– Эй, смотри, куда прешь, – зло огрызнулась я на мужчину, тот неуклюже прошел мимо и задел своим бедром мой столик.
Вообще-то в кафе я заглянула cлучайно, чтобы утолить жажду и хоть что-нибудь за весь день перекусить. Но не успела сесть и толком расслабиться, как этот кретин едва не облил мою юбку кофе. Хорошо еще, что я вовремя подхватила чашку и подняла ее. Это избавило меня от последующих проблем, связанных со стиркой одежды, поездкой домой и непременным переодеванием.
Поставив обжигающую руки чашку на переставший уже качаться пластмассовый стол, я вновь недовольно покосилась на неуклюжего посетителя кафе, одним своим взглядом желая его уничтожить. И он это вполне заслужил.
«Ну, надо же, задел стол и даже не извинился. Где его только манерам обучали? В берлоге, что ли?»
«Медведь» как ни в чем не бывало приземлился за соседний столик, неловким движением пододвинул к себе пепельницу и принялся шарить по своим карманам в поисках сигарет.
«А он очень даже ничего», – осторожно заметил мой внутренний голосок.
«Да уж, ничего… Ничего хорошего, – язвительно добавила я ему в ответ. – Отнюдь не красавчик. Сутулый, маленького роста, с большим прямым носом и квадратным подбородком. Ну какая тут может быть красота?!»
«Да, но зато какие притягательные у него губы, – не желало соглашаться мое второе „я“. – Такие могут быть только у очень решительного, властного мужчины. А тебе ведь такие всегда нравились, признайся».
«Чушь, – едва ли не вслух фыркнула я. – Губы – это не самое главное в человеке».
«Но все же, согласись, он тебе понравился? – зачем-то продолжало донимать меня подсознание. – Иначе бы ты не таращилась на него так нагло и без зазрения совести вот уже почти пять минут».
«Хорошо, признаю, он симпатичный, – понимая, что иначе разговор с самой собой не прекратить, сдалась я. – У него умный взгляд, он неплохо одевается, но при этом он неуклюж и неловок, – не удержалась от критики я. – Неуклюжий и совсем неинтересный».
С последним высказыванием я, пожалуй, немного погорячилась. Мой рассеянный взгляд, как упрямо я ни отводила его в сторону от этого типа, все равно возвращался к мужчине. Почему так происходит, я не могла понять, пока не прекратила бороться с собой и окончательно не сосредоточилась на неизвестном.
С одной стороны, чувствовалось, что мужчина умен, хорошо образован, возможно, занимает какой-нибудь высокий пост в государственном органе власти или, на крайний случай, занимается собственным бизнесом. С другой стороны, с подобными выводами как-то не вязалось состояние растерянности, неуклюжести и отрешенности, в котором он пребывал. Даже если у него и были глобальные проблемы в бизнесе, вести себя стоило по-другому. Как, я сама толком не представляла, но нутром чувствовала, что мужчину волнуют совсем не финансовые беды. Причем чем больше я наблюдала за поведением этого молодого человека, тем сильнее мне хотелось узнать о его проблемах. Я даже отговаривала себя от дурных мыслей: «Зачем тебе это нужно, наверняка парень просто поссорился с любимой, или она его бросила, потому-то сейчас он и ни жив ни мертв. Стоит ли вмешиваться в чужую жизнь?..»
«Черт, до чего же я противоречивая натура, – в конечном итоге вынуждена была признать я. – И чего мне не хватает? Ведь и свои проблемы имеются, и чужие то и дело подбрасывают заказчики. Для чего же еще и работу психолога на себя вешать?»
Ответа на этот вопрос я не находила. Просто чувствовала, что надо подсесть к бедняге и попытаться хоть как-то его отвлечь от неприятных мыслей. Может, это поможет нам обоим: ему вернуться в реальность, мне – занять выдавшееся свободное время, которого в последние дни у меня было хоть отбавляй. Может, поэтому я и искала приключений на свою… ладно, пусть будет шея. Приняв окончательное решение, я встала из-за стола, взяла свою чашку с кофе и пачку сигарет и направилась прямиком к своему недавнему обидчику. Bпрочем, сейчас зла на него я совсем не держала и даже слабо помнила о случившемся – просто хотела с ним познакомиться, может, даже чем-то помочь.
– Привет! Я могу к вам подсесть? – подойдя вплотную к его столику, с ходу спросила я.
