С коллективного обращения верующих к Патриарху Кириллу о помиловании Pussy Riot в России может начаться церковно-гражданское движение. Какое место отводится в нём тем, кто претендует на звание церковных элит?
В настоящее время церковная жизнь становится всё более и более публичной в том смысле, что всё большее количество людей вовлекается, скажем так, в некое словесное пространство обмена мнениями. Конечно, этот процесс начался не сейчас, но именно сейчас в связи с развитием Интернет-СМИ и особенно блогосферы мы можем наблюдать, пожалуй, наивысшую по активности степень общения.
Конечно, в этом направлении церковная жизнь следует за общественной жизнью, и всё менее в церковной жизни становится тайного, которое не делалось бы явным, т. е. – в контексте публичности – выставленным на всеобщее обозрение и обсуждение. Причем многие из церковного люда искренне оказались в недоумении: зачем, дескать, это показывать и об этом говорить? Не лучше ли в церкви говорить исключительно об учении Церкви, а всю неприглядную конкретику церковной жизни спрятать подальше от людских глаз и злых языков? Но у промысла Божия, вероятно, на этот счет есть свои ответы, которые вполне для кого-то могут оказаться не совсем приятными…
Можно сказать, что сейчас, если не сложилась ещё, то активно складывается некая виртуально-дискуссионная церковная площадка, глобальный «форум» или «вече» – т. е. прослойка интернет-читателей и интернет-писателей, которая становится всё более определяющей в церковно-общественной жизни. И, если сейчас с этой прослойкой пока ещё мало считаются, то в будущем, скорее всего, именно она будет наиболее влиятельной силой, неким масштабным «кворумом», к которому будут апеллировать те или иные церковно-общественные деятели.
Причем потенциальная «энергетика» этой площадки ещё до конца не выявлена, но, очевидно, что она очень большая. Скрытые силы пограничной церковно-общественной зоны были со всем успехом продемонстрированы благодаря явлению Pussy Riot. Как говорит теоретик искусства Борис Гройс, «Pussy Riot зафиксировали и открыли вниманию общества сложные отношения между сакральным и секулярным пространством, между искусством и религией, искусством и законом. Они всю эту зону сделали явной. Поэтому общество возбудилось и начало это обсуждать». Характерно, что даже сама королева эпатажа гламурная Ксения Собчак во вручении «серебряной калоши» Патриарху Кириллу по сути пошла на поводу именно у этого антиклерикального тренда, заявленного P.R.
Однако вряд ли аморфная и неоднородная интернет-масса, представляющая из себя как бы кипящий котел, будет всегда оставаться таковой. Вероятно, что это сквозное пространство общения и различных влияний будет всё более и более структурироваться. Это уже и сейчас происходит. Появились и появляются интернет-сайты, как магнитом собирающие вокруг себя представителей различных церковных кругов. Как пчелиные матки пчелами, обрастают френдами популярные блогеры. Простые верующие, с недоверием всматриваясь в экран монитора, ищут ориентиры, на которые можно было бы опереться и которым довериться…
Очевидно, что мы наблюдаем некий процесс, в ходе которого меняется соотношение внутрицерковных сил. Появляются также новые силы, так или иначе претендующие на то, чтобы называться церковной элитой. Хочу сразу оговориться, что под словом «элита» я понимаю не т. н. гностический элитизм, а всего лишь социологическое понимание этого слова, т. е. тех лиц, кто обладает наибольшим влиянием. Однако, прежде чем говорить о новых элитах и их ответственности (т. к. элитарность подразумевает особую ответственность), зададимся вопросом: есть ли вообще эти церковные элиты, и, если есть, то кто они?
На настоящий момент при беглом огляде можно выделить такие вот потенциальные корпоративно-элитарные группы:
1. Священноначалие. Элитарность этой группы закреплена институционально. С ней связана как вросшая вглубь веков традиционность, так и известная иерархическая зависимость, по большей части блокирующая развитие самостоятельной линии поведения. Эта зависимость редко когда дает возможность «встать в полный рост», но зато у тех, кому это всё-таки удается (как, например, о. Павел Адельгейм) голос звучит очень сильно, и многие к нему прислушиваются.
