Вероника Альбертовна проплакала два дня. Ничто не могло утешить верную подругу присяжного поверенного: ни перспектива жизни в столице, ни обещание привезти чудный ширазский шелк или хорасанские ковры. То же и горничная Варвара – утирала украдкой слезу и ходила с красными глазами. Семь лет прожила она в этой тихой бездетной семье, и обитатели модного особняка на Николаевском стали для нее почти родными. Вот и сидела она теперь на краешке стула, теребила край косынки, вздыхала и прислушивалась к разговору, доносившемуся из адвокатского кабинета:
– Знаю я, Климушка, знаю, родной, что уезжаешь ты надолго. Сердцем чувствую. Да и куда? К этим нехристям? А что они с Грибоедовым сделали? Голову отрезали и три дня по городу носили на палке. А тело, обвязав дохлыми кошками и собаками, все это время таскали по земле! А потом, когда труп ссохся и почернел, выбросили в выгребную яму! Разве это люди?!
– Рази люди? – вторила из-за двери Варвара, роняла слезу и осеняла себя крестным знаменьем.
– Успокойся, милая, успокойся! – утешал жену Ардашев. – Это когда было-то? Почти сто лет назад! Сейчас там все по-другому. Вот и дорогу железную скоро построят, нефть добывать начнут, концессии, цивилизация…
– Цивилизация? Да нет там никакой цивилизации! Ты думаешь, я ничего не знаю? Думаешь, подруги мне не рассказывали, что они с казаками нашими там вытворяют, стоит кому-нибудь от своих отбиться? Руки, ноги обрубят, нос отрежут, глаза выколют, только язык оставят, чтобы плакать да кричать мог! Звери – одно слово.
– Чистые звери! – причитала, всхлипывая по-детски, горничная.
– Варвара! – не удержался Ардашев. – Варвара, подите сюда!
– Звали? – утирая красные глаза, осведомилась девушка.
– Принесите мне коньяку и две рюмки лавровишневых капель. Извольте поторопиться.
Не прошло и трех минут, как горничная явилась с подносом. Ардашев передал рюмку с микстурой жене, налил себе коньяк и, глядя на служанку, сказал:
– Берите успокоительное, голубушка. Это вам.
– Ну что вы, зачем? – смущенно пролепетала она, но подчинилась, взяла.
Клим Пантелеевич поднялся.
– Итак, милые дамы, предлагаю выпить за отъезд. Я ненадолго. Месяц-два – не больше.
Вероника Альбертовна всхлипнула и опрокинула содержимое, будто там была водка. Точно так же поступила и Варвара.
Утром он уехал.