Ответа не последовало. Мужчина лишь окинул меня каким-то пустым взглядом и неопределенно махнул рукой. Что означал этот жест, я даже не поняла, но переспрашивать не стала, нагло уселась напротив него на свободный стул, свалив перед собой все свои вещички. Незнакомец никак на подобное вторжение не прореагировал. Мне даже показалось, что зря я к нему подсела, но отступать пока не спешила, а еще раз попыталась наладить разговор:
– Вы здесь впервые?
Вопрос, конечно, глупый, но мужчина все же повернул ко мне свое лицо и, с минуту помолчав, ответил:
– Нет, бывал пару раз.
– Хорошее кафе, правда? – я продолжала попытку разговорить его. – Уютное, не шумное, и готовят тут неплохо. Мне лично нравится.
– Может быть, – мертвым голосом выдал незнакомец, а я предложила:
– Может, познакомимся?
Мужчина так сурово посмотрел в мою сторону, что я сразу принялась оправдывать свою навязчивость:
– Мне показалось, вы нуждаетесь в собеседнике… что вам просто жизненно необходимо кому-то выговориться. Может быть, я, конечно, ошибаюсь, но вы тогда скажите… Я хотела просто…
– Нет-нет, вы совершенно правы, – неожиданно согласился со мной мужчина и как-то уж очень грустно вздохнул. – Мне и в самом деле, наверное, просто нужно с кем-то поговорить, иначе я сойду с ума. И пусть лучше это будет совершенно посторонний человек, чем кто-то из своих, близких или знакомых.
– Значит, я не сильно вам помешала? – с облегчением переспросила я.
– Не помешали. – Собеседник попробовал даже улыбнуться, а потом протянул мне свою большую, сухощавую руку и представился: – Христенко Иван Васильевич.
– Иванова Татьяна Александровна, – пожимая его протянутую руку, ответила я.
Затем мы оба замолчали, не зная, о чем говорить дальше. Христенко опять вздохнул, еще грустнее, чем прежде, и, кинув на меня лишенный эмоций взгляд, спросил:
– Скажите, я похож на сумасшедшего?
– Вы? – удивилась я вопросу. – Да нет, совсем не похожи.
– А мне кажется, похож, – обреченно произнес Иван. – По крайней мере я себя чувствую совсем как умалишенный. Смешно.
– Но почему же? – не находила логического объяснения этим словам я. – Что вас заставляет так думать?
– Вы, наверное, будете смеяться, – слегка смущаясь, начал мужчина. – Но я уверен, что одно из событий, недавно произошедших со мной, было на самом деле, а те люди, которые также в нем участвовали, утверждают обратное. Ну не приснилось же мне все? Я точно помню, что все чувствовал, ощущал, помню даже запах того сада и все мелочи убранства дома, в котором никогда до этого не был. Согласитесь, присниться такое просто не может.
– Ну, не знаю, – не решив еще, как реагировать на услышанное, неопределенно подернула плечами я. – Мне тоже часто снятся сны, и некоторые из них кажутся такими реальными, что я просыпаюсь и не сразу понимаю, что это было – сон или явь. Может, и с вами случилось то же самое.
– Я так и знал, что вы мне не поверите, – опустил голову Христенко. – Мне никто не верит, и все надо мной смеются. А кто не смеется, тот утверждает, что это вещий сон и вскоре все, что было в нем, произойдет на самом деле. Вот это-то уж полная глупость. Я уверен, что это происходило в реальности. – Мужчина вздохнул и чуть тише добавил: – Не стоило мне вам этого говорить.
– Я еще пока не говорила, что не верю вам, – попыталась возразить я. – Просто предположила. К тому же я совсем не в курсе вашей истории и, возможно, если бы вы мне ее рассказали, восприняла бы все совсем иначе.
– А какой смысл? – засомневался Иван.
– Вы же хотите узнать, что обо всей вашей истории думает человек с юридическим образованием и какую разгадку для нее может предложить. – Я позволила сделать самой себе комплимент. И, можно сказать, напросилась: услышав о моем образовании, Иван слегка оживился, взгляд его приобрел осмысленность:
– Моя загадка действительно для людей с логическим мышлением. Я даже хотел нанять частного детектива, чтобы он все проверил и либо опроверг, либо подтвердил мои сомнения. Самому здесь не разобраться – я только еще больше запутываюсь, теряюсь.
– Значит, вы согласны поделиться со мной? – умолчав, что прямо перед ним сидит один из представителей той профессии, о которых Иван только что упомянул, просто поинтересовалась я.
– Наверное, да, – согласился мужчина. – Я вам все расскажу.
Теперь уже я пододвинулась к нему поближе и приготовилась слушать. Христенко еще несколько минут неуверенно поерзал на стуле, достал очередную сигарету и, не прикуривая ее, начал свой рассказ:
– Мой случай похож на идиотский розыгрыш или на чью-то глупую первоапрельскую шутку. Но все это было на самом деле. Я в этом почти уверен.
Христенко потер указательным пальцем нос и наконец продолжил:
– Пять лет назад я женился. Тогда мне было двадцать три. Моя жена очень красива, стройна. Она нравится мужчинам. А главное, умеет наладить с ними контакт. Порой я даже брал ее с собой на весьма важные встречи. И все выгорало: клиент, падкий до женщин, не мог устоять перед ее шармом.
– Вы ее ревновали? – вопрос сам слетел с губ.
– Может быть, иногда. По крайней мере она не давала повода… до недавнего времени, – мужчина сомневался в своих ответах.
«Так, значит, дело в измене», – подумала я про себя и даже немного охладела к дальнейшему повествованию. Я и не предполагала, что дальше все окажется запутаннее и закрученнее любого книжного детектива.
– Моя работа – это постоянные деловые встречи, подписание контрактов, – продолжил между тем Иван. – У меня своя фирма. Я занимаюсь посреднической работой. Мы закупаем, растаможиваем и доставляем медицинское оборудование в разные части России. Как и любая работа, эта требует массу времени и сил. Естественно, я подолгу задерживался на работе. Возможно, не слишком баловал своим вниманием жену. А не так давно вдруг заметил, что она изменилась. Ее не интересовала моя жизнь. Она ни о чем, как раньше, меня не расспрашивала. Как беззаботная птаха, то и дело что-то напевала, порхала по квартире. Даже в наш медовый месяц она такой не была.
– И вы, конечно же, решили, что она завела любовника, – высказала я вслух единственное возможное предположение. Христенко кивнул.
– Да. Любой на моем месте, наверное, решил бы так. Но я сам еще тогда не до конца в это верил. Ведь в семейной жизни у нас все было хорошо. По крайней мере мне так казалось. А потому я устроил за ней слежку. Выдержав на работе до обеда, я попрощался со своей секретаршей и поехал домой. Я знал, что Лиля, так зовут мою жену, – пояснил он, – уходит из дома примерно в два и отправляется по магазинам или просто гуляет.
– Откуда вы это знали, если в это время бывали на работе?
– Я разговаривал со своей домработницей. Так вот, я приехал домой, оставил машину на соседней улице, а сам стал наблюдать за домом. Вскоре из него вышла Лиля. Она была очень хорошо одета… Впрочем, – тут же поправился мужчина, – она всегда так одевалась, независимо от того, куда и зачем шла. Но тогда мне показалось, что она специально для кого-то принарядилась. Скорее всего, это были обычные мысли обиженного и ревнивого мужа, видевшего подозрительное во всем.
– А что было дальше?
– Лиля быстрым шагом направилась в сторону остановки. Я еще удивился, почему, собравшись куда-то ехать, она не воспользовалась собственной машиной, но потом все понял… Лиля просто делала вид, что гуляет. Она часто прогуливалась возле дома, и это могут подтвердить все соседи. Но в тот раз гуляла она недолго. Помелькав перед глазами соседей, она пустилась бродить по улицам города. А я шел следом, шел осторожно, чтобы она меня не заметила.
– И что же было в конце пути? – спросила я.
Иван тряхнул головой, словно желая отогнать от себя какое-то наваждение:
– Лиля вышла к дорогому особняку. Меня еще тогда удивило, почему тот не обнесен высоким забором, как у нас принято, а лишь окружен низкими, ровно стриженными кустарниками. Подойти к нему не составляло труда.
– И ваша жена вошла в этот особняк?
– Да, вошла. Она поднялась по ступенькам и скрылась за его массивной дверью.
– А что сделали вы?
– Сначала ничего. Я сомневался, стоит ли идти туда, где наверняка имеется охрана. Но потом, вспомнив, что там моя жена, решился. Я подошел к дому, дернул за ручку двери. Та оказалась не заперта. Сейчас думаю, что ее специально для меня такой и оставили.
– Вы вошли… – напомнила я, желая избежать ненужных предположений мужчины.
