Пока мы прячемся за лестницей, которой всегда пользуются слуги, Дара гудит от восторга. Здесь темнее и больше пыли, чем на лестницах в главной части особняка – вот почему моя тень посоветовала пойти сюда. Мы всегда охотимся за новыми играми, чтобы развлечься, и сегодняшний день не исключение.
Сейчас Кендра может появиться в любую минуту. С тех пор как я узнала, какая она на самом деле, её для меня больше не существует. Но сегодня мы ей покажем. Дара настоящая.
Иногда я слышу, как другие слуги шепчутся обо мне, когда не подозревают, что я прячусь поблизости, скрываясь за паутиной теней, – единственный способ подобраться к ним и узнать их получше. Дара уверяет меня, что они завидуют. Обычные люди не владеют магией, как я. Раз в двадцать пять лет горстка людей получает благословенные дары, которые пролетающая по небу комета Серилия ниспосылает на наши земли. В прошлом людей вроде меня почитали за их таланты, но со временем лишённые магии озлобились на нас. Особенно на тех, чей дар не связан напрямую с чем-то практическим, вроде ускорения роста растений или управления водой.
Я думала, что Кендра не такая. Она была одной из немногих в этом доме, с кем я могла поговорить, кто, как я думала, захотел узнать меня получше. Но я ошиблась. Она ничем не отличается от других.
Сейчас полдень, на этой лестнице только одно маленькое окошко, и я заранее задула свечи. Тьма придаёт мне храбрости, а Дара возвышается рядом со мной, пока старинные часы в коридоре отсчитывают минуты. Моя тень связана со мной, но она может двигаться и вытягиваться лучше любого человека.
Вскоре мы слышим шлёпанье поношенных туфель Кендры, которые ей к тому же велики, она идёт в прачечную с корзиной. Дара расширяется в ожидании, когда её выпустят. Я, затаив дыхание, прячусь за углом.
Кендра проходит мимо, не взглянув в нашу сторону. Переполненную корзину она держит в руках перед собой, поэтому вряд ли что-то видит из-за неё. Дара выпрыгивает вперёд, в последнюю секунду превратившись в огромного монстра – сплошь чёрные зубы и алчная пасть. Кендра кричит и отскакивает назад, корзина выскальзывает у неё из рук и падает на пол, треснув пополам. Кендра неловко подворачивает ногу и падает на колени, ругаясь вполголоса.
Дара фыркает от смеха, быстро возвращается ко мне, но мой собственный смех замирает в горле, когда я вижу перекошенное от злости лицо Кендры. Оказывается, всё это вовсе не так смешно, как я думала поначалу.
– Обязательно было принимать облик монстра? – шепчу я, нахмурившись. Мы планировали, что Дара изобразит тень моей мамы. Её появление в отсутствие мамы само по себе было бы достаточно пугающим.
– Но это мой любимый облик, – говорит Дара.
– В следующий раз никаких монстров. Придерживайся плана, – шепчу я.
Дара вздыхает:
– Ладно, обещаю.
Дрожащими руками Кендра собирает разбросанную одежду в стопку. Я выхожу из теней, где до этого пряталась.
– Нужна помощь? – спрашиваю я, теребя рукава.
При виде меня Кендра отшатывается, но теперь одна нога плохо её слушается. Она облокачивается на стену и скулит.
– Мерзкие у тебя шутки, Эммелина, – говорит она. – И ты такая же.
Моё лицо белеет, и я отворачиваюсь от её неприязненного взгляда.
– Пойдём, – шепчу я Даре. Сейчас она так раздулась, что стала в два раза больше своего обычного размера. Она любит играть.
– Но мы пропустим самое интересное, – возражает она. Дара любит смаковать свои проделки и наблюдать за последствиями наших игр, но сегодня я не в настроении.
Меня наполняет тяжесть. Я качаю головой и убегаю в сторону нашего коридора. У Дары нет выбора, кроме как последовать за мной. Никто из слуг не останавливает меня на бегу; они опускают глаза и отходят в сторону, пропуская меня.
Я смутно припоминаю то время, когда слуги смотрели мне в глаза. Когда мама и папа не отгораживались от меня, как сейчас. Но это было до того случая. Долгое время я почти не думала о нём, но недавно, после того как я подслушала разговор Кендры и другой служанки, он снова всплыл в моей памяти.
