Татьяна готовилась встречать мужа. В этот раз она не поехала, как обычно, в порт, потому что никто из командования части не подтвердил день прибытия судна. И все же женщина надеялась, что корабль пришвартуется именно в тот час, как это было запланировано. Она взяла отгул, чтобы без помех заняться приготовлением праздничного ужина. И вот плита выключена, из кухни доносятся манящие запахи, стол, на котором горделиво и чопорно разместился парадный сервиз, сияет начищенными до блеска приборами. Хозяйка удовлетворенно осмотрела плоды своего труда, улыбнулась, сняла фартук. Подойдя к зеркалу, поправила пышные волосы и собралась позвонить Полине, которая задерживалась на работе. Набирая номер, услышала звонок в дверь. Сердце радостно забилось, и женщина, бросив трубку, поспешила в прихожую, уверенная, что приехал Сережа. Быстро повернула замок, распахнула дверь. Перед ней стояли два морских офицера.
– Здравствуйте, вы к нам? – радостной улыбкой встретила она пришедших. – Проходите, пожалуйста.
Офицеры переступили порог и сняли фуражки, не закрыв за собой дверь.
– Татьяна Петровна, мы пришли с плохой вестью. Мужайтесь. Судно капитана Кириллова Сергея Анатольевича не вернулось из похода, оно потерпело крушение и затонуло. Как ни прискорбно, мы должны сообщить вам об этом сегодня, а о подробностях расскажут в штабе, позже. Приносим свои искренние соболезнования…
– Как затонуло? – шепотом произнесла Татьяна. Она прижала руки к груди и на шаг отступила от гостей.
В этот момент открылась дверь лифта и оттуда вышла Полина. Увидев открытую дверь, она воскликнула:
– Мама, а что это у нас дом нараспашку? Девушка увидела офицеров и приостановилась:
– У нас гости? А где папа?
– Полиночка, доченька, я ничего не понимаю! – сквозь слезы произнесла окаменевшая Татьяна. – Мне только что сказали, что папино судно затонуло…
– Этого не может быть! Он же недавно связывался с нами по рации. Все было хорошо…
– Полина, – скорбно произнес старший по званию офицер, – понимаю, поверить невозможно, и все же судно в порт не вернулось. Нам поручили сообщить об этом родственникам членов экипажа.
– Мамочка! – закричала Полина. – Неужели у нас больше нет папы? Не верю, нет, я не верю! Всякое бывает, но папа… он… он…
Дочь обняла мать, которая медленно опустилась в кресло, закрыла руками лицо и зарыдала.
– Я не верю, – продолжала твердить Полина. – Нет, этого не может быть! Мама, и ты не верь. Здесь какая-то ошибка.
Полина опустилась на пол перед матерью, обняла ее колени, гладила дрожащие руки.
Офицеры еще раз принесли соболезнования, надели фуражки, отдали честь и вышли из квартиры. В лифте один из них сказал:
– Как же я ненавижу приносить плохие вести… И почему-то уже который раз командование поручает именно мне посещать родственников… Сколько еще осталось квартир? – спросил он товарища, доставшего из кармана список.
– Много, – вздохнул тот.
Лифт тем временем опустился на первый этаж, и они вышли на улицу.
Мать и дочь неподвижно сидели, горестно смотрели друг на друга, все еще отказываясь верить, что происшедшее – правда.
– Доченька, как же это так? Я приготовила праздничный ужин для Сережи, а он не придет?
– Мамочка, – причитала Полина, – неужели мы никогда не увидим папу?!.
– Не говори так, не говори! Думаю, еще никто ничего не знает точно. Может, команде удалось спастись, их подобрало какое-нибудь иностранное судно. Это же океан, огромный океан. И не такие чудеса случаются. Я знаю немало похожих происшествий. Если вовремя не вернулись в порт или прервалась связь, это еще не значит, что все погибли. Я сейчас позвоню кому-нибудь из начальства. Знаю, знаю, бывали такие случаи: думали, что утонули, а люди вернулись.
Татьяна взяла телефон и дрожащими руками начала набирать номер.
– Алло, скажите, пожалуйста, не поступали сведения о капитане Кириллове?
– А вам еще не сообщили? – после некоторого замешательства спросил мужчина.
– Сообщили, – тихо произнесла Татьяна.
– Приношу свои соболезнования, – ответил поднявший трубку человек. – Сожалею… Всю неделю они не выходили на связь. И сигнал SOS мы не получали. К сожалению, в их акватории других кораблей, которые могли бы оказать помощь, не было. Знаю одно: задание они выполнили и уже направлялись домой.
Татьяна, с трудом сдерживая рыдания, положила трубку и снова села в кресло.
