Оказавшись в своей машине, я бросила сумочку на соседнее сиденье, поудобнее уселась и, захлопнув дверь, принялась открывать окошко. В салоне было жарко, и это мешало сосредоточиться. Как только окно оказалось открытым и повеяло прохладой, я достала сигарету.
И не зря – мысли сами полезли в мою голову, опережая одна другую.
Бред сумасшедшего или чья-то жестокая шутка? Игра воображения или игра чужой жизнью? В чем разгадка этой истории? Кому и для чего понадобилось все подстраивать? Ни на один из этих вопросов пока нельзя было ответить. Я даже не до конца поняла, верю ли словам мужчины или так же, как и он, сомневаюсь в их правдивости. Пока очевидно только одно: нужны веские доказательства того, что вся история с изменой не блеф и не игра воображения.
Тогда, по крайней мере, будет ясно, что я не гоняюсь за призрачным отравителем чьей-то жизни. Значит, нужно найти подтверждение случившемуся и самой собрать информацию об этих двух противоречивых рассказах – жены и мужа. А дальше уже станет видно, что делать. Только вот с чего начать?
Очень скоро я пришла к мысли, что необходимо осмотреть офис. Мне почему-то казалось, что по тому, как выглядят вещи, можно определить, ломали ли их в припадке бешенства или же кто-то специально имитировал погром. Для того чтобы проверить эту версию, мне следовало самой побывать в кабинете Ивана и уже на месте выяснить, как же обстояло все в действительности. Заодно не помешает пообщаться с его секретаршей. Возможно, мне удастся выудить из нее больше, чем Христенко. В конце концов, он был так взвинчен, что мог и не обратить внимания на очень важные мелочи, детали и изменения в выражении лица женщины. Итак, решено: еду в офис.
Выбросив в окно окурок от сигареты, я не торопясь завела машину, заглянула в листок с записями Христенко и сразу же тронулась с места.
До нужного места я добралась очень быстро. Огромная девятиэтажка отбрасывала тень на половину близлежащих домов и дарила необходимую сейчас прохладу. Возле нее, словно воробьи на проводе, были понатыканы автомашины самых разных марок.
Покинув машину, я заперла ее и пешком направилась к офису Христенко. Его мне удалось найти довольно быстро. Сбоку, у все того же здания, было не так много дверей, да и из тех, что были, две принадлежали аптеке и магазину.
Подойдя ко входу в снимаемое Иваном помещение, я еще раз окинула взглядом его фасад, полюбовалась позолоченной табличкой с очень длинным текстом и только потом поднялась по невысокой металлической лестнице и прошла внутрь. Как и стоило ожидать, я сразу попала в кабинет секретаря.
Бегло осмотрев стандартный и без изысков офис, я перевела взгляд на единственного в этой комнате человека – секретаршу Христенко. Она оказалась женщиной примерно моего возраста, с очень хорошей фигурой – ее я смогла рассмотреть, так как при моем появлении женщина встала из-за стола и направилась с бумагами к стоящему поодаль шкафчику. При этом выражение ее лица было не особенно приятным.
У нее был очень большой прямой нос, узкие, плотно сжатые губы и совсем невыразительные глаза. К тому же женщина почти не пользовалась косметикой, хотя явно в этом нуждалась.
А вот свои волосы она, должно быть, любила. Они были густыми, пышными и очень аккуратно уложенными. Прическу женщины украшали несколько невидимок со стразами. Если бы не это, смотреть и вовсе было бы не на что. Впрочем, меня ее внешность мало интересовала, ну а что касается мужчин – так ведь у каждого свое понятие о красоте.
Да и женщина, как мне показалось, считает себя очень даже ничего. Этим, наверное, и объясняется ее равнодушие к косметике. С другой стороны, ей нравится одеваться по последней моде. Правда, стиль ее пока не определился, и в своем наряде она сочетает несочетаемое. К примеру, сейчас на ней были короткие бриджи со множеством страз на коленях. Такие обычно носят девицы лет пятнадцати. К ним совсем не подходила строгая белая рубашечка с откидным воротником и заворачивающимися манжетами.
– Добрый день. Чем я могу вам помочь? – приветливо улыбнувшись после минутной паузы, за время которой мы друг друга изучали, произнесла секретарша. – По какому вы вопросу?
