Из заупокойной службы Мэнди узнала о своей ДНК-паре гораздо больше, чем из информации в интернете.
Сидя одна на задней скамье церкви Святого Петра и Всех Святых, она чувствовала себя самозванкой, слушая, как друзья Ричарда рассказывают собравшимся случаи из его жизни: о том, что вдохновляло его, как хорошо он умел хранить их секреты. Она узнала, что он был командным игроком как на спортивной арене, так и за ее пределами, верный друг и плечо, на котором можно поплакать.
Узнала, что он играл за графство в хоккей[20] и бадминтон, в двенадцать лет стал вегетарианцем, в семнадцать победил рак, а его позитивное отношение к жизни помогло ему выдержать химиотерапию. Мэнди тотчас вспомнились снимки путешествий по всему миру на его страничке в «Фейсбуке». Что, если, подумала она, его победа над болезнью вдохновила его увидеть мир?
Ричард также пробежал два марафона, чтобы собрать деньги на нужды Фонда борьбы с раком, и помог местным жителям с трудностями в усвоении знаний пройти курсы ускоренного обучения и физической подготовки. По сравнению с ним Мэнди чувствовала себя жуткой лентяйкой и эгоисткой. Она прекрасно знала: когда придет смертный час, ее не вспомнит никто, ибо за ней, в отличие от Ричарда, не значилось никаких добрых дел.
Прошло чуть больше двух недель с тех пор, как Мэнди узнала жуткую новость о смерти ее ДНК-пары.
Расстроенная тем, что Ричард даже не пытался напомнить о себе, она решила сделать первый шаг сама. Она была предельна осторожна. В своем первом письме даже словом не обмолвилась о том, что искала его в социальных сетях или что у нее на компьютере есть папка с его снимками. Но она добавила свою фотографию, лестную, сделанную три год назад, когда она была чуть стройнее и без хмурых морщин, оставшихся после развода, а также адрес электронной почты и номер мобильника.
К ее великому разочарованию, ответа не последовало. Первой ее мыслью было, что Ричард счел ее некрасивой, но затем она напомнила себе, что, когда вы ДНК-пара, внешность не играет роли – по крайней мере, так считалось. Вдруг в него снова вселился дух странствий и он в очередной раз укатил за тридевять земель? Никаких свидетельств тому в интернете не было… Вдруг сидит в тюрьме? Или жутко стеснительный, или страдает дислексией, или сломал обе руки и не может печатать… Мэнди хваталась за любую соломинку.
Лишь случайно, щелкнув мышкой на его страницу в «Фейсбуке» – один из многих раз за день, – она увидела оставленное его сестрой сообщение, в котором та извещала его друзей о дате и адресе заупокойной службы.
Мэнди впилась глазами в экран и перечитала текст. Заупокойная служба? Что за черт? Это же полная бессмыслица! Ричард не может быть мертв. Они только что нашли друг друга… как может единственный человек в мире, который был создан специально для нее, не жить? И как это она не узнала об этом раньше?
Тщательно изучив страничку Ричарда, Мэнди обнаружила, что, хотя фотографии его профиля были общедоступными, часть его постов оставались закрытыми. Она сделала запрос на добавление в друзья, в надежде, что сестра одобрит и тогда она сможет узнать больше. После пары дней томительного ожидания запрос о дружбе был принят. Там Мэнди прочла соболезнования от друзей Ричарда по всему миру. У каждого нашлись теплые слова в дань уважения человеку, служившему для многих источником вдохновения.
Горе грозило разорвать ее на части, и она, как могла, боролась с ним. Налив себе бокал просекко, внимательно просмотрела местные интернет-издания и постепенно собрала воедино информацию о несчастном случае. Поздно вечером Ричард праздновал победу с товарищами по хоккейной команде. Отделившись от них, он вышел на дорогу, где его сбил какой-то лихач. Его нашли спустя несколько часов лежащим на обочине дороги с серьезными травмами головы.
Не в силах совладать с горем, Мэнди разрыдалась и проплакала всю ночь – до самого утра. Она разглядывала фотографии Ричарда, сокрушаясь о том, что он мог привнести в ее жизнь, но не привнесет. У них никогда не будет первого свидания, они никогда впервые не займутся любовью. Она никогда не услышит, как он скажет ей, что любит ее. Они никогда не построят совместную жизнь, у них никогда не будет детей. Она никогда не узнает, что это такое – быть самым любимым человеком в чьей-то жизни. Ее самый жуткий страх воплотился в реальность – она останется там, где оказалась после развода: одна, без каких-либо шансов на будущее, никому не нужная в свои тридцать семь.
