Наступила ночь, однако никто из Андаингов не спал.
Безмолвные, они стояли в тени и прислушивались к усиливающемуся стуку копыт и скрипу колёс.
«Ну вот, скоро покажутся эти людишки и Светлые Эльфы, – со злорадством думала Роксвендра. – Наконец-то! Теперь мы позабавимся!»
По снегу скользнуло два луча света – к двум крытым повозкам, перевозившим женщин и детей и медленно ехавшим за шестью всадниками, были прикреплены фонари.
Арнхольндер Эртигран посмотрел на Мидгарда.
Взоры их жёлтых, светящихся в темноте глаз встретились.
Эртигран кивнул в сторону ночных путников, что ехали так поздно лишь из желания быстрее вернуться домой, и прошептал:
– Не будем медлить. Давай расправимся с ними, пока они нас не заметили.
– Да, – шепнул в ответ Мидгард. Во взгляде мелькнуло коварство. – Ты прав, Эртигран. Готовитесь к бою. Он начинается.
Командир прыгнул на одного из ехавших сзади повозок мужчин и через пару секунд был уже на крупе коня.
Мёртвый эльф, которого Мидгард пронзил кинжалом, упал на землю.
Роксвендра с визгом прыгнула на спину другой лошади, поразив всадника.
Среди путников начался переполох.
Послышались крики, детский плач.
Сидевшие на козлах мужчины стали подгонять лошадей.
Повозки ускорили бег.
Мидгард и Роксвендра скакали рядом с ними.
– Это Андаинги! Андаинги! – воскликнул один из всадников.
– Ты узнал нас, человек, – прошептал маг и эль Геранмир. – Но тебе не спастись всё равно.
С его правой руки сорвался олролран, небольшой огненный шарик, пронёсся по воздуху и упал на крышу повозки.
Мидгард зловеще засмеялся.
Сидевшие внутри люди громко закричали от ужаса, что лишь раззадорило Андаингов.
Эртигран и Орнир одновременно прыгнули на крупы ещё двоих лошадей и, сделав в воздухе сальто, очутились за спинами эльфов, через миг замертво рухнувших на снег.
В воздухе пронеслось несколько олролранов.
Два человека сразу загорелись и с воплями стали кататься по снегу.
Вскоре обе повозки уже пылали и, неуправляемые, мчались вперёд.
Кучеры и всадники были мертвы.
Остались только женщины и дети.
Тех, кто не сгорел, Андаинги убивали олролранами или кинжалами.
Из повозок неслись мольбы, стоны и проклятия.
Но ничто не могло остановить Андаингов, расправлявшихся даже с детьми.
Вид чужой крови приносил наслаждение.
И вот в живых осталась лишь одна молодая эльфийка. Растрёпанная, она с плачем бежала по снегу, утопая в сугробах, падая и снова вставая.
Следом скакали Андаинги.
Геранмир иногда пускал в неё олролраны, да так, чтобы не задеть.
Подобным образом поступают охотники, стреляя в животное, дабы запугать.
Огненные шары, попадая на снег, не проваливались и не гасли, отчего всё вокруг было залито багровым светом.
– Какая замечательная игра! – веселилась Роксвендра. – Никогда бы не подумала, что охотиться на людей и даже своих сородичей так интересно.
Несчастная женщина упала, больше не в силах подняться. Вытянув руку в сторону Андаингов, отвернувшись и закрыв глаза, она словно просила их остановиться.
Тем не менее враги приблизились, и эльфийка опустила руку.
– Куда вы направлялись? – Мидгард глянул на неё сверху вниз.
Женщина медленно встала и, гордо вскинув голову, с презрением посмотрела на вождя Андаингов.
Глаза сверкали.
– Неужели ты думаешь, я всё расскажу убийце моих матери и брата? – жертва выделяла почти каждое слово. – Если да, то ты очень сильно ошибаешься. Можешь пытать меня или убить, я ничего не скажу.