2. Люди, занимающиеся церковной наукой. К этой группе можно отнести как преподавателей духовных академий, семинарий и других учебных заведений, аккредитованных в РПЦ МП, так и религиоведов, модных нынче библеистов и преподавателей других дисциплин в учебных заведениях, не имеющих такой аккредитации. Те из преподавателей и церковных ученых, которые находятся внутри структур РПЦ МП, также зависимы, как и священноначалие (хотя и в меньшей степени), те, кто вне – в этом смысле свободны. Общим для этих людей является то, что стержневые компетенции представителей указанной группы находятся внутри преподаваемых дисциплин и, как правило, оторваны от конкретики текущего момента в церковно-общественной ситуации. Поэтому тот или иной специалист, претендующий на влияние в современности, вынужден искать его на поприще публицистики, часто чужой для него. И далеко не всегда успешный ученый становится таким же успешным публицистом. Но опять же, есть те, кому это удается (как, например, библеист Андрей Десницкий), и тогда влияние этих людей многократно увеличивается.
3. К этой группе относятся авторитетные батюшки и старцы – как правило, адекватные священники и взвешенные духовники. Они способны давать духовные наставления, к которым прислушиваются, и вести за собой. Но влияние этих людей ограничивается, в основном, личным общением или сравнительно небольшим кругом почитателей. К тому же они, обычно, дистанцируются от «высокой» церковной политики. Однако нередко духовничество и начитанность в святоотеческой литературе сопровождается недостаточной образованностью и практичностью в светских областях знаний и жизни, что делает умеренный фундаментализм в этом случае весьма вероятным. Ещё необходимо отметить, что сейчас и эта группа влияния становится более публичной. Достаточно вспомнить, как часто, например, духовник Оптиной пустыни старец Илий стал появляться на просторах Интернета с видео-интервью.
4. К этой группе можно отнести тех или иных известных людей, кто ассоциирует себя с православной традицией. Это могут быть писатели и актеры: от Петра Мамонова до Юрия Арабова и от Людмилы Улицкой до Ольги Седаковой, врачи, бизнесмены, политики… Основное, что здесь является объединительным фактором, это то, что известность к этим людям пришла вне церковных стен и поэтому остается открытым вопрос укорененности этих людей в церковной традиции. И здесь речь идет часто о светской, а не церковной элитарности. Прихожане со стажем, начитанные в святоотеческой литературе и наизусть знающие церковные службы, могут весьма недоверчиво воспринимать этих людей, считая те или иные их мнения и поступки не духовными, а всего лишь интеллигентскими. Зато образованная часть православной общественности относится к ним с большой симпатией.
5. С этого пункта мы уже начинаем говорить о т. н. новых элитах. Сюда можно включить редакторов и публицистов популярных интернет-СМИ и блогеров. Эта группа всё более и более увеличивает свое влияние, привлекая читателей острыми и скандальными темами. Иногда в этих темах звучит чуть ли не пророческий нерв времени, но часто, к сожалению, интернет-писателям не хватает глубины и богословского образования.
6. Эта часть новой элиты пока ещё не очень заметна, но тоже, как и в предыдущем случае, она увеличивает свое влияние. К ней относятся активные, небезразличные, богословски образованные, воцерковленные миряне, формирующие из себя так называемый церковный демос или ответственный народ Божий (в богословской литературе этот народ часто называют лаиками). Эти люди вполне могут принимать активное участие в церковно-приходской и церковно-общественной жизни. Они свободны и, как правило, финансово обеспечены, поэтому могут быть бескомпромиссны и требовательны…
Мы заговорили о корпоративно-элитарных группах в связи с зарождением, на наш взгляд, церковно-гражданского движения. Началом такового движения, наверное, можно считать коллективное обращение верующих с письмом к Патриарху Кириллу с просьбой ходатайствовать перед светскими властями о помиловании Pussy Riot. Письмо это, по стилю совершенно мирно написанное, носит, очевидно, непримиримый характер и напоминает отчасти митинги на Болотной и Сахарова. Из церковной среды выделяются некие люди из всех элитарных групп, обозначенных выше, которые берут на себя ответственность вмешиваться в церковную макрополитику. И патриархия уже не может от этих людей просто так отмахнуться, назвав их предателями в рясах и без ряс. Сделав это, она рискует поставить себя в то же положение, которое поставил себя президент Путин, – т. е. люди перестанут считать Патриарха Кирилла своим, как они перестали считать своим президента. А это чревато самыми серьезными и непредсказуемыми последствиями…
Но очень важно, чтобы новые элиты всё-таки стали осознавать себя таковыми, а, значит, мы вправе ожидать от них тех действий, которые соответствовали бы их статусу духовных и моральных авторитетов. Ведь, никто ещё не отменял высказанный в древности духовный принцип: кому больше дано, с того больше и спрашивается (Лк 12:48).
Если же элиты не справляются с той ответственностью, которая на них возложена Богом и народом, может произойти смена элит – т. е. на их место придут другие.