V Ночь злых духов
В тот же день ближе к вечеру Смуга и Новицкий отправились на тайную встречу с Агуа. Последние события ясно говорили о том, что критическая, решающая для их судеб минута неуклонно приближается.
Вскоре после встречи с Тасулинчи, вызвавшей столько вопросов, женщины-кампа, как обычно, принесли пленникам еду. Агуа первой вошла к ним и тут же незаметно приложила палец к губам. Это могло означать многое, ибо после того, как Новицкий спас ей жизнь, женщина была не прочь перекинуться с ним парой слов. Женщины-кампа, расставив блюда на лавке, быстро вышли. Но минуту спустя Агуа, возвратившись за якобы забытой корзинкой, шепнула:
– Как только начнет темнеть, буду в развалинах, – и тут же выбежала.
Столь необычное поведение Агуа встревожило друзей, поэтому незадолго до полудня Смуга отправился в селение на разведку. Мрачные опасения подтвердились: кампа, до той поры настроенные довольно дружелюбно, умолкали, едва завидев Смугу, или просто делали вид, будто не замечают его. Не оставалось сомнений: на совещании курак с Тасулинчи были приняты важные решения, которые и вызвали внезапную перемену отношения жителей селения к пленникам. Что это означало? Если кампа решили ускорить начало восстания в Монтанье, значит пленникам грозит опасность. Смуга слишком хорошо знал индейцев, чтобы ее недооценивать. Их спокойствие и благородство проявлялись до тех пор, пока они не встали на тропу войны. А во время войны вспыхивали дремавшие в индейцах неистовые страсти, они становились беспощадными, жестокими, безжалостными.
Смуга, не желая мозолить глаза избегающим его индейцам-кампа, вернулся к Новицкому. Остаток дня оба провели у себя в комнате. Она находилась в сооружении, частично выдолбленном в скале. На первом этаже был всем известный выход на крутую тропу, которая вела в селение. В дневное время пленников не охраняли. Побег без оружия и необходимого снаряжения означал верную гибель в безлюдной горной чащобе джунглей. Лишь по ночам рядом с выходом сидели два-три стражника, но свободы передвижения пленников они не ограничивали, просто наблюдали за ними.
В этом выдолбленном в скале сооружении имелся еще тайный подземный ход к святилищу, расположенному в развалинах города инков, о котором знали лишь старейшины племени кампа, да и то не все. Но Смуга, издавна всегда и везде интересовавшийся древними строениями, не только обнаружил этот секретный коридор, но и сумел проникнуть в тайны, неизвестные даже самим кампа. Так что они с Новицким могли бы беспрепятственно пробраться по подземному ходу в святилище, хотя выйти из него можно было лишь по одной широкой и заметной отовсюду лестнице, спускавшейся на нижнюю террасу в центре развалин старого города.
Смуга решил воспользоваться известным всем кампа выходом. Вместе с Новицким он под прикрытием зарослей подобрался к окружающей нижнюю террасу стене. Каменная стена кое-где сровнялась с землей, и в один из таких проемов друзья и проскользнули. Так они обошли главные ворота, состоявшие из двух гладко обтесанных высоких столбов с установленной поверх них массивной каменной перекладиной, в центре которой был высечен символ Солнца. Отсюда, прямо от лестницы, на верхнюю террасу вела широкая мощеная улица.
В вымершем городе царили пустота и ужас запустения. Стены домов на узких боковых улочках частично обрушились или покосились. Большинство домов, некогда построенных из гладко обтесанных и тщательно подогнанных друг к другу каменных блоков, превратились в груды развалин. Некоторые дома вросли в землю, у некоторых покосились стены. За исключением нескольких строений, покрытых каменными плитами, остальные стояли без крыш, разрушившихся много лет назад.
