Чайные листья и причины для беспокойства


Внутренность доходного дома, где снимали комнатенку Джо с бабушкой, воняла так, что хоть топор вешай. Ларе казалось, что эта вонь прилипает ей к коже, пока она топает вслед за Джо по длинной грязной лестнице. Из-за каждой тоненькой двери в каждом лестничном пролете слышалась то ругань, то плач детей – квартиры были слишком тесными, люди буквально сидели друг у друга на головах.

Они поднимались все выше и выше – и наконец подниматься стало больше некуда. На самом верху, на чердачном этаже, в стене, покрытой пятнами плесени, имелась одна-единственная дверь, низкая и узкая. Джо выудил из кармана ключ, отпер ее и пригласил Лару войти.

Чердачная комнатка была крохотная и очень бедная. В ней помещались две кровати и плита – да, собственно, и все, если не считать обшарпанного кресла под маленьким грязным окошком. В этом кресле сидела, укутав ноги траченным молью клетчатым пледом, хрупкая старушка. Похоже, она не заметила, что кто-то вошел. Ее переплетенные пальцы, сложенные на коленях, чуть-чуть шевелились.

– Я сейчас поставлю греться суп, – сказал Джо. – Чай будешь?

Оба они насквозь промокли под дождем, и при попадании в тепло Лару просто затрясло.

– Да, пожалуйста.

Джо начал возиться у плиты.

– Здравствуйте, бабушка, – Лара подошла поближе к старушке и заговорила чуть громче.

Та смотрела в окно, но, похоже, взгляд ее не фокусировался ни на чем конкретном. Услышав голос Лары, она пару минут, казалось, соображала, что происходит и что означают эти слова. Наконец взгляд ее стал более осмысленным, она повернула голову и улыбнулась, и на мгновение Лара подумала, что видит в ее глазах проблеск узнавания.

– Здравствуй, милочка. Это же ты? Какая же ты красавица! Какая прекрасная смуглянка с чудесными яркими глазками! Я просто не сомневаюсь, что мальчики за тобой так и бегают! Я у тебя в гостях? Как я попала к тебе домой?

Лара на миг прикрыла глаза, борясь с разочарованием. Выдавила улыбку.

– Нет, бабушка. Вы у себя дома. Это ваша с Джо комната. Вспомнили?

Бабушка похлопала ресницами, взгляд ее снова стал туманным.

– У меня есть дочка примерно твоих лет, милочка. Ты ее подруга?

Лара не знала, что и сказать. Эта самая дочь – мама Джо – умерла уже давно, когда сам Джо был совсем маленьким. Джо поймал взгляд подруги и, словно извиняясь, пожал плечами. Тем временем на плите засвистел чайник, и Лара была рада отвлечься на что-то еще.

Чай был горячим и сладким, прогревал промокших ребят до костей.

– Она вообще хоть что-нибудь осознает? Что-нибудь помнит? – шепотом спросила Лара.

Джо отхлебнул большой глоток и покачал головой:

– С каждым днем все меньше и меньше. И почти ничего не ест…

Он резко умолк, потому что старушка вдруг развернулась в кресле в их сторону, и вид у нее стал осмысленный и встревоженный. Она указала тоненьким пальцем на чашку Лары:

– Допивай скорее, милая, и тогда я смогу тебе погадать.

Много лет назад, пока с памятью у бабушки было все в порядке, у нее была в этой части трущоб отличная репутация гадалки на чайных листьях. Ее считали очень одаренной провидицей – она предсказывала так успешно, умела предвидеть, кто родится у беременной, мальчик или девочка, или где и когда девица на выданье повстречает своего жениха. Однажды она предсказала грядущий большой потоп и этим спасла множество жизней обитателей квартала. Однако граждане королевства, с подозрением относившиеся к магии, не очень-то жаловали и гадалок, так что бабушка занималась своей деятельностью втихаря, не особо ее афишируя.

Лара длинным глотком всосала остатки чая, оставив заварку на дне, и передала чашку бабушке. Та взяла ее в чашу сухоньких рук и особым движением покачала ее, вглядываясь в осадок. Потом пожевала сухие губы.

