Кто был ничем, тот стал всем. Мировая революция отменяется. Когда большевики случайно попали в Европу, они увидели, что европейцы совершенно не хотят коммунизма. Даже европейские рабочие и немецкий пролетариат в авангарде этого штрейкбрехерства, не говоря уже про немецкое бюргерство и юнкерство. Никто не горел желанием строить справедливый мир по Марксу. Никто. А некоторые отряды европейских бунтарей, поднявшиеся на волне голода и разрухи после мировой войны, были подавлены локальными отрядами буржуазии. Но не потому, в руководителях отрядов бунтарей были сплошь еврейские юноши. Когда единственный раз большевики могли вмешаться в будущее и расширить базу победоносного марксизма во время советско-польской войны 1920 года, в судьбу мира и СССР вмешался гений Сталина. Какая роковая и судьбоносная случайность! Но случайность ли?
Уязвленный абрек и террорист, который повел мировую революцию крестьянскими огородами и русским миром, провалили не только военный план взять Варшаву, затем продолжить поход на Берлин, но и определил путь СССР как «социализм в одной стране» или в «осажденной крепости». Этим моментом или случайным совпадением предопределилось завершение марксизма как проекта и мировой революции, но и поражение социализма как альтернативной системы. Русский мир, известно, строится на общине, на так называемом мире. Этот мир позволяет контролировать каждого общинника, чтобы тот трудился хорошо. старательно и не поднимал головы (патриархальная ремидность – Ревкон). И когда пришли пропагандисты марксизма, лучшей аудитории не было на свете. Самых чутких ушей и самых отзывчивых сердец. Не европейские сердца бюргеров и юнкеров были самой благодатной почвой для агитации, а именно русские крестьяне. Потому что они не знали и не признавали единоличников и спекулянтов – буржуазии. Именно диктатурой им понравилась идея диктатуры пролетариата. Темные невежественные люди почувствовали в диктатуре свой патернальный мир, как рыба нашла свой пруд. Естественно, все что было чуждо миру и контролю, должно было отмереть. Именно под флагом этой диктатуры зерефо -ремиды (зеремид) или отпрыски крепостных истребили под руководством абрека всю коммунистическую аристократию (рефлексирующую интеллигенцию соратников Ленина – Ревкон). Таким образом, по ревкону, пролетарии, они же бывшие забитые крестьяне мира стали «творцами» мира в интерпретации традиционных зодчих – творцов, которые через 72 года с приходом рынка станут еще и «личностями» – покупателями. Заметим, все кадры на реформы все время черпаются снизу. Все наоборот. Не аристократия, хоть какая, хоть феодальная, ее расстреляли первой, хоть коммунистическая – из среды революционных разночинцев, их расстреляли в 37, а низы. Мы уже знаем, что зереф становится зерефо -ремидом, потом ремидом и это традиционная шкала роста. Дураков никогда не ставили над миром – общиной и ее частью, иначе будет ущерб. При так называемом социализме выбирали лучших из худших, а точнее скромных и отзывчивых в ущерб таланту руководителя и вообще творческому началу. Дисциплина на первом месте и подчинение. Узнаете? Отсюда любые ростки эгоизма подавлялись и загонялись общиной под спуд. Получающий ремидность получал и блага, что вполне соответствовало духу традиции.
