Аша тупо таращилась в потолок.
Таращилась уже несколько минут, с тех пор как проснулась и вспомнила прошедший день. Ей бы вскочить с кровати, повидать до начала испытания Давьяна, хотя бы просто провести с ним еще несколько мгновений. Но тело ее отказывалось даже шевельнуться. После сегодняшнего дня она не увидит друга долго – возможно, никогда. Встать с постели означало немного приблизить наступающий день.
Наконец она, стиснув зубы, нашла в себе силы откинуть одеяло и, дрожа от утренней прохлады, быстро оделась. Первые лучи рассвета озарили горизонт за окном. Аша поморщилась при виде светлой полоски. Старшие из Атьяна, наверное, уже покинули свою гостиницу в Каладеле. Едва они прибудут, испытание официально начнется.
Аша вдруг замерла. Что-то было не так.
Она не впервые присутствовала на испытании, и каждый раз школьный двор с утра гомонил на разные голоса. Хоть что-то должно указывать, что ученики и старшие готовятся к великому событию. Откуда же эта странная тишина?
Чем больше она размышляла, тем яснее сознавала, что это утро… неправильное. Краем глаза Аша видела свою соседку по комнате, Квиру. Та еще спала в своей постели. Это, впрочем, было обычным делом: девочка была младше Аши и вечно просыпала рассвет. Отвернувшись, Аша собралась было выскользнуть из комнаты, но что-то остановило ее.
В комнате было тихо. Необыкновенно тихо. Теперь Аша сообразила, что Квира еще ни разу не шевельнулась. А спала она неспокойно, да к тому же жутко храпела.
Аша, наморщив лоб, тихонько подошла к ее кровати. Квира лежала на боку лицом к стене. Она взяла девочку за плечо, легонько потянула, и та перекатилась на спину.
У Аши перехватило дыхание. Руки и ноги на миг просто отнялись.
Сколько крови! Кровь была повсюду. Целые лужи под головой и грудью Квиры, пятна на матрасе – темный яростный багрянец, натекший из зияющей на горле раны. И темные полосы на лице; Аше подумалось, что убийца зажимал девочке рот, чтобы она не закричала. Карие детские глаза, округлившиеся от боли и страха, в упор смотрели на Ашу. Умоляли.
Вдруг раздался вопль, крик о помощи, отчаянный и испуганный. Далеко не сразу Аша поняла, что кричит она сама. Она опустилась на пол у кровати, ожидая, что кто-то – хоть кто-нибудь! – придет ей на помощь. И просидела так, казалось, не один час.
Никто не пришел.
Наконец, вернув себе разум, Аша приказала телу шевелиться, попыталась стряхнуть завладевший всем ее существом ужас. Комнаты учениц выходили во двор;
даже в такой ранний час кто-то наверняка не спал и должен был услышать ее крики.
Коридор школы был противоестественно тих. Волоча отяжелевшие от страха ноги, Аша дошла до соседней комнаты, где спали Таранна и Джадан. Дверь была открыта. Еще не заглянув, Аша поняла, что увидит внутри.
В этой комнате никто и не пытался скрыть убийство. Кровь залила серый камень, головы девочек были странно вывернуты, тело Джадан наполовину свисало с кровати. Их глотки были не рассечены острым клинком, как у Квиры, а начисто вырваны, так что за развороченными тканями просвечивал белый позвоночник.
Аша бросилась бежать.
Она ковыляла по коридору, онемев, давясь криком. Лишь бы двигаться, лишь бы найти кого-то живого. Не могла же она одна остаться. Не могла!
Комната за комнатой, люди, с которыми она росла, сливались в сплошное пятно. Тессия – милая девчушка, за первые два года обучения обогнавшая даже Вирра. Донин и Шасс, они в школе всего несколько месяцев, им только-только десять исполнилось. В первую ночь Аша утешала плачущих детей, помогала смириться с жестокой мыслью, что родные от них отказались. Они в благодарность сплели ей венок из ромашек – она сохранила его, засушив в книге. Теперь девочки таращились ей вслед пустыми от ужаса глазами. И так в каждой комнате.
Или еще хуже.
Двор был усеян трупами. Она чуть не упала при виде Джарраса. У старшего была полностью оторвана голова, от нее к телу тянулся влажно блестевший кровавый след. На добродушном веселом лице Джарраса теперь застыл чистый бессмысленный страх.
Фенред и Блэйн – как видно, мальчики вместе с ним дежурили у ворот – лежали почти рядом. И у них были вырваны глотки, только клочья мяса и кости соединяли головы с плечами.
Она шла дальше, уже ни о чем не думая: за каждой дверью новые тела, некоторые почти неузнаваемы под залившей лица кровью. Пухлое тело госпожи Алиты лежало в дверях кухни: ее лицо было милосердно отвернуто прочь, и Аша видела только темные кудри. Старший Олин умер в постели. Блюститель Тален едва успел выйти из своего кабинета.
Смутная мысль пробилась сквозь горе и панику.
Мальчики! Давьян!
Миг спустя она уже неслась к Северной башне, забыв обо всех иных страхах. Он должен был выжить. Она взбежала по ступеням, ворвалась в комнатушку на вершине башни, перевела срывавшееся от скорости и тревоги дыхание.
Первый же взгляд принес ей каплю надежды. Кровать была пуста, в комнате никаких следов резни. Сердце у нее снова забилось. Может быть, он спасся? Чудом остался цел, как и она.
Страхи не унимались, но Аша выбралась из башни и решительно устремилась к комнате Вирра. Она не стала заглядывать в комнаты других мальчиков – двери были открыты, и подмеченные краем глаза красные пятна сказали ей более чем достаточно.
