Саблин пил кофе, сидя в своем кабинете. Глаза слипались, но не оттого, что следователь не спал всю предыдущую ночь, а от напряжения и долгого внимательного изучения материалов в компьютере. За окном стало пасмурно, как обычно бывает осенними буднями.
В кабинет быстрым шагом вошел Бойко в запотевших очках.
– Ты не поверишь! – громко сказал он.
– Поверю. Что там у тебя?
Бойко передал Саблину бумаги, которые держал под мышкой.
– В кабинете Кондратьевой нашли шприц. Кто-то его выбросил в урну.
– В урну? – переспросил следователь, подняв брови.
– Да, представляешь, просто в урну, как жвачку! – возмущенно сказал Бойко, протирая очки.
– Но, возможно, это какое-то лекарство? – Саблин читал заключение экспертов в документах.
– Нет, уже сделали экспертизу. Это яд!
– Стрихнин, – прочитал Саблин в документах.
– Да, а ты знаешь, как получают этот яд?
Саблин взглянул на Бойко. Следователь выглядел молодо, а сейчас, будучи взволнованным, он и вовсе казался подростком.
– Как?
– Я интересовался, когда учился в академии, даже знаю, где его можно купить!
– И?
– Его получают из семян дерева чилибухи!
– И?
– Его не так просто достать, между прочим, в аптеке он не продается. Это дерево у нас не растет. А знаешь, где оно растет?
Саблин несколько секунд молча смотрел на Бойко, ожидая, что тот продолжит, но не дождался.
– В Индии? – спросил капитан.
Бойко кивнул.
– Хм, – Саблин откинулся на спинку кресла.
– Неудивительно, что ее отравили в индийском центре ядом, который родом из Индии, – сказал Бойко, – отравитель – кто-то из сотрудников Центра.
– Или это был тот, кто хочет, чтобы мы так подумали. Хотя наличие яда в урне еще нам не говорит о том, что женщину отравили из этого шприца, надо дождаться токсикологии, – сказал Саблин. – Да, кстати, что-то обнаружили в квартире Кондратьевой?
– Слушай, пока не знаю, ребята вроде бы там еще работают. Дело в дежурной части, я и так подключил все свои связи, чтобы мне присылали копии материалов. Я правильно понимаю, что мы все это расследуем как бы неофициально?
Саблин кивнул.
– А у нас не будет неприятностей? – осторожно спросил Бойко.
Саблин пожал плечами. Он понимал, что взялся за дело только потому, что женщина произнесла его имя. Что-то было в этом деле… странное, что зацепило следователя.
Саблин вздохнул. Ему придется отвечать за все, а может, еще и взыскания какие-нибудь прилетят. Он потер лицо руками.
– Я был сегодня у Виджитунга, он оставил сообщение на автоответчике в квартире Кондратьевой, в котором говорил про какого-то Дхавала, знакомого дяди Лизы, она хотела с ним встретиться.
– Он живет здесь?
– Не знаю, но попробуй что-нибудь о нем разузнать. Поспрашивай у ребят из Интерпола, ну мало ли…
– Сделаю.
– И еще. Выясни, что можешь, про этого дядю: где работает, живет, ну все такое.
Бойко кивнул. Телефон следователя зазвонил.
– Саблин, слушаю.
В динамике послышался громкий женский голос, который что-то возбужденно говорил. Лицо Саблина стало серьезным. Между бровей появилась глубокая морщина.
– Понял, спасибо, – сказал он, кладя телефон на стол.
– Что? – спросил Бойко.
– Кондратьева в коме. Врачи очень обеспокоены.
– Черт, – произнес Бойко, – но как же так? Она вроде была стабильна.
– Вот именно, – сказал Саблин, вставая. – Поеду-ка я в больницу. Не нравится мне это.
– Ты все-таки думаешь, ее хотели убить?
– Ничего нельзя исключать.