– Я по поводу вашего директора, – тоже с улыбкой ответила я. Затем представилась: – Татьяна Александровна Иванова, частный детектив. По просьбе вашего начальника занимаюсь расследованием случившегося с ним недавно происшествия.
Сообщение о том, что Иван Васильевич нанял частного детектива, вызвало у девушки недоумение.
– Детектива? Но зачем? – удивленно подняв брови, переспросила она у меня. – Все ведь и так очевидно. Что тут расследовать?
– Для вас, возможно, и очевидно, – пристально глядя в глаза секретарше, ответила я. – А для него – нет.
Выдержать мой тяжелый взгляд секретарше не удалось, поэтому, торопливо ретировавшись, фыркнула:
– Похоже, у него действительно крыша поехала.
Девушка начала передвигать что-то на своем рабочем столе, стараясь не смотреть на меня.
Даже не спрашивая разрешения, я присела на свободный стул, выудила из памяти информацию о том, как зовут секретаршу, и снова обратилась к ней:
– Ольга Васильевна, у меня к вам несколько вопросов. Хотелось бы, чтобы вы ответили на них как можно честнее.
– А меня что, уже подозревают во лжи? – надула губки Назарова.
– Вы сами это сказали, значит… – я сделала небольшую паузу, – вас это пугает. А если человека что-то пугает, то его рыльце явно в пушку.
– Глупости! Неужели вы поверили всему тому, что он навыдумывал? – эмоционально всплеснула руками секретарша. – Я слышала эту историю о каких-то там похождениях жены, но совершенно в нее не верю.
– Почему же? Вы так близко знакомы с женой своего босса, что можете утверждать, что она способна сделать, а чего – нет? – прицепилась я.
Сказанное слегка уязвило Назарову: ей явно не нравилось, что каждое ее слово я воспринимаю совсем не так, как ей бы хотелось, да к тому же постоянно намекаю на ее нечистую совесть. И все же она сдержала себя и спокойно произнесла:
– С Лилией Федоровной я знакома постольку поскольку. Она несколько раз приезжала к мужу, и я имела возможность ее видеть. Мне она показалась женщиной порядочной.
– А в какую сумму вы оцениваете собственную порядочность? – совсем не придерживаясь правил этикета, поинтересовалась я, с улыбкой глядя в лицо секретарши. – Сколько вам нужно, чтобы слегка потерять память?
В первый момент Назарова изумленно расширила глаза, не в силах произнести ни слова. Она беззвучно открывала рот, потом густо покраснела и наконец сумела выпалить:
– Ну знаете что, я никому не позволю себя так оскорблять! Я здесь только работаю, и мне совсем нет дела до каких-то личных отношений между директором и его женой. Но и слепой я тоже прикидываться не могу.
Ее голос все больше переходил на крик, периодически вздрагивал, что было явным подтверждением ее волнения и растерянности. Я же только радовалась тому, что выбила ее из накатанной колеи своими наглыми вопросами, а значит, могу надеяться на то, что она забудется и ляпнет то, чего говорить не следует.
– Можете сами посмотреть, если мне не верите. – Она выскочила из-за стола, подскочила к двери, ведущей в кабинет босса, и с силой толкнула ее от себя. Затем она глубоко вздохнула, понимая, что излишне погорячилась, и спокойно добавила: – Как иначе вы можете вот это объяснить?
Проигнорировав адресованный мне вопрос, я спокойно прошла к двери и, войдя в кабинет Христенко, остановилась на пороге. В офисе царил жуткий беспорядок. Все было перевернуто, многие из предметов сломаны, жалюзи стянуты на пол, а местами даже изрезаны ножницами. Последний момент заинтересовал меня особенно сильно. Не задерживаясь в дверях, я прошла в кабинет и, присев над изрезанными жалюзи, принялась пристально их изучать. Сомнений быть не могло: на жалюзи отчетливо были видны ровные порезы, сделать которые можно лишь чем-то очень острым. Я повертела головой по сторонам в поисках этого самого орудия и очень скоро обнаружила зафутболенные в противоположный угол кабинета ножницы. Рядом с ними валялись еще какие-то бумаги, которые просто были изорваны в клочья.