И вот когда у ремидов народилось поколение, второе по счету, а потом и третье да еще и сверх грамотное – советское, чтобы новое поколение творцов не превратилось в продажных банкиров и биржевиков, было достаточно дать им некий вещественный эквивалент, который заменил бы им прежние знаки престижа. Воистину джинсы и колбаса могли заменить миллионы ворованных от народа долларов! Но не заменили. Почему? А вот почему. Но мы должны вспомнить, кто были эти руководители русского мира в модернизированном виде КПСС и СССР. А были они все – сплошь зереф- ремиды или первым городским поколением зеремидов. Для зерефо – ремидов облачение в статус президентов или вообще в любой другой статус подобно традиционным наградам на лацканах пиджаках. Зеремиды все очень тщеславные и слабые на слова поощрения, здесь всегда ныне и присно на первом месте лесть. Все скромняги любят лесть. Таков закон трасоца (традиционного социума – Ревкон). Все слабаки любят это. Президент – та же «личность» исходя из статуса. На рыночных барахолках торгаши продают оправы с названиями «Президент», «Дипломат», «Премьер – министр». Многие частные организации также возглавляют президенты, политологические центры, институты, где сотрудник всего лишь один и он конечно -тоже президент. Это не просто мода. Это лесть. Так что должно быть понятно, что если зерефа можно купить сорока сортами колбасы и джинсой, то зеремида и ремида статусом и лестью. Тем более, если новый статус освобождает от мира и позволяет обогащаться безразмерно. Безразмерно! Таким образом придется огорчить сторонников «теории заговора», что СССР пал из-за внешних интриг и подкопа. На самом деле произошло совпадение традиционных ценностей поощрения и роста и рыночных подарков.
Зерефам – зерефово, ремидам – золото!
Но сначала много доброго слова лести. Став личностями- президентами, республиканские и периферийные лидеры стали понижать ремидность или точнее контроль общины над своими делами. Отсюда ставка не на советскую идейность, не прошлую ремидность и совесть, а на гражданскую (вынужденную) и этническую солидарность и на возвращение в русский мир, на национальную самобытность. Так как грамотным, но бесправным совкам дали взамен импортные вещи, они не сопротивлялись этим так называемым реформам сверху. Они заткнулись. По привычке, – верхам виднее. Так национализм получился не за счет зерефов, который во втором поколение становятся зефагами – фанатиками, а за счет одного названия, что это де национализм, мы строим национальное государство и все. Все так все. Ремиды не могут быть националистами. Во всяком случае советские, а только в виде проекта. Вот потому первый национализм был не настоящий, а придумкой. Пока проектом. Если за этот проект наполняли супермаркет колбасой, сгущенкой, чаем и прочими дефицитами, то почему бы и нет? Так как любое здание покоится на фундаменте, для национализма стали рыть котлован. То есть отбор менее рефлективных людей шел не только за счет этнической принадлежности, за счет того ты – зереф (солдат – исполнитель приказов), не ремид. Лучшим средством отбора стала родная речь. Пошли перманентные стенания по языку. Которые стали стихать по мере появления первых зданий независимости. Не забываем ни на минуту, что все эти реформы написаны рыночным композитором. Рынок здесь самый главный заказчик этнической музыки. Таким образом выходцы с периферии вышли на первое место и встали в ряду трубачей только для приватизации всех ресурсов. По закону традиции они должны стать новыми зеремидами, чтобы стать новой традиционной элитой. И помогать. Но не становятся элитой никак. А только заниматься коррупцией. А в это время в городах осели новые жильцы, у них выросли дети. А рефлексивность упала, стала пограничной, упала или нет, но вокруг не было ни демократии, ни свободы. Только еда в изобилии в крашенной обвертке. Но рынок махает и махает палочкой:" Все кто торгует – все личности!» Так дети сбежавших в города людей и занявшихся чем попало, в основном барахольной торговлей стали зефагами (зефаг = зереф+ рефаг) и дали самый настоящий симптом национализма – избранности на основе внешности и речи. Таким образом ревкон выявляет влияние рынка, которому нужны зерефы. Здесь скажут, что Маркс тут ни при чем. Он желал пролетариату, чтобы сделать из них вождей, тем самым разрушить традиционный мир. Кто был ничем, то стал бы всем и тд. Да и где же тут рынок? Как вернулся? Да, пролетариат или бывший член крестьянского мира мог стать всем, но для этого он не должен был уничтожать свою интеллигенцию. Только интеллигенция, уничтоженная в 1937 году, могла избавить его от самоизбиения, от деградации. Ведь зереф никогда не дает единого фронта – целого. А рынок удивительно пришел с другой стороны. В 1991 году. И снова взялся за обработку, но все было уже бесполезно: личностями были уже те, кто жует, а не герои.