Теория социальной работы - читать онлайн

Теологические концепты в донаучных подходах к теории помощи

Религиозно-христианские идеи помощи и поддержки уязвимым слоям населения складывались на протяжении многих веков и к концу XIX в. оформились в религиозные концепты «бедности», в основе которых лежали представления о «грехе» и «любви к ближнему».

Одним из первых, кто в социальном контексте на основе христианского мировоззрения стал осмысливать проблемы бедности, стал испанский просветитель, гуманист и религиозный мыслитель Хуан Луис Вивеса. Как считает американский исследователь А. Кейн-Лукас, именно с Х.Л. Вивеса закладываются подходы к социальным аспектам бедности, которые на рубеже XIX–XX вв. будут основополагающими в теориях и практике христианского социализма во многих филантропических организациях, в том числе и в «Христианской общественной организации», в которой долгое время работала М. Ричмонд.

Х.Л. Вивес с позиций христианского гуманизма осмысляет проблемы нищенства в обществе. Такие подходы дали новый импульс к пониманию взаимоотношений между людьми всех сословий в средневековом обществе.

Во-первых, он разрушает сложившиеся установки восприятия нищих как необходимого элемента общественных отношений, последовательно доказывает, что они не является «средством» спасения для богатых, тем самым разрушает взаимообусловленное социальное единство «богатый – бедный», доминирующее в средневековом общественном сознании.

Нищенство – это результат греха и порока, и он меньше всего связан, с точки зрения гуманиста, с определенными классами и сословиями, поскольку нищий растерял свое состояние в беспутной жизни. Отсюда возникают две задачи, которые необходимо решить общественными силами.

Первая задача – превентивная: необходимо было воспитывать детей из состоятельных сословий в рамках нравственности и морали, чтобы они не опустились до состояния нищенства.

Вторая задача связана с текущей ситуацией: нищим необходимо было предоставить работу. Х.Л. Вивес считал, что «крепкие нищие» должны «не умирать от голода», но при этом они должны испытывать нравственные страдания, «они должны чувствовать свои муки», поскольку состояние нищенства противоречит основам человеческой нравственности. Именно с этих позиций обосновывается необходимость предоставления работы для нищих, в ней гуманист видел не средство «воспитания лентяев», а естественное состояние человека, к которому должен вернуться нищий. Вот это сочетание социально-воспитательных задач и задач социального попечения становится той основой, на которой формируется архетип теоретической парадигмы европейской социальной работы, окончательное оформление оно получит лишь в начале ХХ в.

Во-вторых, патерналистские отношения между богатыми и нищими он предлагает изменить на отношения подобно тем, которые складываются между работодателем и работником. Для этого он предлагает ввести в общинах должность префекта, в его обязанности должны было входить разбор причин нищенства людей в общине, определение состояния здоровья и возможности или невозможности осуществлять трудовые функции тех или иных нищих, при этом он должен хорошо разбираться с «тайнами немощи» тех, кто избегал всяческих видов работ.

Х.Л. Вивес отмечал, что предоставление работы невозможно при определенных болезнях и недугах людей. Так, для слепых он предлагал обучение музыке и пению, подготовленные таким образом к жизни в общине они впоследствии могли получать содержание. В таких подходах можно заметить формирование принципов «адресности», когда помощь оказывается на основе индивидуальных возможностей человека.

В подходах Х.Л. Вивеса находят отражение первые представления о необходимости создания благотворительных организаций в деле помощи нищим. Прообразом таких организаций становится естественная общественная ячейка, которой является семья. Семьи зажиточных и богатых граждан, с его точки зрения, могут быть привлечены префектами для решения определенных проблем. Так, они могли бы организовывать обеды для нищих из специально приготовленных для них блюд. Эти идеи восходят еще к античной практике «афинских параситейнов», общественных столов для несостоятельных свободных граждан, но они дадут импульс в новое время в христианских организациях к открытию столовых для нищих.

Для Х.Л. Вивеса такие «обеды для нищих» имели свои прагматические задачи, предоставлялась целевая индивидуальная помощь, как бы мы сегодня сказали, на основе целевого запроса. Кроме того, такой вид помощи в семье имел христианские воспитательные задачи, граждане и дети реализовывали христианские дела милосердия, «утешая, помогая и скорбя».

Особенность подходов Х.Л. Вивеса к помощи нищим заключалась в том, что помощь непосредственно осуществлялась в общине и жителями общины. В связи с этим он переосмысливает функции христианского прихода, видя в нем не только религиозную общину, но рассматривая ее как субъект и объект попечения и помощи нуждающимся на территории проживания. Этот подход в дальнейшем будет доминирующим в теории и практике социальной работы, а технологии социальной работы в микросоциальной среде станут базовыми методами работы профессионалов.

Христианские идеи гуманиста в дальнейшем будут развиты другими виднейшими деятелями христианской благотворительности. Так, Винсент де Поль ставит вопросы о необходимости общественной помощи нищим, в этом раскрываются христианские мировоззренческие основания служения ближнему, где через социальное служение ближнему реализуется идея спасения. В служении ближнему реализуются важнейшие христианские императивы, такие как жертвенная любовь, сострадание, милосердие, а также общественные принципы жизнедеятельности, связанные с социальной справедливостью.

