– Сейчас пересядем на другую машину, – проговорил Александр, глядя прямо перед собой, словно на приеме у врача-окулиста.
– Что за машина? – подозрительно спросила я. – Разве нам мало моего «Фольксвагена»?
– Твой «Фольксваген» уже засветился, нас просто так из города не выпустят.
– Просто так? Что-то я не понимаю, – продолжала настаивать я, хотя прекрасно соображала, что происходит. Короче говоря, ваньку валяла.
– На любом из выездов нас будут ждать с пушками, только покажись. Тут все сразу и закончится, едва начавшись.
– Может, есть смысл связаться с милицией? – я осторожно подкинула замусоленную идею. – Или у бандитов все схвачено?
– Это еще мягко сказано – и схвачено, и скручено, и в баночку закатано.
Александр полез в боковой карман пиджака, вытаскивая на свет пачку «Петра Первого».
– Открой окно, – процедила я. – Ни разу не слышал про пассивное курение?
– Извини, – клиент виновато сунул обратно в пачку сигарету, сминая ее пополам.
– В принципе, я не возражаю против того, чтобы ты закурил, – более мягким тоном произнесла я. – Все понимаю: нервы надо успокоить и все такое. После происшедших, так сказать, событий.
Александр что-то пробурчал про себя, но курить не стал.
– Здесь поверни налево, – сказал он.
Я взглянула на табличку с названием улицы, на которую пришлось вырулить: «Пономарева». Хотя что толку сейчас думать о названиях.
– Так что ты говорил насчет машины? – напомнила я.
– Транспорт надо поменять.
– Каким образом? И зачем?
– Пересядем на «девятку» и двинем из города. А твой «Фольксваген» нужно спрятать на время. Или просто оставить. На «девятке» мы должны уйти от погони, машина быстроходная, маневренная, таких на улицах Белогорска много, в глаза не бросаются.
– Что за «девятка?»
– Ждет меня на одной стоянке, на улице Панфилова, я уже говорил. Ключи со мной, садимся и двигаем из города.
– А мое мнение опять, что ли, никого не интересует? Как насчет моего «Фольксвагена»?
– Мы тебе два «Фольксвагена» дадим взамен!
– Мы? Интересный поворот. Кто это – «мы»? Ты и те, кто сейчас в нас стрелял?
– Ну что ты ерунду-то говоришь? – стал горячиться клиент. – Сказано тебе: все расходы возместим.
– Да кто возместит-то? – я загорячилась в ответ. – Папа римский, что ли?
– ФСБ!..
Я чуть не въехала в прижавшийся к обочине «Москвич».
– Что ты сказал?
Александр отвернулся к окошку, шурша в кармане пиджака.
– Я потом хотел тебе все объяснить…
– Объяснишь, я не против, только свою машину я не брошу, так и знай. Я полстраны на ней проехала, казахские и оренбургские степи исколесила, поэтому моя машина мне дорога как память по героическому прошлому.
– А жизнь тебе не дорога?
– Вот пусть твое ФСБ и позаботится о моей жизни, не приплетая к этому мой «Фольксваген». Кстати, не очень-то я тебе верю.
– Это сейчас не самое главное! Как ты не понимаешь – мы одни здесь, в этом чужом городе! Ты да я! И больше никого, некому помочь!
– Так свяжись со своими сотрудниками, если не врешь про свое ФСБ. Или, может быть, пытаешься очки мне втереть?
– Я свяжусь с тем, с кем посчитаю нужным, но не раньше, чем настанет нужный момент.
Во дает!
Мы проехали почти весь город и двигались вдоль железнодорожного полотна, к которому прилепилась автостоянка. Она была полупуста.
– Отлично, – сказала я. – Оставлю здесь свою машину, а потом вернусь за ней, когда настанут лучшие времена.
– Сильно рискуешь, – произнес Александр.
– Может быть.