Мидгард усмехнулся:
– Нет, ни пытать, ни убивать тебя я не собираюсь. Есть наказание страшнее пытки. Оно впереди. А пока же…
Он вновь хмыкнул и, повернувшись к Геранмиру, сказал несколько слов на языке эльфов с острова Дурлат.
Пленница не понимала его.
Геранмир со смехом кивнул и щёлкнул пальцами.
Вмиг в его руке появились железные, соединённые цепью оковы.
Эльфийка с ужасом смотрела на них:
– Что вы намереваетесь делать? Неужели хо… хотите забрать меня с собой?..
Роксвендра засмеялась, отчего несчастной стало совсем не по себе.
Женщина затравленно глядела на Андаингов.
– Ты права, – Геранмир хищно улыбнулся и кинул оковы, сразу защёлкнувшиеся на запястьях эльфийки.
Та безуспешно пыталась освободиться.
Андаинги спешились.
Эртигран и Орнир занялись костром.
Как-то странно улыбаясь, Роксвендра подошла к пленнице, но путешественница даже не обернулась.
Эльфийка что-то говорила ей, а женщина не слушала, закрыв глаза.
Перед мысленным взором мгновенно предстали картины недавней битвы.
Падающие люди и эльфы, огненные шары, горящие повозки – всё это оставило неизгладимый след в памяти.
По щекам скатились две слезы.
– Ты глупая! – скривилась Роксвендра. – Почему плачешь?
– Тебе не понять, – вздохнула пленница. – В твоём сердце нет места для света и доброты. Ты не знаешь, что такое любовь к тем, кто тебя растил, отрывал от себя с болью и кровью, недоедал и недосыпал. И тебе не постичь моих чувств, ибо я навсегда потеряла близких!
Она быстро вскочила на ноги, прежде чем кто-либо успел что-то сделать, ударила Роксвендру по лицу и бросилась прочь.
Эльфийка прижала руку к расцарапанной щеке.
Орнир молниеносно достал кинжал, но Роксвендра остановила спутника:
– Я сама убью её.
Она выхватила кинжал и метнула в беглянку.
Убитая женщина упала на снег.
Роксвендра подошла к ней и толкнула ногой.
Тело перевернулось, и Андаинги увидели, изо рта эльфийки течёт кровь.
Роксвендра с ненавистью вытащила кинжал из спины несчастной и бросила Орниру.
Тот на лету поймал оружие, вытер лезвие о край тёмного Андаинга и убрал в ножны.
Роксвендра вернулась к Андаингам.
Никто больше не обращал внимания на молодую мёртвую эльфийку, лежавшую от них всего в нескольких метрах.
Они сели вокруг костра.
Мидгард поднял глаза на своих воинов:
– Теперь двинемся прямо на восток. Мы должны бысьрее Избранных добраться до Шойтава и завладеть Книгой.
– Мидгард прав, – согласился Геранмир, единственный выживший из предыдущих Андаингов. – Стоит спешить, коли хотим победить Избранных и Драконов Неба.
– И потому предлагаю не терять времени и поехать дальше, – Мидгард снова обвёл взглядом спутников. – Согласны?
– Да, – ответил за всех Эртигран.
Надев капюшоны, они поскакали на восток и вскоре скрылись во тьме.
Костёр остался не потушенным и озарял багровым, зловещим сиянием место жуткой резни.
Ничто, кроме треска сгорающего хвороста и завывания зимнего ветра, не нарушало тишины.
Снег заносил трупы, словно окутывал белым одеялом, под коим они будут отныне вечно спать.
Осторожно ступая по каменным плитам пола Башни Солнечного Света, бывшей вовсе и не Башней, а настоящим, устремлённым ввысь, со стрельчатыми сводами и витражами замком, Эбарин шла по освещённому факелами широкому коридору.
Пусть и была уже ночь, спать девушке не хотелось.
Башня притягивала своей таинственностью, и Эбарин желала рассмотреть её.
Было тихо, все почивали.
Блондинка старалась идти как можно бесшумнее, дабы никого не разбудить.
Ей хотелось посмотреть на Мэнэлькарин, о котором сегодня им с Астрид рассказывал Йувеналис, и теперь она двигалась в нужный зал.