– Вошел. Попал в холл. Там никого не было. Обычно в таких домах полно охраны, прислуги, непременно есть какой-нибудь управляющий, но здесь никого не было. Дом вообще казался заброшенным. Помню, я пытался уловить хоть какие-то звуки, голоса, но тщетно, просто пошел в сторону одной из боковых дверей. Выбрал ее непроизвольно, но не ошибся. Как только я оказался рядом с дверью, услышал воркующий голос жены. Голос того, кто был с ней, тоже слышал, но разобрать слов я не мог. Тут на меня что-то нашло, и я превратился в дикого зверя.
Я даже не подозревал, что так страшен в момент гнева. Я ухватился за круглую ручку двери и с силой рванул ее на себя. Дверь оказалась заперта. Тогда я схватил стоящую неподалеку бронзовую статуэтку и ударил ею по ручке с такой силой, что та просто отвалилась. Дверь подалась, и я влетел в комнату. – Христенко жадно сглотнул, словно в горле его все пересохло, а потом продолжил: – Описать интерьер кабинета не смогу, так как искал взглядом только жену. А она была там. Была не одна, а с мужчиной. Оба были обнажены до пояса и глядели на меня растерянными глазами. Они явно не ожидали, что кто-то помешает их любовной игре. В тот момент они испугались. Мужик попятился к окну, а Лиля кинулась ко мне, преграждая дорогу. Она видела, что я себя совершенно не контролирую. Мне не составило труда ее отшвырнуть и догнать мерзавца.
– Вы хотели его убить?
– В ту минуту – да. Но он оказался ловким. Мы долго дрались, даже падали на пол. В ход шло все, что попадало под руки. Я точно помню, как схватил его за грудки и прижал к стене. Со стены упала картина, и ее рамка раскололась. Мы стряхнули своими телами со стола все, что было на нем, на пол полетели и пластиковые подставки для канцелярских принадлежностей, и какие-то фарфоровые фигурки. Потом по всему этому мы топтались, и я слышал хруст под ногами. Жена что-то кричала, но я даже не разобрал ее слов. А потом в кабинет вбежал охранник. Как раз тогда, когда мне почти удалось одолеть противника и я душил его сорванной с окна портьерой. Запомнилось почему-то, что она была темно-зеленого цвета.
– Охранник кинулся на вас?
– Да. Он был сильный, и с ним бы я ни за что не справился. Он вмиг оттащил меня от хозяина и ударил по голове чем-то тяжелым. Могу даже показать вам шишку, хотя… жена объясняет ее появление совсем иначе.
– Как же?
– Говорит, что я сам упал и ударился головой о какой-то угол, – с насмешкой ответил мне Христенко. – Но я-то знаю, что не падал.
– А разве, когда охранник вас ударил, вы не упали? – поинтересовалась я тут же.
– Упал, конечно, и сознание потерял, – ответил Иван. – Помню, что все потемнело перед глазами, а потом… потом начался самый настоящий кошмар. Все остальное какой-то абсурд. В него даже нереально поверить.
– Вы так живописно об этом говорите, но мне самой почему-то не удается предположить, что же было потом, – заметила я. – В чем вообще суть вашей проблемы?
– Смотрите сами, – продолжил рассказывать мужчина. – После драки и удара по голове я просыпаюсь в своем доме, в своей спальне и в своей постели. Голова забинтована, жена сидит рядом и размешивает в стакане чая сахар. Как только она замечает, что я очнулся, улыбается и говорит, как я заставил ее волноваться. Причем она говорила все это так, словно бы ничего и не было, словно мне все приснилось. Я смотрел на нее и все пытался заметить усмешку, какой-нибудь жест, эмоцию, которая убедила бы меня в том, что она все врет, что она издевается надо мной, но она была спокойной и совершенно нормальной. Почти такой, как до этого случая.
– И только лишь это так взбудоражило вас? – во второй уже раз немного разочаровалась я в концовке всей истории.
– Если бы, – вздохнул между тем Христенко. – Все куда сложнее и запутаннее. Я спросил у жены, что случилось. Ответ ошеломил меня. Она заявила, что это я обязан ей это объяснить. Что меня несколько часов назад привезли из офиса в бессознательном состоянии, что в моем кабинете царит полный беспорядок, а вбежавшая в кабинет на шум секретарша, нашедшая меня с разбитой головой, пребывает в шоковом состоянии. Ничего этого я не помню.