Я встала и попыталась представить себе, как полоумный Христенко ищет ножницы и, вместо того чтобы просто порвать руками полоски жалюзи, принимается стричь их ножницами. Получилось довольно-таки глупо и неправдоподобно. У мужчины и так хватило бы сил изодрать вещь, особенно если он пребывал в состоянии ярости или невменяемости. Совсем иначе обстоит дело с женщиной: ей порвать жалюзи не по силам, а значит, она найдет то, чем их можно испортить. Теперь уже я начинала верить словам Ивана Васильевича. Отыскав одно подтверждение того, что в кабинете орудовал не сумасшедший, я на этом не остановилась, а напротив, стала прохаживаться по комнате туда-сюда, внимательно осматривая каждую сломанную вещь. Я предположила, что исполнитель всего этого беспорядка мог обронить на пол что-то из своих вещей, и очень надеялась их отыскать. Пока результата не было: вокруг валялись лишь канцелярские принадлежности, переломанные надвое карандаши, ручки и линейки, смятые или изорванные документы и папки, рекламные журналы с вырванными из них листами. Один из таких журналов я подняла с пола.
«Интересно, а почему „сумасшедший“ не вырвал все листы отсюда? Не хватило сил? – с легкой усмешкой спрашивала я у себя и сама же отвечала: – Естественно, не хватило. Этой женщине хотелось устроить погром как можно быстрее, а чтобы вырвать все листы из толстенного журнала, требовалось много времени и сил».
У меня вдруг возникла мысль, что на тех вырванных листах могли остаться отпечатки нашего шутника. На остальных-то вещах, как и положено, везде отпечатки Христенко, ведь он – владелец всего этого, но вот тут… Попросив у секретарши пакетик, я осторожно собрала с пола все листы журнала и аккуратно поместила их в пакет. Потом повернулась к Назаровой и вновь принялась донимать ее своими вопросами:
– Расскажите, как все произошло в тот день?
– Что рассказывать-то? – Секретарша передернула плечами. – И так все понятно.
– Для меня совершенно непонятно, – возразила я. – Особенно непонятно, почему вы не вошли и не остановили зверский погром, устроенный вашим директором, как только тот его начал. Вы же не могли не услышать шума, криков, стуков. К тому же ни за что не поверю, что ваш директор сам запер дверь. Следовательно, как преданный сотрудник, вы были просто обязаны заглянуть и, увидев происходящее, вызвать врачей, милицию, кого-то, кто мог все остановить. Вот и объясните, почему ничего этого не случилось.
Понимая, что ей лучше не возмущаться, Ольга набрала в легкие побольше воздуха и на удивление спокойным голосом начала:
– В тот день – а случилось все в обеденное время – я, как и положено, решила пообедать. С собой я ничего не ношу, предпочитаю покупать еду в магазине рядом, но тогда почему-то решила немного прогуляться и поесть в кафе. К тому же мне нужно было купить кое-что из канцелярских принадлежностей, вот я и решила совместить полезное с приятным. Сказала Ивану Васильевичу, что, возможно, немного задержусь. Он не возразил, попросил лишь закрыть на ключ входную дверь, чтобы никто не вошел. Я выполнила его просьбу и спокойно пошла в кафе. Когда же вернулась, ничего подозрительного не заметила: все было по-прежнему тихо и спокойно. Я вновь занялась своими делами, набрала текст кое-каких документов, подготовила отчеты, которые он просил. Когда же мне потребовалось уточнить у Ивана Васильевича адрес одного клиента, я вошла в кабинет начальника и все увидела…
– Ольга, вы так спокойно об этом говорите, – слегка издеваясь, заметила я, – словно бы даже и не удивились увиденному. Неужели вас и впрямь ничего не потрясло?
Назарова метнула в мою сторону злой взгляд и все так же медленно, стараясь не выдавать своего раздражения, ответила:
– А как я сейчас об этом должна говорить, времени все же немало прошло. Тогда-то, конечно, в шоке была, не знала, что делать, как быть. Любой бы на моем месте растерялся, увидя директора лежащим на полу. Непонятно было, жив он или мертв.
– А вы что же, даже не попытались это выяснить? – удивилась я. – А если он нуждался в срочной медицинской помощи?
– Тогда я об этом даже не подумала. Точнее, мысль, что он умер, была, но подойти к трупу я бы ни за что не осмелилась. Я ужасно боюсь мертвецов.