Лишь на самой верхней террасе почти в первозданном виде сохранилось громадное святилище. Позади него и находилась постройка, в которой кампа держали пленников. Заброшенные, уничтоженные стихийными бедствиями улицы и дома сплошь поросли травой и диким кустарником, а кое-где даже возвышались деревья. В воздухе стоял кисловатый смрад скопившихся экскрементов летучих мышей.
Смуга с Новицким осторожно пробирались через каменные завалы, где обитали лишь змеи, крысы, хищные птицы да летучие мыши. Но Агуа нигде не было видно, а заходившее солнце уже начинало рассеивать по небу пурпурные блики.
– Может, ей не удалось незаметно ускользнуть от Онари, – вполголоса предположил Новицкий, обводя взором развалины. – Если она сейчас не придет, то в темноте и подавно не отважится тащиться на эти мертвые руины.
– Жуть берет от этого вонючего кладбища, – отозвался Смуга.
– Томек говорил, все это произошло из-за землетрясения, и…
Тут Новицкий осекся – где-то совсем рядом зашуршали кусты. Секунду или две спустя перед пленниками предстала запыхавшаяся Агуа.
– Хорошо, что вы здесь, – едва слышно вымолвила индианка, пугливо озираясь. – Вожди начинают большую войну с белыми. Вам надо бежать!
Смуга, пристально посмотрев на Агуа, спросил:
– Для чего ты нам это говоришь? Разве можно доверять тому, кто предает своих?
– Я знала, что ты так подумаешь, но это не предательство! – горячо возразила женщина. – Взгляни на это багровое небо! Не пройдет и четырех дней, и Укаяли тоже покраснеет – от крови белых людей. Если вы сбежите сию минуту, вы все равно не успеете предупредить других белых. Так что я даже своих не предаю – вы все равно нам не помешаете.
– Но ты все-таки нас предупреждаешь! С какой стати? Мы ведь тоже белые.
– Если бы все виракочи были такие, как вы, мы бы с вами не воевали, – ответила Агуа, повернувшись к Новицкому. – Потому и предупреждаю, что не хочу твоей смерти, кумпа.
Молчавший до этого Новицкий, наклонившись к индианке, дотронулся до ее плеча:
– Ты добрая и честная женщина. Значит, вожди надумали нас прикончить?
– Сначала предложат, чтобы вы сражались за нас против белых, – пояснила Агуа.
– А если откажемся? Тогда они нас отправят на тот свет, верно? – уточнил Новицкий.
Агуа кивнула в ответ.
– Ты говоришь, что хочешь нас спасти, – заговорил Смуга. – Но как нам спастись, если мы безоружны?
– Виракоча, я знаю место, где спрятано ваше оружие. Для этого я сюда и пришла.
– И мою одежду ты оттуда принесла, – предположил Новицкий.
– Нет, кумпа, нет! Одежду взял Онари. Никто, кроме него, не решился бы пойти туда, где обитают злые духи.
– Я ваших злых духов не боюсь, – отрезал Смуга. – Если ты и правда хочешь нам помочь, говори, где спрятано оружие.
– Слышала, что ты, виракоча, великий чародей, – прошептала в ответ Агуа, благоговейно поглядывая на Смугу. – Злые духи тебя не испугают!
– Скажи наконец, где спрятано оружие, – поторопил ее Смуга.
Агуа вновь стала беспокойно озираться, потом дрожащим голосом шепнула:
– Там, выше. В том большом доме, в котором наши предки молились Солнцу. Отыщи на стене красноглазую змею. Нажми ей на лоб, и перед тобой откроется путь к злым духам.
– А как ты об этом разузнала? – допытывался Смуга.
– Я подсмотрела, как это делал Онари, когда брал одежду для кумпы.
– Значит, ты все же была в этом тайнике и злые духи ничего плохого тебе не сделали, – заключил Смуга. – Не так уж там и страшно, как ты говоришь.