– Вот это да, – теперь уже действительно удивилась и я, отчасти начиная понимать причину нервозности своего собеседника. Случись такое со мной, я бы тоже, наверное, почувствовала себя окончательно сбрендившей.
– Тогда я испугался еще больше, – продолжал Иван дальше, – и попросил вызвать врача. Думал, что у меня проблемы с головой, что мне действительно все привиделось, что, приняв иллюзию за реальность, я разломал свой кабинет. Но жена сказала, что доктор уже был, никаких отклонений не обнаружил и даже обещал скорое выздоровление. Все это так… – Христенко не находил слов, но и по его лицу было видно, в какой растерянности и неопределенности он пребывает. Мне даже стало его немного жаль, и я спросила:
– А вы проверяли рассказ своей жены?
– Конечно. Я сразу отправился к себе в офис, поговорил с секретаршей. Она все подтвердила и даже предложила собственными глазами взглянуть на то, что я натворил. Оказывается, в кабинете еще ничего не трогали. Я с замиранием сердца открыл дверь и… – Иван замотал головой, отгоняя всплывающие в голове картинки. – Там словно ураган погулял. Я вновь стал донимать секретаршу, пытался заставить ее вспомнить, как уходил, как прощался с ней, но она этого не подтверждала. Тогда я решил поискать тот особняк. Я понял, что присниться все его убранство таким, какое оно есть на самом деле, мне не могло. Я ведь там никогда даже не был. Значит, если все подтвердится, будет ясно, что меня обманывают.
– И что, вы нашли особняк? – торопливо спросила я.
Христенко же, казалось, не расслышал моего вопроса. Он просто продолжал изливать свою историю на благодарного слушателя:
– Я выскочил из дома, вспоминая, куда и как в тот день шла Лиля. Я шел теми же тропками, улочками и, если честно, очень не хотел найти особняк. Но дома и строения на всем моем пути были реальностью, и точно такой же реальностью оказался тот дом. Я буквально оцепенел, увидев его. Он стоял в точности такой, каким я его помнил: огромный, окруженный забором из кустарников, с большой дверью, лестницей. Я уже не знал, чему верить. Поэтому просто побрел к дому.
Мое напряжение достигло предела. Жадно, словно маленький ребенок, который впервые слышит волшебную сказку, я впитывала в себя каждое сказанное Иваном слово.
– На этот раз дверь оказалась запертой. Я немного потоптался на крыльце, а потом постучал. Дверь мне открыл охранник. Тот самый, который в моем мираже ударил меня, защищая своего хозяина.
– Вы узнали его?
– Да, его я узнал. Я плохо помнил лицо того, кто был с моей женой, но его телохранителя запомнил. «Вы к кому?» – спросил у меня охранник, даже не показывая, что узнал.
– А он вас узнал?
– Нет, – затряс головой мужчина. – Он смотрел на меня так, будто впервые видит. Даже не улыбался. Хотя думаю, что он, как и моя жена, только делал вид, что не узнает.
– И что же сделали вы?
– Я попросил разрешения пройти в дом. Сказал, что собираюсь купить коттедж, построенный по такому же проекту, и хотел бы оценить внутреннюю планировку. Охранник, даже не удивившись моей просьбе, спокойно впустил меня внутрь. Я вошел и остановился, потом, вспоминая все, что, как мне казалось, было, пошел в ту сторону, где находился кабинет. Я приблизился к боковой двери, внимательно осмотрел ее ручку. Не было заметно никаких следов поломки или ремонта. Я повернулся и тут же наткнулся на бронзовую статуэтку, которой выламывал замок. Она стояла на своем прежнем месте, целая и невредимая. Я схватил ее, стал изучать со всех сторон. Понимаете, – мужчина уже буквально захлебывался своими эмоциями, не зная, как еще точнее передать мне все свое состояние и чувства, – я когда-то учился в художественной школе и могу легко заметить следы повреждения или восстановления вещи. Но статуэтка была цела, совершенно цела.
– А в кабинете все тоже было цело? – спросила я следом.
– Все. Абсолютно. И рама картины, которая разбилась во время драки, и все принадлежности на столе, и даже штора. Никаких следов, совсем никаких. Понимаете… Но ведь я же не мог знать, что и где стоит, не побывав здесь раньше, а я уверен, точнее, до всей истории был уверен, что никогда в этом доме не был.
Христенко обхватил голову руками. Теперь, кажется, я его понимала – хотя бы потому, что сама не могла дать хоть какое-то логическое объяснение этой запутанной истории. А что уж говорить о состоянии бедняги.