– Но зато вы осмелились вызвать такси и погрузить тело босса в него. – Я сделала паузу, а затем повторила: – Погрузить и лишь потом отвезти домой. Как же вы пересилили свой страх?
– Такси вызывала не я, – отрицательно замотала головой Назарова.
– А кто же?
– Лилия Федоровна, – секретарша торопливо переложила всю вину на жену начальника. – Я ведь, когда обнаружила директора лежащим на полу, ей в первую очередь позвонила. Лилия Федоровна приехала сразу. Она осмотрела мужа, объяснила, что он просто без сознания, и вызвала такси. Вместе с тем мужчиной они перенесли Ивана Васильевича в машину и уехали.
– И что, ничего даже вам не сказав? – прищурилась недоверчиво я.
Назарова принялась торопливо перебирать в уме возможные варианты ответов, не зная точно, на чем именно я хочу ее подловить. Но так ничего и не придумав, просто сказала:
– Она меня отпустила домой и обещала позвонить вечером, рассказать, как обстоят дела.
– Как у вас все ловко получается, – похвалила я секретаршу, – комар носа не подточит. Все так гладко, без сучка, без задоринки.
– А вам непременно надо меня в чем-то обвинить? – победно вскинув голову, спросила та.
– Да нет, обвинить вас в мои планы не входит. Я просто пытаюсь установить правду. Вам же советую хорошенько подумать, чем она обернется для вас, когда все станет известно Христенко.
– На что это вы намекаете? – якобы не поняла меня Назарова.
Я не стала ей ничего объяснять, просто сухо попрощалась и вышла из офиса. Вернувшись в свою машину, бросила пакет с журнальными листами на соседнее сиденье и, недолго думая, повернула ключ в замке зажигания. Сейчас я планировала наведаться к знакомому эксперту и попросить его выяснить, не осталось ли на бумаге отпечатков чьих-то потных пальчиков. Если таковые найдутся, останется лишь сверить их с отпечатками Христенко и его жены, и все сразу станет ясно.
Но, увы, так просто все разрешиться не могло, и, несмотря на мои наивные надежды на успех, все оказалось гораздо сложнее.
Я, конечно, приехала в отделение, где работал мой преданный друг и товарищ подполковник милиции Владимир Сергеевич Кирьянов. Не беспокоя его самого, отыскала знакомого эксперта по имени Владислав. Тот давно привык, что то Володька, то я подбрасываем ему работенки, ничего не стал уточнять, а только сказал:
– С бумагой работать трудно. На ней редко когда удается что-то обнаружить, но я, конечно, попробую. Вдруг руки вашего преступника или кого-то там еще были влажными? Тогда совсем другой разговор.
– Я подожду вас здесь, в коридоре, – ответила я и, недолго думая, заняла свободное старенькое кресло, стоящее у двери кабинета. Я знала, что Владислав хорошо знает свое дело, и, если на бумаге действительно что-нибудь есть, он это непременно найдет. Мне нужно было лишь дождаться результатов.
Владислав скрылся за дверью и не показывался минут тридцать.
За это время я успела прогуляться на улицу, покурить и поинтересоваться у юного конопатого помощника Кирьянова, чем занят подполковник. Узнав, что Володька отбыл в командировку, но должен бы уже появиться на работе через час-полтора – его поезд уже прибыл, – я вернулась на свой выжидательный пункт. Вскоре появился эксперт. Не говоря ничего, он одним выражением своего лица дал понять, что результат нулевой. Bпрочем, потом все же пояснил:
– Совсем ничего. Похоже, работали в перчатках. Мне удалось найти характерные для пальцев вмятины, и, судя по ним, я могу предположить, что рука была небольшой.
– То есть есть вероятность, что листы вырваны не мужчиной, а женщиной? – Я желала знать наверняка.
– Пожалуй, да, но утверждать этого не берусь, – ответил мне эксперт. – Слишком мало данных.
– Что ж, в любом случае вы мне очень помогли, – поблагодарила я его за помощь. – Увидите Кирьянова, передавайте ему пламенный привет.
– Запросто, – широко заулыбался этот приятный во всех отношениях дядька, а затем спросил: – А вы-то сами к нам когда еще пожалуете?
Я неопределенно пожала плечами.
– Ну, надолго не забывайте. Без вас тут скучно, – бросил мне вслед мужчина и, озабоченно вздохнув, вновь исчез за дверью своего кабинета.
Я вернулась в машину. Села, захлопнула дверцу и задумалась. «Отпечатки пальцев не найдены, только характерные вмятины от пальцев. Судя по размеру – возможно, женские. Секретарша рассказывает все очень уж последовательно и логично, как будто заранее обо всем договорилась с женой Христенко и они вместе все придумали. К ее словам действительно трудно придраться. Слишком бурная реакция, конечно, настораживает, но и ее можно объяснить: мало кому нравится, если его в чем-то подозревают. Это всегда вызывает недовольство и возмущение – Назарова не исключение. Одним словом, выходит, что я так до конца еще и не установила, правда ли то, что говорит Христенко, или же вся эта история – плод его больного воображения. Можно, конечно, поверить собственным ощущениям и интуиции и начать искать объяснение странному поступку жены Христенко, но не буду ли я заниматься бесполезной работой? Необходимо окончательно определиться и решить, что делать дальше».
Понимая, что определиться-то как раз не так просто, я еще немного подумала и решила обратиться за советом к своим старым добрым друзьям – косточкам. Их я иногда брала с собой, дабы в сложной ситуации узнать, к чему предрасположены звезды и что ждет меня в будущем. Сейчас был один из таких моментов: я пребывала в легкой растерянности и нуждалась в небольшом толчке, который и надеялась получить от своих помощников.
Достав бархатный мешочек с двенадцатигранниками из сумочки, я несильно потрясла его в руках, а затем высыпала косточки себе на колени. Они, как обычно, дружно выпали из мешочка и раскатились в разные стороны. Моему взору открылась комбинация из трех цифр: 7+36+17. «Пока вы медлите, будущие удачи могут пострадать, а тайные замыслы врагов возмужают». Оставалось лишь понять, что конкретно имели в виду кости.
Я не спеша собрала назад в мешочек свои двенадцатигранники, а потом принялась обдумывать выданную ими информацию.
Замечание о моей медлительности было, конечно, очевидным и сомнению не подлежало, но я знала, что прямой смысл предсказания – это еще не все. Каждое пророчество требовало к себе особого подхода и восприятия, и порой я могла понять его лишь тогда, когда предсказываемое событие случалось в моей жизни. Дожидаться этого не слишком хотелось, поэтому я полностью сосредоточилась на расшифровке.
«Косточки утверждают, что я медлю, и это может плохо кончиться. Следовательно, рассказ Ивана не такая уж ерунда, как я думала раньше. Все значительно сложнее и запутаннее. И если действительно беспорядок в кабинете устроил не Христенко, а его жена или секретарша, то тогда получается, что мужчину действительно кто-то пытается свести с ума. Для чего? Может, у Ивана и в самом деле было помутнение рассудка и он потерял сознание?»
Сомнения продолжали одолевать меня, и я ничего не могла с ними поделать. В конце концов я решила сосредоточиться на истолковании предсказания. Выходило пока не очень успешно.
«Допустим, все, о чем рассказал Христенко, – правда. Тогда из предсказания становится ясно, что я даю преступникам время замести свои следы. А следов этих может быть много. Особенно в том особняке, где произошла драка Христенко с охранником и любовником жены. Не думаю, что там так хорошо все отремонтировали, как показалось при повторном посещении дома Ивану. Он ведь все еще пребывал в растерянности и мог просто не обратить внимания на кое-какие детали. А значит, у меня еще есть шанс найти улики. Но для этого нужно попасть в этот самый особняк, осмотреться и на месте изучить обстановку».
Я размышляла над тем, как осуществить задуманное.
Сначала мне пришла идея залезть в особняк ночью. Все равно там никто не жил, и ночевать наверняка оставался один охранник. Но очень быстро поняла, что в темноте я вряд ли сумею досконально изучить обстановку. Все это нужно делать днем, да еще не спеша и не вызывая своими действиями подозрений. Вопрос – как этого добиться?
«А что, если наняться в особняк служанкой? – пришла в голову очередная идея. – Тогда я смогу производить уборку кабинета в любое время, а значит, получу возможность все в нем осмотреть, не привлекая к своей персоне лишнего внимания. Заодно постараюсь кое-что выведать. Наверняка и охранник, и женщины любят посплетничать. Вдруг это поможет выяснить правду. А что, ведь и в самом деле это, кажется, лучший вариант из возможных».