– Ошибаешься, виракоча, – перепугалась Агуа. – Только Онари осмеливается к ним входить. Я ждала у стены с этой змеей, и стена сама собой задвинулась. Будь очень осторожен!
– А ты точно знаешь, что оружие еще там?
– Точно, виракоча.
– И не боишься, что Онари догадается, кто показал нам дорогу в этот схрон? – недоверчиво спросил Новицкий. – Тебе ведь известно, какая кара ждет предателей. Мы не хотим, чтобы ты погибла!
– Ты не думай обо мне, кумпа! Ничего мне не сделается… Даже если Онари и догадается. А другие подумают, будто это еще одно колдовство белого чародея.
– Мне кажется, ты чего-то недоговариваешь, – заявил Смуга, сурово глядя на индианку. – Может, это Онари велел тебе сказать нам о войне и показать, где спрятано оружие?
Агуа смотрела Смуге прямо в глаза, честно и открыто. Мгновение помолчав, она сказала:
– Ты недоверчив, виракоча. Но мне нужно возвращаться. Онари с воинами скоро вернется с реки, там они готовили лодку для Тасулинчи. Старшие жены дома. Предупреждаю вас – бегите!
Простодушный Новицкий был тронут до глубины души. Он склонился к индианке, взял ее голову в ладони и нежно поцеловал женщину в лоб с изображением черного змея – оберегом от змеи.
– Хорошая ты женщина, Агуа. Прощай!
– Я тебя люблю, кумпа. Если бы могла, пошла бы с тобой. Беги к реке, кумпа, слышишь? – с нажимом шепнула ему Агуа и тут же исчезла в гуще кустарника.
Подождав, пока не смолкнет шелест ветвей, Смуга сказал:
– Везет тебе на женщин! И как это ты до сих пор в холостяках ходишь?
– Мне сейчас не до амурных дел, – пробурчал Новицкий. – Но эта дикарка не оставила меня равнодушным. Послушай, а нет ли во всем этом коварного замысла Онари?
– Сдается мне, ему все известно, – отозвался Смуга. – Индианки – хорошие, преданные жены. Не верю я, что Агуа может сыграть с мужем такую шутку.
– Думаешь, это ловушка?
– Трудно сказать наверняка. Но раз уж мы решили бежать, придется рискнуть. Бывает, что стоит поставить все на одну карту, если тебе подсовывают козырного туза!
– Святая правда, Янек, хоть дядька мой всегда говорил: «Не играй в карты – без портков останешься».
Солнце уже село, когда они возвратились к себе в комнату. Не зажигая огня, Смуга подвел друга к дыре в стене. Было темно, хоть глаз выколи. Только вдали, в глубине долины, едва заметно поблескивали костры селения.
Новицкий вглядывался в черное, беззвездное небо, прислушивался, нюхал воздух, как гончая, а потом едва слышно произнес:
– Надвигается гроза, причем сильная.
– Точно?
– Плохой я был бы моряк, если б не чувствовал приближение бури! – обиженно ответил Новицкий. – Закат багровый, небо во мгле, духота, влажность, жара… И вокруг ни звука! Явно затишье перед бурей. Погоди, сейчас так задует!
И будто в подтверждение его слов ярко-зеленая молния прорезала на востоке черное, как тушь, небо.
– Убедился? – радостно произнес Новицкий. – Везет нам с тобой. Дождь не оставит следов. Нечего тут долго думать!
– Верно, этой ночью и бежим, – не стал спорить Смуга.
– Только бы наше оружие оказалось в схроне.
– Ерунда – с оружием или без него все равно бежим, – решительно подытожил Смуга. – Мне удалось отложить немного вяленой рыбы, кукурузной муки и соль. Еще у нас есть пукуна, колчан с отравленными стрелами и выдолбленная тыква с лоскутами хлопка. Очень пригодится для бесшумной охоты. Не забыл я и о кусках дерева, которыми местные добывают огонь. Не бойся, с голоду не помрем. Схожу и принесу все перед побегом. А теперь надо дождаться, пока индейцы не вернутся с реки.
