На финише советской перестройки активная выпускница казанского авиационного института Алёна Михайлова отказалась от гарантированной, стабильной (как думалось её родителям) карьеры инженера в родном городе ради непредсказуемой жизни вдали от отчего дома, среди рок- и поп-музыкантов. Её авантюрный вроде бы порыв и скорый переезд в Москву оказались попаданием в десятку. Шаг за шагом поднимаясь по крутой карьерной лестнице, она стала одним из самых заметных и эффективных российских продюсеров, чей авторитет в профессиональной среде сегодня весом и неоспорим. Первые альбомы и стадионные концерты Земфиры, проект «КИНОпробы», саундтрек к фильму «Брат 2», восхождение Валерия Меладзе, взлёт группы Uma2rman, Мари Краймбрери, «второе рождение» Ёлки и Владимира Преснякова-мл. – лишь некоторые страницы большого продюсерского пути Алёны. Из сюжетов её судьбы можно сложить захватывающий мюзикл о целеустремлённости, везении, верности, предательстве, спасительной любви, психологических краш-тестах, большом успехе, эстрадном блеске и брутальной изнанке шоу-бизнеса. В таком спектакле по законам жанра будет хеппи-энд. А главные роли пусть сыграют популярные артисты созданного Михайловой два десятилетия назад и процветающего по сей день лейбла Velvet Music. Чтобы отчётливей представить, откуда начиналась история Алёны, надо вспомнить казанскую атмосферу середины восьмидесятых прошлого века, когда о столице Татарской АССР говорили совсем не в музыкальном контексте.
В тусовках московской рок-лаборатории, питерского и свердловского рок-клубов в основном обсуждали, сталкивался ли кто-то уже с представителями казанских «моталок» и нет ли сведений об их готовящемся «налёте» на тот или иной предстоящий рок-сейшен.
Приободрённая гласностью советская пресса, включая топовые в тот момент журналы «Огонёк», «Ровесник», газету «Московские новости», изучала «казанский феномен» – разветвлённую сеть группировок («моталок») молодых гопников, не только добывших Казани в те далёкие годы титул криминальной столицы СССР, но и «гастролировавших» в крупнейших городах страны, прежде всего в Москве и Питере, дабы «навести порядок» и бороться «с тлетворным влиянием Запада». Борьба, как водится, выражалась в банальном, зачастую жестоком гоп-стопе.
Как раз в период наибольшей активности этих самых «моталок», в 1987 году, студентка Михайлова, попутно с изучением технической кибернетики в казанском авиационном вузе, придумала себе, так сказать, внеклассную работу – подала в районную администрацию заявку на открытие музыкального клуба для подростков. Незадолго до этого Алёна побывала на казанском концерте звёздного металлического «Круиза», лидер которого, виртуозный гитарист Валерий Гаина, потряс её настолько, что она «пошла и на второй их концерт». И, видимо, вдохновлённая «Круизом», решила делать свой рок-н-ролл. Музыкальный клуб, расположившийся в подвале дома, где жила Михайлова, оказался реальным «островком безопасности» и притягательным местом для многих тогдашних казанских неформалов.
«Ребята в клубе собирались творческие, – рассказывает о том времени Алёна. – Например, один 15-летний мальчишка, настоящий технический гений, собрал у нас цветомузыкальную установку из ворованных элементов городских светофоров. Иногда мы предоставляли её кому-то в аренду или использовали на дискотеках, которые сами проводили (за деньги) в школах и пионерских лагерях. Можно сказать, делали корпоративы. На эти гонорары (а зарплату мне никто не платил, несмотря на занятия с подростками) мы начали устраивать первые концерты групп из нашего клуба. Арендовали залы, продавали билеты, сами рисовали и где-то печатали афиши, а потом нелегально расклеивали их по городу. Местные власти неоднократно наезжали на меня за эту „черную“ рекламную расклейку. Приходилось являться на „разборки“ в начальственные кабинеты, обещать, что учту замечания, и т. п.
Главное – клуб всё же развивался, и мы уже научились самостоятельно зарабатывать средства для его существования. В какой-то момент я курировала аж 17 групп! Наши мероприятия получались всё масштабнее. Я придумывала разные рекламные ходы, чтобы привлечь публику на выступления малоизвестных групп. Однажды устроила промоакцию, когда при покупке билета каждому зрителю бесплатно наливали стакан пива. Или, например, летала в Ташкент, где познакомилась с наиболее интересными местными коллективами, и потом привозила их в Казань. Затем стала московских знаменитостей приглашать. Скажем, популярнейший тогда металлический „Мастер“ у нас выступал. За гонорар. Мне уже начал Женька Васьков помогать…»
Евгений Васьков, ныне опытный, востребованный представитель отечественной телеиндустрии и старинный друг Алёны, в конце 1980-х был басистом оригинального состава заметной и наиболее «тяжёлой» казанской англоязычной группы «Ангелы и демоны» – этакой Whitesnake с берегов Итили. На одном из выступлений «Ангелов» Женя с Алёной пересеклись. «В период разгула разных бандитских группировок мы играли в Казани хеви-метал, – вспоминает Васьков. – Город вообще являлся достаточно гопническим. Но у нас, понятное дело, собиралась на концертах публика совсем иного плана – не из „моталок“. Однажды заметил, что появилась новая блондинка, с цепями, в кожаной кепке. Вокалист „Ангелов“ Лёшка Нелидов сказал: „Это Алёна Михайлова, я тебя с ней познакомлю“. Мы познакомились, и в скором времени уже всей группой периодически наведывались к Алёне домой. Она была очень гостеприимной».
