Двумя неделями ранее.
Джеймс Бишоп сидел в гримерной перед зеркалом. Незнакомая ему женщина работала кисточкой – она наносила на его лицо пудру, готовя его к съемкам в популярной телевизионной передаче «Открытые окна закрытых домов».
– Вы готовы, мистер Бишоп, – сказала она.
– Спасибо.
Он встал, отряхнул свой пиджак и направился к выходу из гримерной.
Съемочная площадка представляла собой большое помещение, в котором одна из сторон была закруглена. Именно для этой стороны была подобрана изящная мебель белого цвета: кресло для ведущего и широкий диван для гостей. Мебель была выставлена друг напротив друга и немного повернута в сторону к зрителям. Между зрителями и гостями передачи располагались кресла, по четыре с правой и левой стороны, для особых приглашенных – так называемых экспертов, которые активно участвовали в дискуссиях. Позади экспертов находились несколько операторов с камерами, установленными на высоких штативах – их объективы направлялись на ведущего и гостей.
Джеймс прошел по студии и остановился в ее середине, оглядывая своим взором все пространство, что его окружало.
– Десять минут до начала съемки! – прозвучал голос из приемников, спрятанных где-то сверху.
К нему подошла его давняя знакомая – Бриджет Оллфорд. Именно благодаря ей Джеймс находился здесь. Она работала главным редактором в одной крупной газете. Ее деловые связи позволили ей дойти до телевизионных боссов, которые проявили интерес к личности Джеймса Бишопа, поняв, какой информацией они стали обладать и которую они могли теперь донести до масс, увеличив и без того большой рейтинг. Бриджет улыбнулась Джеймсу и спросила:
– Ну как?
– Все хорошо, – спокойно ответил он.
– Думаешь, стоит это делать?
– Об этом мы узнаем позже, – сказал Джеймс. Он добавил: – Слушай, у меня с лицом все нормально? Мне показалось, что женщина в гримерной наложила слишком много пудры.
– Нет, – слегка усмехнувшись, ответила Бриджет и дополнила: – Но все морщины тебе запудрили.
– У меня их и не было, а сделали так, как будто я был ими покрыт.
– Ты же сам прекрасно понимаешь, Джеймс – придется терпеть. Долго терпеть. И какие-то там причуды телевизионщиков ничто, по сравнению с тем, через что тебе предстоит пройти.
– Я знаю, Бриджет. Я благодарен тебе.
Они немного постояли молча.
– Жаль, что Верна не смогла приехать сюда.
– Поверь, будет лучше, если она посмотрит по телевизору. Хотя для нее и так это будет настоящей пыткой.
– Я схожу за кофе, – сказала Бриджет. – Тебе принести? Еще есть время.
– Нет, спасибо. Мне нужно собраться с мыслями.
Бриджет удалилась, оставив Джеймса одного, но, как оказалось, у него совсем не было времени, чтобы привести свои мысли в порядок – чья-то рука прикоснулась к его локтю. Обернувшись, Джеймс увидел человека, который смотрел на него, довольно растянув улыбку. Казалось, от зубов этого человека мог отражаться свет – настолько они были белоснежными и идеально ровными. Это был Брэндон Фейн – бессменный ведущий программы. Его волосы уже давно поседели, а спина постоянно находилась в чуть согнутом положении. Многие его поклонники, а их было немало, особенно женщины, то и дело обсуждали занимаемое им кресло ведущего на протяжении уже двадцати пяти лет, и все гадали, когда он уйдет на покой, надеясь, при этом, что этого никогда не произойдет. Брэндон Фейн обладал всеми навыками шоумена, и никто из молодого поколения не мог сказать точно, получил ли он их в процессе своей долгой карьеры на телевидении, или он уже был ими наделен с самого рождения.
Лучезарная улыбка Брэндона Фейна околдовывала каждого, с кем он общался, однако, на Джеймса она не могла повлиять столь магически, как на остальных.
– Готовы, мистер Бишоп? – спросил Брэндон.
– Уже давно, – ответил Джеймс, сохраняя внутреннее спокойствие и силу духа.
– Я хотел бы с вами быстро обсудить несколько деталей, пока еще есть время до эфира.
– Конечно.
– Как я понял, вы психолог, специализирующийся на семейных отношениях. Вы занимаетесь только проблемами брака?
