В основе предлагаемой вашему вниманию работы лежит докторская диссертация автора, впоследствии исправленная и переработанная. Основная задача работы состоит в изучении сущности и типологии коранических сказаний, направленном на выяснение того, до какой степени в них проникли символ и миф. Истоком этой проблемы служит то обстоятельство, что искусство и литература, созданные людьми, изначально зиждутся на воображении и мифе, и, кроме того, в них попадает большое количество символических элементов. С другой стороны, мы основываемся на том, что Священный Коран был ниспослан на обыденном языке, для того чтобы быть понятным человеку и служить основой наставления. Остается понять, проникли ли символические и фантастические элементы в коранические сказания, представляющие собой наиболее выразительный художественный аспект Корана, или нет. Самым неясным в этом вопросе остается следующее. Если все коранические сказания реалистичны, тогда где проходит точная граница между сказанием и рассказом или хроникой? Если в них проникли вымысел, символ или миф, тогда как они согласуются с реалистическим характером Слова Аллаха и Откровения? Иными словами, каким образом можно одновременно быть приверженцем литературно-художественного характера коранических сказаний, черпая из них подходы к литературе, созданной людьми, и при этом считать их абсолютно реальным отражением произошедших событий?
Таким образом, можно сказать, что настоящая работа дает ответ на три главных вопроса:
1. Каковы виды коранических сказаний?
2. Какое место в коранических сказаниях занимают вымысел, символ и миф?
3. Где проходит грань между кораническими сказаниями и сказаниями, созданными людьми?
Коранические сказания являются частью важнейшего источника постижения религии, Священного Корана, которая, по сути, берет на себя его воспитательно-назидательную сторону[1]. Любое сомнение в богооткровенной сущности этих сказаний способно поколебать сакральные аспекты исламской миссии и подвергнуть их серьезной опасности. За последние 70 лет в этой области появились весьма серьезные вопросы, касающиеся и других аспектов Корана. В каком-то смысле распространение сферы влияния литературы и искусства в современном мире таково, что если на данный вопрос не будет получен адекватный ответ, то взгляды верующих, основанные на неподражаемости Корана, могут оказаться в опасности.
При работе с кораническими сказаниями всегда существовало два подхода. Первый – толкование ранних комментаторов, согласно которому все коранические сказания признаются реалистическими: в них невозможно найти ничего от символа или мифа. Второй – толкование современных комментаторов, расценивающих некоторые коранические сказания как символ или даже миф.
Несмотря на то, что корни этого спора уходят в далекое прошлое, его письменное оформление насчитывает примерно шестидесятилетнюю историю. Некоторые из учеников Амина ал-Хаули[2] в Египте (их кружок называют «Школой Умана’») выдвинули ряд положений относительно реалистического характера коранических сказаний, которые и раньше встречались в трудах ученых. Мухаммада Ахмада Халафуллу[3], относящегося к плеяде наиболее ярких учеников Амина ал-Хаули, можно считать одним из пионеров, выдвинувших теорию о проникновении в коранические сказания мифического элемента. В своей работе ал-Фанн ал-касаси фи-л-Кур’ан ал-Карим [Искусство сказительства в Священном Коране] он доказывает наличие в коранических сказаниях мифологических элементов, при этом признавая, что большинство комментаторов выступает против подобной точки зрения. Базовым тезисом этого труда является следующее: коранические сказания могут рассматриваться в рамках методологии искусства и его особенностей (новаторство, творчество, инициатива) и не должны непременно обладать исторической достоверностью. Выражаясь яснее, нет необходимости в том, чтобы они соответствовали действительности. Вокруг этого сочинения и его автора разразились критические баталии, работа вызвала протест у многих корановедов (например, Ахмада Амина в журнале «ар-Рисала», Мухаммада Хидра ал-Хусайна в ал-Фанн ал-касаси и ‘Абд ал-Хафиза ‘Абд Раббихи в Бухус фи касас ал-Кур’ан [Исследования в области коранических сказаний])[4]
Конечно, не следует упускать из виду тот факт, что целый ряд мусульманских ученых высказывал по поводу коранических сказаний такие суждения, которые Халафулла и его единомышленники интерпретировали как убежденность в наличии в Коране мифологических элементов. К числу упомянутых ученых относились Фахр Рази, Мухаммад Рашид Реза, Мухаммад ‘Абдо и Мухаммад Шалтут.
