Три круга над домом
Тем же летом в Уланово приключилась со Славкой история.
Дом, в котором жила бабушка, состоял не только из дома. Был ещё двор, в котором постоянно бегали курицы. Были ещё сени (что-то типа коридора между первой дверью в дом и второй дверью уже совсем в дом, в жилую часть). Там стояла плита, на которой бабушка делала суп и варенье.
Из сеней можно было попасть не только в жилую часть, которую Славка называл квартирой, но и в подлабаз. Славка не понимал слова подлабаз, хоть бабушка и объясняла, что на крыше есть лабаз, а то, что под крышей, значит, подлабаз.
Но история случилась не в сенях и не в подлабазе. История случилась в хлеву, дверь в который была в подлабазе.
В хлеву жили овцы и курицы. Они, курицы, забегали в хлев вечером, когда нагуляются во дворе.
И вот, вечером, когда курицы уже зашли в хлев, Славка сидел и пил парное молоко, заедая его малиной. Бабушка ушла в огород поливать огурцы. Была тишина – такая, что можно было даже услышать, как журчит речка, если прислушаться. Славке нравилось закрывать глаза и вслушиваться: вот можно услышать речку, вот – бабушкины шаги в огороде, а вот – шум машины, которая едет совсем в другой стороне. Иногда можно было даже услышать, о чём говорят в соседнем доме!
Был тонкий стук, кто-то стучался очень часто и слабо. Тук-тук-тук.
Звук раздавался со стороны подлабаза и хлева. Стук был ритмичным, словно бы кто-то включил музыку на кассете. Славка спустился со стула, открыл тяжелые двери квартиры, прошёл через сени в подлабаз – звук нарастал. Тук-тук-тук.
Он точно шёл из хлева! Но не могли же овцы включить музыку, тем более что и плеера у них нет, ведь плеер у Славки. Тук-тук-тук. Славка открыл дверь хлева, овцы и курицы разбежались по сторонам. И тут Славка увидел: в маленьком старом жёлтом окошке, из которого едва пробивался свет, кто-то был. Был кто-то маленький, похожий на мячик-попрыгунчик. Кто-то пытался выпрыгнуть из окошка наружу, но никак не мог. Славка подумал, что это хомячок или лягушонок. Но если хомячок, то как он забрался так высоко? А если лягушонок, то что он вообще делает в хлеву?
Тук-тук-тук. Славка подошёл к окну. Это была маленькая птичка! Чуть меньше воробья, и цвет у неё был более светлый, коричнево-жёлтый, деревянный. Славка аккуратно взял птичку в ладошки и побежал в огород показывать её бабушке, ногой закрыв дверь хлева на бегу.
– Бабушка, бабушка, смотри! Я нашёл эту птичку в хлеву.
– Что тут у тебя? Ой, какой маленький, и клювик, смотри, в крови – видимо, сильно стучался.
– Бабушка, а кто это? Ведь это не воробей?
– Это, Слава, соловей, они часто у нас тут летают.
Соловей… Так вот как они выглядят. Но ведь он такой маленький, как он мог покрасить своей кровью целый розовый куст в том рассказе Оскара Уайльда? Капля крови осталась на Славкиной ладони.
Интересно, а это ребёнок или взрослый? То есть кто его ждёт дома, мама с папой или, наоборот, детки? Этот соловей не должен погибнуть, решил Славка. И сказал:
– Бабушка, а давай его отпустим?
– Конечно, Слава, просто раскрой ладони. Его ждут дома.
– То есть я просто раскрою ладошки, и он улетит?
– Да, но соловей – птица благодарная, он обязательно облетит вокруг дома. Это на соловьином языке значит ‘спасибо’.
Какие они всё же маленькие, эти соловьи. В какой-то книге писали, что короли ели паштет из соловьиных язычков. Это же сколько соловьёв надо было погубить! Это же как тысяча сказок про соловья и розу!
Интересно, знает ли соловей, что он соловей? То есть вот Славка знает: он человек. Он может проговорить внутри себя: “Я человек”. А соловей понимает, что он соловей? Он говорит себе, что он соловей?
Славка раскрыл ладони. Соловей вспорхнул – и сделал круг над домом. И ещё один. И ещё.
И улетел куда-то за огород, за речку, в берёзовый лес.
“Спасибо, спасибо, спасибо”, – перевёл Славка.