Глава 6
Элси
Бывают дни, когда хочется взобраться на самое высокое здание в городе и прокричать громогласное «иди к черту» самому мирозданию. Сегодняшний был как раз из таких. Всю неделю я плохо спала, иногда просыпалась от ночных кошмаров и, что самое странное, постоянно ощущала глаза, будто примагниченные к моему затылку. Не знаю, как это объяснить, но куда бы я ни шла, чем бы ни занималась даже в собственной квартире, не могла отделаться от ощущения, что за мной наблюдают.
Никто из моих новых знакомых не знал, что на нижней полке раритетного шкафа в комнате, которую я снимала, лежал рюкзак, набитый всем необходимым для быстрого побега из города. С ним я приехала в Уилмингтон в день, когда все переменилось в одночасье, тогда-то у меня и появился брелок в виде маленького земного шара, снятый с ключей Дэмиена. Забавно, что именно в то утро он перепутал наши связки, а может быть, это была подсказка судьбы, вроде тех, в которые верят любители мотивационных речей и ресурсных состояний, добивающиеся идеального шпагата на йога-ретритах.
В любом случае я надеялась, что бегство больше никогда не станет обыденностью, но обстоятельства вынуждали признать, что мои убеждения заведомо провальны. Меня душил тот факт, что я врала собственным подругам, врала всем окружающим и порой даже себе самой. Самообман был худшей из известных мне дурных привычек.
Четыре года назад…
– Поверить не могу, что ты решилась! – Наоми хлопает в ладоши за моей спиной, ее поддержка настолько необъятна, что просачивается сквозь стены, заражая весь дом. Мы упаковали два чемодана и три коробки, и я пытаюсь верить, что мои руки теперь трясутся от проделанной работы, а не от страха. – Звони мне каждый день, я хочу знать все, что происходит! – Она с особым трепетом приглаживает защитное покрытие на внутреннем отсеке чемодана, и теперь я отчетливо слышу грусть в ее голосе.
– Эй, это всего лишь другой район, мы все еще сможем видеться так часто, как ты захочешь. Уверена, Дэм не будет против гостей, – мягко тараторю, присаживаясь рядом с ней на пол и обнимая за плечи. Тугой комок удушающе разрастается в горле.
Мы с Нао близки с тех самых пор, как попали в одну приемную семью, когда нам было по четырнадцать. Потом жизнь неоднократно раскидывала нас по разным домам, но мы все равно находили путь друг к другу. В основном благодаря ее умению добывать любую информацию всего лишь тремя ловкими нажатиями клавиш на компьютере. Теперь я переезжаю к парню на другой конец города, а она остается в паре кварталов отсюда, на Шеридан. Когда ты слишком долго барахтаешься в системе опеки, одиночество становится единственной константой, ты перестаешь ожидать от людей большего и привыкаешь полагаться только на себя.
– Я буду рядом, – заверяю ее и себя, стараясь не расплакаться в ее короткие спутанные волосы. Нао пахнет как дом, которого у меня, по сути, никогда и не было, и я еще несколько минут цепляюсь за это ощущение, пока звонок домофона не взрывает крохотный пузырек нашего единения. Нао вскидывает голову, глядя на меня своими огромными глазами, в которых стоят крохотные слезинки. Она так похожа на маленькую фею, слишком худая для своего возраста, отчего ее распахнутый взгляд кажется еще интенсивней.
– Это, наверно, твой принц, иди. – Подруга встает, подтягивая меня за рукав, затем подталкивает к двери, помогая выкатить один из чемоданов. Удивляюсь, откуда в ней столько силы. – Позвони мне, если тебе что-то понадобится.
– Да, мэм, – отшучиваюсь, приобнимая Наоми, а затем щипаю ее за бок, чувствуя под кончиками пальцев выпирающие ребра, та визжит. – Не расслабляйся тут без меня. И поменьше сиди за своими железками, там снаружи достаточно кислорода для всех.
– Ага, а еще там полно придурков. В Сети я могу потратить хоть целые годы, не наткнувшись ни на одного.