«Это как Форлорн в Дагхане, – объяснил чародей. – Только Мэнэлькарин показывает не будущее, а прошлое».
«Возможно, я больше никогда не буду счастлива, как прежде, в детстве, – размышляла Эбарин. – И всё-таки, посмотрев на своё былое, мне будет уже не так трудно, ибо я буду знать, всё, что я делала, было не зря… и однажды мне пригодится».
Она остановилась перед огромными резными дверями, глубоко вздохнула, словно собиралась с духом, и, открыв их, вошла в зал.
Ей показалось, она слышит тихие звуки органной музыки.
Вмиг зажглось несколько свечей.
Язычки пламени отразились в тёмном трёхметровом Мэнэлькарине, вделанном в каменную стену, и озарили невысокую фигуру Эбарин.
Под звуки музыки девушка приблизилась к зеркалу и посмотрела на своё отражение.
Где-то за спиной, в глубине зала, плясали белёсые язычки, делая его ещё более таинственным.
Эбарин не знала, что нужно сказать, дабы Мэнэлькарин показал её прошлое. Она села прямо на голый пол и, обхватив колени руками, стала глядеть в волшебное зеркало.
Музыка зазвучала более переливчато, но не утратила торжественности, унося Эбарин в мир детства.
В Мэнэлькарине блондинка увидела себя и сестру.
Тогда они были не старше десяти. Одетые в красивые розовые платьица, девочки играли с куклами в в пышных нарядах и с длинными волосами.
Смотря на себя со стороны и отлично помня тот день, Эбарин улыбалась.
«Эбарин, – сказала Астрид, – сейчас я приду к тебе в гости. Будь дома».
«Хорошо, – последовал ответ. – Я жду тебя».
Им нравилось играть вместе, пусть временами они и ссорились, даже днями не разговаривая друг с другом, однако затем мирились как ни в чём не бывало.
Эбарин очень любила Астрид и была готова многим ради неё пожертвовать.
Она не знала, сколько так просидела возле Мэнэлькарина, пока не услышала приближающиеся шаги, обернулась и, увидев Аристидэса, встала.
– Нельзя долго глядеть в него, – маг приблизился. – Да он всё равно не вернёт былого, сколько ни смотри. – Он сдержал вздох. – Зачем ты пришла сюда?
– Захотелось побыть наедине со своими мыслями, подумать о будущем, – ответила Эбарин. – Меня страшит оно… страшит завтрашний день.
– Тебя пугает неизвестность, – Аристидэс не мог не видеть истинных чувств собеседницы. – Ты не уверена, что взялась за своё дело, верно?
Блондинка кивнула.
Старик сделал несколько шагов по залу, опираясь на жезл.
Лицо было серьёзным.
Левая рука задумчиво теребила бороду.
Эбарин ждала, что скажет Аристидэс, а тот, казалось, ушёл в себя и забыл о её присутствии.
Наконец, он поднял голову, продолжая стоять спиной к Эбарин:
– Я прекрасно тебя понимаю. В детстве во мне проснулись магические способности, ибо мой прадед Ноалтин тоже был магом. Сначала я испугался силы, боялся быть осмеянным друзьями. Меня, как и тебя, тоже страшило будущее. Но однажды отец сказал, не стоит бояться, отчего нельзя убежать. И тогда я поверил в себя, осознав, от судьбы не уйти, какие бы длинные и быстрые ноги ты не имел. Поэтому прими всё, как есть, и запомни, это к лучшему. – Он повернулся к Мэнэлькарину и вытянул к нему правую руку, переложив посох в левую. – Смотри.
В зеркале Эбарин увидела Аристидэса, однако не признала в этом худеньком четырнадцатилетнем мальчике верховного мага.
Рядом стоял высокий друид в белом одеянии. Обняв Аристидэса за плечи, он не спеша шёл с ним по берегу реки и о чём-то говорил.
Мальчик слушал внимательно и с почтением.