Обрадовавшись такому интересному решению своей проблемы, я буквально загорелась желанием приступить к исполнению задуманного прямо сейчас. Но немного подумав, поняла, что лучше слегка изменить свой имидж – на тот случай, если секретарша Христенко расскажет о моем появлении жене Ивана и та сообщит обо мне любовнику. Так я могу спугнуть обоих, а это нежелательно.
Понимая, что изменить свой облик я смогу только дома, я завела машину и поспешила к себе.
Мой новый, на ходу придуманный имидж нравился мне не особенно. Я никогда не любила женщин со слишком уж «овечьим» выражением лица, то есть совершенно тупым и нелепым. При одном взгляде на таких сразу понимаешь, что они без возражения выполнят любое твое желание, ничего за это не потребуют и все время будут заглядывать в рот. Лицо услужливой «овечки» как-то непроизвольно, само собой получилось сейчас у меня.
Я и представить себе никогда не могла, что могу так жутко выглядеть. А между тем из зеркала на меня смотрела совершенно ненакрашенная девица с аккуратно зализанными назад и заплетенными в тугую косу волосами, с тонкими и бесцветными, какие обычно бывают у натуральных блондинок, ресницами и бровями, да еще в уродских круглых очочках на веснушчатом носу. Оставалось только приодеть эту особу соответствующим образом – в какое-нибудь барахло на пару размеров больше, и вряд ли даже самые близкие друзья узнают в этой мымре Татьяну Иванову.
Еще раз посмотрев на свое отражение, я решила, что вполне соответствую образу. По моему глубокому, хотя, возможно, и ошибочному убеждению, в подобные особняки принимали людей, у которых буквально на лице написано полное послушание, умение работать не покладая рук, содержать дом в чистоте, а главное, не брать чужого. Именно такой я себя сейчас видела, а главное, ощущала.
Отойдя от зеркала, я открыла свой бельевой шкаф и начала искать в нем приличную, в смысле, не слишком откровенную одежду. Таковой почему-то не нашлось, за исключением очень уж дорогой, но она совершенно не подходила моей девице. Пришлось остановить свой выбор на обычных синих, слегка потертых джинсах и однотонной маечке с вышивкой на плече. Сверху на майку я накинула легкую трикотажную кофточку, прикрывая плечи. Затем обула мягкие кроссовочки, закинула на плечо сумку и, полная решимости добиться места в таинственном особняке, вышла из дома.
Сев в машину, я внезапно осознала, как нелепо выгляжу за рулем, но добираться на общественном транспорте не решилась. Лучше уж оставлю свой автомобиль где-нибудь в отдалении от особняка, а к нему подойду пешком. Мысленно восстановив рассказ Ивана о том доме, я примерно определилась с направлением и, запустив двигатель, тронулась в путь. Сначала доехала до улицы, на которую Христенко вышел, покинув дом во второй раз, и, помня, что особняк где-то недалеко, стала искать место для парковки машины. Довольно быстро мне на глаза попалась небольшая автомобильная площадка. Именно на нее я и загнала свою «девяточку», затем закрыла машину и отправилась на поиски миража Ивана Васильевича.
«Хм, забавное совпадение, – улыбнулась я неожиданно пришедшей в голову мысли. – А ведь моего клиента зовут так же, как звали управдома Бунша и царя Ивана Грозного. Правда, бедный Христенко, в отличие от героя Гайдая, вынужден менять не профессию, а жизнь – свою на ту, которую ему предлагают. Интересно, какой будет развязка у этой истории: окажется ли она сном или явью».
Вскоре удача улыбнулась мне, и я воочию увидела тот дом, который так подробно описывал Христенко. Это было единое двухэтажное строение, весьма солидное и красивое. На втором этаже располагалась терраса с лестницей. В дом вели два входа: один размещался по центру террасы на втором этаже, второй внизу – прямо напротив вымощенной натуральным камнем тропинки. Как и рассказывал Христенко, дом не был обнесен забором. Его территорию очерчивали только невысокие кустарники, аккуратно подстриженные и издали напоминающие зеленые блоки.