– Вижу, как ты уходишь отсюда, милая. Покидаешь Королевскую Гавань. Покидаешь Серебряное Королевство.

Лара чуть нахмурила брови:

– Я покидаю королевство? Нет, бабушка, я думаю, тут вы ошиблись…

Бабушка подняла палец свободной руки, не отрываясь от созерцания чайных листьев.

– Я не от себя говорю, милочка, я говорю то, что передает мне чай. Что тут у нас еще… Да, да… вижу, как ты летишь.

– Я лечу? – Лара бросила на Джо взгляд через плечо.

– Да, и на огненных крыльях, деточка! На крыльях цвета солнца! – Бабушка очень возбудилась, с живым интересом снова взболтала осадок на дне чашки. – И медальон. Медальон все еще у тебя?

Лара испытала настоящий шок. Она никому и никогда не рассказывала о медальоне – с тех пор как сбежала из приюта, где провела свое раннее детство.

– Но… откуда вы об этом знаете?

– Я не знаю, милочка, ничего не знаю. Это чай знает. Так вот. Медальон. Он все еще у тебя?

Лара потрясенно кивнула. Все, что она могла сейчас сказать, – это что она ужасно взволнована и встревожена. Иррациональное чувство, что к ней подбирается нечто очень опасное. Что беды сжимают кольцо.

– Хорошо, – кивнула бабушка седенькой головой. – Это самое главное. Храни его и никому не отдавай. Он должен быть в сохранности! И слушай его!

Она, похоже, перевозбудилась, моталась туда-сюда в своем кресле, раскачивалась взад-вперед, и выглядело это довольно пугающе. Она даже попробовала встать на ноги, но Джо успел подскочить к ней и положить руку на плечо.

– Бабушка. Т-ш-ш. Тебе надо успокоиться. Просто это самое, ну ты поняла? Присядь. Подыши.

Она даже попыталась сопротивляться, снова взболтала осадок в чашке – и лицо ее резко помрачнело. Старушка вдруг отшвырнула чашку, будто та ее обжигала, и чашка звонко разбилась об пол.

– Ох, нет! Нет, только не это! Ужас-то какой! Вот же я старая дура!

– Бабушка, успокойся, это пустяки. Подумаешь, чашка. Разбилась, и ладно. Я подмету.

Джо пошел в угол за веником и совочком.

– Бабушка, вы в порядке? – Лара подошла поближе и положила руку на хрупкое запястье старушки. И почувствовала, как бешено бьется ее пульс.

Бабушка подняла голову, заглянула в темные глаза Лары. И медленно, членораздельно произнесла:

– Она собирается ее освободить. О боги мои, она и правда собирается это сделать!

– Кто такая «она», бабушка? И кого она собирается освободить?

– Эта женщина! Женщина с фальшивым лицом… она собирается освободить Вечноночь.

Вечноночь. Это слово мигом отбросило Лару в ее воспоминаниях обратно в детство, в сиротский приют. После отбоя они с ребятами там постоянно рассказывали друг другу страшные истории.

Сухонькие пальцы старушки без предупреждения сомкнулись вокруг запястья Лары.

– Они идут за тобой, девочка. Женщина с фальшивым лицом – а с ней мужчина, который не отбрасывает тени.

Сердцебиение Лары участилось… но тут губы бабушки растянулись в жалобной слабой улыбке. Глаза ее снова помутнели, и старушка отвернулась к окну, воззрившись отсутствующим взглядом неведомо куда. Стук бьющего по стеклу дождя показался особенно громким. В какой-то момент взгляд бабушки переместился от окна к лицу Лары, и удивленное, приязненное выражение ее лица ясно выдавало, что она не узнает своей гостьи.

– Здравствуй, милочка. Кто ты? Я у тебя в гостях?

Пальцы Лары невольно нащупали подвеску сквозь ткань рубашки.

– Нет, бабушка, это я у вас в гостях. А вы у себя дома.