– Доченька, это правда…
Плечи ее затряслись, она громко зарыдала. Полина, видя, что матери совсем плохо, накапала сердечных капель и подала ей. Татьяна долго держала стакан с лекарством в руке, пытаясь унять дрожь, а потом залпом выпила содержимое. Она сидела в кресле, сжавшись в комок, и не сводила глаз с дочери, словно надеялась: она молодая, сильная, что-нибудь придумает, что-то узнает, и все будет как раньше. Но девушка, всхлипывая, подошла к праздничному столу, села на стул и с тоской произнесла:
– Вместо праздника – поминки…
– Перестань! – крикнула Татьяна. – Не хочу даже слышать об этом! – И, опомнившись, произнесла едва слышно: – Отказываюсь верить. Не хочу, не могу… Знала, что у мужа опасная работа, но всегда надеялась: с ним ничего не случится. Конечно, сердце было не на месте, когда его ждала. Чего только в голову не приходило за долгие месяцы! Но он любил свою работу, только в хорошем настроении, с улыбкой уходил в море. И вот… случилось… Пришла беда…
– Мама, убирать со стола? – робко спросила Полина.
– Да, неси все на кухню, – махнула рукой мать.
Девушка взяла со стола большую фарфоровую вазу с водой, приготовленную для роскошного букета роз, который отец всякий раз каким-то чудом успевал купить для Татьяны после возвращения из командировки. И вдруг ваза выскользнула из ее рук, упала и раскололась на две части. Мать вздрогнула, на мгновение замерла, затем посмотрела на дочь широко открытыми, полными ужаса глазами.
– Мамочка, прости, – испугалась Полина. – Но… там уже никогда не будет цветов от папы…
– Дочка, почему она разлетелась на две части? Плохая примета…
– Ну что ты! Посуда бьется к счастью.
– Нет, это к несчастью. Две половинки… я и ты. Мы остались вдвоем. Как это говорят? Разбитую чашку не склеить…
Татьяна медленно поднялась с кресла и присела на корточки возле разбитой вазы. Задумчиво взяла в руки обе части и попробовала соединить, но тут же встала и поспешно выбросила осколки в мусорное ведро.
– Уже не вернуть, – задумчиво произнесла она.
– Да и бог с ней, с этой вазой.
– Это подарок Сережи…
Мать и дочь за многие годы привыкли к ожиданию. Вот и теперь дни летели, а они не верили, что произошла трагедия. Им по-прежнему казалось: вот-вот раздастся звонок, откроется дверь и на пороге появится их любимый муж и отец. Но в квартире все более ощутимо сплетало свою паутину траурное настроение.
– Полина, позвони, пожалуйста, всем нашим родственникам, сообщи о беде, – сказала однажды Татьяна.
– Хорошо. Но как быть с бабушкой? Она и так редко встает с постели, а уж это известие убьет ее…
– Да, его матери пока не нужно ничего говорить. Я потом сама съезжу к ней. Как бы ни было тяжело, но она все же должна знать правду, иначе не простит мне, что скрыла. Такова воля Божья – перенести все страдания. А моим родителям сообщи. Похороны по традиции будут в океане.
При каждом упоминании о том, что мужа больше нет, Татьяна не могла сдержать слез. Вот и сейчас они струйками текли по щекам.
День был солнечный, когда на большом корабле собрались все родственники погибших. Август, как это часто бывает, выдался самым жарким месяцем, словно стремился компенсировать пасмурные дни уходящего лета. Люди держали в руках венки, цветы и портреты своих близких, смахивали слезы и с тоской смотрели на волны.
Судно медленно отошло от берега. Татьяна смотрела вдаль. Океан, который она так любила, которым любовалась когда-то, теперь был ей ненавистен. Пучина поглотила ее любимого человека, унесла в бездну, которую еще девчонкой она хотела познать. Сейчас, словно стыдясь своего поступка, водная гладь была тиха и безмятежна. Татьяна бросала цветок за цветком в темно-бирюзовые волны и мысленно говорила:
– Сереженька, я люблю тебя. Эти цветы – знак моей любви и верности. Если ты там, услышь меня. А душа твоя на небесах… – она подняла голову к небу. – Я так ждала тебя… Теперь ты далеко… И я даже не могу прийти к тебе на могилку… Прости, любимый, мне так больно…
Слезы жгли, застилали глаза. Женщина прижалась к дочери, уткнулась в ее плечо и почувствовала мягкое прикосновение рук, гладивших ей пышные волосы, которые раздувал легкий ветерок.
На волнах океана колыхались венки и цветы – дань памяти погибшей команде.