Время тянулось медленно. На востоке, а потом и на северо-востоке все чаще полыхали молнии. Их мертвенный свет выхватывал из темноты неровную цепь гор. Вдруг костры разгорелись сильнее, и до друзей донеслись голоса.
– Воины с Онари вернулись, – негромко отметил Смуга.
– Все-таки успели до грозы, – в тон ему ответил Новицкий. – Самое время!
– Подождем, пока они не лягут спать, – предложил Смуга. – А уж когда гроза разыграется по-настоящему, им будет не до нас.
Снова повисло молчание. И вот буря добралась до долины. Вершины деревьев раскачивались из стороны в сторону, ветер гнал опавшие листья и песок. В нависших тучах сверкнул зигзаг молнии. Вой ветра заглушил гром, эхом отдавшийся в горах. Донесся шум приближавшегося урагана. Костры в селении постепенно гасли один за другим.
– Вот теперь можно, – сказал Смуга. – Я схожу за нашим скарбом, это рядом. Как вернусь, сразу проберемся к святилищу. А пока съешь что-нибудь и жди меня. И будь готов сразу же сняться с места, бежать будем прямо из святилища.
– А может, все же пойдем вместе? – обеспокоенно спросил Новицкий. – Вдвоем все-таки. Если что случится, я приду тебе на выручку.
– Ничего не случится. Тайник рядом, кампа о нем не знают. Ты только держи ухо востро.
Смуга, откинув циновку, вышел. На ощупь добравшись до лестницы, спустился на один пролет. Достал из кармана оставленный Томеком коробок со спичками, который берег на черный день. Желтоватое трепещущее пламя выхватило из тьмы кусок скалы, на которой проступили резные изображения звериных голов. Смуга левой рукой притронулся к голове ягуара, задул спичку, сунул ее в карман, чтобы не оставить следов. Обеими руками он повернул голову ягуара, после чего нажал на стену. Часть ее подалась в сторону, образовав щель. Смуга протиснулся в нее, тут же задвинул назад каменную створку, опустил запор. При свете второй спички вынул из углубления в стене светильник и зажег его. Затем спустился по крутой, сходившей вниз каменной лестнице в грот. На стенах грота проступали барельефы с символами Солнца.
Смуга подошел к правой стене, поставил светильник на пол. Сдвинул один из барельефов, толкнул каменный блок и оказался на пороге небольшой пещеры. Снаружи слышались завывания бушевавшего ветра – выход из этой пещеры располагался как раз под нависавшим над ней выступом скалы, а внизу разверзлась бездонная пропасть.
Поблизости от выхода на деревянных балках висела большая, густо сплетенная из лиан сеть в овальной бамбуковой раме. Шаманы инков выдвигали ее, когда хотели спасти красивых девушек, которых обрекали в жертву Солнцу, сбрасывая их в пропасть. Пещера находилась под тем самым выступом скалы, на котором совершался бесчеловечный обряд.
При виде сети в памяти Смуги вновь пробудились трагические события, когда жена Томека и Наташа летели в пропасть. Добрая улыбка пробежала по его губам.
И тут бесшумно затрепетала неясная тень, а в следующую секунду что-то мохнатое коснулось головы Смуги. Светильник угас. Мужчина вздрогнул при мысли о расположенном поблизости древнем кладбище инков, но тут же взял себя в руки, услышав попискивание летучих мышей, и снова зажег светильник. Пукуна и мешок с вещами лежали в углу пещеры. Смуга отнес их в грот и пошел обратно в пещеру, чтобы взять светильник. Когда он вернулся в грот с горящим светильником в руке, им овладело какое-то непонятное чувство. Смуге показалось, что часть стены дрогнула, будто кто-то, скрывавшийся за ней, потянул ее на себя. Именно за этой стеной и проходил подземный коридор, ведущий к руинам города. Тайный ход, разведанный Смугой, позволил ему освободить Томека и его друзей.
«Показалось, – мелькнула мысль. – Никому этот ход не известен».
Подняв светильник над головой, он пригляделся к стене. Барельеф находился в нужном положении. В неверном свете тень Смуги причудливыми очертаниями падала на ровные стены грота.
– Померещилось, вот и все, – прошептал он.
Смуга изо всех сил не позволял страху завладеть им, тому самому страху, который охватывает человека в мрачных подземельях. Он подошел к расположенной слева стене. За ней находились могилы инков и скрывались сокровища, даже ничтожная часть которых любого сделала бы набобом[24].
Но Смуга о богатстве и не помышлял. Ему хватало и того, что он зарабатывал, занимаясь ловлей диких зверей. Это дело давало возможность организовывать экспедиции, познавать мир. Остальное его не интересовало. А в этот момент он вообще не думал о себе. Все его мысли были о друзьях. Он стал невольной причиной того, что они попали в беду и им грозит смертельная опасность. Смуга отдавал себе отчет в том, что побег без необходимого снаряжения вполне может завершиться трагедией. Пусть даже они и повстречают собирателей каучука, от них все равно без денег ничего не получишь. А здесь без всякой пользы лежат такие богатства…
Лишь Томеку он доверил тайну инков. Тогда замечательный мальчишка сказал, что на это золото наложено заклятие предательски погубленных инков. И Смуга с Томеком поклялись молчать о находке овеянных легендами сокровищ, чтобы не навлечь на потомков инков новые беды. А не пришло ли время сейчас ради спасения друзей взять отсюда хотя бы часть богатств?
Борясь с навязчивыми мыслями, Смуга чисто машинально сдвинул барельеф и вошел в подземный некрополь, оставив вход открытым. Вдоль стены тянулся ряд огромных базальтовых саркофагов. Позади них в открытых нишах сидели мумии, завернутые в шкуры тонкорунных лам. Рядом с ними была разложена домашняя утварь. Смуга скользнул взглядом по захоронениям и направился в соседний зал, где, собственно, и хранились сокровища.
Отлитые из золота и серебра изваяния богов и древних всемогущих властителей, трон из чистого золота – все это в пламени светильника переливалось красновато-коричневым цветом, будто кровь. Груды великолепных изумрудов в жертвенниках искрились неземным призрачным огнем. Огромные подносы были заполнены золотыми кольцами, браслетами, серьгами, ожерельями, слитками золота. В этом хранилище он увидел изумительной красоты оружие, драгоценные одеяния и мастерски изваянные фигуры людей и животных…
Смуга в глубоком раздумье взирал на несметные богатства. Океаны крови были пролиты испанскими конкистадорами ради владения ими. Все это богатство не принесло и не могло принести счастья их обладателям, ибо слишком высока оказалась цена, заплаченная за него несчастными инками. И сокровища были надежно укрыты от обезумевших от алчности и жестокости белых пришельцев. Пусть же они, эти сокровища, так и останутся прекрасной легендой. Не будет он ничего брать отсюда, пусть даже ради спасения дорогих ему друзей.
Лицо Смуги просветлело. Еще раз окинув взором драгоценности, он повернулся к выходу. Но, сделав лишь пару шагов, замер на месте. Перед ним блеснул огонь.
На пороге сокровищницы стоял полуобнаженный Онари. На его голове не было венца из перьев. Светильник он держал в левой руке, а револьвер – в правой. Оружие смотрело прямо Смуге в грудь. На поясе Онари Смуга различил ремень с внушительным кольтом в кобуре.
«Вот и все…» – промелькнуло в голове у Смуги. Ему нечем было защищаться. Даже потуши он свой светильник, Онари не промахнется, стреляя в упор. Смуга понял, какую страшную ошибку допустил, не обратив внимания на дрогнувшую стену подземного хода. Ничего ему не привиделось.
