Велик и прекрасен был город Константинополь, который на Руси уважительно величали Царьградом. Столица Византийской империи раскинулась на нескольких холмах, что возвышались над шумным портом. Широкие проспекты и извилистые мощёные переулки уходили вверх, ко дворцу, который поражал роскошным убранством и пышностью садов. Дворец тот принадлежал самому императору – Василевсу, как его здесь называли. Приходился он Киевскому Князю старшим товарищем по крови владыческой. И всё у него было в государстве ладно, если бы не одно «но».
Это «но» мчало по Царьграду в колеснице. Вот только везли её не кони, а целая орава благообразных мужчин с окладистыми бородами. Их подстёгивал молодой, но уже довольно тучный парень. Он был одет в просторную белую тогу, которая, на беду, не могла скрыть выдающийся живот. Пурпурный плащ, какой по карману только настоящей знати, развевался за плечами пухлого возницы. А на голове его красовалась глупая маска в виде конской морды. Юноша гоготал и хлопал в ладоши, правя своей чудной колесницей.
Следом за ним бежал отряд городских стражников. Им никак не удавалось приблизиться к гонщику и наказать за нарушение скоростного режима на улицах столицы.
Набрав огромную скорость, колесница распугивала зазевавшихся прохожих и, как кегли, сшибала торговые палатки с арбузами. Резко затормозив перед чёрным котом, носильщики свернули на извилистую улочку и вылетели прямо к дворцовой ограде. Шесты носильщиков упёрлись в прутья забора, и колесница вместе с юношей взлетела в воздух.
– Поберегифь! – залихватски крикнул возница, перелетая через забор.
Описав небольшую дугу, колесница приземлилась по другую сторону ограды аккурат на незаконченную скульптуру Василевса. Художник, который ваял свой шедевр с дремлющего поблизости императора, едва успел отскочить в сторону. Памятник за секунду превратился в груду битого мрамора.
– Фынуля дома! – провозгласил паренёк, отряхиваясь как ни в чём не бывало.
Он ужасно шепелявил, так что речь его представляла собой неразборчивую мешанину.
Юноша спрыгнул с обломков колесницы, снял маску и лучезарно улыбнулся носильщикам за забором. Красавцем гонщика было не назвать. Весь он был какой-то нескладный: пухлый, но с тонкими ногами. Нос картошкой, и зубы торчат.
Тут прибежала толпа стражников. Солдаты замерли, бросая озадаченные взгляды на дворец.
Юноша тем временем нахлобучил маску коня на голову скульптора и загоготал:
– На, понофи пока.
А бородатым носильщикам прокричал:
– Клаффно погоняли!
Потом он подошёл к ограде, придвинулся вплотную к одному из стражников и отобрал у него шлем.
– Благодарю за флужбу. Молодец, швободен! – Он лениво отдал честь и бросил остальным служивым: – Вы тоже!
– Рады служить! – хором гаркнули стражники, построились шеренгой и пошли прочь.
До сих пор Василевс мирно дремал на троне, убаюканный мерным качанием опахал, которыми слуги закрывали его от солнца. Но от поднявшейся суматохи император проснулся и открыл глаза. Это был величавый мужчина среднего возраста в синей тоге на римский манер и сверкающей короне. Он с достоинством истинного правителя поднял своё грузное тело, замахнулся скипетром и от души треснул им парня по голове.
– Всё развлекаешься? – строго спросил император.
– Привет, пап! – обернулся к нему юноша и выхватил из рук правителя яблоко.
И правда, это был единственный сын Василевса по имени Леонид. А по совместительству его главная головная боль.
Правитель Византии устало закатил глаза и указал на толпящихся за забором бородачей.
– Откуда народ?
– Униферситетские, – пожал плечами Леонид, с оглушительным треском надкусив яблоко. – Вон тот задорный – наш математик, а доходяга рядом – афтроном.
Василевс кивнул и помахал рукой учёным умам:
– Хорошо, молодцы! Всем спасибо за сына! Можете быть свободны.
Преподаватели юного наследника вздохнули с облегчением – астроном громче всех – и мигом исчезли.
– До завтра! – крикнул им вслед Леонид. Он забрался на трон отца и вальяжно развалился, закинув ноги на подлокотник. – Фсем ставлю отлично. Кроме афтронома.
Он хохотнул, а Василевс снова отвесил сыну звонкий подзатыльник.
– Па?! – возмутился парень.
– Бездельник, лоботряс, повеса, – с расстановкой произнёс император и велел: – Слезай с трона! Я в твои годы…
– И фто? – ничуть не смутился Леонид. – Зато у меня колефница в сто человеческих сил. Кстати, у тебя и фейчас такой нету.
Несмотря на всю свою дерзость, юноша всё-таки освободил отцу место. Василевс поднялся на трон и дал слугам знак, чтобы они несли его во дворец. Леонид побрёл следом.
Прислужники легко подняли трон за прикреплённые к нему шесты, закинули на плечи и бережно занесли в тронный зал. Поднявшись по ступенькам, они водрузили трон на постамент и отошли с торжественными поклонами.
– В Киеве Князь захворал, того и гляди преставится, – сообщил император, устало вытирая пот со лба. – Говорят, за наследником послал.
– Фезёт же людям, – протянул Леонид и беспечно уселся за шахматный стол, стоявший у трона.
– Эх, не в отца сын, – горько покачал головой Василевс. – Не в отца!
– Ну и фто? – взбрыкнул Леонид. – Я горжусь, что я на маму похож!
Он кивнул на висевший на стене огромный портрет восточной красавицы в парандже.
Василевс пару мгновений рассматривал загадочные глаза жены, а потом шумно вздохнул и снова заговорил:
– У Князя Киевского из наследников одна племянница. Та, что у нас наукам обучается. Стало быть, женишься на ней.