Мне было всего шесть лет, я играла в прятки в лесу в нашем поместье с соседской девочкой, Розой, которая была одного со мной возраста. Я помню только, что заснула там, где пряталась. Дара заверила меня, что приглядит за девочкой и не позволит ей найти меня, что уведёт Розу подальше, глубоко в лес. Когда я проснулась, уже наступила ночь и по лесу рассыпались люди, вышедшие на наши поиски. Я благополучно вернулась домой – в отличие от Розы.
Я плакала целыми днями, клялась родителям, что Дара собиралась только увести Розу подальше от того места, где я пряталась. Но она, должно быть, забрела слишком далеко.
Позже я услышала, как родители обсуждали это: с наступлением сумерек Роза зашла очень далеко в лес и каким-то образом упала в пруд – за много миль от того места, где я видела её в последний раз. Её мать была вне себя от горя и уехала из наших краёв. С тех пор мои родители никогда не относились ко мне, как раньше. Примерно в то же время они стали говорить мне, чтобы я перестала всем подряд рассказывать про Дару, будто она настоящая.
Тогда и началось моё затворничество.
Стоит только мне закрыть дверь к себе в комнату, как раздаётся резкий стук.
– Кто это? – спрашиваю я.
– Эммелина, открой дверь, – отвечает мама. Сердце у меня уходит в пятки. Она уже знает, что мы сыграли шутку с Кендрой?
Я открываю дверь, и мама заходит внутрь, юбки развеваются и задевают стопку теневых зверей, которых я запихнула на нижнюю полку стоящего у двери книжного шкафа. Тень в форме щенка цепляется за подол маминого платья и волочится за ним, пока мама идёт к креслу. Она даже не замечает этого. Я поднимаю тень с пола и позволяю ей танцевать и прохаживаться по моей ладони.
– Ну и что нам с тобой делать? – спрашивает мама, с отвращением глядя на крошечное теневое существо у меня в руке.
Я хмурюсь и сажусь на край своей кровати c белым пологом – именно таким, какой предпочитает мама, – Дара лужицей растекается у моих ног. Она дуется. У нас неприятности.
– Ты о чём?
Если мама ещё не знает о нашей шутке, то я вовсе не хочу просвещать её.
Но она смотрит на меня тем самым взглядом: он означает, что она всё знает, и знает, почему я только что задала вопрос. Я пожимаю плечами.
– Ты не имеешь права так обращаться со слугами, Эммелина. Они не твои игрушки.
Мои внутренности сводит. О нет! Она действительно знает.
– Кендра наверняка ей нажаловалась, – бурчит Дара. Не сомневаюсь, что так оно и есть.
– Я не знаю, что тебе сказала Кендра, но она меня не любит. Мы просто немного повеселились.
Мама скрещивает руки на груди:
– Из-за твоего веселья Кендра вывихнула лодыжку. Твои шуточки с тенями совсем не смешные.
Мои плечи поникли. Мы вовсе не хотели, чтобы Кендра пострадала.
– Теперь у нас на этой неделе на одного слугу меньше, – продолжает мама. – А мы ожидаем гостей.
– Правда? Кого?
Я навостряю уши. Гости – редкость в нашем доме. Мама и папа по возможности стараются сделать так, чтобы никто не знал о моём даре. А если придут гости, это значит, что я смогу хотя бы немножко пообщаться с кем-то новым.
– Из Циннии приезжает делегация, чтобы обсудить возможность договора с соседней провинцией Аббачо. Они пытаются заручиться поддержкой аристократии, чтобы объединить нас всех под один свод законов. – Глаза мамы сужаются. – Это важно. Пока они здесь – никаких происшествий. Пожалуйста, не опозорь нас. Никаких шуточек и ни слова о твоей тени.
Её слова режут, мои щеки алеют, как будто меня ударили. Я гляжу на свои руки и мну подол юбки. Опозорить их? Вокруг так мало людей с магическими способностями, можно было бы ожидать, что родители захотят мной похвастаться. Но они не понимают, как прекрасны тени, как великолепна тьма, не видят их так, как я.
Только Дара понимает меня.
Она сжимает мою лодыжку, как будто читает мои мысли.
– Ты не сумасшедшая, и ты не недоразумение; ты драгоценность. Когда-нибудь мы им это докажем.
Я делаю глубокий вдох:
– Я буду стараться изо всех сил, мама. Обещаю.