Аша ворвалась в комнату Вирра, успела заметить три обращенных к ней удивленных лица, а потом что-то тяжело ударило девочку, сбило на пол, лицом на холодный камень.
Она забилась в слепой панике, но дыхание скоро сорвалось, силы иссякли, и она обмякла, убитая горем.
И почти сразу почувствовала, что ее поднимают на ноги. Опустив взгляд, девочка увидела, как обвившие ее тело кольца сути плавно смещаются, отрывая тело от пола.
Аша перевела взгляд на троих угрюмых взрослых. Теперь она их узнала: это старшие из Тола Атьян, те, что прибыли на испытание. Это не они сотворили, они ее не убьют.
От облегчения Аша обмякла всем телом, и только кольца сути удерживали ее на ногах. Она не сразу осознала, что один из мужчин обращается к ней.
– Судьбы, девочка, ты откуда такая? – настойчиво повторил смуглый мужчина. Лицо его осунулось, вытянулось, он все оглядывался на дверь, словно в любую минуту ожидал нападения. – Ты явно одаренная, раз первая догма позволила нам тебя связать. Что ты видела?
Аша усилием воли выровняла дыхание. До спокойствия было еще далеко, но безумие, грозившее завладеть ею, отступило. Со старшими она в безопасности.
– Ашалия, – как могла твердо, выговорила она. – Меня зовут Ашалия. Я проснулась… не помню, давно ли. – Она бросила взгляд за окно. Солнце уже поднялось над горизонтом. Что же это, она целый час блуждала по школе? Или больше? – Квира убита… И все девочки тоже. Все мертвые.
Произнесенные, эти слова в полной мере дошли до сознания, и она задохнулась от рыданий, не смогла больше говорить.
Старшие многозначительно переглянулись. – Она первая, Илсет, – сказала женщина.
Тот, которого звали Илсетом, задумчиво кивнул. – Проверю, известно ли ей что-то еще. А вы идите искать других выживших.
Второй мужчина поднял брови:
– Тебе не кажется, что нам лучше держаться вместе?
Илсет мотнул головой.
– Кто бы это ни сделал, он давно ушел, Касперан. Опасность миновала.
Касперан согласно кивнул и вместе с женщиной покинул комнату Вирра. Едва они скрылись, кольца силы, обвивавшие Ашу, погасли: Илсет придержал пошатнувшуюся девочку за плечи, усадил на кровать.
– Ну-ну. Я понимаю, тебе тяжело пришлось, но мы должны знать все, что тебе известно. Ты одна спаслась? Мы ночевали в Каладеле, прибыли всего несколько минут назад.
Аша сглотнула.
– Я думаю… мои друзья, может быть, еще живы. Вирр – это его комната – и Давьян. У Давьяна в комнате пусто, и во дворе их обоих не было, я проверила. – Аша содрогнулась. – Должно быть, они ушли. Про других я не знаю.
Илсет извлек из кармана лист бумаги. Печать на письме была уже сломана. Мужчина молча подал его Аше. Письмо было адресовано старшему Олину.
Девочка дрожащими пальцами развернула бумагу.
«Старший Олин, Нам с Давом неожиданно пришлось уйти. Дело достаточно важное и, на мой взгляд, требует моего участия. За нами никого не посылайте – Давьян под моим покровительством. Пожалуйста, сообщите моему отцу, что в случае поимки я назовусь тем же именем, под которым жил здесь. Пусть постарается как можно скорее вызвать нас обоих, и я все ему объясню.
– Не понимаю, – озадаченно взглянула на Илсета Аша. – Какой еще Торин?
Илсет только кивнул сам себе и покосился на дверь. Потом, мягко убрав руку с плеча Аши, поднялся.
– Всегда это нелегко, – вздохнул он, достав из кармана маленький черный диск, и резким движением склонился к Аше, прижав кружок к ее шее.
Девочка пыталась уклониться, но, едва диск коснулся кожи, тело перестало ее слушаться. Аша уставилась на Илсета, который, присев на корточки, рассматривал ее. Она пыталась заговорить, спросить, что он делает, но звук застрял в горле.
– Стать тенью не так уж страшно, – тихо сказал Илсет. – Это быстро, а боли ты не запомнишь. И вообще ничего не вспомнишь с той минуты, как проснулась утром. А учитывая, чего ты сегодня навидалась, это скорее спасение.
Он уставился ей в глаза.
– Я все равно не мог бы допустить, чтобы кто-то знал об уходе Давьяна. Спрашивать тебя, предвидел ли он то, что я задумал, или спас твоего друга по чистой случайности, наверное, бесполезно – ты сама не знаешь. А раз не знаешь, вряд ли понимаешь, почему эшерии пощадили и тебя. И все же… Если они даровали тебе жизнь, не мне ее отнимать. Без причин такого не случается.
Аша отчаянно силилась шевельнуться, позвать на помощь, но напрасно. Она с ужасом увидела, как Ил-сет протянул руку, коснулся пальцем диска у нее на шее и закрыл глаза. Почти сразу по ее телу растеклось мягкое тепло и расслабило все мускулы. Тепло разгоралось, переходя в бушующий пламень, растекающийся с кровью и выжигающий ее изнутри. Каждый нерв вопил от боли, спина выгибалась сама собой, мышцы сводило судорогой. Тот крошечный уголок ее разума, что не заходился мукой, отметил, как Илсет удовлетворенно кивнул и вышел.
Понемногу комната, а с ней и боль стали гаснуть. И больше она ничего не помнила.