Начав искать абсолют, я обнаружил, что существует не так уж много его разновидностей. Я считаю, что, в конечном счете, их три: монизм, дуализм и тринитаризм. Они сильно отличаются друг от друга, но у них есть и нечто общее, в частности, суффикс – изм. Этим суффиксом обозначается некое средоточие реальности и мерило всего сущего. Если мерой всего становится наука, мы имеем сциентизм, если человек, то мы называем это гуманизмом. Если же речь заходит о мировоззрении, мы говорим о монизме, дуализме и тринитаризме.
Самое важное, что характеризует все три вида, – это взгляд на историю реальности. Во всех трёх случаях предполагается некое совершенное начало, которое впоследствии было искажено, поэтому в настоящее время мы живём не так, как было задумано изначально. Мы страдаем, переживаем отчуждение, тревожимся, мы испытываем смятение. Мы хотим, чтобы все восстановилось в прежнем качестве. Найдется ли человек, который никогда не жаловался на ситуацию в мире? Есть, конечно, какая-то горсточка людей, которые считают, что всё в мире прекрасно, но большинство из них притворяется, обманывается или просто никогда не смотрит и не читает новостей.
Я считаю, что выражать недовольство по поводу всего происходящего вполне естественно, потому что ситуация в мире действительно ненормальна. И вполне понятно, что люди хотят её исправления.
Согласно западной философской традиции мысль о том, что «однажды всё имело совершенный вид, и потому ситуацию надо исправить», – это библейский взгляд на историю. В начале совершенный Бог создал совершенный мир и совершенного человека, а потом что-то пошло не так. Был бунт, грех и превознесение человеком собственной личности. В результате картина мира исказилась, а мы страдаем и жаждем, чтобы всё восстановилось во Христе. Коротко эту мысль можно выразить так: совершенное – несовершенное – совершенное.
Или ещё лучше: дом – скитание – снова дом.
Иными словами, перед нами пример возвращения домой: какое-то время мы скитаемся, а потом уже не такие, как прежде, возвращаемся, туда, откуда начался наш путь. Мы видим это в эпосе, например, в «Одиссее» Гомера, слышим почти в любой музыке, будь то простые народные песни или соната венской школы, написанная по принципу рондо, то есть повторения А-Б-А. Музыка и эпические предания потому и обладают такой силой, что в них, как в микрокосмосе, отражается основное строение вселенной.
Но если мы признаём, что в этом мире что-то не так, возникает важный вопрос: как выглядела реальность, когда она была совершенной? Если мы знаем ответ, то можем лучше понять, что не так, и что нам с этим делать, а если не знаем, то нам остаётся только воскликнуть: «Ой, как нам больно!». Помните Рене Декарта? Он говорил: «Я мыслю (или думаю), следовательно, существую». Но я бы сказал по-другому: «Мне больно, следовательно, я существую». Мне кажется, что это ближе нашему опыту.
О Декарте есть такой анекдот. Пришёл он в пивной бар и заказал кружку пива. Когда он её выпил, бармен спросил: «Ну что, ещё одну?». «Да нет, не думаю», – ответил Декарт и исчез.
Но я сомневаюсь, что мы бы исчезли, перестав думать. Мы всё равно существовали бы, чувствовали, по-прежнему бы страдали. Есть люди, которые намеренно стремятся пережить боль, чтобы ощутить, что они на самом деле живы. Они режут себя бритвами, протыкают булавками, потому что это дает им ощущение того, что они существуют. Конечно, это не самое лучшее решение проблемы страдания, но отчаянию всегда можно посочувствовать, к тому же в нём есть крупица истины. В несовершенном мире жизнь и боль связаны между собой. Они сплетены в тугой узел. Можно ли его развязать? Можно ли существовать, не чувствуя боли? Как решить проблему страдания?
Все три философских направления, о которых мы говорили, едины в том, что в начале реальность была совершенной, но у них разное понимание природы этого совершенства, причин страдания и способов восстановления изначального совершенства. Иными словами, каждое мировоззрение предлагает своё решение, свою надежду на то, что проблему страдания можно решить. Суть каждого из них можно наглядно показать на примере круга.