– Удачи с этим, – саркастично приподнимаю бровь. Спорить с Нао все равно что пытаться укротить песчаную бурю с помощью пылесоса. – Береги себя.
– И ты тоже. – Две крупные слезинки дорожками стекают по ее впалым щекам, но она тут же смахивает их, натягивая улыбку. – Давай проваливай, пока меня не просквозило твоим хваленым кислородом.
Нао задерживается, потому что знает кого-то, кто будет снимать эту квартиру после меня, поэтому я передаю ключи, в последний раз оглядывая скудное пространство коридора с темными пятнами от пальцев на стенах в местах, где мои гости искали опору, надевая обувь. Никто из нас не произносит слова, которые витают в воздухе. Потому что страх, что все исчезнет, если они прозвучат вслух, достаточно силен. Это тоже погрешность, привитая сиротской жизнью. После смерти мамы я никогда не признавалась кому-то в чем-то настолько серьезном.
Дверь закрывается, и как по сигналу Дэмиен, запыхавшись, вбегает на лестничную клетку, расплываясь в улыбке сквозь кашель. Темные волосы прилипли ко лбу, а глаза наполнены тем, что успокаивает весь остальной шум вокруг. Они голубые, почти синие, с серой дымкой, так он сказал, и я хотела бы знать, что это значит в реальности. Нао сравнила оттенок со штормом и, может быть, грозовой тучей, что ж, пусть так, значит, в глубине его глаз скрыта та же сила, что правит стихией.
– Стой где стоишь! Я сам донесу! Чертов лифт сломался. – Наплевав на неудачу, он смеется, качая головой, словно ситуация не пошатнула его мир ни капельки. А еще он заботливый, чуткий и такой правильный, что у меня порой кружится голова от осознания, как все изменилось с его приходом в мою никчемную жизнь.
Полчаса спустя мы поднимаемся в сверкающем зеркальном лифте в его роскошную квартиру, и мое дыхание с каждым этажом все сильнее ускоряется, а сердце грозит выпрыгнуть из груди.
– Поверить не могу, что мы это делаем, – восторженно говорит Дэм, изучая мое лицо.
– Я тоже. – Мой голос больше походит на призрачный шепот.
– Звучишь как жертва похищения. Ты ведь не бросила монетку в унитаз той кошмарной дыры, чтобы вернуться?
Я знаю, он пытается шутить, чтобы заставить меня расслабиться. Мы встречаемся уже несколько месяцев и неоднократно обсуждали этот важный шаг, но слова так отличаются от дела, показывая, какая я на самом деле трусиха.
– Эй, детка, взгляни на меня, – призывает Дэмиен, и я поднимаю глаза, чтобы встретить взгляд, согревающий мои заледеневшие внутренности в один миг. – Мы будем счастливы здесь, обещаю, – мягко говорит он, удерживая меня в плену уверенным голосом. – Теперь ты в безопасности, и я не допущу, чтобы ты хоть минуту испытывала дискомфорт в этом доме. Нашем доме.
Клянусь, что физически ощущаю, как мое сердце расширяется в груди, но слова, которые так сложно сказать, по-прежнему остаются надежно спрятанными внутри. В отличие от ситуации с Наоми, сейчас я не чувствую, что действительно хочу произносить их вслух. Поэтому просто утыкаюсь носом в грудь Дэма, вдыхая запах дорогого одеколона и покоя, и шепчу:
– Спасибо. За все.
Наши дни
Он не солгал, я была счастлива каждую секунду каждого дня, проведенного в том месте. И воспоминания о нем всегда останутся самыми дорогими после воспоминаний о маме. Это те немногие вещи, за которые стоило держаться, снова оказавшись дрейфующей в бескрайнем море неопределенности.
Порыв ветра развеивал в воздухе обрывки чужих слов и крики чаек, когда я медленно шла вдоль вереницы яхт в сторону бара. Сумерки растворяли солнце в водах залива, а где-то вдали урчали раскаты грома, оставляя призрак улыбки на моих губах. Я любила грозовое небо и шторм. В нос пробрался легкий аромат черного кофе, посыпанного корицей, который случалось покупать больше по старой привычке.
