Так получается, фарисею безразлично абстрактное наполнение. Ему гораздо интереснее полная тарелка супа. Но чтобы до нее добраться, ему надо сделать достаточно умное лицо. Достаточно умное, чтобы понравиться. А так как ораторы или сверх люди будь они семи хоть семи пядей во лбу, все равно остаются зараженными традицией (ну не с луны же все революционеры свалились, в конце концов), они это достаточно умное выражение лица принимают за идейное. Даже вожди и ораторы не могут быть все время в тонусе. Они расслабляются и хотят тиши и уюта. Какой человек наконец, не хочет отойти в угол и поспать? И вот этот как раз момент условной тишины и уюта, есть момент триумфа всех фарисеев на свете. Не важно, куда они подобрались с мечтой о заветной тарелке супа со своим преданным и умным выражением лица. Все идеи на свете – от религиозного направления, то есть метафизического плана, до революционного изменения социальной системы страдают от фарисеев -лицемеров. Они как раз из идеи делают себе религию, а из религии церковь, а из церкви суп. Пройдет может быть пять лет, а может даже и семьдесят три, но все откроется. Откроется, как они проникли в партию революционеров, как они истребили революционеров, как они завели потомство в доме революции, и как их потомству надоела лицемерная болтовня. Это потомки первых фарисеев сломали и дом, и церковь, и религию – все в духе традиции. Первое поколение лицемеров только подстраивается под обстоятельства. Если надо быть революционерами, они становятся революционерами, если надо быть контрреволюционерами, они превращаются в термидорианцев революции. Второе поколение фарисеев пародирует лицемерие первых фарисеев с тем же успехом, но с меньшей температурой страстей. Для второго поколения – это всего лишь слова и дела отцов лицемеров. Потому это совсем не трудно – повторять и не рисковать. А отцы их ведь реально рисковали. Но на момент риска знали, во имя чего. Во имя семьи, во имя традиции. Чтобы их потомству жилось не так плохо, как жилось плохо им. Чтобы в мире, «где не придется жить ни мне, ни тебе», жили его дети. И жили не так бедно, как жили их родители. Коммунистические идеи понравились зерефам именно будущим семейным достатком. И никак ни иначе. Все идеи должны быть понятны всем традиционным людям, другими словами должны быть поддержаны народом (физическим большинством). Иначе вождям и пророкам революции не победить старую партию лицемеров бездельников, феодалов. Это правило борьбы. Старые традиционщики – зероты, феодальная элита – не менее были обеспокоены будущим. Но им нечего было предложить новому поколению. Революции всегда происходят, когда население растет. Очень сильно растет. Традиционные народы при феодализме хорошо размножаются несмотря на плохие санитарные условия Это означает, что старых запасов или приготовленных запасов семьи не хватит на новую толпу. У всех проигравших зеротов (феодалов старой элиты) были и будут проблемы с прогнозами и обеспечением, говоря современным языком были проблемы с логистикой. Во всем виноват этот технический прогресс, который все время приходил с торговой агрессией передовых наций, торгующих народов. Поэтому, не имея возможности получить свою долю, как в свое время получили их отцы, молодые зерефы голодают, ропщут и мигрируют – находят выход. В городах, куда они сбегают от голодной смерти в родном селе, они находят не только работу, но и обретают мечту. Они обретают в новой мечте конечно же и перспективу жить получше своих родителей. Как раз такие голодные и возбужденные парни и приходят на митинги социалистов разных мастей. И мир, нарисованный в красивых словах революционеров им конечно нравится. Ведь каждый понимает будущее, как он хочет. В красивых словах революционеров все люди равны. Все рождены для счастья. Но это не так. На первых порах вера никогда не похожа на лицемерие. Вера никогда не похожа на массовое лицемерие. Иначе лицемеры перебили бы друг друга до осуществления своих красивых сказок. А планы у зерефов всегда житейские. И это второе правило. Они реально зажигаются пламенным речами. Они двигаются и кричат в ответ революционерам: «Мы согласны!» Но даже зажженные этими фитилями, они еще не догадываются, что эти самые речи слушают и ушедшие в мир иной их предки. Они, эти предки не умерли совсем, это только снаружи, в этом мире их вроде бы нет, а они есть. Внутри каждого зерефа они и живее всех живых. Вот они то слушают революционеров и нисколько не возражают, чтобы их детям и наследникам жилось хорошо. Сейчас, в момент митинга внутренние голоса еще молчат, они молчат во время революции, потому что видят очень хорошую перспективу для внуков, даже во время гражданской войны они помалкивают, даже наоборот, подбадривают слабых духом – вселяют в них свой воинственный дух и страсть всех родовых предков. И когда все эти пути пройдены и до реального воплощения мечты остается совсем чуть- чуть, вот тут все предки, внутренние голоса оживают, просыпаются от небытия, – смерти нет и вполне реально руководят делами и мыслями своих потомков. Внутренние голоса сообщают зерефам – бей революционеров!
У самих же революционеров детей нет вообще. Они хотят иметь детей, только когда наступит светлое будущее. Всю энергию, все силы и все здоровье революционеры отдали, положили на алтарь борьбы. (А у зерефов наоборот, всегда много детей и обильное потомство несмотря ни на что). И тут еще фарисеи лицемеры начинают сажать революционеров в тюрьму, начинают пытать героев, позорить на всю страну и, в конце концов расстреливают как предателей. О-о, великий голос предков! Эти голоса реально показали свою силу. Особенно во время сталинских процессов. Через семьдесят лет в СССР никто и не понял, как же так вышло? Почему великая красная империя пала? И пала не от внешнего врага. Если бы враг напал, все бы объединились против врага. Объединились и победили. Но империя пала от собственной элиты. Здесь нужно сделать паузу. Все должны узнать и признать в лидерах СССР, не вождей, а лицемеров. Фарисеи развалили СССР. Внуки и дети крестьян. Да, они изменились до неузнаваемости. Они совершенно не похожие на своих предков лицемеров – соратников революционеров, что расстреляли в 1937 году этих самых революционеров. Но они также, как и отцы, все время слушали голоса. Традиция на самом деле живет, только меняет качество. У отцов консервативных качеств много, у их детей консервативных мало. Но этого достаточно. Традиция проникает и в религию, и в социальную революцию одинаково и успешно. Зерефы – традиционные люди могут поддерживать идеи. На первых порах. Но они все равно останутся верны заветам своих предков. Зерефам все равно, какая религия и какой строй вокруг них. Хоть феодализм, хоть социализм. Они всегда приспособятся. Они принимают вид окружающей среды почти как животные. А для чего животные меняются? С одной целью – выжить хотят. Традиция ставит перед всеми традиционным людьми единственную задачу выжить. Но если есть перспективы не только выжить, но и удвоится, утроится в числе, против этого никто не возражает. Детей у них много всегда. Все зерефы – потенциальные лицемеры, но они про это даже не знают. Все режимы и все церкви и другие здания, диктатуры держатся за счет количества зерефов, в конце концов все государства и диктатуры даже держатся за счет инертного людского цемента. Все, кто сильно хочет выжить, а потом размножится, чем принести головную боль очередному правителю, примут любую идею, но вместе со спящими в них заветами, со спящими в них предками. Зерефам все равно, еще раз, какой строй, какая религия доминирует, какая идея главенствует и поглощает. Они примут все. Но с одной целью.
После учебки (подготовки сержантов) я попал в часть. Из трехэтажного здания казармы вышел странный солдат – дед», кавказец. Был ли он на самом деле дедом (старослужащим) или не был, здесь есть некоторые тонкости в деталях одежды. Конечно у него был спущен – расслаблен кожаный ремень (у обычных солдат он из кожзаменителя), сапоги были какие то короткие (то ли обрезанные, то ли сшитые по фасону индивидуально). Но что самое комичное было на этой склонной к полноте фигуре – это пролакированная в коричневый цвет панама на голове. Обычная панама она защитного зеленоватого цвета. Стоявшие снизу армяне, в числе десяти-двенадцати стали то ли восторгаться таким видом, то ли оценивать наряд толстячка – зацокали восхительно языками: происходил вежливый обмен мнениями с явным оттенком удивления, подобострастия, лицемерия.
К вечеру на собрании в доме кино в честь празднования очередного юбилея Советской власти, конечно был собран весь полк. Выступали замполиты (политические офицеры), офицеры и… под конец слово предоставили этому толстячку. Оказывается, он был кандидатом в члены Коммунистической партии. Конечно прозвучала очередная порция дежурных слов. Толстячок заверил с пафосом и кавказским акцентом одновременно, что молодое поколение будет верно заветам и построит тот самый коммунизм…
На выходе из большого зала, когда толпа притормаживает перед отверстием двери, кто то залепил мне сзади по затылку. Я был лыс, комбат издевательски приказал меня подстричь налысо. От этого затрещина получилась очень смачно и звучно. Обернувшись – естественная реакция, я увидел этого толстячка – кандидата в партию коммунистов! Более того, он сопроводил эту затрещины еще и пинком, вот этого я точно не помню, но скорее всего пинок был от него ли или от земляков его. Садистская выходка была сопровождена еще расистскими словами с кавказским акцентом: «Чу-уурка! Давай быстрее..