В Городец вести о делах новгородских пришли уже к концу лета. Впрочем, Андрей Александрович узнал о них задолго до этого, однако предпринимать ничего не спешил. Князь жил своей жизнью, занимался охотой и строительством, пытаясь превратить Городец в укреплённую крепость. Он приказал вырыть вокруг города ров и обнести город деревянной стеной.
Особое внимание князь уделял даже не оружию своих ратников, а умению его применять. Часы проводил он сам вместе с ними, отрабатывая воинские умения. Впрочем, князь вовсе не собирался поскорее ввязаться в какую-либо междоусобицу.
Лето подходит к концу. Вскоре начнёт резко холодать. Андрей понимал, что это не только последние дни лета, это, скорей всего, последние дни мира, которые подарил его отец. Даже после его смерти Русь продолжала набирать мощь и теперь уже вновь могла начать представлять опасность для Орды, которая также не была единой. Последние летние деньки вот-вот уйдут, а им на смену вместе с осенью придёт либо междоусобная, либо какая-нибудь иная война.
– Князь, – обратился к Андрею уже взрослый муж, лет на десять его старше. Андрей не раз замечал его здесь, в поле за городом, где он тренировал своих ратников, – меня зовут Семён Тониглиевич, я родом из Костромы, а сейчас живу в Городце. Я хочу служить тебе.
– Семён, – сказал князь, посмотрев на этого, по всей видимости, неслабого мужа, – а ты умеешь владеть оружием?
– Нет, князь, этому я не обучен! Иным промыслом я занимался с малых лет. Но пользу принести могу.
Андрей немного помолчал, раздумывая о Семёне. В свою дружину он брал только тех, кого отцы обучили ратным умениям, так как в противном случае для того, чтобы сделать из них настоящих ратников, ушли бы многие годы.
– Значит, Семён, я не смогу взять тебя к себе в дружину. Не серчай на меня, Семён, но ты можешь найти себе иную службу. Мне сильные люди всегда нужны.
Семён опустил глаза. Видно было, что этот муж не один день готовился к разговору с князем и теперь всего несколько фраз разрушали все его надежды. Однако он вовсе не собирался сдаваться.
– Князь, твои дружинники хороши только в сече. Да, они разметают простолюдинов и достойно будут биться с им подобными, но на обучение уходят годы. А так ли будут они хороши, если биться будем без правил?
– Семён, если хочешь, я могу испытать тебя. Если одержишь верх в поединке с моим ратником или хотя бы достойно проявишь себя, то могу взять тебя к себе в дружину.
– Не это я имею в виду, князь! В чистом поле я ратнику твоему проиграю, а вот если выскочу из-за куста, то видит Господь, едва ли он мне опасен. Проще говоря, другому я учился. И есть у меня люди, которые вынуждены недобрыми делами заниматься. Вот если бы мы могли бы к тебе на службу пойти, то и недобрые дела оставили бы.
– Ты хочешь сказать, что ты с татями знаешься?
Семён прищурился. Он понимал, что говорить надо, взвешивая каждое слово.
– Не то дело, князь. Не тати мы, а люди удалые. Если возьмёшь нас под свою руку, то могли бы мы быть особой дружиной, которая не биться в чистом поле умеет, а ударять исподтишка, так, что и узнать никто не сможет.
– Сколько у тебя таких людей, Семён?
– Пока не очень много, три десятка, но если ты возьмёшь нас под свою руку, то станет значительно больше.
– А кто старший ваш?
– Старшего мы на кругу выбираем, как новгородцы, и зовём его атаманом. Я и есть атаман.
– Мало на Руси города, где всё выбирают, ещё и войско такое появится. Ладно, Семён, приводи своих людей. Я хочу поглядеть на них и испытать, а там и о нужности вашей подумаем.
– Добро, князь, завтра приедем к тебе!
– А вы что, конные?
– А как же, князь, на коне сподручнее. Оружие и броня у нас свои, так что содержать нас будет куда менее накладно.