Любимый напиток Дэмиена согревал лишь ладони, обнимающие стакан, но не мое продрогшее сердце. Невыносимая, болезненная, но такая необходимая маленькая слабость иногда помогала не свихнуться. По крайней мере, так я себе говорила, с каждым днем все глубже проваливаясь в бездну, где воспоминания о Дэмиене были единственным, что от него осталось. Мои шаги ускорялись, по мере того как темнота все больше окутывала прибрежный город, захотелось отвесить какую-нибудь глупую шутку, но боязнь не услышать в ответ низкий смешок взяла верх, и я плотно сжала губы, с досадой ежась в капюшоне толстовки.
Звук велосипедного звонка пронзительно вклинился в мои размышления.
– Осторожно! – Оглушительный вопль рассек воздух, и вслед за этим мое тело дернули в сторону, стакан с кофе выпал из рук на тротуар. Пока мозг переваривал происходящее, глаза оставались прикованными к темному пятну, расползающемуся по брусчатой дорожке. Земля между узкими плитами безвозвратно впитывала в себя горячую влагу, а мое сердце сжималось в осознании, что так и память о Дэме год за годом стиралась.
Я не дала себе времени на раздумья, когда вырвала руку из твердой хватки и развернулась лицом к тому, кто столкнул меня с дороги. От удивления мой голос снова пропал, словно какая-то расчетливая морская колдунья отобрала его вместе с рыбьим хвостом, расплатившись за них парой человеческих ног. Неравноценный обмен, если вы меня спросите.
Сделав шаг вперед, я уперлась указательным пальцем прямо в грудь того самого человека, что посмел оставить сотню баксов на чай после того, как получил мой вежливый отказ. Это было в лучшем случае снисходительно, а в худшем – неуместно.
– Ха! Ты-то мне как раз и нужен! – выпалила, снимая с плеча сумочку, чтобы отыскать внутри кошелек.
Уилл из бара прищурился, всем видом выказывая сомнение в правдивости моих слов. Можно подумать, это было единственной странностью в нашем неловком столкновении.
– Я?
– Ну да, ты. – Я не смотрела на него, пока копалась в своих вещах. В основном потому, что слишком интенсивный взгляд плавил асфальт у меня под ногами. Одному только Богу известно, что бы он сделал с моими внутренностями. – Вот! – выудила кошелек и достала из кармашка единственную, аккуратно сложенную купюру, протягивая ее парню.
Моя рука слишком надолго повисла в пространстве между нами, потому что Уилл не спешил принимать назад свои деньги. Тогда я потрясла ими у него перед лицом, все-таки встретившись с потемневшим взглядом. То, что увидела, заставило позвоночник выпрямиться. Что-то угрожающе-опасное бурлило в темных радужках. Это вовсе не было похоже на бурю и гром, скорее, на атомный взрыв, способный смести с лица земли все живое и оставить там, где раньше процветала жизнь, бездушные темные кратеры на долгие тысячелетия вперед.
– Бери! – не выдержала я.
– Ты бегаешь за всеми посетителями, чтобы вернуть чаевые? – с мрачным смешком поинтересовался Уилл.
– Не обольщайся, это простая случайность, – возмущенно отступив назад, я собрала в кулак все, что осталось от самообладания, чтобы не выдать какую-нибудь отвратительную колкость и не пялиться на его полурасстегнутую пляжную рубашку, открывающую взгляду намек на твердые грудные мышцы, проступающие под занавесом из светлого льна. Меня раздражало, с какой легкостью этому парню удалось перевернуть ситуацию в свою сторону. – Это ты меня схватил.
– Иначе бы тебя сбил велосипедист, – сухо сказал Уилл. Перемена в его тоне ощущалась отрезвляюще. – Скажи «спасибо», – с нажимом добавил он.
– Спасибо, а теперь забери свои деньги! – снова потрясла купюрой я, так как рука уже начала затекать. Он нарочно заставлял меня корчиться от неловкости? Вчера он не показался таким придурком.
– Считай это компенсацией за испорченный напиток. – Он проскользил взглядом по всему моему телу к тому месту, где под нашими ногами на камне красовалось высохшее пятно от кофе. Мне надоело спорить, поэтому я убрала деньги обратно в сумку.