Леонид рассеянно подвинул фигуры на доске.
– Не буду я на ней фениться, – заупрямился он и в очередной раз получил скипетром по неугомонной макушке. – Ай! Да как я фенюсь, если она замужем?
– И кто муж?! Княжич какой? – осведомился Василевс. – Чьих кровей? Ну, чего молчишь, как рыба?!
– Да ничьих он кровей, счетоводом у нас при казне флужит, – ответил Леонид. – Елифеем звать. – Он несколькими щелчками сбил фигуры Василевса с доски и глупо хихикнул: – Тебе мат.
Василевс нахмурился.
А Забава тем временем помогала мужу на службу собраться.
– Не волнуйся, – успокаивающе сказала она. – Вспомни, где ты его в последний раз видел?
– Вот здесь, в ножнах, – нетерпеливо ответил Елисей, высокий худощавый парень.
Статная девушка с густыми тёмными волосами, убранными в две аккуратные косы, открывала шкафчики сервантов, бегло их осматривала и педантично закрывала за собой. Супруг ей только мешал.
– Хорошо, а потом куда положил? – пытала мужа Забава, беспокоясь, что так они никогда ничего не найдут.
Тот вздохнул:
– Кабы я помнил.
– Вспоминай, – не сдавалась Забава, продолжая открывать створки. – Вечно ты всё забываешь.
– Когда это, интересно, я забывал? – запальчиво бросил Елисей жене.
– Ворота в хлеву починить три раза просила, – спокойно ответила она. – Ты же починил?
Елисей бросил на Забаву возмущённый взгляд.
– В комоде смотрел? – спросила она всё так же терпеливо.
– А где комод?
– Рядом с буфетом, – вздохнула Забава.
– А буфет где?
– Господи! Где посуда, вилки и ножи, – объяснила она.
– Ну ты даёшь! – покачал головой Елисей. Ну к чему ему меч к посуде класть? – Я в погребе посмотрю. – Он открыл люк в полу и, оглядев ровные ряды банок всевозможных размеров, присвистнул: – Зачем столько засола?
– Впрок, – коротко отозвалась Забава. – Потом спасибо скажешь.
– Спасибо, – буркнул Елисей и захлопнул дверь в подпол.
Забава тем временем достала из кладовой серп.
– Может с этим сходишь, а вечером найдём? – предложила она.
Муж вытаращил на неё глаза:
– С серпом?
– Ну, не найдём – другой выдадут, – пожала она плечами.
– Ага, разве что деревянный, – огрызнулся Елисей.
– И хорошо, не поранишься.
– Так мне деревянный дадут, а у остальных настоящие останутся, – обиженно засопел Елисей.
Девушка сердито топнула ногой:
– Тогда ищи, чего стоишь?
– Да ищу я, – огрызнулся Елисей. – Нет нигде.
Вдруг раздался металлический звон. Забава возмущённо взглянула на воткнувшийся в деревянный пол меч. Он вывалился с одной из полок и едва не ударил её.
– Слава Богу, нашёлся, – обрадовался Елисей.
Он ухватился за рукоять обеими руками, хорошенько упёрся ногами в пол и дёрнул на себя. Меч даже не шелохнулся.
– Ага, «нашёлся» бы он, кабы я не нашла, – вздохнула Забава, легко вытащила меч из половицы и передала мужу.
– Ты положила, ты и нашла, – насупился Елисей.
– Серьёзно? Хочешь всё с начала начать? – приподняла бровь девушка.
– Нет, – поспешно возразил он.
– Молодец.
Елисей приобнял жену и сложил губы трубочкой для поцелуя.
Забава ответила холодным взглядом.
– Рано? – уточнил Елисей.
– Слишком.
– Понял, – покладисто кивнул парень. – Тогда до вечера.
Он послал Забаве воздушный поцелуй и направился к выходу.
– Стой, – вдруг окликнула его Забава и велела: – Покажи!
Елисей удивлённо обернулся и, не сразу поняв, в чём дело, поднял руку с мечом.
– Я меч нашла, а ты кольцо потерял? – ахнула Забава. – Где оно?
– Так ведь… – Елисей несколько секунд рассматривал свой безымянный палец, на котором и правда не было обручального кольца, а потом промямлил: – У нас же вчера бои тренировочные были… Ну, я и снял, чтобы не поцарапать. Сегодня заберу.
Елисей хотел поскорее сбежать от неприятного разговора, но Забава и не думала сдаваться.
– Значит, кольцо обручальное для тебя просто мелочь, которую вот так запросто и забыть можно?
Неизвестно, чем бы это всё кончилось, но тут в дверь громко постучали. В следующую секунду на пороге появился гвардеец Василевса.
– Счетовода Елисея к императору, – провозгласил он. – Срочно!
Забава бросила на мужа недоумённый взгляд.
Елисей схватил шапку, на ходу чмокнул Забаву в щёку и вытолкал солдата за дверь.
– Не «счетовода», а «воеводу»! Наберут в вестовые кого попало… – пробормотал он с деланым возмущением. – Прости, дорогая, служба! Люблю тебя!
На этом он поскорее выскочил на улицу и шепнул служивому:
– Ступай! Я скоро буду.
Тот коротко кивнул и ушёл.
Елисей быстро огляделся. Убедившись, что поблизости никого нет, он бросился к большой кадке с пальмой за углом дома. Парень вытащил растение, достал из горшка счёты и вместо них бросил туда меч. После этого пальма вернулась на место. Движения у него были отточенные: явно проделывал это не один раз. В этот момент в ближайшем окне мелькнул силуэт Забавы. Елисей в ужасе прижался к стене.