За последние три десятилетия ввиду заметного усиления роли искусства и литературы как инструмента пропаганды в области религии проблематика, относящаяся к кораническим сказаниям, стала получать всё большее распространение. Так, в монографиях и статьях начали появляться отдельные исследовательские разработки, посвященные типологии коранических сказаний. Однако, насколько нам известно, до сих пор на персидском языке не было написано ни одного самостоятельного труда по теме настоящей работы. Автор этих строк был одним из первых, кто в книге Мабани-йе хонари-йе киссаха-йе Кур’ан [Художественные основы коранических сказаний] попытался расширить горизонты исследований по данной проблематике. Тем не менее и в этой книге, и в других работах, представлявших собой в основном переводы с арабского языка, исследователи рассматривали проблематику, связанную с кораническими сказаниями, с точки зрения структуры или содержания – отдельного же труда по нашей теме создано не было. Таким образом, можно утверждать, что настоящая работа, при всех ее упущениях, которые, несомненно, будут восполнены будущими исследователями, представляет собой шаг на пути к независимому и разностороннему рассмотрению данной темы.
Тему настоящей работы можно рассматривать в двух аспектах: во-первых, язык Корана и, во-вторых, проблематика, связанная с кораническими сказаниями, в контексте формы и языка. Поэтому пять глав этой книги мы распределили следующим образом.
В первой главе мы говорим о языке Корана и рассматриваем два основных подхода в этой области. Можно сказать, что данная глава служит введением в изучение базовых подходов к языку коранических сказаний.
Вторая глава посвящена проблематике, связанной с кораническими сказаниями. Здесь мы приводим основные понятия, относящиеся к последним, в частности, даем определение и этимологию слова кисса («сказание») в Коране, выясняем, что следует понимать под «сказительством в Коране», а также говорим о связи между кораническими сказаниями и созданными людьми историческими хрониками.
В двух частях третьей главы (реализм и экспрессионизм) мы исследуем общие подходы к различным типам коранических сказаний.
Четвертая глава посвящена одному из двух наиболее значительных типов экспрессионистского подхода, а именно – подходу символистскому. Рассмотрев определение и предысторию символического языка, мы переходим к видам символов в Коране, а также разбираем наиболее важные точки зрения на данную проблему. Затем, следуя логике развития темы, мы подробно рассматриваем проблему притчи.
В пятой главе, исследовав еще один важный тип экспрессионистского подхода – мифологический, мы подвергаем критике свидетельства сторонников этой теории.
Прежде чем приступить к рассмотрению темы настоящей работы, следует пояснить основные термины, с которыми мы будем иметь дело. Разумеется, очевидно, что, сохраняя приверженность наиболее распространенным определениям, при объяснении терминов мы будем обращаться к тем определениям, которые более других соответствуют целям и теоретическим результатам данного труда. Следует отметить, что, как правило, в сфере гуманитарных наук дать точное логическое определение, основанное на четких параметрах и классификации, – задача весьма трудная, а иногда и невыполнимая. Поэтому здесь наша цель – объяснить эти термины, а не дать им логическое определение.
В контексте философии истина (хакика) представляет собой форму знания, соответствующую действительности. С точки же зрения литературы истина есть использование слова в его общепринятом, прямом значении, а иносказание (маджаз) – это употребление слова в значении, отличном от общепринятого.
Не все высказывания Корана излагают истину в ее литературном понимании – в них проникло и литературное иносказание. Обращение к переносному значению ограничивается теми случаями, когда истинное, прямое утверждение невозможно и нет иного выхода, кроме как прибегнуть к иносказанию. Однако все высказывания Корана обладают истинностью в философском ее понимании, то есть в них не проникла ложь.
В некоторых современных определениях сказанием называют предание без четкого сюжета, основанное, главным образом, не на причинно-следственных связях. При этом считают, что роман обладает четким сюжетом. Согласно подобному разделению, сказание является продуктом коллективного разума и не имеет конкретного создателя: в ходе непрерывной передачи на него оказывает влияние множество людей. В то же время роман есть продукт индивидуального разума: по его стилю и особенностям можно даже узнать его автора. Иными словами, сказание и роман являются произведениями повествовательного жанра, рассказывающими о тех или иных событиях. Однако тем, что отличает сказание от романа, служит причинная связь, устанавливаемая между различными событиями. Сказание формируется из следующих друг за другом событий, над которыми может и не довлеть причинно-следственная связь. Например, «попугай умер, а затем умер и его хозяин» – это сказание, а «попугай умер, а затем от избытка горя умер и его хозяин» – это роман или набросок романа[5].
В настоящей работе данное различие не было принято за основу, и сказание рассматривается в рамках его общепринятого определения, согласно которому оно не отличается от романа.
Сказание – это художественное произведение, построенное на базе определенной структуры и обладающее художественным контекстом, планом и сюжетом. В нем автор передает свои мысли, чувства и представления о жизни и окружающем мире в рамках одного или нескольких событий, с участием одного или нескольких персонажей, в определенном месте и времени с помощью описательного или разговорного языка (или их обоих).
С точки зрения Корана сказание представляет собой повествование ради наставления, посвященное событиям прошлого. Иными словами, это – связный рассказ об историческом событии, изложенный под различными углами зрения ради пользы для человека в рамках наставления его на истинный путь. Таким образом, кораническое сказание – это феномен повествовательного жанра, обладающий особой архитектоникой. В рамках этой архитектоники Господь избирает одно или несколько событий и ситуаций, одного или нескольких персонажей, ту или иную среду и описывает их повествовательным языком в той мере, в которой это согласуется с задачами наставления на истинный путь.
Под «видом» в данной работе понимается стиль повествования в сказании, зависящий от того, в какой мере оно отражает действительность. На этом основании среди сказаний, созданных людьми, можно выделить три вида.
1. Мифологическое сказание – его основу составляет вымысел, действительность не играет в нем преобладающей роли.
2. Реалистическо-художественное сказание, повествующее о действительности в художественной форме с элементами вымысла. Символическое сказание относится к этому же виду.
3. Реалистическо-историческое сказание, передающее документально подтвержденные исторические факты.
В Священном Коране сказание ограничивается вторым видом, поскольку, с одной стороны, в его основе лежит не вымысел, а с другой стороны, оно не является исключительно историческим повествованием. Итак, кораническое сказание по сути истинно, а по форме содержит элементы вымысла.
Историческая хроника, под которой понимается повествование о событиях, происшествиях и биографиях людей, относящихся к прошлому, создается с учетом хронологической последовательности и конкретного местоположения. Ее цель – дать отчет о событии, и только. В ней находит отражение множество подробностей. С определенной оговоркой хронику можно трактовать как сказание, относящееся к реалистическо-историческому виду.
При символико-аллегорическом толковании слово уводится от своего прямого значения к другому – близкому или далекому. Например, если в сказании о Сулаймане [= Соломон] под словом «муравей» кто-то станет понимать слабые и незначительные народы и племена, то он подвергнет его символико-аллегорическому толкованию. То же самое произойдет, если под «воскрешением мертвых» в сказании об ‘Исе [= Иисус] кто-то станет понимать обучение незнающих и наставление заблудших. Здесь не отрицаются достоверность и реальность. Кроме того, не отбрасывается и явное значение, но при этом подразумевается отличное от последнего.
Это выражение означает, что коранические сказания реальны и истинны и что в них не проникло ни капли лжи. Здесь понятие «истина» используется в значении высказывания или утверждения, соответствующего действительности, и поэтому «истина» отлична от «достоверности». Дело в том, что понятие «достоверность» используется применительно к повествовательной речи, тогда как понятие «истина» может прилагаться как к повествовательной речи, так и к иным реалиям.
Это выражение означает, что коранические сказания повествуют о внутренних чувствах верующих, а не об объективной реальности, поскольку они предназначены для того, чтобы воздействовать на человеческие эмоции. Поэтому нет необходимости в том, чтобы они воспринимались как истинные и реальные.
Аллегорическое сказание – это художественное произведение, которое реализуется в форме пословично-афористических речений или притч. Поэтому подобное сказание считается такой формой литературного изложения, которое, с одной стороны, может показывать истину, а с другой стороны, опираться на вымысел. В этой связи аллегорическое сказание не обязательно предполагает экспрессионистский или антиреалистический подходы.
В настоящей работе аллегорическое сказание вслед за традицией, закрепленной во многих классических трудах, с определенной оговоркой отождествляется с символическим сказанием.
Символ сам по себе может быть эмпирической реальностью, историческим событием или чем-либо осязаемым и знакомым, однако мы превращаем его в средство достижения смыслов, лежащих за пределами этого ограниченного эмпирического значения. Символ поэтому сопричастен реальности того, на что он указывает. Символ не конвенционален и появляется вместе со значением и созданием сопутствующих последнему условий независимо от нашего желания. Поскольку возникновение символа требует необходимых условий, он связан с социумом и его языковой культурой. В результате он связан и с коллективной идентичностью и подчиняется социокультурным реалиям.
Наличие в иносказании контекста делает невозможным выражение прямого значения слова. Переносное значение слова становится очевидным: это то самое значение, которое подразумевал говорящий. В итоге читатели, все и всегда, воспринимают только одно определенное значение слова. Отсутствие же контекста в символе дает возможность для выражения прямого значения слова. При этом символическое значение будет неочевидным, и цель говорящего останется скрытой. В результате читатели, как в один и тот же момент, так и в разное время, будут воспринимать различные символические значения этого слова.
Слово «миф» в его словарном значении подразумевает пустые небылицы, не имеющие под собой никаких оснований, но поданные так, что человек считает их реальностью.
В настоящей работе понятие «мифологическое сказание» используется именно в этом значении – терминологическое значение, принятое в науке о мифах, во внимание не принимается. В науке о мифах миф воспринимается как наполовину реальное сказание. Это рассказ о небесном и духовном, связанный с реальностью, находящейся за пределами материального мира, неосязаемой, потусторонней. Источник его, как правило, неизвестен. Это подробное описание деяния, убеждения, обычая или природного явления в отвлеченной форме, по меньшей мере часть которого заимствована из традиционных преданий и неразрывно связана с религиозными верованиями и установлениями.
Под «кораническими сказаниями с мифологическим ракурсом» (по выражению Халафуллы) понимается та часть коранических сказаний, которые вводятся для подтверждения истинности полномочий того или иного пророка на том основании, что люди Писания (ахл ал-китаб) верили в него как в историческую личность, которая, однако, не обладала подлинной реальностью. В этом ракурсе нет необходимости передавать достоверную историю, поскольку Коран ставит своей задачей воспитание, назидание, вразумление, руководство и наставление на истинный путь. Итак, то, что Коран довольствуется этими общеизвестными сказаниями, составляет прием, признаваемый арабской литературной критикой и риторикой. Великие писатели шли по такому же пути.
Завершая наше введение, мы считаем своим долгом выразить благодарность тем, кто своими замечаниями помог автору в написании настоящего труда. Это доктора наук Казем Кази-заде, Мухаммад ‘Али Махдави Рад, Мухаммад Бакер Са‘иди Роушан, ‘Али Реза Ка’иминийа, Баха ад-Дин Искандари и Абу-л-Фазл Саджади. Кроме того, я смиренно 2
благодарю за безграничную поддержку Его Святость профессора ходжжат аль-ислама Сейеда Абу-л-Хасана Навваба, а также своего дорогого брата, доктора Сейеда Мухаммада Хусейна Навваба.
Надеюсь, что исследования такого рода окажутся востребованными, и этот скромный труд заслужит одобрение Его Святости Повелителя Эпохи.