– Как знаешь. – Я пожала плечом. – Было… эмм… приятно поболтать. – Знала, что мой язвительный тон вряд ли послужит подтверждением слов, но мне было плевать. Развернувшись на пятках, я уже собралась в сторону бара, но тут бархатистый голос Уилла снова привлек внимание.
– Глупо бродить одной так поздно.
Было без четверти одиннадцать, и в чем-то он, может, был прав. Обычно мы с Рин ходили на работу вместе, но вчера она ночевала у какого-то парня, поэтому дома не появилась, написав, чтобы я отправлялась на работу сама. Голди настаивала на такси, и я солгала, что вызвала «Убер», ведь дыра в моем кармане приказала присмотреть себе что-нибудь подешевле, может быть, велосипед в долгосрочной перспективе.
– Как и вести долгие бессмысленные диалоги с незнакомцами, – многозначительно бросила через плечо, продолжая путь.
Упрямые тихие шаги были единственным ответом. Прекрасно, надеюсь, он не какой-нибудь серийный убийца. Не будучи дурой, я незаметно достала телефон из переднего кармана толстовки и начала писать сообщение для Рин, просто на всякий случай.
Я: Скоро буду. За мной увязался тот странный парень, Уилл.Рин: Он представляет угрозу?Я: Трудно сказать. Скорее нет, чем да.Но если я чему-то и научилась за последние три года, так это какой-никакой осторожности.
– Я не маньяк, – раздалось прямо над головой, отчего я с визгом подпрыгнула прямо на ходу. Улыбающийся Уилл шагал позади и бесцеремонно заглядывал через мое плечо, читая переписку. – Это довольно умно, – добродушно заметил он, словно только что не сделал ничего возмутительного. – Но все равно не гарантирует твою безопасность. На моем месте мог бы оказаться кто-то другой.
– Если бы это был кто-то другой, у него наверняка хватило бы манер прекратить преследование или хотя бы не пялиться в мой телефон, – огрызнулась, блокируя экран и ускоряя шаг.
– Хорошо, что это я, – отбил Уилл, подстраиваясь под мой темп ходьбы.
Всю оставшуюся дорогу до бара мы шли молча, сопровождаемые шелестом волн, вспышками молний и моим сердитым сопением. Здравый смысл сигнализировал, что я ненормальная и «Убер» был не худшим из вариантов, но аура непоколебимого спокойствия, излучаемая мужчиной, шагающим справа от меня, говорила обратное. Не знаю, с чем это связано: может быть, разбушевавшееся небо приводило мои нервы в порядок, а может быть, мне уже было глубоко наплевать на исход сегодняшнего дня… Но была еще одна мысль, витающая в наэлектризованном соленом воздухе, – в присутствии Уилла я чувствовала нечто, похожее на ту безопасность, которую не ощущала уже давно. Это пугало и успокаивало, путало мысли и стирало границы нормальности.
Я не заметила, как мы пришли, очнувшись от звона колокольчика над дверью, которую держала протянутая над моим плечом мускулистая рука Уилла. Его грудь прижалась к моему правому боку в узком дверном проеме, и меня бросило в жар. Прогнав пелену размышлений, я подняла глаза, опешив от того, как близко он стоял, возвышаясь надо мной, пришлось запрокинуть голову.
– От тебя приятно пахнет, – вылетело первое, что пришло на ум. Мне бы укоротить язык.
– Действительно?
– Либо так, либо я здорово ушиблась головой во время столкновения с тобой и сама не знаю, что несу.
– Очень надеюсь на первое.
Будто моего помутнения было недостаточно, я привстала на цыпочки и вдохнула воздух, смешанный с его одеколоном и мускусным мужским ароматом, чуть не простонав вслух.
– Да, определенно первое.
Тихий смешок ласкал слух, я даже не заметила, как прикрыла глаза.
– Доброй ночи, Вайолет, – почти прошептал Уилл, глядя на меня сверху вниз.
А потом он ушел, больше ничего не сказав, забрав с собой тепло и исчезнув в потоке стихийно хлынувшего ливня.