– Я выскочил из дома пулей, – продолжил между тем мужчина. – Не знал, куда бегу, и даже заблудился. Я и сейчас ничего не знаю и ничего не понимаю. Я, наверное, сумасшедший?
Спросив это, мужчина уперся в меня взглядом. Я попыталась его успокоить:
– Умалишенными так быстро не становятся. С вами ведь до этого ничего подобного не происходило? Вы не буйствовали, не крушили все подряд? Вспомните!
– Да нет, что вы.
– Вот видите, наверняка это просто чья-то очень злая шутка. Как детектив, – совсем забыв, что не собиралась упоминать об этом, сказала я, – можно даже предположить, что подобным образом вам кто-то за что-то мстит. И скорее всего, это ваша жена. Похоже, она не так сильно вас любит, как вам казалось раньше.
– Но зачем? Для чего ей это нужно? – не унимался Христенко. – Если она желает развестись, так бы и сказала, я бы все понял, постарался бы понять. Нет, она не могла, то есть я не знаю. Я уже совсем ничего не знаю.
– М-да, занимательный случай, – заметила я.
Если честно, я сама не понимала, кому и для чего понадобилось доводить до сумасшествия Ивана. Точнее, даже не кому-то, а его жене, ведь без ее помощи ничего бы этого не было. Если она хотела развода, могла бы получить его и так. Пыталась скрыть наличие любовника? Возможно, с другой стороны, наверняка ей не очень хочется терять обеспеченного муженька, который к тому же выполнял все ее прихоти. Так почему ему самому в голову это не приходило?
Я подняла голову с намерением высказать своему собеседнику пришедшую мне на ум идею, но он немного опередил меня, поинтересовавшись:
– А вы правда частный детектив?
– Ну да, а что? – переспросила я настороженно.
– Хочу вас попросить, – неловко начал Христенко.
Я догадалась, к чему он клонит, и тут же торопливо заметила:
– Увы, я не занимаюсь бытовыми делами и разборками между супругами. Я специализируюсь только на убийствах, кражах и похищениях. Ваш случай не из их числа. Да и вообще, похоже, я уже поняла, что произошло.
– Поняли? – удивился Иван.
Я кивнула и тут же произнесла:
– Вы зря так беспокоитесь и волнуетесь. На мой взгляд, ваша жена действительно вас любит, поэтому и решила скрыть факт наличия у нее любовника. Она просто подкупила вашу секретаршу и охранника того особняка. Она не хочет развода. Она даже боится, как бы вы сами его не попросили.
– Я в это не верю, – решительно ответил мужчина, отрицательно замотав головой.
– Почему? – не поняла я.
– А потому, что слишком хорошо знаю свою жену. Она бы никогда так не поступила. В крайнем случае просто по-нормальному поговорила бы со мной и попросила прощения. Она знает, что я люблю ее и могу закрыть глаза даже на измену. Нет, все совсем не так, уж поверьте мне. Прошу вас, выясните, что происходит. Я готов вам заплатить, гонорар не имеет значения – деньги у меня есть. Я хочу знать правду. Я должен ее узнать.
«Ну вот, все ж таки нашла проблему на свою шею, – мысленно вздохнула я. – И чего мне только спокойно не сиделось. Нет, поперлась выяснять, чего это вдруг грустит заинтриговавший меня симпатичный мужчина. Ну и как теперь от него, точнее, от его просьбы избавиться? Отказать – некрасиво, ведь сама влезла ему в душу и попросила все рассказать. Согласиться – тоже не очень хочется. История эта хоть и запутанная, но наверняка имеет какое-то логическое объяснение и вполне банальный конец».
– Так вы согласны? – упорствовал мой новый знакомый.
Я продолжала размышлять. Христенко понял, что я сомневаюсь в себе, и тут же напомнил:
– Вы ведь первая ко мне подошли, почувствовали, что у меня проблемы. Почему же теперь не хотите согласиться помочь их разрешить? Вы же частный детектив, и какая вам разница, чем заниматься и за что платит клиент? – Иван выдержал небольшую паузу и чуть спокойнее добавил: – Поймите, Татьяна, для меня все это очень важно. Я схожу с ума. Я не могу сосредоточиться на работе. А кроме вас, помочь больше некому. Я уверен, что вы справитесь. Женщина с вашей интуицией просто не может оплошать.
«Ну что, Танечка, будут возражения, – ехидно подколол мой внутренний голосок, – или сразу согласишься? Тебя ведь никто за язык не тянул, сама полезла, теперь вот расплачивайся».
«А что я, собственно, теряю? – спросила я у себя. – Ничего. Ну да, дело не из тех, какими обычно приходится заниматься. Ну и что? Зато вон какое запутанное и интригующее. Да и денежки мне тоже не помешают. Решено, берусь за это расследование».
– Ну так что вы решили? – обратился через минуту ко мне мужчина.
– Я согласна, – не стала набивать себе цену я. – Попробую помочь, потому что, как вы верно заметили, сама же влезла в эту историю. Но сразу предупреждаю, потребуется ваша помощь.
– Об этом могли бы и не говорить – я готов пересказать все еще раз и со всеми подробностями.
– Со всеми не нужно. Я сама спрошу у вас о том, что мне интересно, – ответила я и, начав прокручивать все услышанное у себя в голове, приступила к расспросам: – Первым делом скажите: кто-то еще из ваших сотрудников может подтвердить, что вы ушли из офиса после обеда и больше в него не возвращались?
– Никто, – отрицательно замотал головой мужчина. – Я снимаю всего два кабинета: один для себя, другой для секретарши.
– Но ведь в том здании, где располагается ваш офис, есть и другие фирмы, – предположила я. – Не может быть, что никто из их сотрудников вас не знает. Должны же быть люди, которые могли видеть вас в момент ухода. Вспомните, вы наверняка столкнулись с кем-нибудь, когда выходили.
Христенко вновь замотал головой, а потом пояснил:
– В здании действительно много компаний и людей, но я посчитал, что клиентам будет очень сложно искать нас по этажам, а потому пробил вход с улицы, а выход в общий коридор заколотил. Так что к нам можно попасть только с одной стороны. Случайным же прохожим моя персона вряд ли была интересна.
– А ваш бухгалтер – он же у вас есть, – где он был в тот момент, когда вы покидали офис?
– Бухгалтер у нас приходящий. Эта женщина работает на дому и только пару раз в месяц выходит на работу. Я разрешил ей это, так как доверяю. К тому же мы вместе учились в свое время и хорошо друг друга знаем.
– Тогда другой вопрос, – не унывала я после первой неудачи. – Вы упоминали, что, куда и во сколько уходит жена, вам стало известно из разговора со своей прислугой. Что конкретно она вам сказала?
– Ничего. Она только подтвердила, что хозяйка, как и прежде, уходит гулять в одно и то же время, но иногда немного задерживается.
– Тогда обратимся к особняку. Вы выясняли, кому он принадлежит и кто в нем проживает?
Христенко кивнул.
– Да, спустя несколько дней после случившегося я разговаривал с жильцами соседних домов. Мне сказали, что его купил и отделал для себя какой-то старик, что он в нем почти не живет, но служанка и охранник там находятся постоянно. Увы, имени владельца соседи не знают.
– Значит, хозяин особняка любовником быть не может, – вслух высказала я свои мысли.
– Нет! Конечно, нет – он же старик, – согласился со мной Иван. – А тот был совсем молод. Примерно моего возраста. Может, даже чуть моложе.
– Описать его можете?
– Только в общих чертах.
– Ничего, сгодится и так, – согласилась я, и Христенко тут же приступил к описанию любовника жены, а заодно и его охранника.
– В общем, мужчина тот был примерно моего роста, – начал Христенко. – Темноволосый. Возможно, чуть моложе меня – лет на пять-семь. Лицо обычное, незапоминающееся и совершенно невыразительное. Я даже не понимаю, как Лиля могла на него запасть, он же совсем не в ее вкусе.
– Мы сейчас не обсуждаем предпочтения вашей супруги, – напомнила я клиенту. – Что вы еще можете сказать об этом типе?
– Только то, что раньше я его никогда и нигде не видел.
– Уверены?
– Да. У меня хорошая зрительная память.
Я понимала, что в мужчине говорят злость и ненависть, а потому, окажись на месте любовника жены хоть сам Том Круз, он непременно назвал бы его уродом. Человеческая психология, ничего тут не поделаешь.
– А что можете сказать об охраннике? – снова спросила я.
– Охранник высокий, широкоплечий, довольно накачанный. У него короткая стрижка, узкий разрез глаз. Похож на бурята или калмыка, вот только глаза почему-то голубые. Носит черный костюм с бабочкой и отполированную до блеска обувь.
