь пытаясь утянуть его в пучину разврата, словно русалки. К веселой компании присоединился тощий мужчина с военной выправкой и усами, как у моржа, а Славик, воспользовавшись шумом, зашептал мне в ухо:
– Толик Камешков – наш первый настоящий клиент. Он в восторге от нашей идеи с детективным агентством и обещает уладить вопросы с законом в обмен на любезность. Ты не смотри, что он мужик с виду простой. У него связи есть, наш-то папа подполковник не расстарается. Принципиальный, блин.
То, как Славик легко присвоил себе моего кристально честного папу, возмутило, но я успела выразить это только гневным шевелением бровей, потому что Славик продолжил плеваться мне в ухо.
Оказалось, история Анатолия стара как мир. У него имелась вторая молодая жена Алла, которую он подозревал в шашнях на стороне. Бравый майор Камешков недавно получил известие о наследстве от бездетного дядюшки-полковника из столицы. Делиться имуществом при разводе с прелюбодейкой он не желал, поэтому ему нужно было точно и срочно знать, как у Аллочки обстоят дела с супружеской верностью.
Обратиться к кому-то из коллег по работе он не мог: опасался сплетен и звания «рогоносца». В довершение выяснилось, что пару дней назад он пообещал продать Славику розовый «Мини-Купер» своей жены (та захотела новую «Тойоту»), хорошо скинув «по дружбе».
К тому моменту, как Славик дошел в своем повествовании до машины, он уже успел одеться, и мы вышли на улицу.
– Ты купил розовый «Мини-Купер»? – не поверила я и медленно повторила по словам. – Розовый. Мини. Купер.
– Ну, пока еще официально не оформил. Дело за малым. Шикарно, да? Это всего лишь вопрос денег, – небрежно бросил Славик, помахивая брелоком.
– Раньше у тебя главной особенностью в вопросе денег было их долговременное отсутствие, – съязвила я, осматривая блестящую машину, припаркованную с торца главного корпуса.
– Вообще-то, кроме работы я веду свой канал в тик-токе. Давно говорил, подпишись на меня. А Камешков еще и скинет мне на бедность. Пока я тут отдыхаю, бери, пользуйся! Красиво жить не запретишь… Так что там насчет нашего первого дела?
Я покрутила пальцем у виска, демонстрируя свое отношение к данной теме, а Славик по обыкновению принялся ныть. Забывшись, он хромал не на ту ногу, давя на жалость, и даже его лев на набалдашнике выглядел уныло.
– Обязуюсь отработать сверхурочно после выздоровления. И что тебе стоит? Уже и 8 Марта давно позади, до выпускных еще время есть, работы-то особо нет. Ну, покатайся за ней денек-другой, авось что увидишь? А Камешков мне с лицензией поможет. Не все же мне в секретарях ходить, пора и на свои хлеба.
Мы навернули пару кругов по аллеям, вдоволь надышавшись воздухом, и Славик заторопился к ужину.
– Камешкову я сказал, что у меня есть партнер по бизнесу, который пока пошпионит за меня. Лучше ему не знать, что это ты. Ну, ты понимаешь, да? Я, конечно, за феминизм, но… Может, останешься? Я на диванчике лягу, посидим, покумекаем. А то, может, и выпьем по маленькой.
– Нет уж, – похлопала я его по плечу, – должен же кто-то работать, пока ты тут ваньку валяешь. А пить я тебе вообще запрещаю, только кефир на втором ужине. Так и быть, понаблюдаю я за твоей Камешковой, но за это ты будешь работать все летние субботы, идет?
– Человеколюбие никогда не было твоей особенностью, – скривился Славик, но, подумав, согласился и пообещал прислать мне все исходные данные по дамочке на телефон. Однако, махая вслед моей машине тростью со львом, секретарь поджимал губы и глядел недобро.