– Это Арумин, один из моих учителей, – объяснил Аристидэс. – Его имя переводится «картас». Сейчас Арумину уже чуть более ста лет. Наверное, сегодня на совете ты видела его. Он сидел рядом с Еулалией.
«Так вон он какой, учитель Аристидэса, – Эбарин вспомнила старика с морщинистым лицом и белой, почти сливающейся с длинным одеянием бородой. – Очень старый. Наверное, один из самых пожилых на совете».
Она подняла голову и глянула на мага.
Пламя нескольких свечей отразилось в глазах.
– Почему Мэнэлькарин показывает лишь прошлое? – спросила девушка. – Разве он не может показывать и будущее, как Форлорн?
Аристидэс покачал головой и сделал несколько медленно шагов по залу.
На лице легла задумчивость.
Эбарин не отрываясь глядела на него.
Ей хотелось как можно больше узнать о волшебном зеркале, понять, в чём именно заключается сила.
Она ждала, что скажет старик.
– Нет, – ответил Аристидэс. – Когда-то давным-давно люди создали обычные зеркала. Шли годы. И вот появляется Форлорн, ибо разумные существа: арнхольндеры, люди и эльфы – возжелали увидеть будущее. А затем появился Мэнэлькарин, показывающий только прошлое. Ведь зеркало будущего уже существовало.
Он посмотрел на Мэнэлькарин, которое вновь потемнело.
Все видения исчезли, ушли обратно в небытие.
Маг со вздохом отвернулся.
Тень ложилась на часть лица, делая тем самым ещё старее.
– Не один час и не один день создавалась эта волшебная вещь, – Аристидэс глядел куда-то в сторону и, казалось, вернулся в прошлое. – Сотни людей и эльфов трудились над ним не покладая рук под зоркими и мудрыми взорами четырёх Великих Магов… – Он резко оборвал себя. – Эбарин, я не хочу, чтобы ты слишком часто приходила сюда. Даже мы не можем долго смотреть в Мэнэлькарин. Это бывает опасно. – Он приблизился к девушке и с ласковой улыбкой погладил по голове. – ты смелая девочка. В тебе есть сила и воля. А теперь ступай, дитя моё. До рассвета осталось мало времени, тебе же необходимо отдохнуть, ибо, уверен, ты очень устала.
Аристидэс мягко подтолкнул Эбарин в спину.
Девушка не стала спорить, и впрямь чувствуя усталость, двинулась к двери, однако на полпути обернулась.
Маг смотрел ей вслед.
Эбарин покинула зал. Уже идя по коридору в отведённые ей покои, она размышляла об увиденном и услышанном, вдруг осознав, что вовсе не хочет покидать Башню Солнечного Света, где так спокойно и тихо, и ехать в далёкий, неизвестный и чужой Дагхан.
Но выбора не было.
Эбарин понимала, что должна сделать, как велено, пусть и не желает.
– Что ж, последую совету Аристидэса, – вслух произнесла она. – Приму судьбу, какая она есть.
Блондинка вошла в комнату и бросила взгляд в окно.
Ночь подходила к концу.
До рассвета оставалось несколько часов.
Неделю провели Астрид и Эбарин в Башне, и наконец после завтрака Аристидэс пригласил их с родителями, Йувеналиса, Еулалию и Алвинэ к себе.
День был ясный.
Комнату заливал яркий солнечный свет.
Все молчали, словно тем самым хотели отдалить миг расставания.
Но вот Аристидэс заговорил:
– Минула неделя, как здесь появились Эбарин и Астрид. Грядёт час, когда они покинут эти места, сейчас стоя перед выбором. – Он глянул на взволнованных сестёр. – Девочки могут продолжить уже начатый путь, а могут остаться тут. То их выбор, и не мне за них решать.
В комнате царила тишина.
Алвинэ посмотрел на Эбарин.
Блондинка сидела на скамье рядом с Астрид, смотря в пол.
– Что решила Арестэед? – спросил чародей. – Её слово тоже важно.
Астрид глубоко вздохнула.
Все ждали ответа.