Мы остановились перед табличкой «Въезд на автостоянку с пассажирами запрещен». На балкончик двухуровневой «избушки» вышел парень в серой телогрейке.
– Сейчас я заберу «девятку» и договорюсь о том, чтобы оставить здесь машину, – сказал Александр.
Он вышел из «Фольксвагена» и направился на территорию стоянки. Парень в телогрейке спустился вниз по лесенке, сваренной из металлических прутьев, и двое мужчин начали переговоры. В принципе, сейчас все рады клиентам, только давай, как говорится, поэтому на отсутствие мест никто не будет кивать.
С «железки» несло специфическим запахом мазута, который немного портил мягкий аромат вечернего воздуха. Небо было ясное. Фонари, окружавшие стоянку, светили ярко и напыщенно.
Мимо с шумом проскочила голубая электричка, вскоре она замедлила ход, резко присвистнув. Где-то вдалеке была остановка электропоездов, в темноте трудно было разобрать, где именно, метрах в пятистах, а может быть, и дальше.
Александр сделал мне знак рукой. Парень в телогрейке открыл сетчатые ворота, и я въехала на территорию стоянки.
– На какой срок? – спросил он.
– На пару дней, – сказал Александр.
– На месяц! – твердо произнесла я.
Парень перевел взгляд с Александра на меня, потом обратно.
– А если серьезно?
Клиент полез в карман и вытащил пачку сотенных купюр.
– Пусть будет так, как она сказала.
Пока «хозяин» оформлял бумаги, я спросила Александра:
– Какая машина твоя?
Тот вытянул вперед руку.
– Красная «девятка», стоит почти в самом углу.
И действительно, отдельно от других машин, в глубине недавно заасфальтированной площадки стоял автомобиль «ВАЗ-2199» и ждал, пока кто-нибудь сядет в седло.
Я уже уложила в дорожную сумку то, что мне может понадобиться в ближайшее время, включая средства необходимой обороны.
– Мне ждать за пределами стоянки? – спросила я.
Парень в телогрейке махнул рукой.
– Садитесь здесь, начальства нет, никто не узнает.
Мы направились к машине.
– Минутку, – произнесла я, – кое-что забыла.
Я вернулась к «Фольксвагену», моля бога, чтобы мое сердце не разорвалось от горя и тоски. Александр остановился и стал ждать, пока я закончу свои дела. Я отложила в тайничок половину тех денег, которые были со мной. Как говорится, на черный день.
– Пошли?
Мы направились к «девятке».
И в этот момент рядом затормозила машина. Я оглянулась – «десятка» цвета «мокрый асфальт». Зазвучали пистолетные выстрелы – бац! бац! бац!
Стреляли, вне всякого сомнения, по нас, но вместо этого попали по машине, на которой мы должны были уехать!
Раздался оглушительный грохот, машина Александра буквально взлетела на воздух, объятая пламенем, как спичечный коробок, в который сунули зажженный фитиль. А затем «девятка» распалась на куски. В воздухе завертелась крышка капота, осколки стекла посыпались сверху, словно градинки.
Подчиняясь одновременно инстинкту, закону самосохранения и выучке, мы бросились на теплый еще асфальт лицами вниз и прикрыли головы руками. Парень в телогрейке стоял, открыв рот, а потом медленно опустился по стенке вниз.
Я оглянулась – бандитская «десятка» улетела прочь, как ласточка от сокола. Странно, а как же контрольный выстрел? Выстрелили и смотались. Такого не бывает, как-то это все по-женски.
Когда катаклизм логично перешел в пожар местного значения и сверху перестала сыпаться всякая гадость, мы первым делом бросились к парнишке.
Было поздно что-либо делать. В глазнице, залитой черной кровью, торчал крупный осколок какой-то металлической детали, именно он оборвал жизнь человека, приютившего мой «Фольксваген» на своей стоянке.
– Вот и поменяли мы машину… – горестно произнес Александр.