В руках Брэндон держал листок с заметками. Он заглядывал в него каждый раз, прежде чем задать следующий вопрос.
– Да… – ответил Джеймс, но потом добавил более уверенно – То есть, не только проблемы брака. Я могу решить большинство проблем, с которыми сталкиваются люди.
Брэндон хмыкнул. Он глянул в листок и задал следующий вопрос:
– Вы разработали свою методику один, или у вас были коллеги, которые поддерживали вас? Помогали вам?
– Один.
– Но я так понимаю, у вас есть кто-то в качестве рабочего персонала?
– Есть.
Брэндон Фейн еще немного пробежался глазами по листку. Наконец, он поднял голову.
– Что ж, подробнее расскажете уже в эфире.
Брэндон улыбнулся и хлопнул Джеймса по плечу, после чего пошел в сторону одного из выходов. Когда он приблизился к зрительской аудитории, раздались выкрики его страстных поклонниц, на что тот махнул ладонью, расплывшись в счастливой улыбке.
Пока Джеймс стоял в центре зала и отвечал на его уточняющие вопросы, в студии стало заметно больше людей: несколько экспертов заняли места в отведенных для них креслах, у всех камер стояли операторы, проверяя оборудование и четкость картинки.
– Пять минут, – вновь раздалось сверху из динамиков.
Джеймс посмотрел на белый диван. Через пять минут он будет на нем сидеть, а напротив него – этот напыщенный старик. Он не столько боялся экспертов, сколько прямого эфира. При записи он мог бы себе позволить промедление в ответах, мог бы найти время для обдумывания мыслей, прежде чем произнести их – потом монтажеры вырезали бы все лишнее, сделав из передачи живой, быстрый диалог. Прямой эфир этого не позволял. Думать нужно было быстро. Одно дело – несколько десятков зрителей в зале, другое – миллионы. Джеймс Бишоп всегда считал, что промедление перед одним человеком – показатель мастерства и профессионализма, показатель четкого обдумывания и выстраивания плана, стратегии, но промедление перед огромной толпой – провал, фиаско. Толпа, быстрая и непредсказуемая, сама потребует скорости. Иначе не поверят…
К Джеймсу через толпу пробралась Бриджет со стаканом дымящегося кофе. Она ничего не сказала, а только с улыбкой кивнула ему.
Он провел руками по своей голове, пригладив волосы.
Перед ними мгновенно появился молодой парень. На голову были натянуты большие наушники, соединенные с микрофоном.
– Мистер Бишоп, мы начинаем. Садитесь вон там, на диван.
– Спасибо, – сказал Джеймс, а затем посмотрел на Бриджет. Его взгляд словно обращался к ней с просьбой пожелать ему удачи.
– Все будет в порядке, – сказала Бриджет, поняв, как ему требуются слова поддержки.
Джеймс направился к дивану, в сторону, куда были наставлены камеры. Брэндон Фейн уже ждал его, расположившись в своем кресле.
– Садитесь напротив, Джеймс, – сказал он.
Джеймс кивнул и медленно опустился на диван.
Эксперты пристально смотрели на него. Некоторые из них сидели, словно затаившиеся хищники в траве, изучая свою добычу.
Съемочная площадка освободилась. Зрители ожидали начала. Среди них Джеймс попытался рассмотреть Бриджет, но у него не получилось – в зале убавили освещение, сосредоточив большую часть света на нем и Брэндоне Фейне.
Все тот же строгий голос объявил:
– Тишина в студии! Выходим в эфир. Десять, девять, восемь, семь…
Джеймс перевел дух, сделав три глубоких вдоха.
– …шесть, пять, четыре…
Брэндон немного нагнулся к Джеймсу, посмотрел прямо ему в глаза и с серьезным выражением лица сказал такое, от чего тот почувствовал, будто его облили бензином, и где-то сзади он услышал звук проведенной о коробок спички:
– Держитесь, Джеймс.
Затем Брэндон быстро вернулся в прежнее положение, дожидаясь окончания отчета и включения камер.
– … три, два, один. Эфир!
Брэндон Фейн обнажил свои белоснежные зубы и поприветствовал зрителей.
Тремя часами позднее.
– Тебе нужно выпить. Да и мне тоже, думаю, – сказала Бриджет.
Она провела Джеймса в свою гостиную, а сама ушла на кухню. Оттуда, открывая дверцы шкафчиков, она спросила:
– Что ты будешь?
– Виски со льдом.
Бриджет взяла два идеально чистых стакана и поставила на барную стойку. Достав бутылку дорогого виски, она наполнила им стаканы наполовину. Ее движения были быстрыми и нервными. Держа стаканы в обеих руках, она подошла к холодильнику, имевшему отделение для льда. Надавив на черный рычажок стаканом, сверху в него упали круглые кусочки затвердевшей воды. Она проделала то же самое со вторым стаканом и вернулась в гостиную к Джеймсу. Тот взял стакан, протянутый Бриджет, и дождался, когда она сама сядет на диван.
С минуту они молчали. Каждый из них думал о том, что происходило в студии. После того, как камеры отключили, и эфир прекратился, Бриджет подбежала к Джеймсу, и, взяв его под руку, повела к выходу из студии. Она вспоминала, как ощутила там раскаленный воздух, которым был наполнен зал, как услышала одновременно восхваляющие и оскорбительные реплики в адрес Джеймса. Но, казалось, больше всех возбужденными в этот вечер были зрители в студии, включая и ее саму, Бриджет. Выйдя из здания телестудии, они сели в ее машину – белый Фольксваген, что был припаркован на уличной стоянке. Она заняла сиденье водителя, а Джеймс сел рядом с ней, и они, решив, что лучше всего сейчас укрыться у нее, поехали к Бриджет домой. Ее большая квартира находилась в одном из домов шикарного жилого комплекса, на тридцать седьмом этаже. Отсюда открывался прекрасный вид на ночной город, освещенный многотысячными огнями.
Бриджет, отпив, посмотрела на Джеймса. Тот сидел и ничего не говорил.
– Ты правда помог тому человеку? – спросила она тихо.
– Да, – ответил Джеймс. Он поднес стакан к носу и понюхал его содержимое, проделав небольшие круговые движения. После этого он отпил.
Бриджет восхищалась Джеймсом. Как он держался, как он отвечал на вопросы экспертов и зрителей, как он комментировал редкие замечания Брэндона Фейна, иногда насмешливые и глумливые. Как он выдержал такой натиск. Бриджет уже давно гордилась тем, что в свое время встретила Джеймса, и их отношения постепенно перешли в крепкую дружбу.
– Что ты намерен делать теперь?
– Все то же самое, что и до этого.
– Думаешь, теперь ты сможешь находить таких людей?
Джеймс не ответил сразу. Он немного сменил позу, больше утонув в кресле и расслабившись.
– Они сами будут находить меня. Человек всегда что-то ищет. Дав ему узнать о тебе, как о том, кто может ему это предоставить, он сам придет.
Внешне Джеймс был спокоен, как всегда, но внутренне он еще не остыл. Вместе с тем, внутри себя он улыбался, пока его лицо внешне выражало серьезность и сосредоточенность.
– Позвони Верне, – попросила Бриджет. – Она волнуется. Я сейчас отвезу тебя домой.
– Да, – сказал Джеймс. Он сунул руку в карман своих брюк и вытащил телефон. Встав с кресла, он вышел из гостиной, приложив мобильник к уху.
Бриджет наблюдала, как Джеймс выходил, скрывшись в коридоре. Невзначай, сама того не осознавая, ее взгляд упал на его зад.
«Боже мой, – подумала она. – Как ей повезло… как ей повезло…»
Она слышала, как Джеймс разговаривал по телефону с Верной, его супругой. Джеймс ушел вглубь коридора, и до ее ушей доходили лишь звуки его голоса, но слова она не могла разобрать.
Бриджет допила виски. Она поднялась и отнесла стакан на кухню, оставив его на барной стойке. В ее походке появилась шаткость – столь быстро на нее подействовал виски в небольшом количестве.
Джеймс смолк. Бриджет решила, что тот закончил разговор. Повернувшись обратно, она увидела его перед собой. Он стоял с пустым стаканом в руке. От такого неожиданного его появления она слегка испугалась.
Он подошел к ней, прижал к барной стойке и, протянув руку рядом с ее левым плечом, поставил пустой стакан.
«Верна…» – в голове у Бриджет крутилось имя его супруги.
Он резко схватил Бриджет за грудь и начал массировать.
«Верна…» – снова пробежала мысль у Бриджет, пока Джеймс массировал ей грудь своими ладонями.
«Верна…»
– Добрый вечер. Как всегда, в этот вечерний час в прямом эфире программа «Открытые окна закрытых домов». В этой студии вместе с нами присутствует один гость, практикующий психолог, мистер Джеймс Бишоп, который намерен рассказать нам о специфике своей работы с семейными парами и не только.
Джеймс обратил внимание, что Брэндон не пользовался суфлером. Он смотрел куда-то вперед, на одну из камер.
– Мистер Бишоп, – обратился Брэндон к Джеймсу, – прошу вас, расскажите нам о своей работе и о… – Брэндон специально поперхнулся, – кхм, некоторых методах вашей работы с семейными парами.
Джеймс выдержал совсем короткую паузу и, определив, куда ему нужно смотреть, начал:
– Цель, с которой я сюда пришел, заключается в том, чтобы рассказать людям о возможности решения тех проблем, с которыми, я уверен, многие сталкиваются в повседневной жизни. Я…
– И что это за проблемы? – перебил Брэндон. Джеймс взглянул на ведущего, ожидая увидеть ухмылку на его старом лице, но увидел лишь серьезность и хмурость.
– Самые типичные, – ответил Джеймс. – Это и бессонница, и раздражительность, и чувство неудовлетворенности…
– Неудовлетворенности? – уточнил Брэндон.
– Да, неудовлетворенности.
– А что вы именно подразумеваете под этим словом?
– Душевная неудовлетворенность.
– Ну, хорошо, – заговорил Брэндон, предвкушая, как он будет раскручивать психолога. – Мистер Бишоп, расскажите нам о тех методах, при помощи которых вы собираетесь исправлять так называемую душевную неудовлетворенность у людей.
– Я помогаю задать человеку нужное направление в его раскрепощении через внутренние переживания, которые он никогда не испытывал – через групповое сношение.
Все это время Брэндон Фейн сидел с невозмутимым видом, но теперь он опешил от услышанного. Зал загудел.
– Позвольте! – раздалось в зале. Руки тянули сразу несколько экспертов, желая высказаться.
– Зал, – обратился ведущий ко всем. – Я попрошу вас успокоиться.
Попытки усемерить людей ни к чему не привели, отчего Брэндон Фейн немного растерялся.
В адрес Джеймса посыпались слова возмущения, переходившие в личные оскорбления.
– Зал… – вновь обратился Брэндон ко всем. – Прошу тишины. В нашей студии сегодня присутствуют эксперты. Они могут задать вопросы.
– Позвольте мне пояснить, Брэндон, чтобы избежать избежать пустых обвинений в том, что я бесцельно разбрасываюсь тут такими словами, – попросил Джеймс.
– Пожалуйста, – согласился ведущий.
– Прежде всего, я не имел в виду беспорядочные сексуальные связи между людьми. Ни в коем случае. Метод, предполагающий подобные, скажем так, процедуры, осуществляется только между супругом и супругой, но подразумевается, что таких замужних пар несколько.
– Несколько, это сколько? – спросил Брэндон.
– Четыре пары.
– Почему именно четыре?
– Я бы не стал утверждать, что взял это число с потолка, но и какой-то определенной логики тут не прослеживается. Просто посчитал, что четыре пары – это достаточно для того, чтобы мой метод сработал.
– И он сработал?
– Да.
– И сколько вы уже провели таких… – Брэндон замешкался, – сеансов? Правильно ведь? Сеансов?
– Можно и так выразиться. Всего два.
– И оба успешны, по-вашему?
– Абсолютно.
14 лет назад.
– Джеймс?
Никакого ответа.
– Джеймс?
Из своего кабинета в коридор стал выглядывать мужчина, чья макушка была лысой, а вокруг нее росли еще не поседевшие волосы. Мужчина сделал еще одну попытку, проявляя терпение и не переходя на повышенный тон:
– Джеймс?
Молчание.
Мужчина обвел взглядом свой стол, словно он что-то пытался найти.
«Может, карандаш в коридор кинуть?»
– Джеймс? – все так же спокойно повторил мужчина.
Пол в коридоре заскрипел. Глухие звуки под полом сопровождались быстрыми шагами, приближавшимися к кабинету. В дверях показался молодой человек, все в той же белой футболке, что он не снимал уже неделю, в потрепанных черных джинсах и белых кедах в оранжевую полоску.
– Джеймс, скоро придет мистер Рассел. Пожалуйста, наведи порядок в приемной, – сказал мужчина.
– Да, сэр.
Джеймс скрылся в коридоре и приступил к выполнению поручения. Он собрал все книги, которые прочитывал одну за другой, и выставил их на стеллажной полке. После этого он расчистил свой стол, спрятав в выдвижных ящиках лишнюю бумагу и канцелярские принадлежности.
– Все готово, сэр.
– Спасибо.
– Скажите, а это тот самый мистер Рассел, которого трудно вывести на диалог?
– С чего ты взял?
– Я уже слышал эту фамилию. Кажется, раньше у мистера Моркинса был клиент с фамилией Рассел, и он ничего не смог сделать, потому что тот не желал разговаривать.
– Джеймс, объясни мне одну вещь – как так получается, что человек по своей воле приходит к психологу, но при этом он не хочет общаться? Для чего тогда ему вообще приходить?
– Может быть, чтобы его просто пожалели?
– Возможно. Но как бы там ни было, человека всегда можно вывести на диалог. Я хочу, чтобы сегодня ты присутствовал здесь, пока я буду общаться с мистером Расселом.
– А его не смутит мое присутствие?
– Не думаю.
Вскоре мистер Рассел появился в их офисе. Джеймс открыл ему дверь и сразу пригласил в кабинет.
– Здравствуйте. Я Карл. Мы с вами общались по телефону, – сказал психолог, поднявшись с кресла и протянув мистеру Расселу руку.
– Добрый вечер, – сказал он в ответ.
Оба сели. Джеймс расположился напротив на кожаном диване, что стоял у стены. Так он мог видеть сразу и Карла, и его клиента.
– Вы не будете против, если с нами будет присутствовать мой помощник? – Карл указал на Джеймса.
– А он…
– Не переживайте. Все, что обговаривается в этом кабинете, остается только здесь. На помощников психологов тоже распространяется соглашение о неразглашении информации, – сказал Карл, словно он читал мысли своего клиента.
– Хорошо. Я не против.
– Славно. Итак, мистер Рассел, как вы поживаете?
– Спасибо. Хорошо.
После этого наступило молчание. Карл смотрел на мистера Рассела, улыбался, но ничего не говорил. Мистер Рассел начал осматривать кабинет. Потом, он в конце концов спросил сам:
– А как поживаете вы?
– Отлично.
Опять наступило молчание.
– Я заметил, у вас появился второй стеллаж для книг, – сказал мистер Рассел.
– Да. Джеймс много читает.
– А вы?
– Я не особо люблю чтение.
– Почему?
– Все книги, которые мне нужны были, я давно прочел. В остальном это пустая трата времени. Как ваша семья?
– Прекрасно. Вчера у моей дочери был день рождения.
– Поздравляю. Сколько ей исполнилось?
– Двенадцать лет.
Карл взял паузу. Он улыбнулся и опустил глаза вниз. Молчание продолжалось несколько секунд, но Джеймс успел ощутить всю неловкость этого момента.
– А-а-а, как ваша дочь? – прервал короткое молчание клиент.
– Что? – спросил Карл. Он сделал такой выражение лица, будто его прервали от глубоких размышлений.
– Ваша дочь, – повторил мистер Рассел.
– У меня нет дочери. Только сын.
– Простите. Видимо, я что-то перепутал. Как его зовут?
– Питер.
– Да-да! Точно, Питер. Странно, как это я мог забыть…
– Вчера он сломал руку, – сказал Карл и вновь опустил глаза.
– Да что вы?! Серьезно?! Сильный перелом?! – обеспокоенно спросил мистер Рассел.
«Вот это да!» – решил Джеймс, увидев, как у Карла проявлялся актерский талант.
– Ничего страшного. Иногда дети любят сломать себе что-нибудь, – ответил Карл.
– Какой ужас!
– Все в порядке. Врач сказал, что никаких серьезных последствий не будет, но костям придется долго срастаться.
– А как это случилось?
– Падение с велосипеда. Я так и не научил его правильно группироваться.
– Это очень важно. Когда моя дочь была поменьше, я каждый раз напоминал ей об осторожности. Она так любила носиться на велосипеде, что грохот стоял по всему дому. А знаете, что она на нем вытворяла?
– Что?