Понимая, молчание могут неправильно истолковать, девушка заговорила:
– Я последую за Эбарин…
Старик чуть улыбнулся, хотя видимая неуверенность Астрид озадачила. Но он решил не обращать внимания, объясняя замешательство девушки страхом перед будущим и нежеланием покидать родину. Он перевёл взор на Алвинэ, Йувеналиса и Еулалию, которым предстояло сопровождать близнецов до Дагхана:
– Вы вправе остаться. Я не заставлю вас ехать, но…
– Нет, – Еулалия встала. – Мы поедем. Это наш священный долг. Да я и не могу остаться. Дагхан – мой дом.
Аристидэс со вздохом встал и погладил свою бороду:
– Коль вы все решили… с данной минуты не можете отказаться от слов, равносильных клятве. Ещё будет время собраться и наметить путь. А я пока отпускаю вас. Всех, кроме Уэнуиги и Арлаано… – Он посмотрел на Эрлианора и Венвигу. – Прошу задержаться. Нужно о многом поговорить.
Сёстры, Йувеналис и Алвинэ встали.
Два чародея и чародейка с почтением склонились перед Аристидэсом и вместе с девушками вышли.
Йувеналис оглядел спутников:
– Завтра мы покинем Башню.
– Завтра? – переспросила Еулалия. – Почему так считаешь?
– Сегодня я слышал, как Аристидэс сказал Витту, мы уедем именно завтра, – объяснил молодой человек. – Значит, это последний день, который мы проведём здесь.
Ни он, ни его друзья не знали, минет не так уж и много времени, а эти слова, произнесённые возле дверей одной из комнат Башни Солнечного Света, настоящей цитадели волшебства, окажутся пророческими, ибо все они в тот день видели Башню и ощущали её магию в последний раз.
Они устроили свой совет в покоях Башни, дабы решить, как лучше добраться до Дагхана.
Но вдруг Алвинэ понял, уезжать тоже опасно.
«Никто не уверен, что за пределами Башни нас не поджидают враги, – он задумчиво опустил голову и не прислушиваясь к словам друзей. – Да что я могу сделать, чем помочь девушкам, коли врагов так много?»
– Я в любом случае отправлюсь в Дагхан, – сказала Еулалия. – Это моя родина, и она тоже в беде.
Эбарин сидела задумчивая.
Всё, что она узнала и здесь, не утешило и не успокоило, а наоборот, встревожило.
Хотелось знать, о чём разговаривали Аристидэс и её родители, однако она не посмела вернуться к ним.
Она со вздохом приблизилась к окну.
По щекам потекли слёзы.
– Я с трудом решилась на путешествие, – заговорила блондинка. – И сейчас никто не ведает, что же ещё ждёт меня… и вас… впереди. Я слышала, Витт сказал, никому не известно, какие испытания встретятся. Не скрою, узнав о Книге и Избранных, я испугалась трудностей… испугалась, однако ступила на тропу войны. Страх не оставил меня. И если б я знала, что буду так страдать, покидая Башню Солнечного Света и Шойтав, я бы отказалась от Книги… от всего!
Подойдя к ней, Еулалия обняла за плечи.
– И нам тяжело, – сказал Алвинэ. – Никто не хочет уезжать. Мы живём в смутное, тёмное время и обречены на скитания, борьбу и потери. Тем не менее, мы вместе, а это многое значит. Потом, когда мы приедем в Дагхан, ты станешь вспоминать свои самые счастливые минуты в жизни. Время, которое ты провела здесь, никогда не забудешь. Оно будет светлой, ничем не замутнённой памятью, зеркалом прошедших годов…
Настал час обеда, только Эбарин почти не притронулась к вкусной и разнообразной еде. Она с грустью поглядывала на родителей, которые должны были остаться в Шойтаве, на друидов, магов и чародеев, на Витта и Аристидэса, чувствуя, то последняя встреча, что сильно тревожило её.
Когда обед закончился, Аристидэс поднялся с места во главе длинного стола и взял в руки кубок.
Взгляд был серьёзным.
Старик посмотрел на близнецов и их спутников: