Татьяна понимала: им нужно торопиться со сборами, чтобы уехать из города незамеченными, иначе возникнут проблемы с законом, родственниками, дружками плененных обидчиков.
Часы показывали начало двенадцатого. Они спешно готовились к отъезду. Татьяна три дня уговаривала шефа, чтобы подписал ее заявление об увольнении и отпустил без отработки положенного срока. А тот никак не мог понять, почему такая спешка, хотя аргументы сотрудницы и казались весомыми.
– Виктор Игнатьевич, не переживайте. Отчет я сделала, а Ирина Аркадьевна быстро примет дела, я уже с ней договорилась, – присаживаясь на стул возле длинного стола, докладывала шефу Татьяна.
– Танечка, дорогая, ты же главный бухгалтер, моя правая рука. Я привык к тебе, доверяю и даже не могу представить, кто тебя может заменить.
– Ирина Аркадьевна хороший специалист. Уверена, что она справится. А если бы я умерла?
– Тьфу на тебя! Живи долго. Что вообще происходит?
Почему так экстренно?
– Я решила изменить свою личную жизнь.
– Ну и меняй на здоровье!
– Так я не буду жить в этом городе. Еду в Москву.
– Так спешно?
– Да, уже и билеты куплены.
– А вернешься?
– Не знаю. Пока оставлю квартиру подруге, а там видно будет.
– Однако… Возможно, мой вопрос покажется странным, но я не могу его не задать. Я знал твоего Сережу… Ты так быстро нашла ему замену? – с ноткой осуждения спросил он.
– О чем вы? Никого у меня нет!
– Тем более странно. Ну да ладно…
Он снял пиджак, повесил его на спинку стула, прошелся по кабинету.
– Уф, духота-то какая сегодня, дышать нечем. Был вчера на даче. Вот где дышится хорошо. А тут пока окна настежь не откроешь, работать невозможно, а вот кондиционеры не люблю, – попытался он сменить тему.
– Виктор Игнатьевич, не мучайте меня, – стояла на своем Татьяна. – В Москве живут мои родственники, хоть и дальние, но про нас не забывают. Вот и теперь пригласили. Полиночке нужна перспективная работа. Тут такой шанс есть? А двоюродный брат предложил хорошее место.
– А-а, вот в чем дело, из-за дочки уезжаешь… – начальник наконец отошел от окна и направился к сотруднице.
– Танюша, если тебе там будет плохо, возвращайся. Я всегда приму тебя на работу. Мне жаль терять хорошего специалиста.
– Спасибо, Виктор Игнатьевич. Я всегда ценила ваше отношение и сейчас учту.
– Слушай, в твоих глазах тревога и беспокойство. Ты мне что-то не договариваешь? Я ведь давно тебя изучил. Столько лет вместе работаем…
Татьяна ничего не ответила, только опустила голову.
– Впрочем, это твое дело. Не смею тебя задерживать.
Может, помощь какая нужна?
– Нет. Все в порядке, – попыталась улыбнуться Татьяна.
Виктор Игнатьевич со вздохом сел за стол, взял ручку и подписал ее заявление.
– Благодарю вас. Вы замечательный директор, всегда буду вспоминать вас добрым словом.
– Ступай с богом, – потирая почти облысевшую голову, сказал он на прощание.
Татьяна взяла подписанное заявление и вышла из кабинета.
Во вторник, когда Татьяна и Оксана упаковывали последние вещи в чемоданы, она наконец решилась рассказать правду лучшей подруге. Выслушав всю историю от начала до конца, Оксана, сидевшая в кресле, не смогла сдержать слезы.
– Ну что ты, – успокаивала ее Таня, – самое страшное, надеюсь, позади. Прости, не могла тебе рассказать раньше. Знаешь, я еле пережила эти события… Вчера заехала к родителям. Они очень тревожатся за нас, так постаралась успокоить как могла. Ты навести их через какое-то время, скажи, что все хорошо. Я позже позвоню им.
– Конечно, не оставлю стариков без внимания, не волнуйся.
– Слушай, ты завтра же съезди. Пусть знают, что мы улетели. Я на тебя рассчитываю, ведь у них, кроме меня и Полинки, нет никого. А нам нужно поскорее уехать, найти жилье, работу. Едем в неизвестность… Даже представить не могу, что нас ждет. Хорошо, что есть где остановиться на первое время.