Христианские подходы Томаса Чалмерса к помощи бедным и нищим основаны не только на концептах милосердия, но и на методах исследования бедности. Можно отметить, что постепенно в христианское познавательное пространство «внедряются» эмпирические методы познания, которые обогащают дедуктивные подходы о потребностях нищих и бедных. Он обосновывает методы исследования «нужды» нищего, исследование потребностей и состояние положения нищего в текущий момент времени становятся частью концептов помощи нуждающихся. Однако отношение к нищим основано на императивах христианской любви, где нет ненависти и социального пренебрежения. В этих подходах реализуются доктрины католической церкви. Так, папа Пий XI в обращении к пастве декларировал, что богатые и представители власти должны «бережно относиться к своим бедным братьям», «любезно» относится ко всем их жалобам и просьбам и «легко прощать им ошибки», даже те, которые они допустят в будущем.

Можно отметить, что постепенно к концу XIX столетия на основе христианского милосердия и человеколюбия стало оформляться движение благотворительных организаций, в основе которых лежали идеологемы христианского социализма. Среди многих филантропических светских организаций как в Западной Европе, так и в США широко представлены были в этот период христианские религиозные организации.

В США наиболее влиятельной организацией, в которой долгое время проработала М. Ричмонд, была «Христианская общественная организация». Как считает американская исследовательница К. Амато ван Хамерт, ранняя теория индивидуальной социальной работы М. Ричмонд была сформирована именно на теологических доктринах в этой общественной организации, а метод работы с клиентами на основе подходов «дружеских визитеров» станет основой для пошаговой работы с клиентами в первой трети ХХ в.

Доктрина христианского служения, в основе которого лежали концепты «бедности», «греха», «любви», претерпевали изменения в практической деятельности христианских благотворителей. Этому способствовали такие явления, как особенности запросов нуждающегося человека или семьи, специфика ситуации бедности и нищенства, которые не укладывались в христианские представления о социальном служении ближнему. Эти особенности и противоречия намечаются в практических подходах М. Ричмонд и находят отражение в ее книге «Дружеский визит к беднякам».

М. Ричмонд, по мнению многих исследователей, считается основательницей медицинской модели помощи. Традиционно формирование этой модели связывают с практикой ее деятельности в профессиональный период становления социальной работы, тем не менее в период работы в благотворительной христианской организации теологические установки и принципы работы с малообеспеченными гражданами сыграли свою особенную роль в становления данной модели помощи.

Медицинская модель помощи клиенту М. Ричмонд начинает складываться на основе теологических христианских концептов и представлений еще в конце XIX в. В основе лежал догмат о роли Церкви в деле помощи ближнему. М. Ричмонд считала, что «Церковь всегда была и будет оставаться главным источником благотворительной энергии, Церковь будет лидером в благотворительных экспериментах и в расширении сферы благотворительной деятельности». Такое утверждение было основано на анализе реальной практики, где доля помощи христианских организаций нищим и бедным гражданам была значительно выше, чем социальных государственных агентств, к тому же спектр деятельности был значительно шире: от «защиты бедных детей и безнадзорности» до «санитарно-образовательных реформ», как об этом писала сама исследовательница.

К тому же Церковь являлась основным, «природным источником помощи», который влиял на другие источники, «родственников, друзей и соседей», которые по отношению к ней находились в подчиненном отношении. Вот эти субъект-объектные отношения, главные и подчиненные, закладываются в концептах «дружеских визитеров» и в дальнейшем будут переноситься в теорию медицинской модели, на этих основаниях будет закладываться директивная модель теории и практики социальной работы.

В то же время вслед за М. Фуко можно утверждать, что в основе субъект-объектных отношений лежали принципы пасторской работы, которые были характерны для деятелей Церкви, и отношения «пастырь – прихожанин», «ведущий – ведомый» имплицитно были заложены в отношениях между «дружескими визитерами» и нуждающимися, определяли философию деятельности, когда благотворитель «знает», что необходимо бедному.

На формирование медицинского подхода к клиенту в теории М. Ричмонд влияли понятийные дихотомии, которые были своеобразными матрицами понимания ситуации клиента, такими дихотомиями являлись понятия «норма – патология». Однако первыми такими дихотомическими противопоставлениями явились теологические дискурсы «греха» и «любви», которые в работе «дружеских визитеров», которые имели больше социальную направленность, чем теологическую.

Так, М. Ричмонд считает «нормой» (концепт христианской любви) жизнедеятельности семьи, когда ее члены связаны взаимной заботой друг о друге. Отец семейства прилагает усилия для «обеспечения членов семьи», мать занимается домашним хозяйством, дети «послушны и обучаемы», помогают своим родителям, готовятся в будущем опекать их. Это «норма» социального функционирования семьи. При отсутствии этих «элементов», как писала М. Ричмонд, происходит отклонение от нормы, дом «становится фиктивным домом, местом греха и социальной неустроенности».

Основополагающие принципы работы со случаем М. Ричмонд связывает с действиями, направленными на облегчение ситуации человека. Нормативные действия определяют цели, достижение которых возможно при соблюдении определенных правил.

Причем в отличие от социальной работы, где клиент имеет различные ролевые позиции, ранняя технология помощи, базируясь на христианских идеологемах, поддержку оказывала в основном бедным, что и определяло как их ролевые позиции, так и позиции помощников, которые строились на основе директивных взаимодействий.

Принципы «индивидуальной работы» со случаем М. Ричмонд формировались на патерналистских христианских основаниях, где существует безусловная главенствующая роль отца как гаранта обеспеченности и социальной стабильности семьи. В связи с этим характерен первый принцип, которым должны руководствоваться «дружеские визитеры» при работе с клиентом.

«Первый принцип облегчения заключается в том, что помощь должна быть предоставлена индивидуально и конфиденциально в доме и что глава семьи должен нести ответственность по всем вопросам облегчения».