«Мои родители всегда всех принимали, – говорит Михайлова. – Я росла в атмосфере любви и добра. Дверь в наш дом фактически не закрывалась. Из замков – одна защёлка. Мы жили на первом этаже в двухкомнатной квартире с маленькой кухней. Сначала это была коммуналка. В одной комнате – наша семья из пяти человек (папа, мама, два моих брата и я), в другой – соседи. Когда соседи переехали, вся двушка стала нашей собственностью, где постоянно кто-то гостил. В любое время заходили друзья, родственники, соседи… Кто-то оставался ночевать, кто-то жил месяц-другой».
«Алёна оказалась очень преданным, отзывчивым, активным человеком, – продолжает Васьков, – пыталась нам чем-то помогать. Посещала с подружками все наши концерты. Они любили хеви-метал, а его в Казани никто, кроме нас, и не играл. Город был довольно музыкальный, но, на мой взгляд, в нём доминировала джазовая тема.
Алёна же постепенно объединяла нас, „недобитых“ казанских рокеров. При университете, в котором Ленин учился, имелся концертный зал, и она там, фактически на чистом энтузиазме (скорее всего, ей ни хрена не платили), устраивала концерты разных групп. „Ангелов и демонов“ в том числе. Потом ещё и спонсоров находила, чтобы привозить московских артистов».
«Не скажу, что фанатела от „Ангелов и демонов“, – поясняет Михайлова, – но в какой-то момент почувствовала, что хочу продвигать эту группу. Собственно, это стало одним из мотивов моего переезда в Москву. Отправилась туда с мечтой сделать „Ангелов и демонов“ знаменитыми на весь мир».
«Ещё в Казани, в конце 80-х, Алёна занималась концертной деятельностью уже весьма уверенно, – говорит Васьков. – Хотя при первой нашей встрече я и подумать не мог, в кого она в дальнейшем переродится. Была такая молодая весёлая девчонка, пипетка. Казалось, ну потусит в нашей среде пару-тройку лет, потом замуж выйдет, остепенится».
«В тот период я собственноручно проклёпывала свою куртку и джинсы специальными болтами, изготовленными в расположенной возле дома ортопедической мастерской, – рассказывает Алёна. – Никакой рокерской одежды в магазинах ещё не продавали. Примерно в таком виде и институт окончила. Поскольку училась хорошо, меня оставили работать в вычислительном центре нашего же КАИ. При распределении я могла выбирать варианты трудоустройства. Побывав до этого на производственной практике, точно поняла, что на завод не пойду. А в вычислительном центре был плавающий график. Периодически появлялась возможность выходить в вечернюю смену, а днём заниматься другими делами, своим рок-клубом, которым я буквально жила. Однако я должна была отработать по профильному распределению три года. Как раз в это время казанский университет построил современный вместительный концертный зал – „УНИКС“. Тогда же, в 1991-м, возникла и одноимённая баскетбольная команда, теперь очень известная. Новый зал позиционировали как первую в Казани полноценную концертную площадку, качественно отличавшуюся от различных заводских актовых залов и ДК. При нём создали продюсерский центр. К моей радости и изумлению, те люди из городской администрации, что гонялись за мной из-за „черной“ афишной расклейки, предложили мою кандидатуру в качестве одного из руководителей этого центра. Они понимали мои менеджерские способности. Однако перейти из одной вузовской организации в другую тогда ещё было непросто. Оказаться в университетском продюсерском центре, который назвали „А + А“, я могла, лишь „открепившись“ из своего авиационного института. Для этого ездила в Москву, где решать бюрократические вопросы мне помогали, опять же, казанские чиновники.
В „А + А“ моими коллегами были Фарид Мухамедьяров, и сейчас организующий концерты в Казани, и Айдар, впоследствии ставший большой персоной, ведущим на популярном казанском „Бим-радио“. Нам приходилось заниматься совершенно разными вопросами. А я ещё вела в одиночку всю финансовую отчётность. В принципе, не особенно дружу с цифрами, но мышление у меня математическое. В нашем трио, видимо, только я могла что-то считать, поэтому бухгалтерию доверили мне. Таким маленьким составом мы проводили масштабные фестивали. Под недельный международный фест пантомимы, в котором и „Маски“ выступали, и „Лицедеи“, и звёзды из Польши, Болгарии, город бесплатно предоставлял нам главную сцену Татарского театра. Мы встречали сотни артистов, селили их в гостиницах, сопровождали на выступления. Потом с успехом сделали большой музыкальный конкурс, где собрали все наиболее интересные казанские рок- и поп-группы. Тогда я с Максом Швачко познакомилась. Он был солистом англоязычной группы „Росика“, занявшей на этом конкурсе первое место. Макс оказался выпускником мединститута, врачом-психиатром».
«В рок-клубе я познакомился с „Ангелами и демонами“ и ещё многими музыкантами, – рассказывает Швачко. – Там тусовались группы самых разных жанров – от рокабилли до хард-энд-хеви, – и все между собой общались, дружили. А Михайлова поддерживала эту атмосферу и периодически куда-то нас подключала. Приезжали в Казань какие-нибудь звёзды, а на разогрев в их концерте ставили две-три местные, рок-клубовские команды.
Алёна была кем-то вроде арт-директора, а выглядела как панкушка, в косухе. В тот период мы с ней ещё тесно не общались. Просто периодически пересекались на сейшенах или в клубе. Подружились, когда она в Москву приехала. Если есть дружба между мужчиной и женщиной – вот это она, наши с ней отношения».