Немало растительности было и вблизи самого особняка. Одну его стену почти полностью оплетала виноградная лоза, а под окнами первого этажа в невысоких каменных вазах красовались алые розы. По стриженому газону витиеватым узором блуждали узенькие тропинки. Вообще дом походил на дворец в миниатюре. «Да, в таком только вернисажи и светские рауты устраивать, – вздохнула я про себя. – Какое уж тут жить! Впрочем, для кого-то, наверное, и этот дом не предел мечтаний».
Я не спеша направилась прямиком к центральному входу – попытать счастья в роли работницы сферы обслуживания пустых особняков. Примут меня или нет, зависит исключительно от моих актерских способностей, ну и, конечно, от воли случая. Как-никак я иду буквально навязывать себя, не имея на руках никакого приглашения или объявления о поиске работников. Впрочем, это для меня не в новинку – знакомые, дескать, говорили, что в этот дом кто-то требуется, а там уж положусь на волю случая.
Дойдя до двери, я взглядом поискала звонок, затем несильно надавила на него и стала с нетерпением ждать, когда мне откроют. Ждать пришлось недолго. Вскоре дверь передо мной распахнулась, и я увидела широкоплечего парня в темно-зеленой майке и черных джинсах. Судя по красноречиво выпирающим мышцам, это был злополучный охранник, который оглушил Ивана Васильевича.
– Вам кого? – посмотрев на меня сверху вниз, довольно спокойно, без малейшего раздражения в голосе спросил охранник.
– Я это… – неловко замявшись на месте, как и подобало бедной овечке, начала я. – По поводу работы.
– Мы никого не ищем, – последовал вполне ожидаемый ответ.
– Не ищете? – искренне удивилась я. – А мне сказали, что вам нужна служанка для чистки и полировки деревянных и бронзовых изделий. Мне сказали, вы ищете такую на несколько дней.
– Похоже, вы ошиблись адресом, – глядя на меня и чему-то улыбаясь, снова ответил охранник.
– Но может быть, вы все же спросите? – состроив почти плачущую мину, продолжала настаивать я. – Я не много возьму за работу. Пожалуйста!
– Девушка, я же сказал: нам не требуются, – вздохнув так, словно я надоедала ему вот уже полчаса, выдал охранник. – Штат у нас укомплектован, причем уже давно.
– Так, может, вам садовник нужен, я и это умею, – захлопав ресницами, предложила я новый вариант. – Правда, поверьте, я знаю, как нужно обращаться с розами. У моей бабушки в деревне их целый палисадник.
– Еще раз говорю: не тре-бу-ет-ся, – по слогам выговорил парень. – А если и будет кто-то нужен, дадим объявление.
– Что ж, опять не повезло, – вздохнула я обреченно и сразу предложила: – А номер своего телефона можно вам оставить? Вдруг в ближайшие дни какое-то место освободится или ваш хозяин расширит штат?
Не дожидаясь ответа, я торопливо достала из сумочки блокнот, вырвала из него лист бумаги и одним движением руки накорябала номер своего сотового телефона. Не тот, который был оформлен на меня, а совершенно левый. Я заранее приобрела дополнительную симку, оформив номер на постороннего человека. Так что пробить меня по этому номеру не представлялось возможным.
Понимая, что иначе от меня не отвязаться, охранник принял записку и, усмехнувшись, захлопнул дверь прямо перед моим носом. Я зло процедила сквозь зубы:
– Вот кретин, – и отправилась несолоно хлебавши. Возвращаться в машину я пока не хотела, тем более во время разговора с охранником мне в голову пришла очень интересная мысль. Ее-то я и обдумывала, покидая этот шикарный дворик. Оказавшись в отдалении от особняка, я остановилась, осмотрелась по сторонам, оценила, с какой стороны открывается лучший вид, и даже присмотрела удобное для наблюдения за домом местечко. Им оказалась стоящая неподалеку машина, а лучше сказать, развалюха, полностью лишенная колес. Рядом с ней рос высокий клен, под которым кто-то аккуратной стопкой сложил кирпичи. На них я и села, планируя понаблюдать за особняком и выяснить, как выглядит работающая там прислуга.