Здесь закладывается и технология работы с клиентом, которая найдет отражение в последующие годы, в отличие от других помогающих профессий, когда клиент приходит к профессионалу, социальный работник, как и «дружеский визитер», как и священник, непосредственно приходит к нуждающемуся прихожанину. Этот принцип иллюстрирует еще более древние благотворительные принципы помощи, принятые в западной цивилизации, когда помощь оказывалась в учреждениях (закрытая модель помощи) и когда поддержка осуществлялась непосредственно на дому (открытая модель помощи).

Второй принцип связан с источниками помощи. В связи с этим тот принцип, который будет доминирующим в медицинской модели индивидуальной работы, «среда – личность», здесь существует в следующей интерпретации: «Второй принцип облегчения раскрывается в том, что мы должны искать самые естественные и наименее официальные источники помощи, имея в виду родственные связи, дружбу и добрые отношения с соседями, но при этом мы должны избегать расширения источников помощи».

Третий принцип работы с нуждающимся «в том, что помощь должна быть реализована исходя из ослабления настоящего страдания, но содействовать… будущему благополучию». С одной стороны, здесь заложен древний медицинский принцип «noli nocere» – не навреди, а с другой – в ранних принципах М. Ричмонд закалывается технологический подход в индивидуальной работе со случаем, связанный с прогнозом развития ситуации, который станет нормативным требованием в медицинской модели социальной работы и частью технологического процесса.

Четвертый принцип связан с объемом помощи бедным: поддержка не должна противодействовать активности и самостоятельности бедного, не должна противодействовать социальной инициативе человека. Помощь должна иметь определенную меру, чтобы, как это было в истории христианской помощи, не формировать иждивенческие установки у бедного человека. «Четвертый принцип облегчения состоит в том, что лучше давать немного, чем очень много, помощь должна быть адекватной».

Пятый принцип работы с бедными основывался на том, как писала М. Ричмонд, что «мы должны помочь бедным понять правильные отношения вещей, что наши причины предоставления облегчения требуют с их стороны сердечного сотрудничества и усилий, способствующих улучшению». Здесь эмпирическим путем М. Ричмонд выходит на принципы рабочего альянса между терапевтом и пациентом, который будет сформирован позднее в практической психотерапии. С другой стороны, эмпирическим путем добровольные помощники приходят к пониманию, что пассивная позиция нуждающегося не способствует решению его проблем.

Шестой принцип работы с беднейшими слоями населения исходил из «теории потребностей»: «мы должны найти такую форму помощи, которая будет наилучшим образом соответствовать конкретной потребности». Реальные социальные потребности человека постепенно расширяют доктрины христианского милосердия, они уже не укладываются в концепты «милостей духовных и телесных», что дает импульс для развития новых моделей помощи.

Рис. 1.1. Принципы индивидуальной работы со случаем

Интерес представляет описание технологии помощи бедным. Эмпирическая практика «дружеских визитов» ставила перед помощниками задачи адресной поддержки социально уязвимым группам населения, которую обозначил еще Х.Л. Вивес.

Однако адресная помощь требовала исследования потребностей человека или семьи, поэтому М. Ричмонд предлагает использовать диагностическую методику, помогающую сформировать целостное представление о потребностях семьи или отдельного человека. Методика исследования, предложенная ей, основана на описании ряда аспектов жизнедеятельности нуждающегося, в ней М. Ричмонд выделяет несколько уровней «историй бедного», что позволяет с различных сторон описать его ситуацию.

М. Ричмонд анализирует ситуацию бедного человека через его «социальную историю», «физическую историю», «рабочую историю», «финансовую историю», именно эти «истории» позволяли воссоздавать объективную картину бедности. В дальнейшем методика «истории клиента» станет основой как диагноза, так и оценки ведущих методик исследования ситуации клиента в целостном технологическом процессе социальной работы.

«Социальная история» предполагала сбор следующих данных о бедном: возраст, место рождения, семейное положение (брак), место жительство (количество помещений, занимаемых семьей), образование; имена, адреса и состояние родственников и друзей, принадлежность к Церкви, информация о предыдущих организациях, оказывающих помощь.

«Физическая история»: описание здоровья каждого члена семьи, вредные привычки, контакты лечащего врача.

«Производственная история»: род деятельности, адреса бывших и сегодняшних работодателей, трудоспособность работника, как долго находится без работы, в какое время года занят человек, как долго.

«Финансовая история»: наличие долгов, в том числе и наличие страховки, членство в профсоюзах, сбережения, доход, средства к существованию кроме заработанной платы, пенсии, источники и объем помощи от благотворительных обществ.

Помимо получения непосредственной информации от нуждающегося, эмпирическим путем «дружеские визитеры» приходят к пониманию того, что предоставленная информация должна быть проверена. Так, в теории социальной работы зарождаются методы триангуляции, верифицирующие полученные данные, которые в дальнейшем будут использоваться в качестве обязательного компонента исследования проблемы клиента.

Рис. 1.2. Описание ситуации бедного человека

М. Ричмонд предлагает уточнять полученную информацию у друзей, родственников, учителей воскресных школ, пастора, лечащего доктора, работодателей и «других милосердно заинтересованных лиц». Можно отметить, что в данных подходах начинают формироваться диагностические подходы к пониманию проблем клиента.

И еще одно замечание по поводу влияния теологических концептов на формирование теоретической парадигмы социальной работы. Парадоксальность заключается в том, что исследования проблемы клиента осуществлялись в дискурсах экономики и свободного рынка, но объяснения его поступков и мотивов – в логике теологических дискурсов. Человек в донаучных концептах представлял собой образ не «жертвы рыночных отношений», а создания, сотворенного по образу и подобию Божьему. Возможно, и этот факт явился основополагающим, когда с изменением филантропической парадигмы помощи на профессиональную доминатами понимания духовного начала человека становятся психологические дискурсы, а не экономические и политические, которые так и останутся в теории социальной работы только контекстом проблемы клиента.