– На втором этаже, посреди коридора, она на полу выставляла в один или два ряда свои игрушки. Потом она садилась на велосипед и начинала стартовать. К середине она умудрялась набирать такую скорость, что игрушки из-под колес летели до самой лестницы! – воскликнул мистер Рассел и расхохотался. Карл тоже начал смеяться.
– О-о-й, – вздохнул мистер Рассел, немного успокоившись. – Да-а-а, как вспомнишь…
– Главное, что таких поводов для воспоминаний будет еще много, – сказал Карл.
– Надеюсь…
– Так что с вашим здоровьем?
– Да-а-а, – мистер Рассел махнул рукой, – на самом деле, все хорошо. Я бы даже сказал – все отлично. Я здоров, моя жена здорова, дочь тоже здорова. Это самое главное.
– Согласен с вами.
Спустя десять минут мистер Рассел ушел в очень хорошем настроении. После того, как Джеймс его проводил, он забежал в кабинет к Карлу и спросил:
– Простите, но… что это вообще было? Мне показалось, или этот мистер Рассел психически болен?
– Ты был прав, Джеймс. Этот тот самый мистер Рассел. С ним несколько раз пытался поработать наш общий знакомый, мистер Моркинс, но безуспешно. Тот не произнес ни слова.
– Как вам это удалось?
– Просто заставь человека задавать вопросы. Люди не любят молчание в такие моменты. Им становиться не ловко от этого. Ладно, на сегодня все. Можешь идти домой. Или оставайся. Только не забудь закрыть кабинет, как пойдешь домой.
Карл собрал свои вещи и ушел. Джеймс остался в офисе, чтобы посмотреть немного телевизор. Спустя один час и он собрался, закрыл дверь офиса и пошел домой. Он вернулся в небольшую двухкомнатную квартиру, которую он снимал вместе со своим лучшим другом, Риком Кроуфордом. Квартира находилась в небольшом пятиэтажном доме, и таких домов было много. Здешнее жилье облюбовали студенты – учащиеся в колледже, и многие хозяева квартир сдавали их. Сам Джеймс с Риком проживали вместе, пока учились в том же четырехлетнем колледже, что и многие из молодых людей, приютившихся в этих домах. Когда Джеймс зашел в квартиру, он услышал звуки плещущейся воды в ванной. Дверь была приоткрыта, и Джеймс заглянул внутрь. Он увидел, что Рик вручную полоскал белье в воде.
– Привет, Рик.
– Привет, – недовольно ответил тот, не прерывая процесса стирки.
– Что-то случилось?
Джеймс заметил, что вода в ванне была немного багрового цвета, а на белой простыне виднелись красные пятна.
– Это еще что? – Джеймс занервничал. – Это что, кровь? Твоя?
Рик не отвечал. Он продолжал активно полоскать простынь, натирая ее и, тем самым, надеясь полностью избавиться от пятен. Целиком они не сходили, только лишь немного бледнели, а тот красный слой, что удалось с них смыть, теперь плавал в воде.
– Да что случилось, твою мать? – Джеймс начал злиться.
– Помнишь Руби Спарк? – начал Рик, весь кряхтя. Он поднимал прибавившую в весе от впитанной воды простынь и резко опускал обратно.
– Та местная шлюха?
– Да, шлюха…
– Не понял… – сказал Джеймс. – Это что, сарказм?
Рик оставил полоскание простыни, бросив ее в воду. За долгое время он впервые выпрямился, держась за свои бока. Он взглянул на Джеймса, а по его лбу скатывались капли пота. Нервно дернув головой в его сторону, он резко заявил:
– Девственницей оказалась твоя шлюха.
Джеймс не мог поверить своим ушам.
– Руби – девственница?!
– Ну, теперь уже нет, – Рик вновь принялся за простынь. Опять кряхтя, он добавил: – Нет, я-то подумал, это у меня что случилось… Ну тогда, наверное, боль бы там была, так ведь? А тут она заорала, я вытаскиваю, смотрю – а у меня член в крови. Представь, каково мне было… Я чуть не обосрался.
– Погоди… – начал Джеймс, – я знаю, что она еще та подстилка, и тогда ее трахали сразу трое, эти, как их?
– Да? А ты видел, куда ее имели те трое? Да и имели ли вообще?
Джеймс ничего не ответил.
– Я тебе вот что скажу, Джеймс – хватит быть наивными придурками. Иногда человек оказывается вовсе не тем, за кого себя выдает.