Мэнди расхаживала по гостиной, не зная, что ей делать со своей жизнью. Она не была готова принять то, что случилось. Ей нужно узнать больше о человеке, который был украден у нее. Поэтому, пропустив его похороны, она решила без всякого приглашения посетить поминки.
Когда речи наконец завершились, друзья прошли по проходу к открытой двери. Мэнди увидела столы с бутылками безалкогольных напитков, пластиковыми стаканчиками, бумажными тарелками и салфетками. Понимая, что не принадлежит к скорбящим, она заколебалась, но тем не менее что-то заставило ее пойти туда.
Из настенных динамиков тихо звучал легкий рок. Пестрая компания людей, старых и молодых, накладывали на тарелки угощения и болтали. Мэнди не знала, где ей встать. Впрочем, вскоре она поняла, что тяготеет к оживленной группе, состоявшей из мужчин и молодой женщины. Женщина эта оживленно вспоминала время, когда Ричард собирал деньги для приюта бездомных собак, для чего даже совершил несколько прыжков с парашютом – и это притом, что страшно боялся высоты.
Стоя в пределах слышимости их беседы, Мэнди впитывала в себя из истории женщины новые, доселе не известные ей факты о своей половинке. Другой человек в группе рассказал о том, как Ричард убедил некоторых из своих личных учеников принять вместе с ним участие в ежегодном лондонском голом велопробеге – опять же ради сбора средств на благотворительность. Буквально у каждого имелось смешное воспоминание о Ричарде, и, слушая их, Мэнди не могла сдержать зависть.
– А он рассказывал вам о том, когда его обстрекала медуза? – Слова эти слетели с губ Мэнди еще до того, как она испугалась их.
– Нет, – ответил мужчина с челкой, свисавшей до его носа. Взгляды всех тотчас обратились в ее сторону. – А что там случилось?
Ее мысли тотчас помчались к фотографиям Ричарда на «Фейсбуке». Одна особенно врезалась ей в память: на ней он стоял рядом с большим белым катамараном, готовый запрыгнуть на борт и отправиться на морскую экскурсию.
– Мы плавали в океане, в Кэрнсе, – начала она, – как вдруг, откуда ни возьмись, появилась стая медуз. Увидев, как я барахтаюсь в воде, пытаясь вернуться к берегу, он пригреб ко мне на доске и помог добраться до берега, хотя для этого ему сначала пришлось пробираться сквозь этих медуз, и он обстрекал себе ноги. – Мэнди с легкостью, четко и ясно представила сказанное.
– Типичный Рич, – сказала молодая женщина и остальные кивнули, улыбаясь. Мэнди тоже улыбнулась, чувствуя однако, как по ее спине пробежали мурашки. Ложь сошла ей с рук, никто не смог опровергнуть ее.
– Это не помешало ему вернуться в воду, – добавила она. – Никогда не забуду, как мы с ним сидели в Сиднее в ресторане напротив моста через залив и пили до самого утра, рассказывая друг другу истории о путешествиях. Мне его будет страшно не хватать. – По крайней мере, в ее последних словах была доля истины.
– Извините, нас не представили, – сказала женщина и, нежно положив руку на локоть Мэнди, повела ее прочь от остальных.
– Я – Мэнди, – сказала она и протянула руку.
– Хлоя, – ответила женщина. – А как ты познакомилась с Ричем?
Мэнди попыталась скрыть панику, которая нарастала в ней, подобно цунами. Нужно срочно что-то придумать…
– Мы… э-э-э… познакомились в Австралии, где он тогда путешествовал, потом, вернувшись, поддерживали связь.
– И долго ты была там?
– Ммм… несколько месяцев.
– А где именно вы с ним познакомились?
– Мне кажется, он был с друзьями в Кэрнсе, приехал увидеть Большой Барьерный риф[21], а потом мы вместе немного позависали в Сиднее.
– В самом деле? Как интересно. – Женщина изобразила улыбку. – Дело в том, что я присоединилась к Ричу для австралийского этапа его путешествий, и мы никогда не выпускали друг друга из поля зрения в Сиднее.
Мэнди поняла, что завралась. Живот тотчас словно стянуло тугим узлом. Женщина смерила ее возмущенным взглядом.
– А теперь, будь добра, скажи мне, кто ты на самом деле и почему лжешь людям на поминках моего брата.