Современные теологические дискурсы в профессиональной социальной работе

Секуляризация теологических идей в западной теории социальной работы наблюдается до конца Второй мировой войны. Однако со второй половины ХХ в. теологические дискурсы в теории социальной работы с начала в западной цивилизации, а затем и в восточной приобретают свои новые контуры. Расширение теории социальной работы за счет духовно-ориентированных и теологических дискурсов было связано прежде всего с тем фактом, что конфессиональная социальная работа становится самостоятельным направлением помогающей практики в социальных государствах.

Теоретические религиозные и духовно-ориентированные дискурсы становятся неотъемлемой частью практики в сервисах социального обеспечения и здравоохранения для пользователей услуг во многих странах мира. Как считает Р. Линсдей, религиозные и духовно-ориентированные дискурсы теории социальной работы направлены не на материальные проблемы клиента, а на «внутренний мир», духовно-ориентированные и ценностные проблемы в центре внимания данного направления теории социальной работы. Содействие духовному благополучию клиентов находиться в центре внимания взаимодействия в конфессиональной практике социальной работы.

Однако было бы несправедливым утверждение о том, что Церковь не проявляет активности в деле социальной помощи человеку в постиндустриальном обществе. Можно отметить, что в западной цивилизации конфессиональная социальная работа занимает достаточно большой негосударственный сектор социальных услуг, в котором конфессиональная помощь занимает свое особое место.

Так, в ФРГ христианская организация «Каритас», по данным на 2014 г., имела в составе своей организации 28 100 стационарных и амбулаторных учреждений от домов престарелых до институтов защиты детства. В учреждениях работало 545 500 специалистов в сфере охраны детства, 171 000 оказывали помощь престарелым, 153 000 инвалидам. Благотворительная деятельность осуществлялась в 18 000 приходах, в составе организации работало 3300 групп самопомощи.

Сегодня данная деятельность разворачивается в Российской Федерации, где РПЦ и другие конфессии реализуют социальные программы в области помощи и поддержки нуждающимся.

Теория современной социальной работы в контексте теологических дискурсов

Современные теологические дискурсы отечественной христианской социальной работы формируются в контексте парадигмы постмодернизма. Для данной парадигмы характерны свободные дискурсы, деконструкция устоявшихся репрезентаций с целью получения нового знания. В связи с этим показателен тот факт, что в теологических конструктах появляется новое понимание социальной работы, которое отлично от его светского варианта.

Конфессиональная парадигма отечественной теории социальной работы выстраивается на бинарной пропозиции теоретических дискурсов, таких как духовный и социальный мир, светская и конфессиональная социальная работа, ролевые отношения светских и конфессиональных социальных работников, светская и конфессиональная система образования. В логике данных пропозиций формируется новое теоретическое знание отечественной социальной работы на основе дуализма в постмодернистский период ее развития.

Векторы понятийного развития теории социальной работы на основе теологических дискурсов

В основу развития теоретической парадигмы социальной работы можно положить предположение о взаимодействие двух миров – социального и духовно-ориентированного, цель которых оказание помощи и поддержки социально уязвимым слоям населения. Существование этих миров определено исторически, ходом развития практики помощи, которая имела различные векторы своего развития, но на данном этапе противоположные формы поддержки имеют общие основания их реализации, когда и конфессиональная, и профессиональная социальная работа осмысляются как часть государственной системы защиты человека в постиндустриальном обществе. В этом контексте формируется новая теоретическая парадигма помощи на основе концепта соработничества.

Теоретический концепт соработничества формируется на основе таких дискурсов, как солидарность, ценности, духовная ориентированность, субъектность, которые определяют теологическую и социально-ориентированную рефлексию феноменов социальной работы. На рисунке 1.3 показана схема соотношения данных миров через систему понятийных номинаций.

Первой точной соприкосновения являются понятия помощи и взаимопомощи, представления о которых реализуются в контексте различных солидарных систем, совместного, солидарного решения как общественных проблем в целом, так и в индивидуальных трудных жизненных ситуациях.

Рис. 1.3. Основные идеологемы соработничества государства и Церкви

Духовно ориентированный мир связан с представлениями о естественной, общинной солидарности. Помощь носит естественный, природный характер. Она присуща человеческому обществу, начиная с момента бессознательного архетипа самосохранения рода и развиваясь в систему осознанных действий, движимых порывами души, сердца, совести, на основе общности крови и веры, постепенно институцианализируясь оформилась в систему церковной, а затем государственной модели помощи.

Социальный мир – помощь носит рациональный организованный характер. В силу разрушения общинной и сословной структуры помощи, развития внесословных слоев общества, таких как буржуазия и пролетариат, в условиях рыночных отношений и урбанизации формируются новые формы помощи, основанные на классовой солидарности. Так, возникают системы социального страхования рабочих и социального обеспечения тех, кто не может самостоятельно себя обеспечить (обеспечить достойный человека уровень жизни). Эти системы постепенно пронизывают социальные отношения, создают организационную систему общества социально застрахованных граждан.

Таким образом, солидарность как деятельное сочувствие ближнему оформлена исходя из естественных условий жизни христианской общины, где помощь и поддержка были неотъемлемыми элементами повседневности. В социальном мире помощь и поддержка несут организованное начало, при этом процесс помощи может иметь не только альтруистическое начало, но, в зависимости от целеполагания властных структур, может нести в себе элементы контролирующих, корректирующих, политических функций, защищая интересы отдельных групп и слоев населения. Таким образом, на этих противоположных репрезентациях формируются новые идеологемы помощи и поддержки.

Второй точкой соприкосновения является понятие нормы.

Ценности как правила нормативного поведения имеют различные векторы развития и исходные положения, определяющие жизнедеятельность человека в обществе. Ценности христианского мира имеют отношение к христианским нормам, которые достаточно консервативны, мало изменяемы во времени, сохраняются из поколения в поколение, они закреплены в христианских традициях, верованиях и обычаях.

Духовно ориентированный мир – нормы определяются прежде всего системой христианских ценностей:

• библейские заповеди;

• учение об уникальности человеческой личности как бессмертного, духовного существа, созданного Богом по Своему образу и подобию;

• учение о спасении также занимает важнейшее место в системе христианских ценностей. На этом пути Слово Божие призывает к всестороннему, духовному совершенствованию;

• Божество является не только абсолютным Разумом и Всемогуществом, но и всесовершенной Благостью и Любовью.

Христианские ценности (понятие появляется только в ХХ в.) – великое достояние человечества, но они становятся благодатным сокровищем только для тех, кто идет путем спасения.

Социальный мир – система общечеловеческих ценностей формируется как раз в период великих общественных деформаций, связанных с формированием нового способа производства (капиталистического). Эти деформации сказываются и на изменениях духовно ориентированного мира. Общество становится многополярным, многоконфессиональным, что приводит к необходимости вырабатывать новые нормативные системы. Общечеловеческие ценности – это ценности, которые принимают большинство людей, не связывая их ни с конкретным обществом или культурой, ни с конкретным историческим периодом. В традициях светской науки принято говорить о гуманистических ценностях. И это обстоятельство привносит специфический аспект в понимание норм. Эта система вбирает в себя:

• ценности человеческой жизни, составляющие базис всех других жизнепроявлений и ценностей, что связано с фундаментальными смыслами человеческого существования. К числу этих ценностей принадлежат: жизнь, смерть (не сама по себе, а поскольку конечность жизни составляет ее важнейшую характеристику), любовь, секс, семья, рождение и воспитание детей, свобода, уединенность, участие, труд, отдых, творчество;

• социальные ценности: общество (коллектив, человечество), семья, народ, государство, общественные институты: предприятия, школы, вузы, больницы, музеи, театры и другие учреждения культуры, больницы, парки, средства массовой информации и коммуникации;

• политические ценности, среди которых главные: политическая свобода и ответственность, элементы вечной правды основных типов политических сознаний, национальная безопасность, патриотизм и космополитизм, международная безопасность, мир и международное сотрудничество;

• нравственные ценности, которые слагаются на основе тех реальностей и поступков, которые мы не просто оцениваем, но и одобряем, т. е. оцениваем как добрые, благие, хорошие и т. п. В основе нравственного поступка лежат:

– естественные моральные чувства человека, уходящие своими корнями в мир общения высших животных,

– позитивные качества человека,

– благоприобретенные нормы и принципы морального поведения личности.

Однако важным является все-таки и то, что эта система включает в себя и ценности веры (только нужно отметить, что в современных условиях мы часто говорим о вере в Бога вообще, не уточняя конфессиональных и других специфических аспектов). По мнению ученых, религия обладает определенными моральными функциями, независимо от того, является ли ее этический компонент полученным от Бога в Его откровении или заимствованным из земного социального опыта людей. Даже многие неверующие признают, что независимо от того, насколько логичны или истинны положения религии, она тем не менее вносит определенную упорядоченность в общественную жизнь и личное поведение.

Ценности социального мира подвижны, изменяемы во времени и пространстве, они ориентированы на современную действительность, достаточно широки в определении, хотя у них общий вектор развития и направленность, которые связывают их с общечеловеческими ценностями. Различие профессиональной деятельности по ценностным основаниям определяет спектр проблем, которые могут быть актуализированы в светской парадигме деятельности и не присутствовать в ее церковном варианте.

Третьей точкой соприкосновения является понятие смысла (содержания).

Духовность – связанное с мироощущением состояние души или особое состояние духа.

Христианская духовность – этим словом обозначают две вещи, очень разные, хотя и тесно связанные между собой.

Первое. Духовность – свойство природы самого человека, это то уникальное, исключительное, важнейшее, что отличает человека от других самых высокоразвитых живых существ, это то, что даже трудно определить словами. И дух выше, он по своей природе шире рациональных определений, он в них не втискивается. Дух – это и мышление, и сознание, и воля человеческая, это весь тот континуум, сложный и в то же время единый целостный поток, который составляет особенность человека.

Второй аспект связан с формами реализации духовной природы человека, с ее отношением к вечности, своему призванию, любви и творчеству, миру, к другим людям. Как талант, как наука, как любые другие возможности, духовность может быть направлена и на добро, и на зло. Амбивалентность духовности обусловлена своей неотделимостью от свободы, которая предопределяет по меньшей мере два пути – путь к Первообразу и путь удаления от него.

Н. Бердяев, русский христианский философ, размышляя о духовности, подчеркивал: «Духовная сила в человеке есть изначально не человеческая только, но богочеловеческая… Человек в духовной своей глубине соприкасается с божественным и из божественного источника получает поддержку… Духовная качественность и духовная ценность человека определяется… сочетанием свободы и благодати. Дух и духовность перерабатывают, преображают, просветляют природный и исторический мир, вносят в него свободу и смысл».