– Ой, я так боюсь за вас…
– Надеюсь, все будет хорошо. А вот если мы останемся здесь, то навряд ли. Оставляю тебе доверенность на продажу квартиры. По возможности продавай все, что здесь есть. Ключи в коридоре на тумбочке. Будем с тобой на связи. В Москве нас встретят родственники. Ну, кажется, все сказала…
– Да-да, конечно. Вам действительно нужно уехать. Я все сделаю, не беспокойся ни за квартиру, ни за машину. Как просишь, так и сделаю.
Оксана со слезами на глазах обняла лучшую подругу. Татьяна тоже вытирала слезы: она резко ломала свою привычную жизнь и даже представить не могла, что ждет ее в будущем. Женщина окинула взглядом комнату, где провела многие счастливые годы. Она все еще не осознавала серьезность перемен. Все происходившее в последние дни воспринимала как страшный сон, как наваждение. Татьяне казалось, что когда-нибудь она вернется домой и все будет как прежде. Она посмотрела на Полину, которая ждала, когда две подруги попрощаются, и заметила, что дочь на удивление спокойна.
Когда Оксана ушла, мать и дочь загрузили в багажник чемоданы, сумки, поставили квартиру на сигнализацию и, после некоторых раздумий, решили заехать на дачу. Шел уже третий день, как их пленники сидели в погребе.
Всю дорогу обе молчали. Только когда уже подошли к палисаднику, Татьяна спросила:
– Что будем делать? Вдруг там что-то произошло?
– По обстановке, – угрюмо ответила дочь.
– Тишина. Жутко…
– Мама, ты оставайся в машине. Я пойду одна.
– Как? – забеспокоилась мать. – А вдруг…
– Все будет хорошо, не волнуйся. Я сама с ними поговорю. Скоро вернусь. Пересядь за руль и будь наготове. Полина вышла из машины и направилась к погребу.
Наклонилась, прислушиваясь.
– Открывай, сука! Мы слышим, что ты здесь, – донеслось из-под крышки.
«Значит, живы», – подумала девушка, подняла крышку и включила свет.
Увидев голодных, оборванных, заросших щетиной пленников, похожих на диких зверей, она не почувствовала сострадания. Не осталось и ненависти, лишь отвращение охватило душу.
– Живы? – громко спросила она.
Парни притихли, и Полина увидела страх на их лицах. На какое-то мгновение жалость шевельнулась в девушке, но она подавила в себе это чувство и бросила вниз мобильники.
– Звоните, пусть за вами приедут и достанут отсюда.
– Сучка, – сквозь зубы процедил Антон. – Мы еще встретимся.
– Еще одно слово, и я подожгу дачу. Сдохнете здесь, – решила усмирить их Полина.
Она захлопнула погреб, вышла из дома и села в машину, где ждала ее Татьяна.
– Все, мама, поехали быстрее.
– Дочка, а как же они?
– Я оставила им мобильные телефоны, пусть звонят.
– Так они же связаны…
– Главное, живые. Захотят и дальше жить, найдут способ позвонить. А пока они там решают, что да как, у нас больше времени, чтобы спокойно сесть в самолет.
– Поленька, а куда мы денем пистолет? Он у меня в сумке.
– Да… по дороге выбросим.
– Доченька, он же именной, папе подарили.
– Мама, а что делать? С ним в аэропорту задержат, – раздраженно произнесла Полина, нервы у нее были взвинчены до предела.
– Давай остановимся где-нибудь на пустыре и закопаем, например, где-нибудь под деревом. А вообще-то нужно было Оксане на хранение отдать. Как я не подумала…
– Закопаем, – буркнула Полина.
Проехав километров пять, они увидели подходящее место и остановились возле лесополосы. Нашли приметную старую искривленную сосну и вырыли под ней неглубокую яму. Завернули пистолет в обрывок тряпки, положили в пластиковый пакет и закопали.
– Может, когда-нибудь найдем его здесь. Когда вернемся…
– Мы никогда сюда не вернемся, мама.
Когда добрались до аэропорта, мать и дочь выгрузили свои вещи, машину оставили на стоянке (договорились, что ее заберет Оксана) и направились к стойке, где уже шла регистрация.
После того как самолет поднялся в воздух, Полина посмотрела на мать и широко улыбнулась. Это была первая улыбка на ее лице с той страшной ночи.
– Мама, все в порядке, не волнуйся. У нас начинается новая жизнь.
Татьяна вздохнула, улыбнулась, откинулась на спинку сиденья и сказала:
– Доченька, а мы и вправду с тобой сильные, можем за себя постоять.
– Да, мамочка…