Наблюдение длилось довольно долго. Почти несколько часов из особняка никто не показывался. Лишь охранник выходил один раз срезать несколько роз для украшения стола, и еще раз – просто покурить. И все же я не покидала свой пост. И удача мне улыбнулась: где-то часов в пять, когда день начал плавно подходить к своему логическому завершению, нужная мне особа вышла через центральный вход, закрыла за собой дверь и размеренной походкой направилась в сторону автобусной остановки.
Я дождалась, пока женщина пройдет мимо, и, как маньяк-убийца, осторожно пошла за ней по пятам.
– Господи, да что вы такое говорите! – испуганно глядя на стоящих перед ней людей, почти выкрикнула встревоженная женщина. – Я никого не била. Это какой-то абсурд.
– Как же не били? Вот у меня заявление пострадавшего. Вот результаты врачебного осмотра, – с невозмутимым выражением лица ответил ей на это молодой следователь.
Его-то я и выпросила у Кирьянова Владимира Сергеевича для того, чтобы провернуть свою аферу. И пока мне все удавалось на славу. Еще пару часов назад, покидая особняк после беседы с охранником, я поняла, что, не убрав со своего пути служанки, я ни за что не проникну в дом в качестве новой работницы. Тогда-то у меня и созрела мысль, как это можно сделать без вреда для кого-либо. Я ведь не убийца, поэтому и придумала, как обойтись без крови. Я просто позвонила Кирьянову и сказала, что мне срочно нужно удалить одну особу женского пола со своего пути на пару дней. И даже сама предложила ему, как это сделать, вспомнив подслушанный в его же отделе разговор о том, как какая-то тетенька избила соседку, приняв ее за воровку. Увечий она нанесла порядочное количество, а сама сбежала, и ее поиски продолжались вот уже несколько часов. Я в очередной раз убедилась, что подслушивание – весьма полезное занятие.
– Ну так что, поможешь провернуть дельце?
– В общем-то, я могу тебе помочь, но… – промямлил в ответ Володька.
– Знаю, знаю, – догадавшись о том, что сейчас последуют перечисления тех неприятностей, которые могут их потом поджидать, перебила Кирьянова я. – Только ведь и величайшие умы мира ошибаются. А уж сколько опечаток встречается в разной там бумажной документации, – нагло намекнула я на то, что следует сделать. – Вдруг секретарь не расслышал название улицы и номер дома? Или лист из другого дела к этому прикрепил? Ну мне ли тебе рассказывать…
– В общем, ясно все с тобой, – сдался Кирьянов. – Так уж и быть, помогу. Только потом явишься ко мне и расскажешь, что у тебя за дельце. Авось и у меня что-нибудь интересное по нему имеется.
Вряд ли у Володьки имелось что-то на Христенко или его жену, но я говорить об этом не стала, предпочла пока все утаить.
Киря уже повесил трубку, когда я вспомнила, что ничего не спросила у него про командировку. А, ладно, все эти ментовские командировки на один манер: сплошная работа, ничего интересного.
Володька же, как и обещал, прислал своего молоденького помощника. В общем, мне осталось лишь объяснить пареньку, что конкретно ему нужно делать, и постучать в дверь квартиры служанки из того подозрительного особняка.
И вот теперь бедная женщина, совершенно ничего не понимая, смотрела на меня, симпатичную блондинку в форме работника милиции, и молодого следователя и не знала, что возразить.
– Собирайтесь, собирайтесь, – подталкивал ее Кирин паренек. – Сегодняшнюю ночь вам придется провести в отделении.
– Боже, да что же такое происходит! – не переставая, охала несчастная женщина. – Какая драка, какое избиение? Я ничего не понимаю. И я не хочу никуда ехать.
Признаться, не хотела бы я оказаться на ее месте.
– Хотите или нет, мы вас не спрашиваем, – серьезно заметила я. – Мы тоже не просто так, от нечего делать к вам пришли. Объяснять все будете в отделении. А пока можете позвонить на работу и сообщить, что в ближайшее время вы там не появитесь.
Женщина снова взмахнула руками и зарыдала. Потом чуть-чуть успокоилась, отзвонилась в особняк и принялась собираться в дорогу. Я молча наблюдала за ней и чувствовала себя весьма паршиво. По моей вине эта женщина должна будет провести одну или две ночи в камере. Но, увы, как говорит мой друг Киря, иногда приходится идти на жертвы, чтобы получить большее, иначе незачем даже браться за то, что тебе не по силам. Кажется, он совершенно прав.