Социальный мир – нравственно-интеллектуальная духовность. В социальных науках нет однозначного понимания духовности. В традиционно философском понимании духовность включает три начала – познавательное, нравственное и эстетическое. Трем данным способностям человеческой природы соответствуют три сферы духовной деятельности, созидающие научное знание и философию, нравственность, искусство. Им в свою очередь соответствуют духовные ценности, относимые к разряду высших – истина, добро, красота.

В истории человечества выработались и три «чистых» типа духовных творцов: познающий (мыслитель, мудрец, ученый), праведник (святой), художник (поэт, композитор, музыкант, живописец и т. д.). Все эти стороны образуют то, что называется духовной жизнью, духовным поиском. По своей сути добро, истина и красота – экзистенциальные константы в духовных исканиях людей, различные способы обретения одного и того же высшего смысла жизни, согласия с собой и миром, гармонии. И хотя взаимоотношения их между собой складывались весьма непросто в истории духовной жизни людей, можно определенно сказать, что нравственность является ядром, нервом духовности.

Таким образом, основополагающие смыслы духовности в христианстве лежат в основе христианского миросозерцания и мироощущения. Духовность в социальном мире – это одно из проявлений интеллектуальной активности, антитеза, противопоставление различных реальностей, идеальных и материальных. Если в христианстве духовность основана на принципах холизма, целостности, то в социальном мире – на принципе дискретности, противопоставления. В социальной работе эти проявления разграничивают личностные характеристики профессионалов в процессе взаимодействия с клиентом.

Четвертой точкой соприкосновения является понятие ответственности. Этот компонент тесно связан с понятиями нормы и смысла (содержания). Субъектность – способность быть и осознавать себя источником движения, неся ответственность за последствия своих деяний.

Духовный мир – призвание. Новый Завет трактует христианское призвание именно как призвание братской любви. Братская любовь, т. е. любовь человека к человеку, является в связи с этим сердцевиной христианской системы. Эта любовь предполагает, как и в случае божественной любви, признание каждого человека как цели. В основе христианства лежит гармоническая связь человека с Богом, спасения человека и величия Бога. Однако невозможно быть верным Богу, не будучи верным человеку; невозможно защищать Бога, не защищая прав человека. Христианин по призванию – это не только человек Бога, но также и человеческий человек. Таким образом, призвание тесно связывается с понятием христианского долга, когда человек не может пройти мимо беды другого. Поэтому подлинная христианская религиозность предполагает нормализацию мирской экономической, социальной и политической жизни и видит необходимость в том, чтобы дети Церкви брали на себя обязательства по сооружению земного общества, основанного на справедливости, братстве и гуманизме. И даже если для того, чтобы отстаивать человеческие ценности, христианин применяет религиозные мотивировки, тем не менее он сознает, что созидает земной град, в котором человек мог бы добиться самовыражения.

Призвание определяется духовностью: по словам Н. Бердяева, «человек с сильно выраженной духовностью… это человек, пребывающий в мировой и исторической жизни и активный в ней, но свободный от ее власти и преображающий ее».

Социальный мир – субъектность все чаще характеризуется как свойство, новое системное качество личности производить взаимообусловленные изменения в мире, в других людях, в человеке. В основе этого свойства лежит отношение человека к себе как к деятелю, когда в результате внутренних количественных изменений возникает новая способность осознанно производить изменения окружающей действительности и изменяться в зависимости от них самому. Важнейшими характеристиками субъектности являются:

• свобода выбора цели, способов и средств ее реализации, осваиваемых в ходе развития культуры. Свободный выбор требует от индивидуума осознания ценности объекта социальной действительности и тем самым формируется особый вид отношения к нему – ценностное отношение;

• обладание ценностями, что облегчает человеку задачу поиска смысла его жизни, который служит системным стержнем, обеспечивающим целостность человека, его тождественность самому себе в потоке изменений и самоизменений. При наличии общего смысла жизни человек начинает выстраивать определенную иерархию мотивов деятельности и поведения;

• постановка вопроса о смысле существования каждым конкретным человеком. Смысл жизни обретается в результате активного деятельного поиска, в результате опыта поступков и деяний жизни;

• зарождение ответственности. Ответственность в отличие от исполнительности всегда внутренне обусловлена мотивами, потребностями и целями личности, т. е. является производным от внутренней позиции личности. В обсуждении проблем субъектности особое значение имеет то, как сам человек воспринимает свою жизнь и деятельность: как следствие, результат его собственной произвольной активности или как игрушку в руках безликой судьбы.

Ответственность воплощается в особом типе субъектности – гражданственности, – это нравственная позиция, выражающаяся в чувстве долга и ответственности человека перед гражданским коллективом, к которому он принадлежит: государством, семьей, Церковью, профессиональной или иной общностью; в готовности отстаивать и защищать их всяких посягательств на их права и интересы. Чувство гражданственности вытекает из самоосознания человеком себя как личности, как самостоятельного, индивидуального члена общества, обладающего определенными правами и обязанностями, закрепленными в законодательстве; активно участвующего в принятии и осуществлении государственных решений и руководствующегося в повседневной жизни определенными моральными нормами и ценностями.

Ответственность тесно связана с понятием гражданского долга. Гражданский долг – совокупность законодательно установленных и моральных обязанностей лица по отношению к другим лицам, группам, социальным общностям и обществу в целом. Однако есть и еще одно значение этого термина – это внутреннее нравственное долженствование, внутренние моральные обязательства человека перед согражданами, обществом, страной.