После этих слов я немного подумала и решила обратиться к описанию жены, а потому попросила Ивана рассказать мне о характере Лили.
Иван начал вполне банально:
– Ничего плохого о ней сказать не могу. Для меня она – лучшая из женщин. Хотя я, наверное, слишком сильно ее превозносил и не замечал плохого, вот и дождался.
– Кем работала ваша жена?
– Она вообще не работала. У меня ведь своя фирма, так что зарабатываю я достаточно: нам обоим хватает, кое-что мы даже откладывали. Лиля занималась музыкой, какое-то время давала уроки, но это быстро ей надоело. Сейчас играет только для себя.
– А фотография жены у вас с собой имеется? – понимая, что последняя мне может даже очень пригодиться, поинтересовалась я тут же.
Христенко кивнул:
– Есть. Только она очень маленькая. Я всегда носил ее с собой в бумажнике.
– Ничего, сгодится, – ответила я. Он тут же принялся искать бумажник, но потом, вспомнив, что оставил его в машине, извинился и попросил минутку его подождать.
Я согласилась, тем более что торопиться было некуда. Христенко быстро сбегал к своей машине, достал из нее бумажник и, вернувшись назад, протянул мне маленькую карточку с женским изображением. Я взяла фотографию в руки и принялась рассматривать.
Жена Ивана не была такой уж сногсшибательной особой, на которую, как он выразился, западают мужчины. Я вообще не нашла в ней ничего изумительно-привлекательного, отличающего ее от тысячи других женщин. Лиля оказалась вполне обычной. Круглолицей, с маленьким вздернутым носиком, некрупными карими глазами и каштановыми волосами до плеч. Она носила прямую челку и чем-то напоминала актрису Варлей в фильме «Кавказская пленница».
Заметив, что я не собираюсь восторгаться его женой, влюбленный Христенко произнес:
– Это, конечно, не самая лучшая фотография. Но такой Лиля была тогда, когда мы познакомились, и потому этот снимок нравится мне больше всего.
– Я могу оставить фотографию себе? – полюбопытствовала я.
– Конечно, если это необходимо, – кивнул Иван.
– Еще мне от вас потребуются номера вашего сотового, домашнего телефонов, адрес на тот случай, если вы мне срочно понадобитесь, а также адрес офиса, имя секретарши. Желательно узнать и адрес того особняка, где все, по вашим словам, произошло.
– С особняком, наверное, ничего не получится, могу только назвать улицу и примерно описать, как до него добраться, – ответил Иван. – Сами понимаете, меня тогда интересовал не адрес, а сам дом.
Я согласилась с его доводами, дала ему время все записать и снова спросила:
– А вы лично виделись с тем врачом, который вас осматривал?
– Виделся, – кивнул Иван. – Я же тогда проверял слова жены и потребовал от нее назвать мне имя врача. Но в нем я не сомневаюсь. Это наш семейный доктор. Он ни за какие деньги врать не будет. Мы с ним встретились, поговорили. Он согласился, что у меня довольно необычная для падения шишка, но сказал, что и такую можно получить. Все зависит от того, куда и на что приземлиться.
– А кто привез вас домой? – прикинув, что даже самая массивная секретарша не смогла бы сама поднять мужчину, спросила я.
Ответ вновь оказался неожиданным:
– Таксист. Он вроде бы и уложил меня в машину. Его найти не удалось, – Христенко усмехнулся, – номера машины тоже, конечно же, никто не помнит. Видите, как все ловко устроено?
– Да уж, не подкопаешься, – признала я.
Я задала еще несколько мелких вопросов, касающихся драки в кабинете особняка, поподробнее уточнила, что именно и как там было сломано, и, пообещав сообщить новости, как только они появятся, стала прощаться. Я решила, что не стоит засиживаться в кафе с Христенко. Лучше сразу приступить к решению его забавной проблемки. А для этого мне требовалось немного подумать в одиночестве и все еще раз проанализировать. Сделать это я собиралась сразу, как только окажусь в своей машине.
Христенко же явно не хотелось меня отпускать. Он попробовал уговорить меня посидеть с ним еще немного, но я объяснила, что привыкла приступать к работе сразу же после получения заказа. На это Иван не нашел что возразить. Он молча протянул мне несколько пятисотенных купюр на мелкие расходы и поблагодарил за то, чего я пока еще не сделала. На этом мы и расстались.