А Онари молчал. На бронзово-коричневом, будто высеченном из камня лице не было и следа эмоций. Одни только блестевшие злобой черные глаза неотрывно уставились на противника.
– Вижу, я недооценил тебя, Онари, – проговорил наконец Смуга. – Ну? Чего ждешь? Делай то, зачем пришел, – стреляй! Ты победил!
– Я чувствовал, что перед побегом ты зайдешь сюда, – ответил Онари. – Ты ведь уже собираешься выйти. Почему же ты ничего не прихватишь с собой?
Сделав глубокий вдох, после недолгой паузы Смуга ответил:
– Понимай меня как хочешь, но я не смог. Инки жизнью заплатили за эти сокровища. И мне чудится на них кровь…
Обдумав слова Смуги, Онари спросил:
– Как я понимаю, ты показал сокровища своим друзьям? Тем, что сбежали через подземный ход?
– Здесь со мной был только один светловолосый молодой друг. Вы приговорили к смерти его жену, не помнишь? Так вот, он мне сказал, что на этом золоте заклятие подло убитых индейцев. И тогда мы с ним решили не прикасаться к сокровищам и не выдавать тайну инков. Мой друг умеет молчать, он никогда не нарушит данного им обещания. Неужели ты не понимаешь, что делалось бы в Монтанье, узнай белые об этих несметных богатствах?
– Я понимаю, виракоча.
– А ты, Онари, перед тем как нажать на спусковой крючок, скажи мне, как ты нашел это подземелье?
– Благодаря твоим же друзьям, – насмешливо сказал индеец. – Я заметил их следы у выхода из подземного коридора. По ним я и пришел сюда. Снаружи видно, как открывается скала. Я ее открыл! И знаю, как ты смог спасти белых женщин.
– Ладно, Онари, хватит. Мы все сказали друг другу. Давай заканчивать нашу… встречу. Опусти ствол чуть пониже и стреляй!
Шаман сделал пару шагов вперед.
– Ты сам решил свою судьбу. Я не плачу пулей за благородство, – глухо произнес он.
Спрятав револьвер в кобуру, снял ремень и протянул его Смуге. Тот с явным недоверием глядел на шамана, затем обмотал ремень вокруг пояса.
Онари вошел в сокровищницу, присел на корточки перед горшками с золотом. Смуга только сейчас увидел лежавшие в углу белые мешочки. Значит, шаман регулярно бывал здесь – иначе эти мешочки давно бы обратились в прах. Смуга стал понимать, в чем дело. Кампа готовились к вооруженному восстанию, им было необходимо оружие, а купить его можно только за золото. Вот они и расплачивались золотом инков, тем самым золотом, которое по иронии судьбы обнаружили белые люди.
Шаман, казалось, перестал обращать внимание на Смугу. Он поднял с пола два мешочка. Тот, что побольше, наполнил золотом, а в меньший сунул горсть изумрудов. Потом неторопливо перевязал оба тонкими ремешками. Подошел к Смуге.
– Эти сокровища, виракоча, принадлежали могущественным инкам, – объявил он. – Кампа – их потомки, и они теперь принадлежат нам. Ты, виракоча, хоть бедняк, но не жадный, как другие. К тому же тебе можно доверить тайну, ты ее не выдашь. Жаль, что ты не из наших! Вручаю тебе малую часть этих сокровищ как истинному другу индейцев. Может, населяющие это место духи умерших властителей нашей земли позволят тебе и кумпе уцелеть. Поступайте так, как сказала вам Агуа. Немедленно бегите! Помните, что, если вас настигнут, погибнете оба.
Онари вложил в руки еще не пришедшего в себя Смуги туго набитые мешочки и слегка подтолкнул его к выходу. Смуга, сунув драгоценности в свой мешок со скудными припасами, взял пукуну и вышел из подземелья.