Таким образом, субъектность выступает как характеристика индивидуальной активности. В христианском мире она основывается на призвании, в этом проявляется сущностные основания человека. В социальном мире субъектность связывают с гражданственностью, которая базируется на законодательных основаниях. Различие наблюдается в процессах формирования «Я-профессионального» секулярного мира у социальных работников.

Данные базовые характеристики духовно-ориентированного и социального мира выступают тем контекстом, который определяет различные основания для понимания теоретических дискурсов социальной работы, формирует подходы к ее единству и многообразию на современном этапе становления.

Модернизм связывают с ценностями и идеями Просвещения, прогресс, познаваемость природы на основе фундаментальных законов и принципов – вот те базовые посылы, которые становятся основой мировоззрения начала ХХ в. Как считает Зигмунд Бауман, в модернизме доминируют объемные нарративы, «большие истории», которые направлены на объяснение явлений, феноменов, процессов, такими являлись теории либерализма, марксизма, психоанализа, биологического детерминизма, структурного анализа и т. д.

Знаковым явлением для модернизма, как считал М. Фуко, становится знание, оно является той «абсолютной силой», которое изменяет мир, при этом ассоциативные знания уступают свое место фундаментальным и экспертным знаниям, знаниям, которые формируются на основе экспериментальных и эмпирических исследований.

С точки зрения Б. Фэусет, в модернизме происходит новое понимание «себя» как категории, которая имеет различные основания, трактовки и теоретические посылы, самореференции образуют самостоятельные познавательные области, к ним, например, можно отнести дискурсивные практики феминизма. Этот процесс будет характерен и для теоретической парадигмы социальной работы в ХХ в., которая, согласно Р. Сайбеону, воспроизводит «теории о том, что является социальной работой».

Теория познания в парадигме модернизма больше оперирует позитивными (достоверными) фактами, которые являются фундаментом познания, в связи с этим концепты фрагментаций, противоречий, менее значимы, чем концепты «единства».

Парадигма модернизма явилась определенной реакцией на идеи романтизма о непознаваемости мира. Заявление модернистов строилось на том, что с помощью наблюдений и измерений возможно объяснять не только феномены природы, но и общества. В связи с этим модернистские подходы дали импульс к пониманию процессов взаимодействия между людьми, позволили обосновать подходы к обусловленности их поведения.

Модернистское мировоззрение дало возможность в благотворительной практике увидеть рациональные аспекты помощи, поменяв аффективные проявления благотворительности в виде патерналистских отношений между состоятельными и несостоятельными слоями населения на рациональные подходы профессионального взаимодействия.

Как считает М. Пэйн, «социальная работа – продукт модернизма, поскольку представляет собой один из светских вариантов, замещающий благотворительную деятельность христианской церкви в западных странах. Она также является модернистской, поскольку основана на представлении о том, что социальные проблемы и общество в целом доступны для нашего понимания и изучения, а также для разумного подхода к решению реальных проблем».

Осмысление процесса помощи в контексте модернистских подходов сформировало представления об исторической динамике процесса помощи, который изменяется в исторической перспективе. Практика помощи как процесс изменений в исторических обществах имеет свои особые характеристики, рациональное осмысление позволяло дифференцировать формы помощи, идеологемы, их соотнесенность с реальной действительностью. Такие подходы начинают описываться с позиций историко-философского познания. В таблице 1.1 даны подходы к описанию различных видов помощи в исторических обществах.

Таблица 1.1. Формирование различных форм помощи в условиях общественных изменений

Именно в начале века в логике модернистских процессов начинает оформляться позитивистская парадигма философии, которая оказала большое влияние на теорию социальной работы, а также марксистская теория, оказавшая влияние на критическую модель социальной работы.

Однако прежде чем перейти к рассмотрению влияния философских концептов на теорию социальной работы, необходимо остановиться на особенностях изменения номинации практики помощи или объяснения того, почему было изменено устоявшееся название практики помощи с «благотворительной» на «социальную работу».

Практика «благотворительной помощи» в контексте рефлексии «социальная работа»

Историческая практика помощи и поддержки у различных народов мира имела свое понятие и определение. В России помощь и поддержка имела различные номинации в исторических эпохах, она определялась как «слепня» в начале X в., в начале ХХ в. как общественное призрение, а в начале XXI в. она имеет устойчивое понятие как социальная работа. Можно утверждать, что понятийная динамика является характерным явлением, которое имеет место у всех национальных практик помощи и поддержки. Такая же ситуация, например, во Франции. Одним из первых понятий, идентифицирующих практику помощи, явилось понятие charite (милосердие, благотворительность). Это понятие обозначало систему поддержки, характерную для Средних веков. Начиная с XVIII в. утверждается другое понятие – assistance – содействие. Оно идентифицировало новый уровень общественных связей и отношений сообщества к незащищенным группам населения, в этот период государство приходит на смену конфессиональным системам поддержки. И наконец, в ХХ столетии это понятие вновь меняется, сначала на aide social (социальная помощь), а затем на travail social (социальная работа).

Таким образом, то, что название процесса помощи изменяется в разных странах в историческом времени и пространстве, доказывает объективность данного процесса.

Термин «социальная работа» появляется в начале ХХ в., он становится производным от термина «социальный работник», который предложил Саймон Паттен в 1900 г., заменив тем самым понятие «дружеский визитер». Данный процесс смены понятия был связан с тремя группами факторов:

1) изменением характера деятельности;

2) изменением предметных представлений о сущности помощи;

3) трансформацией предметного языка познания. Изменение характера деятельности относится к объективным средовым факторам. Можно сказать, что с начала ХХ в. спонтанная благотворительная деятельность постепенно входила в русло профессионализации: появились учреждения помощи, система постоянного финансирования. Помощь охватывала различные гражданские слои населения, а не сосредотачивалась только в рамках ограниченной конфессиональной поддержки «братьям и сестрам по вере» или только в рамках инициатив отдельных филантропов. Гражданские акты и законы, предоставляя населению определенные права, также способствовали тому, чтобы помощь была гарантирована, и она все больше имела тенденции к унификации и определенным формам общественного контроля.

На характер изменения деятельности оказывали влияние не только общественные факторы, но и корпоративные – съезды благотворителей региональные и мировые позволяли осмыслять тенденции помощи на уровне национальных и мировых процессов, что также способствовало пониманию вектора развития помощи.

Второй фактор был связан с изменением общественных идеологем и познавательных концептов. Общественная практика помощи формировалась в период подъема промышленной революции, что влияло на изменение общественных и познавательных парадигм.

Это находило отражение в различных областях знания, которые осмысляли данные процессы, и своеобразным образом отражалось на практике помощи и ее идеологемах.

В этом отношении интересна работа Э. Дюркгейма «О разделении общественного труда», в французском варианте «De la division du travail social», которая дала толчок для понимания важнейших общественных феноменов, что не могло не отразиться на помогающей практике. Важнейшими положениями, послужившими в дальнейшем идеологемами практики социальной работы, явились:

• коллективность как интерпретационная основа объяснения индивидуальных феноменов. Стратегии социальной работы обозначились в одном из первых ее практических принципов «среда – личность»;

• реститутивное (кооперативное) право, суть которого в том, что за проступком следует не санкция, а осуществляется оказание помощи, что найдет отражение в принципах социальной работы, среди которых – отказ от стигматизации;

• контракт, который переосмысляется в социальной работе не как сфера распределения трудовой деятельности между сторонами, а как сфера взятых на себя обязательств между социальным работником и клиентом.

Третий фактор был связан с логикой развития предметного языка социальной работы. Все данные тенденции необходимо было отразить в предметном языке. Необходим был неологизм, который бы отражал характерные для того времени тенденции помощи. Была потребность в понятии, которое находилось бы в понятийном научном пространстве, но нуждалось в институциональном уточнении: семантического значения в системе уточнений неопределенности понятийного пространства через реалии складывающихся новых предметных отношений и связей.

В этом случае термин Э. Дюргейма travail social (общественный труд), трансформируется в social work, точнее, social worker в эквиваленте С. Паттена. Синонимический ряд и во французском, и в английском языках позволял производить различные эквиваленты от «общественного труда» до «социальной работы».

Аналогичный пример переноса мы встречаем в этимологическом словаре у Макса Фасмера. Работа Ж.-Ж. Руссо «Contrat social» («Общественный договор») написанная в 1762 г., дала жизнь термину «социальный», но в научную лексику он попадает из немецкого языка – sozial в его семантической неопределенности и не соотнесенности с понятийными реалиями.

Конечно же, свою роль сыграли и другие факторы: идеологема «социальности» была определенным знамением времени на рубеже прошлого века, как «экология» во всей ее многоаспектности в конце XIX в. Российский философ Н. Бердяев, уловив это новое «миросозерцание» и «мироощущение», на рубеже веков в работе «Судьба России» писал: «ориентация жизни сделалась социальной по преимуществу, ей были подчинены все другие оценки. Все ценности были поставлены в социальную перспективу». «Социальность» применительно к благотворительной практике разрабатывалась на рубеже веков во всех странах мира.

Так, в 1900 г. на конгрессе благотворительных сил в Париже предлагалось определить эту деятельность как социальную медицину с определением главной цели – «обеспечение полной независимости личности и ее семьи, их социального здоровья». В Германии в 1902 г. немецкий ученый Д. Альбрехт предлагает определять данный вид практики как социальную деятельность – Wohlfahrtspfege (пер. с нем. – благотворительная помощь, уход) и т. п.

Поэтому новое понятие практики, определяемое как социальная работа, потребовало расширение его предметных дискурсов, что и было осуществлено благодаря позитивистским философским подходам.

Теория социальной работы в контексте концептов позитивизма

Позитивистская философия становится основой мировоззрения в теории профессиональной социальной работы, после того как эра филантропической деятельности приходит к своему закату. Вместе с ней теологические идеи, на базе которых оформлялась практика благотворительности, становятся менее актуальными при решении проблем человека.

Духовная секуляризация рубежа веков открывает в теоретическом познании «человека социального». Человек социальный не принадлежит всецело Церкви, он принадлежит ей на уровне своих интенций и духовных стремлений, однако процессы социализации, энкультурации в данный период становятся более значимыми в обществе, чем процессы конфессионализации. Вот почему позитивистские идеи актуализируются в теории и практике профессиональной помощи.

В англосаксонской теории социальной работы безусловным авторитетом становится философ Дж. Дьюи, идеи которого оказали влияние на ведущих теоретиков и практиков социальной работы, таких как Дж. Аддамс, М. Ричмонд, Х. Перлман и другие. Теоретические идеи философа повлияли на введение принципов и подходов к клиенту в аспектах помощи и индивидуальной поддержки, а отдельные положения вошли в национальные и мировые стандарты социальной работы.

Рассматривая подходы Дж. Дьюи на развитие теоретических концептов социальный работы, можно отметить следующие области влияния данных идей:

• на оформление феминистской модели социальной работы;

• развитие территориальной модели помощи на основе рациональных образовательных идей;

• становление модели решения проблем в методе индивидуальной работы со случаем;

• формирование подходов к антидискриминационной работе с клиентами.